Шестое чувство

Солнце давно зашло за горизонт, погружая школу и близлежащие леса во мрак. Все опустело, тишина опустилась на округу, а любой шорох, даже самый незначительный, находился в зоне слышимости. Ходило поверье, что ночью пять чувств человека обостряются, складываются воедино и образуют так называемое «шестое чувство». Описание данная особенность не имела, но, когда кто-либо слышал о ней, то сразу удивлялся, ведь всегда тоже мечтал о таком. Неведомое, но могущественное — словно божество, невидимое, но приводящая к вере в себя. В обычное время такое чувство было редкостью, но, времена меняются: сейчас каждый рейдер, каждый член общины выживших обладал подобным. Вайолет имела зоркий глаз, Луис — чуткий слух, Руби — приближение к природе, а Клементина — что-то неизвестное ранее. Все это давало огромное преимущество в выживании. — Слышишь? — используя свои непревзойденные навыки, Вайолет усмехается и облокачивается на дверь, — не думала, что он так быстро уснет. — Выматывать Эй-джея полезными делами оказалось полезно, — Клементина прикрывает дверь в их с Элвином младшим комнату, смазливая с щеки капельку пота, — но, было довольно опасно. Вайолет в ответ лишь растягивает улыбку, берет девушку за рукав и, как только это возможно, тихо покидает пределы здания школы. Дорога вела через лес, но при этом длинной и тяжёлой не казалась. Повезло, что дождей в последнее время не было, а на улице стояла засуха — Клементине было проще ходить. Протез мог увязнуть в гадкой жиже слоев земли, что влекло бы за собой не менее мерзкие последствия. — Как думаешь, как быстро Эй-джей поймет, что вместо меня он держит в руках подушку? — чуть отдышавшись, проговоривает Клементина, ловя на себе довольный взгляд белобрысой. — Настолько же быстро, как и то, что ты так часто стала ночевать в моей комнате, — отшучивается, но серьезно продолжает. — он поймет, всё-таки, но от Луиса он уже должен был узнать о нас. И то верно. Во время мужских разговоров они все давно разъяснили. Поэтому, если младший все же проснется, то точно не устроит тревогу с гневными выстрелами в воздух. А если и устроит, то девушки это точно услышат. Наконец Вайолет видит знакомые очертания той полуразрушенной колокольни, что когда-то связала их с Клем. В сердце что-то взволнованно колет, но, собравшись с хорошими мыслями, Вайолет продолжает идти вперёд. Сердца влюбленных бьются в унисон, так звучало это в сказках, а данный ночной случай — не исключение, ведь Клементина почувствовала такое же покалывание. — Ты же не забыла это место? — И не собиралась. Ветер мягко завывает, колышит волосы обеих девушек, словно подзывает их ближе. На открытых пространствах слабые стороны раскрываются, заставляют бояться и в страхе трястись. Но, сейчас это открытое место было совершенно иным — оно внушало чувство защищенности. Вскарабкавшись по ветхим балкам наверх, девушкам открывается неизведанный мир ночного неба. Каждая яркая точка здесь являлась кусочком маленького мира, такого далёкого и неуловимого. К небу хотелось прикоснуться, ощущить его тепло на кончиках пальцах и насладиться им. Люди — низшие твари, букашки в этом огромном мире, поэтому им остаётся лишь наблюдать за возгоранием нового огонька на мрачном полотне. — Сегодня ясное небо. Все отлично видно, — говоря с маленькими паузами, Вайолет подходит к краю. Она знала, когда лучшее время для наблюдений. Утром — солнце и безоблачность, вечером — все тоже самое. Но самый лучший пункт в ее наблюдениях находился рядом с ней. Клементина, та, за которой только и хотелось наблюдать. Рассматривать шрамы и родинки, словно звёзды, искать созвездия на коже и придумывать к ним ассоциации — это все было лишь прерогативой Вайолет, что изредко покусывало ее самолюбие и собственнические наклонности. Теперь Вайолет была не только отличным звездочетом на улице, но и отличным звездочетом при тусклом свете свечи в своей комнате. Это почетное звание она готова носить целую вечность. — Очень давно у меня был прибор, который приближал звёзды. Его называли телескопом, — устало вздыхая, Клементина садится на край, краем глаза наблюдая за идентичными движениями Вайолет. — иногда я поднималась на крышу, чтобы посмотреть через него на небо. Это так завораживало. — Я пыталась найти что-то подобное. К сожалению, все ценные вещи унесли ещё в первые дни катастрофы. До сих пор не верится, что взрослые смогли так быстро обворовать нас, — говоря все это без грамма грусти, Вайолет поднимает голову наверх, — помимо звезд, на небе есть и другие огоньки жизни — планеты, — краем глаза наблюдая, она замечает интерес во взгляде Клементины, — каждая из планет похожа на нашу, но, они мертвы. — Прямо как ходячие? — Кто знает. Я думала, что раньше они были живыми, но почему-то погибли. Если это так, то планеты и правда мертвецы. — Они не выглядят так потрясающе, — продолжает Клементина, словно чувствуя, что хотела бы произнести ее девушка, — если звёзды — это мы, а планеты — монстры, то что-то связывает нас? — Мы все живём здесь. На одном месте. Но почему у них получается держаться так спокойно, а у нас нет? — вздыхая, Вайолет прикрывает глаза и укладывает свою ладонь на руку Клементины, сжимая. — Мой отец рассказывал, что звёзды взрываются. Наверное, это и есть борьба? — Значит, и мы скоро взорвемся? — Я… Не знаю. Ветер снова завывает, холодным хвостиком касаясь лиц девушек, тем самым заставляя их взглянуть друг на друга. Взгляды соприкасаются руки сжимаются сильнее, словно передают нужное сейчас им тепло. Если взрыв и смерть неизбежна, то за что бороться? Какой таймер ожидать, сколько дней на календаре отмечать? Неизвестно. Именно поэтому открытые места и пугают — пугает их неизвестность. — Во всяком случае, я верю, что это не произойдет с нами, — Клементина вздыхает, заключая девушку в крепкие объятия и получая в ответ согласие с ее словами. Она права. Ещё не время для прощаний. Жизнь звёзды — почти что вечная штука. Настолько, что предугадать ее последующие действия невозможно. Но, вместе с этим, нельзя предугадать, останешься ты завтра жив, либо же умрёшь от укуса ходячего. Пока Вайолет и Клементина вместе — все будет в порядке. Это их шестое чувство.