Рэйкон

Этот день настал… Теперь вся Коноха была завернута в праздничную обёртку из ярких фонарей и пахучих цветов. И сколько бы Какаши не противился, всё-таки, праздничное настроение его одолело. — Какаши-сан! Может пойдёшь с нами к храму сегодня вечером? — спросил Ирука, поедая лапшу. Последнее время джонины часто пересекались в заведении «Ичираку-рамен». Хатаке помнил этого парня как молодого учителя в школе ниндзя. Он часто брал свой выводок из малолеток на простецкие миссии, а Хирузен приставлял Хатаке в роли сопровождающего. Может, стоит уже закончить этот цирк и податься в сенсеи, как намекал Третий-сама? — Я ещё не решил. — ответил Какаши, поправляя маску после быстрого перекуса. — Давай! Вся команда учителей пойдёт. Ты нам уже как родной. Хирузен-сама видно очень хочет, чтобы ты присоединился к фракции наставников. Честно говоря, Какаши был не против сходить к храму. Давненько он не молился за себя, за предков и за друзей? Но большая толпа знакомых, в которой он будет явно лишним, не сулила чем-то грандиозным. Да, и Хатаке держал свою репутацию одиночки… Послеобеденный маршрут до дома лежал через знакомую нам дорогу. Раменная — магазин книг — парк. Мужчина ежедневно наведывался в книжный, невзначай спрашивая, не будет ли досрочной поставки. Но каждый раз получал отказ. Вот и сейчас, недовольный Какаши плëлся в парк, в надежде послушать спойлеры от знакомой девицы После неожиданной вечерней миссии, девушка почти не показывалась в парке. Еë окна были постоянно закрыты, а их скамейка всë чаще пустовала. Но Какаши всё равно приходил сюда. Он упорно убеждал себя, что не ждëт её и даже специально не осматривался по сторонам, но она никак не выходила из его головы. Мужчина приурочил это к тому, что вся информация о ней засекречена, поэтому его мозг так беспокойно думает об этой девушке- загадке. Ему не нужно было её постоянное присутствие, но просто знать что она такая есть, было почему-то очень приятно. Солнце медленно опускалось за горизонт, а улицы всё плотнее заполнялись прохожими. В лавках продавались такояки и пирожки с бобовой пастой. На каждому углу стоял маленький алтарь с благовоньями и цветами камелии, от чего по улицам витал прекрасный запах. Захмелевшие джонины заигрывали с молодыми продавщицами в юкатах, а дети сшибали каждого встречного с ног из-за не ровных дырок в масках кицуне. Близились сумерки, а за ними ночь. Самое время идти помолиться за удачу живых и покой умерших. Какаши стоял у знакомого памятника. Он был не первым, кто возложил цветы камелии и сандаловые палочки к этому широкому обелиску. Но его «подарок» был адресован особенным людям. Мужчине не нужен был специальный день, чтобы вспоминать ушедших близких. Для этого у него была вся жизнь. На этом столбе увековеченной памяти были имена множества прекрасных шиноби. И пока о них помнят, их души никогда не заблудятся по пути домой. — Друзья, я постараюсь заходить почаще… — сказал Какаши, зажигая очередную палочку на прощанье. Неожиданно рядом с ним появилась ещё одна рука, которая поставила в общее святилище свою камелию. — Извините за беспокойство… — прошептал кто-то хиленький позади. Юката нежно фиолетового цвета чуть прикрывала щиколотки, а рисунок из камелий отлично подчёркивал длину рукава. Знакомые чёрные лохмы были убраны в аккуратный пучок, а голубые глаза не выглядели усталыми. Теперь наглая девица из больницы и вправду выглядела как взрослая серьёзная девушка. — Тоже поминать пришла? — собрано спросил Какаши. Насколько бы прекрасной не была знакомая собеседница, Хатаке не мог позволить обрывкам чувств из светлой печали, неожиданности и удивления проявиться в данный момент. — А? Да. — поймав атмосферу напряжённости ответила девушка. Она не сразу узнала Какаши в потёмках со спины, поэтому её привычная наглость куда-то испарилась. Мужчина внимательно наблюдал за локаничными действиями девушки: она аккуратно присела, поправив юкату по всем правилам, ловко зажгла палочку сандала и смиренно собрала руки перед собой. Она внимательно вчитывалась в каждое имя, будто пытаясь кого то найти. Хатаке следил за еë глазами, в попытках уловить хоть одну зацепку. Кого из них ты знаешь? Кого из них ты любила? А кто из них, может, любил тебя? — У тебя кто-то погиб при миссии на Ивакагуре? — он спросил, потому что не нашёл ответов в еë глазах. Девушка не остановила взгляда ни на одном из имён, пробегая по мëртвому списку. — Не знаю, — странный ответ, — мои родители погибли во время Третьей Войны шиноби. Я была слишком мала, чтобы помнить где и когда, а рассказать о них мне было некому. Вот я и возлагаю камелии к каждому памятнику в этот день. Надеюсь, их рейконы найдут дорогу домой. Какаши задумчиво нахмурился. Ему хотелось спросить ещё, хотелось узнать побольше о ней, но это означало неизбежное сближение. А они и так нарушили установленную границу. Ещё некоторое время они стояли молча. Девушка от чего-то знала, что не стоит спрашивать мужчину о причине его прихода, но понимала, что для него такие праздники превращаются в день скорби. Бывает так, что чувствуешь о чём думает человек, даже не смотря ему в лицо. Подул прохладный ветер. Пение цикад почти затихло. Розовая полоса на горизонте — всё что осталось от сегодняшнего дня. — Скоро начнутся фейерверки! — слово проснувшись, выпалила девица. — Надо успеть в храм! Какаши неловко повернулся в её сторону. Эти холодные голубые глаза гипнотизировали. Он впервые заметил, что девушка улыбается только ртом, глаза всё время неподвижны, будто скованы. В них отражалось какое-то чувство, похожее на то, что сжирало Хатаке изнутри каждый день. — Будь добр, сопроводи меня в храм! Или мне снова нужно будет писать в бюро шиноби? — еë хитрая улыбка быстро скрыла печаль холодных глаз. Мужчина тяжело выдохнул. В любом случае, его бы точно затащил в храм Ирука и команда сенсеев. Задумчивое лицо приняло покорную форму, и он одобрительным кивком подставил девушке локоть для сопровождения. Сегодня она не девица в пижаме, а утончённая леди в юкате, поэтому эскорт должен соответствовать. Десятиминутный путь наверх занял у них добрые пол часа. Девушка аккуратно перебирала ногами ступеньки, но тесное платье и неудобные туфли слишком сковывали шаг. На половине пути она уже тяжело дышала и попросила передышку. Щеки покраснели, а еë кашель усиливался, хотя Какаши не увидел ни одной выкуренной сигареты сегодня. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Какаши, поддерживая еë за плечо. — Всего лишь лёгкая усталось. Обычно я читаю книги, а не ползаю по горам. — усмехнулась она. Еë маленькая ложь скрывала серьёзную проблему, которую Какаши сразу заметил. Состояние девушки ухудшалось. Чтобы совершить этот паломнический поход она ни один день копила силы, сидя в заточении своей палаты. Поэтому девушка отчаянно желала дойти до вершины, ведь в ближайшее время уход медсестёр будет ещё более пристальным, а надзор более внимательным. Наконец, приодолев лестницу, они оказались наверху. Какаши огляделся: давно он не бывал в этом месте. Навевало добрые воспоминания об отце, с которым в детстве справлял любые праздники. Их семья не была набожной, но раз в год и палка стреляет. — Какаши-сан, иди сюда! — позвала его спутница. — Смотри, тут есть амулеты в стиле Ича-Ича! Теперь она звала его по имени. От этого на душе стало тепло и тяжело одновременно. Хатаке одолевали чувства привязанности, которых он так боялся. Это нужно заканчивать. Сколько бы границ вокруг себя мужчина не рисовал, девушка тут же переступала эти невидимые стены. Он не может позволить себе оказаться беззащитным перед ней, но против неë у него не было оружия. Девушка радостно махала перед ним бумажками, которые были украшены миниатюрными главными героями новеллы. Она перебрала абсолютно все варианты: любовь и понимание, покой и память, деньги и слава, процветание деревни, сила божеств, мир во всём мире и ещё миллион кандзи с «глубоким смыслом». — А может лучше это? — спросил Хатаке протягивая амулет с надписью «барсучьего здоровья». Барсук на картинке выглядел помято, но правда очень здорОво. Но девушка не оценила. Она как-то примолкла и замялась. — Барсук тут уже не поможет — печально пробубнила она под нос, продолжая выискивать лучший оберег. Какаши бережливо посмотрел на всё ещё красные щеки. Медсестры явно не просто так усердно опекают еë. Почему-то мужчину одолевало жгучее волнение при взгляде на это милое лицо. Он не мог понять, что его сейчас волнует больше: эти страшные приступы кашля или эти кристально голубые глаза? Наконец выбрав амулеты, путники отправились вешать свои пожелания на стенд. «Мир во всём мире» и «Барсучьего здоровья»… — Ты зачем самого страшного барсука выбрал? Коль болеешь, так повесь красивого! — подметила девица, указывая на амулет Хатаке. — Я не себе. — спокойно ответил мужчина. Девушка на секунду покраснела. Может быть это и было адресовано не ей, но почему бы не помечтать. Рассматривая его лицо из под книжки в парке, и сейчас в лучах блеклых свечей, девушка всё больше очаровывалась им. Она оправдывала эту симпатию дружбой и уважением, хотя сама уже давным давно мечтала о чём-то большем. Вот забавно, седой старикан превратился в прекрасного принца. От этих мыслей девушка невольно засмеялась. Мужчина не очень понимал, что за детский сад происходит, поэтому равнодушно сложил ладошки и помолился. Но тут писклявый смешок превратился в разрывающийся кашель. Девушка всё кашляла и кашляла. Казалось, вот-вот задохнётся. Взволнованный Какаши быстро принёс ей первую попавшуюся под руку бутылку. Девица с жадностью отхлебнула и тут же выплюнула. — Ты где это взял? — кашель отступил, оставив в награду раскрасневшееся женское лицо. Как только пелена паники сошла, Хатаке внимательно посмотрел на бутылку. «Поминальное саке семьи Хьюга». Видимо бутылочки возле алтаря были совсем не водой. Мужчина был настолько взволнован, что даже не взглянул на этикетку. Боже, как неловко! Брать чужое подношение крайне невежливо. Девица снова залилась хохотом. — Будешь продолжать смеяться — задохнёшься. — смущённо ответил Какаши. Ситуация и вправду смешная. Под плотной маской прорисовывалась улыбка. Каждая секунда с ней наполняла мужчину какой-то детской рефлексией и... Счастьем? — Ой да ладно, с кем не бывает, — девица выхватила из его рук ёмкость, — Раз уж отпил, то нужно допить. Уважение к богам как никак! Да и на вкус оно вроде ничего. Я такое ещё не пила. Какаши кинул неодобрительный взгляд, забрал бутылку, закрутил горлышко и поставил на место. Этот небрежный намёк соблазном звал мужчину продлить сегодняшний вечер. Он знал, что это игра: не раз она переходила на флирт, ожидая большего внимания, но никогда не делала усилия, чтобы закончить партию. Такие недомолвки давно бы вскружили голову любому мужчине, но Хатаке видел в этом лишь детскую забаву. Он не понимал как смотреть на эту девушку: в один день она была педантично холодна и умна, в другой весела и наивна. Его буквально разрывало от разности чувств, которые невозможно выразить словами или действиями. Поэтому он ничего не делал и не говорил. — Внизу есть лавка с алкоголем. Раз так хочешь, пойди и купи. Негоже воровать чужие угощения. — Да ладно тебе, сегодня праздник, не дуйся. И смысл пить в одиночку? — У тебя нет друзей? — Может и были когда-то давно. Но столько воды утекло… Да и ты, сам то, похоже в той же ситуации. — подметила девушка. — Разве люди с друзьями сидят весь день на лавочке, читая Ича-Ича? Снова этот прожигающий взгляд. Иногда, она говорила очевидные вещи, которые почему-то для Хатаке становились открытием. Мужчина был уверен, что прочитать его невозможно, но еë колкие замечания говорили об обратном. Это заставляло задуматься о том, что Какаши слишком размяк перед ней. Неожиданно небо озарилось светом фейерверков. Разноцветные огни освещали деревню не хуже солнца. Красные, синие, золотистые, в форме сердец и звёздочек, волнистые и сферические — все они миллионами огней отражались в глазах мужчины. Его чёрные глаза превратились в такой же яркий праздник, что и небо, от чего на душе у девушки стало так приторно сладко, что она в открытую любовалась Какаши. Она вспомнила как впервые увидела его из окна своей палаты ещё очень давно. Высокий шиноби с серебристыми волосами. Знакомые связи позволяли получить всю информацию о нём, но девушка была слишком самоуверена, поэтому так и не долистала личное дело до конца. Девушка решила поиграть в шиноби и вела расследование в адрес мужчины самостоятельно. Она наблюдала за ним, изучала его расписание, его привычки, даже книгу купила такую же. Всё должно было закончиться, так и не начавшись, но игра затянулась. Это не похоже на любовь с первого взгляда, он просто её развлечение. Разбавление больничной скуки. Очередной второстепенный персонаж еë печальной истории. Но почему же внутри порхают бабочки, когда его равнодушное лицо выражает хоть толику приятных эмоций? — Спасибо, что сходил со мной в храм. — она повернулась к нему. Теперь и её глаза заиграли бликами фейерверков. — Вот, в знак благодарности, — она достала из кармана юкаты последний том Ича-Ича — Я уже прочитала, так что не изводи себя ожиданием и тоже прочитай! Девушка взяла руку Какаши и положила в неё томик. Обложка теперь была немного помята, а некоторые уголки завёрнуты внутрь. Лёгкое касание рук заставило оба сердца колотиться быстрее. Казалось,что если они друг друга отпустят, то отпустят уже навсегда. В чёрных глазах читался немой вопрос: — "Ты играешь со мной?" Но голубые глаза не давали ответа. Шиноби хотел тактично прервать эту тишину, как вдруг неожиданный хлопок по плечу отвлёк его. — О мой бог! Ты тоже тут! Как я рааад! — не очень трезвый Ирука повис на плече Хатаке. Видимо тоже налакался чужих подношений саке. Позади стояла команда из наставников, позже известных нам как Сарутоби Асума, Юхи Куренай и многих других. Слава богу Гая нигде не было видно. — А, я… — Хатаке повернулся чтобы найти поддержку у девушки, но она уже куда-то исчезла. Неужели ушла? Какаши ринулся в толпу, пытаясь уловить хотя бы намёк на присутствие фиолетовой юкаты. Это оборванное свидание не должно было так кончатся. Мужчина чувствовал вину, за то что не прояснил их чувства. Играя в еë непонятную игру по своим холодным правилам, он остался победителем, получив приз из скомканных чувств, новой книжки и непонятной тревоги. Весь оставшийся вечер он выискивал не взглядом. Он даже не успел поблагодарить её за желанный томик. Может у неё снова случился приступ кашля? Смогла ли она без проблем спуститься с храма? Ему хотелось покинуть компанию учителей и всё таки найти еë, хоть это означало безоговорочную победу девушки. Всë спокойствие Какаши держалось на абсолютном одиночестве и чётких границах. Но теперь весь внутренний порядок разворошила улыбчивая девушка, вызывая бурю эмоций. Если он пойдёт за ней, то обязательно совершит ошибку, которая станет новым шрамом на сердце. Сейчас нужно успакоиться, а завтра он обязательно вернётся в парк сказать ей спасибо.