Куроо Тецуро
Колокольчик… Прекрасный цветок, который Т.И. возненавидела всего за несколько дней. Этот синий цвет ясного неба совсем не сочетался с алыми пятнами крови на маленьких лепестках. Как и сама девушка, совершенно не сочеталась с капитаном команды старшей Некомы. Она — цыпленок, смотрящий на Куроо, словно на самого прекрасного лебедя в мире. И сам Тецуро, человек, который, вероятно, даже не подозревал о существовании этой девушки. Влюбиться в Куроо, как смешно. Т.И. неоднократно так думала, держа в руках, испачканных собственной кровью, нежные бутоны. Такой как он вряд ли смог бы обратить внимание на нее. Когда вокруг полно прекрасных девиц, кто посмотрит на такую? С каждой подобной мыслью кашель становился все сильнее. Просто невыносимо. А ведь нужно было просто признаться, да? «Напишу письмо… Сама я вряд ли смогу признаться вживую… » И все равно, что для написания этого чертового письма нужно было потратить столько слез, столько заставлять себя взять ручку в руки, даже если сил почти не было. Болезнь прогрессировала с невероятной скоростью, наверное, Т.И. была слишком пессимистичной. Хотя нет, она просто смотрела суровой правде в глаза, как бы не хотелось отвести взгляд. —Куроо, у тебя там письмо выпало, — не отрывая глаз от приставки сказал Кенма, сидя в раздевалке после тренировки. —Что же там, — Тецуро с предвкушением взял письмо в руки, и не медля начал читать. Глаза быстро пробежались по написанному тексту, после чего капитан волейбольного клуба старшей Некомы небрежно смял его в руке, и бросил в корзину для мусора, даже не удостоившись узнать адресанта. Сколько ему уже писали признаний в любви — и не сосчитать. Куроо уже надоело постоянно говорить, что ему все это не интересно, и вообще мешает сосредоточиться на целях. —Что там? — делал вид, что ему совершенно не интересно, Кенма. —Ничего такого, — Куроо продолжил заниматься прежним делом, совсем не подозревая, что где-то здесь пряталась Т.И., специально пришедшая для того, чтобы расставить все точки над i. В тот миг будто весь мир рухнул, который и так уже был наполовину развален из-за голубых цветов. Горькая ухмылка застыла на губах Т.И., а горячие слезы с новой силой начали катиться по её щекам. Теперь то девушка не сомневалась — надо делать операцию, и поскорее, пока не стало слишком поздно. Правда, пришлось потратить все свои сбережения, которые Т.И. так долго откладывала на свою мечту, рассказать все маме, потратить и без того кучу нервов и слез, чтобы в конце концов ложиться под скальпель хирурга. —Хей, вы слышали, что Т.И. из 2-С была влюблена в Тецуро-сана? —Точно, она ещё операцию сделала, бедняжка. Тецуро, стоило ему проходить по коридору, чувствовал на спине упрекающие взгляды, а сплетни и вовсе мешали ему сосредоточить внимание на чем-либо. Кто такая, черт возьми, эта Т.И, и почему в один миг все пошло наперекосяк? А вот и она явилась, вышла из класса — парень услышал, как к ней только что обращался учитель. Куроо решил, что это хорошая возможность разъяснить ситуацию. —Эй, Т.И., есть минутка? — парень подошёл к девушке, и продолжил. — Надо поговорить. —Мне с тобой не о чем говорить, — ледяным голосом ответила Т.И. Куроо надолго запомнится тот момент. Те пустые глаза, не выражающие совершенно ничего, и бледная, почти белая кожа, покрытая царапинами. И как раз тогда ему и вспомнилось письмо, и все что там написано небрежным почерком на светло голубой бумаге…Вакатоши Ушиджима
—Если сделаешь операцию, все равно никто даже не заметит, Вакатоши-кун, — в очередной раз проговаривал лучший друг капитана, сидя рядом с ним, на кровати. —Нет, — твёрдо говорит доигровщик, который внешне был всё так же спокоен как и всегда, не смотря на душераздирающую изнутри боль. —То есть, умереть для тебя это лучший вариант? — раздражённо спрашивает Тендо, сильно волнуясь и переживая за своего друга. —Я не умру, — все стоял на своем Ушиджима, резко приложив руку ко рту. По комнате разнёсся сильный кашель, который с каждым днём обессиливал волейболиста. А Сатори оставалось лишь обеспокоено смотреть на мучения друга, и думать, как бы положить конец всему этому. Вакатоши и сам не знал, что внутри него уже начал зарождаться цветочный сад. Он, как и обычно, делал упражнения, с удовольствием играл любимую игру, учился, и жил обычной жизнью старшеклассника. Вот только эта жизнь в миг закончилась с первого появления мелких синих лепестков. Естественно, парень не обращал сначала внимания, наивно полагая, что само пройдет. Но оно не прошло. А стоило его предмету воздыхания появится на горизонте, так Ушиджима заходился в очередном приступе кашля, держа в ладонях с каждым разом всё больше и больше лепестков. Потом появились маленькие, похожие на звёзды, синие цветы гиацинта. Они прорастали по всему его телу, и с каждым днём мучения становились ужаснее. Но он терпел. Ушиджима мужественно терпел все издевательства любви над ним, пока не потекла первая слеза. Не стоит говорить, что именно она сломала Вакатоши. Пришлось на некоторое время бросить волейбол, как бы горько не было парню. Болезнь, которая протекала слишком быстро, как казалось Вакатоши, сломила его тело, которое было довольно слабым, в сравнении с его обычным состоянием. Дыхание усложнилось, а в руках совсем не было сил, как и желания заставить себя сделать хоть что-то. Оставалось только смиренно ждать окончания этого фильма длиною в жизнь. Но Сатори так не считал. Он всеми силами пытался уговорить парня сделать хоть что-то, но всегда получал отказ. По крайней мере до тех пор, пока не узнал, кто же заставил его друга так мучится. Второгодка Т.И. была не той девушкой, о которой все знали, вроде довольно обычная. Но стоило начать об этой непримечательности завести разговор, как Вакатоши уверенно находил сотни подтверждений того, что слова друга — полная чушь. Вакатоши действительно дорожил моментами, когда им доводилось говорить, нести в учительскую гору непонятных бумаг, или просто случайно встречаться взглядами где бы то ни было. Поняв, что так дело не пойдет, Сатори все тщательно спланировал: вот они скоро встретятся с Т.И., а дальше уже как разговор пойдет. Нельзя все оставить вот так вот, чтобы Ушиджима задохнулся от собственных чувств, пусть эта смерть и была бы красивой. Какого было удивление Вакатоши, стоило ему увидеть девушку. Такую красивую и нежную, хрупкую, слабую на вид, и всю… В цветах? Парень даже представить не мог, что его, как казалось, безответная любовь была не такой уж и безответной. Девушка просто не могла остановить слез, а Ушиджима в порыве чувств крепко обнял свою любимую, будто бы мог её потерять в любой момент. Её нежные руки обвились вокруг его шеи, а соленые капельки продолжали течь по ее бледным щекам. Сил становилось с каждым мигом все меньше, а перед глазами у обоих начало все размываться. А дальше последовал поцелуй— их первый и последний поцелуй, в который они вложили всю свою любовь. —Люблю тебя, Т.И. —И я тебя, Вакатоши-кун… Прекрасная, трогательная сцена, не так ли? Сатори думал именно так, стоя перед могилой Вакатоши с букетом цветов, которые парень навеки возненавидел — цветы синего гиацинта. Тендо в тот день лишился самого дорогого друга. Но… Те двое умерли в крепких объятиях друг друга, и с лёгкой улыбкой на бледных лицах…Тендо Сатори
—Этого не может быть… — Тендо продолжал истерически смеяться, словно сумасшедший, аж до появления на его лице тонких влажных дорожек. — Этого… Не может быть… Нет же… Горькие слезы заменили воду для Тендо с того самого дня. Он умывался ими каждый день после появления этих гадких цветов. Жёлтые лилии… Ему совершенно не идут такие. Парень даже под влиянием эмоций пробовал вырвать их, за что поплатился ещё большей болью. Втройне, или даже больше? Да уже не важно, ему было совершенно плевать на все, происходящее вокруг. Эта Т.И., откровенно говоря, боялась центрального блокирующего. Дрожала перед ним, когда тот приближался ближе, чем положено, да и вообще предпочитала не стыкаться с ним, что было довольно проблематично. Они ведь все-таки учились в одном классе, а Сатори, как будто специально, искал все больше поводов для встречи с девушкой. Он считал это забавным, пока вскоре не понял, что эта игра слишком затянулась, и повернула совершенно не туда. Но стоило Тендо признаться, Т.И. подумала, что он снова шутит. «Тебе настолько нравится издеваться над моими чувствами, что ты перешёл на такие темы? Ты действительно ужасен… Я даже знать тебя не хочу! » Даже самый острый нож не смог бы так же ранить сердце парня, как эти слова, которые с каждой минутой будто эхом распространялись по его голове, выметая все мысли, среди которых была одна: «Поскорее бы умереть. » Тендо не был пессимистом, нет, наоборот. Он всегда верил в лучшее, пусть это и не всегда видели окружающие, но с этой болезнью… Он больше не мог мыслить позитивно, Сатори вообще забыл это слово. Он ненавидел ее. Тендо пытался вразумить себя до последнего, что ему просто показалось, и эта любовь ненастоящая. Но, если бы он не был так безнадежно влюблен, прорастали бы цветы с новыми силами? Становился бы кашель все сильнее? Разве он игнорировал бы слова его единственного настоящего друга — Вакатоши? Осознание всего этого приводило парня в очередную истерику. Он до ужаса боялся умереть. —Я не хочу умирать, — распространился по комнате слабый шепот Тендо. Сил подняться с земли совсем не было. Да и парню уже было не важно, где кончится его жизнь. Хоть блокирующий и всячески это отрицал, но он давно мечтал даже наложить на себя руки — лишь бы не мучаться таким образом. В голову ударил давно приевшийся тошно-приторный запах лилий, а глаза уже медленно закрылись. Осталось дождаться, когда в лёгкие больше не поступит воздух, тело полностью расслабиться, а перед глазами наступит кромешная тьма, обозначающая лишь одно — конец всем мучениям…