Хроники Арли. Книга первая. Где Я?

      Да все я решил. Чего самому себе врать? Надо идти к епископу в ближайшее время. Воду в ступе можно толочь до бесконечности, а мне нужна определенность.       Чем больше я об этом деле думаю, тем меньше понимаю, каким здесь я боком. Ну допустим, что весь сыр-бор начал Темный Властелин, о котором, попрошу заметить, в предании ни слова. Кем могу оказаться я в скором замесе? Самим Темным? Зеркала у меня тут пока не было, но я и без него знаю, что на эту роль меня не стали бы не то, что смотреть, а даже не пустили в автобус, который везет претендентов на кастинг. Хотя горб и может дать несколько очков в мою пользу. А что могут дать кривые ноги разной длины? И главное, мне сейчас семнадцать. Кстати, а откуда я так уверен, что это мой физиологический возраст? Ладно, об этом лучше потом.       По вышеперечисленным причинам мне вряд ли суждено стать даже правой рукой Тёмного Властелина, как, впрочем, и его левой ногой. На кой ему такие помощники?       Кто еще остаётся? Пока вакантны места с противоположной стороны. И вроде бы дело света мне импонирует больше, но и тут есть неувязка. Если предположить, что я найду идиотов, которые отыщут меч-кладенец, а потом передадут его мне, их чаяниям не суждено сбыться. Потому что герой не сможет срубить башку черной гадине – оружие для его тоненьких ручек слишком тяжелое. Не поднимется у него рука, чисто физически. Такая вот история с географией.       А кому там еще может хромой горбун понадобиться? Бабе Яге? Разве что на жаркое.       С такими забавными мыслями я стоял перед дверью епископа Тука, одного из столпов инквизиции, и нервно переминался с ноги на ногу. Может, его нет сейчас? Постою, подумаю, да и…       – Ну, кто там такой скромный? – отнюдь не старческий голос резанул по ушам через полузакрытую дверь. И это он ещё не орал, а спрашивал. Это профессиональное что ли?       Я толкнул дверь рукой, а потом приналег плечом. Это сейфовое хранилище оборудовано дверью не для моих кондиций. Кто вообще додумался установить в кабинет такую штуковину? И ещё более интересный вопрос: как они ухитрились это сделать? На них работают огры или на заднем дворе припрятан подъемный кран?       Наконец мне удалось расширить щель для приемлемых размеров и протиснуться в кабинет.       – Темный Властелин по вашему приказанию прибыл, – не удержался от шпильки я, сразу запуская сканирование пространства над головой старичка. И был немало огорошен винегретом из цветов, переливающихся над инквизитором. Чего там только не было: и страх, и ожидание, и раздражение, и злость. Не хватало красного и зеленого, то есть с любовью и хорошим расположением духа у старика были явные проблемы. Чего я уж совсем не ожидал увидеть, так это страха: отец Тук боялся, но что именно его так напугало, что в ауре оказалось полным полно белого цвета, мне, естественно, было невдомёк. Ну не меня же в самом деле – это уж точно вздор.       – Все шутишь, – проскрипел он, сгорбившись, и словно потерял пару десятков лет. Или нашел, это с какой стороны посмотреть. – Мне тут продолжают докладывать о твоих приключениях. Не надоело?       – Она сама упала, – начал оправдываться я и сразу заметил, как брови епископа поползли вверх. Значит, Оррик держал рот на замке. Превосходно!       – Ну-ка, ну-ка, – оживился отец Тук, жестом велев мне продолжать. – Кто там у тебя упал?       – Дверь, – обречённо произнес я, посылая проклятия на свою голову и язык, который бежал впереди головы.       Епископ устроился на своем насесте, всем видом демонстрируя сосредоточенное внимание. Пришлось рассказывать от начала и до конца. Рассказ вышел длинным и максимально запутанным, с изрядным количеством междометий, собственных размышлений и эмоциональных «а я» и «а он». Под конец я чуть было уже сам ни запутался.       – А дверь? – напомнил мне дотошный старик. И не забыл ведь! Конечно, я пересказал не весь поход в подземелье, а основные вехи, но не забыл упомянуть и о героических действиях напарника, фактически вырвавшего меня из лап фанатика.       – Ты с фанатиками-то поосторожнее, – попросил отец Тук с елейной улыбкой. – Думай хоть иногда, что говоришь, – он потрогал свою рясу, разгладил воротник. – Все мы в каком-то роде фанатики. Своего дела.       Когда мой рассказ привел нас в таверну, епископ сморщился.       – Оставь ваши попойки настоятелю. Он любит копаться в грязном белье, – удивительно, но из его ауры полностью пропали следы страха и злости. Как будто отец Тук убедился, что я действительно не являюсь сосредоточением зла. А что, мог? – Что прикрываешь этого балбеса и пьяницу, молодец, потом на двоих получите наказание, будет в два раза меньше на каждого.       Я стоически перенес приговор, ожидая продолжения.       – То, что у тебя с головой не все в порядке, это и так понятно было, правда не настолько. А вдруг там иллюзия леса была, а на самом деле колья на дне ямы забиты?       Я представил себе перспективу и меня аж передернуло. Действительно, не подумал.       – Но не было же такого, – упрямо сказал я. Ну не признаваться же в том, что баран?       Отец Тук словно бы ждал, когда я выпущу иглы, и тут же прибил ежика доской.       – А если бы дверь упала чуть раньше? Кому стало бы легче? – вот прямо ненавижу, когда кто-то прав и еще тебя по столу мордой возит, приговаривая, «я же говорил». Прибить хочется, ей-богу.       Мне больше не острилось. Куда с таким динозавром тягаться? Зато я знаю, что они все вымерли!       – Ладно, Оррик, конечно, молодец, что тебя от неминуемой смерти там внизу спас, но, между нами, ничего бы тебе брат Маркус не сделал. Ну покрутил своим ножиком, поорал бы. Работа у него такая – все знать и своему хозяину рассказывать. А тут, вот ведь незадача, знает много, но главного выяснить не может. Его сюда ведь не просто так отправили, а так, глядишь, могут и оставить на более продолжительный срок. Нерадивые помощники никому не нужны.       Лекция на тему «служи мне и будет все у тебя хорошо» была подана со знанием дела, не придраться. Я уже захотел ему служить, потому что в противном случае там внизу места и на двоих хватит. Я вспомнил Оррика и предстоящее наказание – трое в хранилище тоже поместятся без труда. Только мне уже лучше им обоим на глаза не попадаться. Это сейчас брат Маркус только пугает, а, если мы обоснуемся там надолго, может и пустить его в ход – борьба за территорию, то-сё. Про Оррика я вообще молчу.       – Проникся, – заявил я, злясь на себя за то, что всего за три месяца твердость и дерзость начинают терять очертания в моем характере. – Не хочу в библиотеку, там крысы и проблемы с дверями.       Епископ удивлённо на меня посмотрел, а затем понимающе усмехнулся.       – Сообразительный дурачок, – занятная комбинация, – он кивнул на кресло напротив его стола. – Садись, разговор будет долгим.       Я воспользовался приглашением, лучше плохо сидеть, чем хорошо стоять. Да и ощущение ученика и учителя мне не слишком по вкусу.       – Веришь или нет, но первый раз за долгие годы не знаю, с чего начать, – пожаловался мне епископ. – Вроде в руках все кусочки мозаики, а никак не складывается.       Он потер подлокотники и рывком поднялся из кресла. Слишком бодро для скрипучего старика, так что с порохом у отца Тука все в порядке. Меня переживет. Кстати, это вообще не фигура речи, кто знает, чем закончится наша беседа.       – Ладно, – он потер ладонями, – начну, с того, что вы с Вордо заварили такую кашу, что мне сложно ее с чем-то сравнить. Рядовая в общем-то операция двух недружественных государств превратилась в форменную вакханалию. Признаться, у Вордо всегда был особый нюх на неожиданные ходы. Он мог одним финтом обратить поражение в победу, а ошибка становилась чуть ли не специально запланированным обманным трюком. Но здесь он просто превзошел себя самого.       Ты, конечно, не в курсе, но у эльфов бытует поверье, что лишенный головы эльф теряет возможность отправиться в лесные чертоги после своей смерти. Так что с одной стороны он вроде бы скрыл след твоей ауры, а с другой одним махом пустил по твоим следам всех эльфов в Арли. И темных, и светлых. Это они между собой грызутся, аж перья летят, но ни дай бог между ними встанет чужак. Считай, что ты своими действиями не только встал, но и заехал и тем, и другим по ягодицам, а потом еще и оттаскал за ухо. Причём, сделал это прилюдно.       Я сглотнул. Видя мою реакцию, отец Тук, остановил меня жестом.       – Думаешь, все? Это пока только прелюдия, – инквизитор зловеще усмехнулся. – Тут вам повезло во второй раз, и в здешних краях оказался ещё один юный прохиндей, который захотел выслужиться перед своими и показать, что тоже кое-что может. Уж не знаю, о чем он там думал, но явно был крайне высокого мнения о своем умении владения оружием. Наверняка решил, что в состоянии справиться с любым противником самостоятельно, а не ждать подмогу. Ну, конечно, зачем же делиться славой с остальными?       Но тут наш ушастый друг не рассчитал, и нашла коса на камень. Я знаю всего пятерых на всем белом свете, кто мог бы поспорить с Вордо во владении мечом, но вашу беду нашелся шестой. И этот шестой оказался младшим сыном одного из князей Светлого Леса. Чуешь высоту своего полёта? И именно ему ты снес башку. При этом простого оскорбления тебе показалось мало, и ты сделал это его собственным оружием. Я вообще с трудом представляю, чем можно усугубить уже содеянное.       Нет, меня уже давно проняло, но добивать-то зачем?       – И что теперь делать? – как пацан, который разбил стекло мячом в доме местного хулигана, спросил я.       – Ты ещё скажи, что не нарочно! – рявкнул епископ. – Если бы это было все, отдали бы тебя эльфам и дело с концом. Но веселье только начинается, – похоже, отец Тук действительно слегка перенервничал. Я вот уже не слегка. Интересно, что я такого успел наворотить еще, чтобы его так распирало?       – Светлый Лес, – продолжил инквизитор вбивать гвозди в крышку, – подал официальный запрос в Совет Кардиналов о присвоении делу статуса экстерриториальности. Это означает, что преступника, если узнают, что он сбежал, будут преследовать, где бы он ни находился.       В довершение твоих подвигов в это захолустье пожалует лично князь Аэларэль. Он занимается тем, что блюдет честь эльфийских домов. Надо говорить, каким способом? Я его немного знаю, приходилось работать вместе. Тот еще сукин сын.       У Совета не было выбора, кроме как позволить ему провести свое собственное расследование. К сожалению, у длинноухих действительно имеется такое право, чем они и воспользовались.       – Можно я повешусь, – жалобным голосом спросил я.       – Нельзя, – отрубил отец Тук, – ты заварил эту кашу, тебе и расхлёбывать. Ну или с твоей помощью.       Я обречённо вздохнул. И зачем была вся эта возня? Дали подышать перед смертью?       – Мы только подошли к самому главному, – отец Тук снова устроился напротив, поглядывая на меня со злорадным удовлетворением. – Не все так страшно, как кажется на первый взгляд. Не паникуй раньше времени.       Ему легко говорить! А тут ходишь, говорить учишься, одежду подбираешь, планы какие-никакие строишь, а все это оказывается не более, чем мышиная возня. Ты ничего не подозреваешь, а дом твой по чертежам давно снесли, город закрыли. Просто до экскаватора руки пока не дошли, но маховик раскручивается, водителю уже выдали предписание и скоро на лужайке затарахтит моторчик бездушной машины.       – Эй! – грозный окрик вывел меня из оцепенения. Епископ недовольно на меня зыркал, заметив, что я выпал из реальности. – Что ты киснешь раньше времени?! Ну приедет ушастый, похлопает своими глазками, может, даже задаст кому-то несколько неприятных вопросов. И все. Так что не о том ты думаешь.       – А о чем надо? – кисло спросил я.       – Что ты думаешь о истории брата Маркуса? – задал неожиданный вопрос отец Тук.       Я пожал плечами. Направление моих мыслей постоянно поворачивало в сторону страшной даже на слух фигуры эльфийского князя.       – Страшная сказка, – сказал я первое, что пришло в голову. – А у брата Маркуса настоящий талант. Ему выступать нужно. От детей отбоя бы не было.       Отец Тук захихикал.       – Он свое отвыступал, – его смех замер, – Эдуардо на дух не переносит любителей молоть языком. Ну да боги с ними, с этими любителями красноречия, – инквизитор остановился и задрал голову к символу трех богов. – А как ты отреагируешь, если я скажу, что не бывает сказок без творимого людьми в реальности? Или нелюдьми, не суть важно.       – Вы эдак хотите донести до меня мысль, что цикл действительно существовал? – осторожно спросил я.       Инквизитор резко обернулся и вперил в меня пронзительный взгляд. – Не существовал, – прошипел он, сжав кулаки, – существует! Он существует! И ты, возможно, тому самое яркое доказательство.