* * *
Вечером мама попросила Тоору сходить в магазин, а сестра — заодно захватить с собой и Такеру, чтобы проветрился. Они планировали приготовить на ужин что-то новое и мудрёное, что раньше никогда не елось в их семье. По списку всё было взято и оставалось только прийти домой, как внимание Тоору внезапно привлекает чересчур яркая вывеска косметического магазина, расположившегося неподалёку. Во время той очередной причуды Адай-сан, когда она была у него дома в субботу, внезапно, а самое главное — не вовремя, принявшись вдруг разглядывать лицо Тоору, ничего не оставалось, как вытерпеть и это. Ойкава признаётся: было слегка неловко, когда тебя вот так вот откровенно рассматривают. Но у него не было выбора. Он воспользовался удобным моментом и точно так же беспардонно разглядывал её в ответ, когда она того и не подозревала, слишком увлечённая и глубоко погружённая в странный анализ. Для него тогда эта тема стала непонятной и чуть чудаковатой: они ведь видятся практически каждый день (да, был перерыв в их времяпрепровождении, но ведь небольшой). Но Тоору был не против. Тогда он заметил, как сильно не сочетаются ухоженная и нежная кожа, мило вздёрнутый носик, выбившиеся из пучка пряди, что, между прочим, выглядело довольно-таки приятно и обаятельно; нехарактерные её возрасту искры в глазах с ужасно покусанными то ли из-за нервов, то ли из-за привычки губами. Они были обветренные, а тёмно-красные точки застывшей крови ярко и неуместно контрастировали на её бледной коже. Бр-р. Может, это сильно описано, но у Ойкавы тогда мурашки от чего-то пробежали. Но мысль о том, что этот странный семпай соскучилась по нему, сладко льстила. Да, у неё, разумеется, не было к нему чувств романтического плана — и это очевидно; не было намёка на восхищение, которое он неоднократно получает, начиная со второго года средней школы, и не было этого фанатизма. Всё вышеперечисленное заменяли колкие укоры, многочисленные подтрунивания (а то и стёб) и сдержанный (в смысле, в целом. А для их возраста — нормальный. Им и этого хватит) тактильный контакт. Ещё чем-то удивительным и нехарактерным для Тоору была её невинность. Она совершенно не умела целоваться, что ясно не сочеталось с её вольными движениями: руки Адай-сан очень уверенно скользили то по накаченному торсу, заставляя пробежаться табун мурашек, поднимаясь по груди и сцепляясь в замочек на шее Тоору, притягивая максимально близко к себе. Ну, хорошо. Кейдай была очень старательна и быстро научилась достаточно неплохо целоваться. По крайней мере, Тоору не жаловался. Как-то раз она даже призналась с невозмутимым видом, будто это нечто естественное, что читала обучающее пособие: «Как целоваться, чтобы нравилось твоему партнёру». Тоору тогда знатно посмеялся. Конечно, получил в ответ оплеуху, но это того стоило. Ещё Ойкаву волновало следующее: он пару раз слышал, что Кейго не встречалась никогда и ни с кем (до Тоору) из нерушимого принципа. Итак, что это за принцип? Ойкава мог без проблем это спросить у неё, но почему-то медлил. Он думал, что это нечто, возможно, болезненное или неприятное. Поэтому был убеждён, что семпай не ответит. Но попытаться стоит! Нужно запомнить, чтобы в следующий раз спросить об этом чудном принципе. Так вот, возвращаясь к более важному на данный момент, Тоору определённо не нравилось в Адай её жутко истерзанные губы. Она что, мазохистка? И сейчас Ойкава стоял напротив стеллажа с гигиеническими средствами, выбирая по вкусу бесцветную помаду. И вот, найдя то, что нужно, он берёт с довольным видом последнюю помаду с клубничным вкусом. О да. Тоору определённо нравится этот вкус. Ну, а что? Для него, как её партнёра, это не менее важно. — Зачем тебе помада? Или старая закончилась? — ненавязчиво интересуется Такеру. — Это не мне, — коротко бросает Ойкава. Не следовало бы, чтобы ещё и Такеру во всём догадался! Ему хватило и Ива-чана с… — А кому? Той подружке? — Ей, ей, — Ойкава отпустил быстрый и раздражённый вздох. «Ну, правда. У Адай-сан такие… губы. Каждый раз царапаюсь об неё. Интересно увидеть её лицо завтра», — размышляет Тоору. Былая нервозность ушла. — Думаю, она тебя ударит. — Ха-ха, — он быстро посмеялся, — думаю, она немного благодарней Ива-чана и Макки.* * *
Время обеда. Наконец-то. Вчера вечером Кейго успела сделать все уроки (она, кстати, старается успевать какую-то часть выполнять и в большую перемену, но с Дуракавой в последнее время не получается!) и могла себе позволить вместе с папой залипнуть перед телевизором с очень уж интересным детективом-боевиком. Поэтому Адай благополучно не выспалась, а папа забыл сделать бенто. Круто. Поэтому сейчас она топала в магазинчик как обделённый едой старшеклассник. Ну, ничего. Да, не так сытно, но и пусть. До конца уроков немного, поэтому по возвращению домой приготовит на ужин определённо что-то классное. Кейго поддаётся вечерним планам, и у неё во рту образовывается обильная слюна, а в нос очень навязчиво ударяет аппетитный запах сладкого бобового теста. Господи, как же приятно! Кейго планирует взять мороженку (в такую жару просто грех не взять, честно!), персиково-яблочный и фруктовый сок, глазированный сырок и шоколадно-кокосовый охаги. Она поддалась искушению. Да и желания на что-то мясное или вроде того не было. И вот, подошла её очередь, она вывалила свой заказ, как вдруг кассир огласила сумму, на которую девушка наивно не рассчитывала. Придётся что-то убрать. — М-м-м, — Кейго чуть раздражена. Ну ладно уж. Придётся попить воды. — Можете, пожалуйста, убрать один сок?.. — Можно, пожалуйста, ничего не убирать, а добавить молочную булочку с ореховой начинкой, клубничный сок и тонкацу с салатом. Посчитайте всё вместе, — попросил внезапно появившийся Ойкаву Тоору, довольно-таки близко расположившийся позади Адай. Она его не увидела и не услышала (что, в принципе, невозможно) или что? — Эй, не надо, — негромко шепчет Кейго, пока кассир ловко складывала салат в пластиковый контейнер, а во второй — свиную котлету. — Надо, Адай-сан. В следующий раз ты просто будешь мне должна и не сможешь отказать в понедельник, — тише шепчет Ойкава, чуть наклонившись, но тут же выпрямляется. Всё-таки они на людях. — Уверена, ты просто хочешь выставить себя в хорошем свете за мой счёт, — она проигнорировала его слова. Вообще-то она и не думала в этот раз отказываться… А вместе с этим игнорируя восхищённые и умилённые вздохи и перешептывания девчонок за ними, о том, какой Ойкава-сан классный, помогает своему семпаю. — Ну так-то за мой, но ничего страшного, — поправляет Тоору, вручив нужную сумму. Он захватил свой заказ, а еду Кейго оставил за ней. Она же, отпустив тяжёлый вздох, смирилась с ситуацией, поставив мысленную галочку, что всё-таки нужно вернуть деньги. Она не любит быть должной. Нет, терпеть просто не может. Кейго уже хотела было свернуть в родной «3-4» класс, как Тоору нагло разворачивает её в привычном направлении — на крышу. — П-подожди! Мне нужно кое-что взять! — быстро сказала Адай, всё-таки попав в класс. — Я буду наверху. Ничего не ответив, Кейго быстро взяла свой планшет и поспешила на крышу. Нигде поблизости Ойкавы не было и вероятнее всего, что он уже на крыше. Как и оказалось, Тоору расположился на парапете и уже было открыл контейнер с салатом. Кейго присела рядом. — Зачем ты захо?.. — Тш! — Ты чего шика?.. Кейго зажала ему рот рукой: было слышно негромкий испанский язык, и с каждым мгновением он становился всё отчётливее, а позже послышался отдалённый женский голос. Так на испанском говорит только Ксимен Адриас Кастро — преподаватель, собственно, испанского, прямиком из Валенсии. Он очень часто на нём разговаривал, так как: «Me ayuda a sentirme más cómodo. Es bueno recordar algo nativo», — «Это помогает мне чувствовать себя более комфортно. Приятно повспоминать что-то родное». Не так часто он говорил на японском на самих уроках, чтобы объяснить что-то (не считая совещаний и переговоров с преподавателями). Это определённо была полезная практика. Школьникам и так непросто с английским, а тут ещё и испанский! Но что не сделаешь ради отдельной графы об окончании профильных классов в заявлении для поступления в колледж или университет, что окажется своим плюсом. Оба поняв, к чему это может привести, Тоору и Адай спохватились и побежали к надстройке для выхода на крышу. Она была хоть и не высокая (для кого как) — два метра, но придётся потрудиться. Ойкава забросил наверх еду, ловко подсадил Кейго наверх, а потом поднялся сам с большими усилиями. Всё-таки, вверх карабкаться по гладкой поверхности сложно — опереться не на что, поэтому ему пришлось поднять себя, но, благо, семпай помогла, и они успели вовремя. Учитель неосторожно открыл дверь. Ясно, что он здесь впервые: кому не в новинку посещать крышу, те знают, что с дверью нужно быть нежным, потому что мотает её из стороны в сторону очень знатно и громко. — Тома-кун, ты уверяла, что Ойкава-кун с Кейго-кун здесь. Но в итоге никого нет, — отстранённо с приятным акцентом проговорил Ксимен, явно недовольный, что в законный перерыв его нагло отвлекли. — Н-но я была уверена, что они здесь! — оправдывалась некая Тома. Видно, что первогодка, и Адай предполагает, что фанатка Тоору. — Как видишь, их здесь нет. Да и не страшно, будь они здесь, — с японским у Адриаса отношения на «Вы», и повторения в его речи неудивительны. — Но на крышу запрещено ходить! — ¿Y qué? La sangre joven anhela aventuras, así que ¿por qué molestarse mientras todo está dentro de lo razonable? — мужчина выдохнул. — Пожалуйста, не отвлекай меня по пустякам. С этими словами мужчина ушёл, а девушка ещё немного постояла, топнула ногой и как-то обиженно цыкнула, прежде чем последовать примеру первого. — Ты понял, что он сказал? — спрашивает Адай. — Я поняла только свежую кровь, приключения и что-то умное. — Молодую, а не свежую, Адай-сан, не умное, а разумное. «И что? Молодая кровь жаждет приключений, так зачем беспокоиться, пока всё в пределах разумного?» — перевёл Тоору. — А-а, — понятливо кивнула Кейго, после чего тихо засмеялась. — Чёрт! Я уже правда немного испугалась. — Да-а, чуть не попались, — согласился Ойкава. — Ты не знаешь эту «Тому»? — Уверена, что это первогодка: по детскому голосу понятно, потому что у второгодок и третьегодок он более зрелый. Она наверняка состоит в твоей орде яндере-фетишисток, да и стала бы она докладывать на Ойкаву-сана, который пошёл пообедать на крышу, если бы с ним не было какой-то девушки? — Что ты имеешь в виду? — Ревнуют они. Твои фанатки. Вот и пытаются как-то подгадить или скрысить. — Ты так быстро и очевидно её вычислила. Видимо, тебе моя армия хорошо знакома. — Я уже насмотрелась на это… — она хотела сказать что-то не очень приятное, но осеклась. — На них уже за первый год твоей учёбы в Аоба Джосай. В моём классе девчонки всё время говорили про некого Ойкаву-куна или симпатичного первогодку-связующего, — Кейго устало выдохнула. — Ты что, ревнуешь, Кейдай? — Тоору мило улыбнулся, присаживаясь в позу лотоса. Девушка резко стала максимально серьёзной: — Мне всё равно, с кем ты водишься, пока не станешь с ними сосаться или обжиматься по углам, и в это же время встречаться со мной. Я не потерплю подобного. А если тебе мало меня, то мы можем расстаться, и «дружи» со своими фанатками сколько хочешь, — она и не подняла взгляда на него, принимая сидячее положение. — Я тоже не хочу, чтобы ты с кем-то заводила отношения, помимо меня, — Ойкаве передалась её серьёзность. — Поэтому я согласен с тобой, Кейдай, — он утвердительно кивнул. Она быстро посмотрела на него, но потом отвела взгляд, поджимая губы. — Спасибо. За понимание и за еду. Деньги я потом вер… — Ну так отблагодари. Деньги мне не нужны, у меня есть, — хмыкнул Тоору, сопровождая это всё самой обворожительной улыбкой. — Ты, однако, такая собственница. Кейго сжала губы в тонкую полоску и, вставив трубочку в пакет сока, сунула ему в рот: — Соси. Адай прикусила губу, вспоминая все самые пикантные и сочные моменты из яой манги, а Ойкава тем временем, кажется, чуть покраснел, но сделал пару глотков фруктового сока. Острот у Ойкавы не осталось, и он притих, драматично взяв свои котлеты с салатом и тяжело вздохнув. Кейго нарочито проигнорировала его лёгкую обиду из-за смущения, а только взялась за мороженку и планшет. Кстати, он даже и слова не сказал про её побег… Она увлечённо разглядывает фреймы какой-то замысловатой манги с частичным избиением, что являлось ещё одним странным фетишем, а Ойкава краем глаза глядит на неё и понимает, что на его памяти никто ещё так сосредоточенно не лизал мороженое. Девушка заправила выбившиеся из постоянного пучка волосы за ухо, потому что они вот-вот бы смешались с массой. Она прислонилась в лёгкой улыбке (улыбается, когда в манге кого-то бьют, ага) губами к холодной сладости, будто о чём-то раздумывая, посмотрела на мороженое, слизала с губ оставшуюся сладость, рачительно облизала мороженое, высовывая кончик языка, а потом с наслаждением откусила приличный кусок, с любовным упоением разжёвывая. Часть рожка от такой процедуры должна была остаться где-то вокруг губ девушки, но этого почему-то не случилось, и оттого весь процесс выглядел не отвратительным вовсе, а даже почти эротичным. Тоору тихо сглотнул, понимая, что всё это время держал кусочек котлеты, зажимая сильнее между палочек, а потом, ничего не думая (разве что дублируя только что увиденное), засунул в рот. Он быстро находит тему для разговора: — Сколько бы не смотрел, у тебя рисунков, где кто-то плачет или кричит, больше. У тебя всё так плохо? — Ум-м, не-е-ет, с чего ты взял? — оторвавшись от поедания рожка, она с заметным непониманием посмотрела на кохая. — Мне просто нравится рисовать именно эти эмоции людей. Именно ту грань их эмоциональной составляющей, которую они проходят в самые сложные моменты их жизни. В те моменты, когда становятся либо сильнее, либо ломаются. Нравится рисовать их слабость, отчаяние. Все те эмоции, которые каждый скрывает в глубине себя. Хочется показать их. Хотя я считаю это немного эгоистичным: показывать ради предпочтения то, что они хотели бы скрыть ото всех… Но… О! Особенно люблю рисовать тех людей, которые не особо блещут чувствами. В смысле, они их часто скрывают. Знаешь, ходят такие все угрюмые или чересчур спокойные. Всегда. Но я правда не могу с собой ничего поделать, мне в самом деле это нравится, — она мимолётно улыбнулась, быстро пожав плечами. — А кровь причём тут? У них то нос разбитый, то губа, а то и всё вместе? — Тоору изогнул бровь в искреннем недоумении. — Ну-у-у, ради красок?.. Что? Почему ты на меня так смотришь? — Да тебе просто нравится смотреть на страдания других, Адай-сан! — с каким-то то ли укром, то ли чем-то подобным воскликнул Ойкава. — Ха-ха, думай, что хочешь, Ойкава-кун. — Ты такая странная, Кейдай… — Ты не первый, кто говорит мне это, — перебивает она. «И в этом твоя прелесть». — Кстати, — он полез в пиджак, — надеюсь, ты отвыкнешь от кусания губ, — Ойкава вручил ей помаду, на что Адай нахмурилась. Неужели ударит? — Ха-а, — она вздохнула. Кейго потребовалось немного времени, чтобы понять, что по большей части он отдаёт ей помаду ради собственного удовольствия. — Хорошо, спасибо. Она безучастно кивнула, принимая его «подарок».* * *
Среда. Казалось, ничего не могло изменить привычную рутину. Однако, как ни странно, это произошло: по каким-то неизвестным, но чересчур внезапным обстоятельствам, главный тренер волейбольного клуба Ирихата и Кибуджи-сенсей уехали в соседнюю школу. Могли заменить тренером баскетбольного клуба, но его сегодня не было, так как не было тренировки. Попросили Мизогучи-сенсея. «Чёрт», — первое, что подумала Кейго, когда узнала об этом. Может посимулировать?.. Ну, нет уж. Она будет трусихой, если сбежит с урока! Было бы всё так просто: внимание дядюшки автоматом будет приковано именно к ней. По натуре он строг и иногда любит поиздеваться над такими, как она. К примеру, возьмём Мейана. Он вот ветреный спортсмен: в начальной школе пошёл на волейбол (так как раньше очень часто им занимался, собственно, с одзи-саном), в средней заделался в атлеты, а в Академии решил заняться боевыми искусствами. Таких старательных, как он, одзи-сан любил и поощрял. А вот Адай чем он и может поощрить, так только дополнительным кругом вокруг школы. Поэтому проклиная себя и треклятый урок, она с ненавистью надевает спортивки с футболкой, топая на площадку. Выстроившись в шеренгу после быстрой разминки, Адай, разумеется, оказалась в первом ряду. Хорошо хоть в конце из-за роста. — Сегодняшний урок будет посвящён спортивным играм, — довольно громко начал мужчина, чтобы его все слышали. — Кто за баскетбол? Кейго резко вскинула руку вверх. Это лучше, чем волейбол! Против мальчиков в баскетбол они вряд ли будут играть, потому что нечестно, а вот против волейболисток… Извините, но Адай пас. Послышались смешки, когда оказалось, что её рука была единственной в воздухе, на что она недовольно изогнула губы, даже не пытаясь скрыть свою физиономию. Потом как-то вяло и с нежеланием подняли две руки парни из баскетбольного клуба. — Хорошо, — одзи-сан, разумеется, и не намеревался замаскировывать улыбку! — Кто за волейбол? Волшебство какое-то. Вот за волейбол проголосовали почти все. Кейго вздыхает. Может, удастся отсидеться?.. — Сначала девочки, потом мальчики. Девчонки, делимся на команды. И тут же прекрасный пол понесло со справками, а кто-то обходился жалобами, что у них что-то там болит. Мизогучи-сан на это ответил раздражённым, но негромким комментарием, вроде: «Чего все больные такие?» Но что Кейго окончательно возмутило — отпустил некоторых в медпункт! — Чего расселись? Давайте, давайте! На площадку встали только пять девушек из волейбольной команды, когда весь остальной класс присел на газон. Боже, пожалуйста, не… — Кейго, быстро встала! — на её фамилии его тон изменился на более строгий. Ну конечно. — Можно не надо? — Не можно. — Я ужасно играю. — Тогда тем более вставай, — кажется, он возмутился. — Не могу. — Почему? — У меня нога атрофировалась. — Если ты сейчас не встанешь, ты будешь драить полы и у парней, и у девчонок после тренировок. — Кейдай, сиди! — крикнул Макки, сделав из ладошек рупор. Кейго тут же вскочила под беззлобные смешки одноклассников. Вот, ей богу! Она больше не будет делать ему скидки в раменной! Адай не знала: мужчина так выражал ей свою любовь или демонстрировал, что с неё спрос больше, как с его племянницы, а не наоборот, (можно подумать, как раз-таки, если они связаны, то оценки по физкультуре гарантированы, а в подобных ситуациях ей делают поблажки). Но она сама прекрасно понимала второй вариант. Конечно, если бы ей предложили такую помощь, она бы не отказывалась… Но Адай было бы определённо стрёмно, если бы она осталась единственной девушкой, которая сидела бы, когда остальные играли. Поэтому она решила, что проигнорировать свою лень и эмоции, поотнекиваться, авось пронесёт и ради шутки (ну серьёзно, кто-то засмеялся с этого) и только потом встать в команду — самый оптимальный вариант. И удивительно: она даже не чувствует смущения от того, что на неё смотрят Такахиро с Тоору. Всё-таки, когда надо, Адай умела быть клоуном. Знаете, наверное, это неравное и совершенно неполноценное деление на команды, да? Когда а-ля лучшие подружки-волейболистки встали в одну команду, а весь остаток из литературного клуба, манги и кулинарии «отсеялись» удобным образом во вторую. Короче говоря, первые — хорошие игроки, вторые — посмешище, чья эффективность в волейболе сравнима с пугалом в поле. Кейго стояла на подаче. Что может быть лучше? Она может отлично обходиться только с ножом и карандашом, но никак не с мячом. Поэтому её верхняя подача очень метко попала в сетку. — Ну да, конечно, — она поджала губы. — Если что, я не ручаюсь за свою игру, ладно, да? — чуть громче сказала она, обращаясь к своей команде, чтобы как-то сгладить ситуацию своим саркастичным комментарием. — Хотя это общеизвестный факт… Неужели её навыки племянницы волейбольного тренера выветрились с концом? Кейго отчётливо помнит, как кидала мячик в потолок, практикуя верхние передачи и подачи в стенку. — В следующий раз получится, Кейго-семпай, — подбодрила староста. — Боже мой, Макота-кун, не утруждайся. Мне всё равно, лишь бы слинять побыстрее, — негромко пробурчала она, как бы сенсей не услышал. — Да-а, — она кивнула, поправляя очки, — скорей бы это закончилось. «16-8». Прямо сейчас на Адай летел кручёный с подачи. Кто-то из команды выкрикнул её фамилию, чтобы приняла, и сейчас от неё зависит одно: либо разрыв увеличится ещё на одно очко, в сумме — семнадцать в пользу противника, либо нормально примет, отдаст кому-нибудь, а они там перебросят или хотя бы попытаются. Так, давай. Уж как на приём вставать — Адай помнит. Мало-мало, но всё же. Присела, колени согнуты, пятки на месте, опора твёрдая, руки прямо перед собой, чтобы не сменить траекторию мяча… Но не могло же быть всё идеально! Мяч ушёл куда-то в сторону, благо, Кейго быстро среагировала и тоже двинулась за ним, но в итоге подача всё-таки была сильной для Адай. Она, чёрт возьми, вам не спортсмен, а мангака! Мяч очень удачно отрикошетил от запястий, которые отдавали ноющей болью и пульсировали. Импульс будто передался по телу, слабые ноги подвели, и Кейго, не устояв в выпаде влево, падает на бок. Она заливается хохотом, представляя, как это всё гармонично выглядело, а класс заражается от неё, маскируя и скрывая хихиканье под всё возможное, потому что всё-таки негоже смеяться над семпаем и тем более девушкой. Всей своей позой Кейго будто демонстрировала: «Видите, как я паршиво играю? Посадите меня!» Но была проигнорирована одзи-саном, который только посмотрел на неё с лёгкой улыбкой, как на глупого ребёнка, а потом дунул в свисток, продолжая игру. «25-15». — Так, парни, встаём, — скомандовал Мизогучи, отдав свисток кому-то из сидящих девчонок (ну хоть не Адай!) и приказав следить за счётом и свистеть. На площадку выходили его «подопечные» — Ханамаки и Ойкава, так что он будет следить даже за ними, и пусть они третьегодки, и пусть это их последний год: у них есть шанс выйти в национальные. Принцип деления у парней был такой же, по крайней мере Тоору и Такахиро были в одной команде. Ойкава отпустил пару фразочек наподобие: «Давайте все выложимся на полную», на что Ханамаки только фыркнул. Жаль, что не было Ива-куна с Маттсуном. Оппонентов Ойкава с Ханамаки разнесли со счётом «25-20», несмотря на то, что тут не было их сокомандников. Да, одноклассники прыгали невысоко, слабо блокировали, но эти двое буквально вытащили всю команду своим дуэтом. Мизогучи-сенсей посмотрел на часы: предостаточно времени, чтобы сыграть ещё одну партию. — Сейчас смешанный сет отыграем! — крикнул мужчина. — Ойкава, Ханамаки, — он подозвал их к себе на пару слов, пока Кейго выслушивала восхищённые и мечтательные вздохи девушек, грезящих об Ойкаве-сану в нетерпении быть с ним в одной команде. — Возьмите кто-нибудь эту чертовку Адай к себе в команду. Сыграйте так, чтобы она сама рвалась на площадку, — он тяжело вздохнул. — Выбирайте себе в команду. — Без проблем, — Ойкава соединил пальцы в знак «ОК», а Ханамаки кивнул, мысленно повторяя «чертовку Адай». Волейболисты отошли, взглядом обводя весь класс, но Тоору продолжил: — Макки, я возьму Адай-сан к себе. — И после этого ты строишь дурочку, будто не понимаешь ваших отношений. — Ха?! Дурочка? Макки, ты такой недоверчивый! У меня просто появился план, как выполнить просьбу Мизогучи-сенсея! — оправдался он, на что Макки недоверчиво нахмурился, а потом кивнул. — Итак, — он хлопнул в ладоши. Адай напряглась, встретившись с Тоору взглядом. Одзи-сан точно им что-то наплёл — она это чует! — Адай-сан, айда, — он жестом руки подозвал к себе. Кейго состроила недовольную моську, на что он коротко посмеялся. — Такахаши, — выбрал Такахиро. — Что он вам сказал? — негромко поинтересовалась Кейго, флегматично перебирая пальцами. — Неми-чан, — огласил Тоору, глядя на одноклассника. — Ничего особенного. Я просто выбрал тебя к себе в команду, Кейдай. — М-м, — «Будто поверила». Ойкава Тоору — удивительный игрок. Сегодня, в данном сете, в первую очередь он был прекрасным игроком и таким же капитаном команды, сделавший из никудышных игроков более-менее. Сейчас они играли не кто-где-как, как девушки, а по своим строгим позициям. Неудивительно, что Кейго была связующей, ага. Ойкава занял место нападающего. И чаще всего, когда он принимал, он отдавал пас Адай. Ну, разумеется. Это на самом деле естественно и типичная стратегия, но ведь он специально поставил её сеттером, чтобы у неё и минуты на прохлаждения не было. Она только и делала верхние передачи то вправо, то влево. Почему Ойкава — удивительный игрок? Потому что это — общеизвестный факт, и сегодня он вновь подтвердился, когда он сделал правильный выбор с расстановкой команды. Кейго, в чёрт знает какой раз, смогла хорошо… Нет, отлично подать Ойкаве мяч, который он в ту же секунду вбил в пол противоположной команды. У девушки эхом отозвался этот звук. Этот тревожащий, но облегчающий стук мяча, который она всегда слышала на их тренировках. В раж и восторг её приводило осознание, что не без помощи её рук, она с Ойкавой смогла его воспроизвести. Это колоссально отличалось от того, что она слышала и наблюдала со стороны, и тот, который она не увидела, но почувствовала. Этот треск был не где-то там внизу, на площадке в метрах от неё, а в нескольких дюймах на корте, на котором она стояла. — О, Кейдай, отличная передача! — похвалил Ойкава, на что Кейго цыкнула, расплетая пучок, чтобы волосы скрыли лёгкий румянец. Наконец-то прогудел звонок.* * *
Дело близилось к вечеру. Адай никогда бы не подумала, что после ненавистной физкультуры у неё может быть хорошее… Нет, просто замечательное настроение. Это было сравнимо с тем случаем, когда Тоору назвал её семпаем. Хорошее настроение Кейго и физкультура — две несовместимые вещи в её жизни, а когда это могло произойти единожды, то с новостью, что урок отменили. Всё. Девушка передумала и забрала свои слова назад. Может быть, скидки одзи-сан честно заслуживает. Времени полвосьмого. Дядя давно ушёл, так как официальная тренировка закончилась, но весь клуб остался на корте. Сейчас почти все разошлись, а Кейго поздно подошла к спортзалу. Вздохнув, она быстро написала Ойкаве. «Я хотела бы сыграть в волейбол. Если ты не устал и не против, есть такая возможность?» Кейго никогда бы не подумала, что будет чувствовать трепет от какого-то сообщения. Она просто не представляла, как такой незамысловатый текст на экране может вызвать такого рода эмоции. Может, это зависит от получателя?.. Да нет. Скорее всего, это просто потому что у неё приподнятое настроение из-за волейбола, если, конечно, Тоору согласится. Примерно через полминуты Адай заприметила знакомый силуэт и эту чёртову непринуждённую походку. Он демонстративно позвякивал ключами, а на губах расползлась довольная победная улыбка. — Почему ты так лыбишься? — Я просто рад, что смог выполнить просьбу Мизогучи-сенсея, — заметив непонимание в её глазах, он продолжил: — Он попросил взять тебя в команду и сыграть так, чтобы «ты сама рвалась на площадку». — Хах, — она выдохнула, ухмыляясь. Чёрт, так и знала! — Но даже если бы он не попросил, я бы всё равно взял бы тебя к себе! — тут же вставил юноша. — Какая честь. Ойкава открыл спортзал, который всего лишь минут десять назад закрывал Ива-чан. Он остановился, молча ожидая, когда зайдёт Адай, но та стояла и явно недоумевала: «Чего этот дурак ждёт?» — Адай-сан, за кого ты меня принимаешь? Ну же, обычно девушки заходят первыми, — Тоору разъяснил это так, будто Кейго — ребёнок, не имеющий при себе азов этикета. — Я пропускаю кохаев. — Кохай я тебе или нет, ты же девушка. — Боже, чего ты? Завязывай с поганым флиртом, заходи уже. — Это не флирт, а воспитание, семпай. У Адай внутри всё содрогнулось от заветного слова, разливаясь по всему телу тёплым потоком. Удивительно. Одно слово способно так поднять ей настроение, что она была готова на многое. Не в смысле, что она всемогущая, а готова ради кого-то. Сейчас она с радостью бы зашла первая без всяких препираний, купила бы ему мороженку и… Нет! Две мороженки и поцеловала бы в лоб, проводив до дома. Чудеса какие-то. Разувшись, Кейго заскочила в спортзал с довольной улыбкой, но осознание накатило словно гром: — Подожди, — Тоору тем временем включил свет. — Блин. Я хотела поиграть в волейбол, но забыла про форму. — А где же спортивки? — В раздевалке, а школу уже закрыли. — Хм, — Ойкава выдохнул. Хотелось сыграть именно сегодня. — У меня есть запасная форма. Я её надевал только один раз, но тогда тренировку отменили, поэтому она чистая… — О! Вполне сойдёт, Ойкава-кун. Где она? Тоору слегка помедлил. Он не ожидал от неё такой бурной реакции, хотя сразу заметил перемену в настроении после «семпая». Эту реакцию он видит впервые, что вводило его в мимолётный ступор. Если бы он раньше задумался об её ответе, то явно надумал бы что-то, вроде: «Я не ношу обноски», сопровождаемое нахмуренными бровями. Он так мало знает Адай… И что ещё она скрывает? Отмахнувшись от риторического вопроса, Ойкава закрыл двери, оставил сумку и, поманив её рукой, прошёл в подсобку. Обычно они переодеваются в клубной комнате, но хранились новые вещички (олимпийки, футболки) в подсобке. Хотя, наверное, стоит перенести всё-таки в клубную комнату, но всё никак руки не дойдут. Был один не очень приятный случай с порвавшейся футболкой. Ива-чан был просто в ярости — Тоору, разумеется, постарался. С того дня он оставляет комплект из шорт и футболки на всякий пожарный с остальными вещами, а то в подобной ситуации идти до комнаты далеко, а раззадоривать девушек Ойкава, конечно, не против, но не горит желанием. — Ты не брезгуешь, Адай-сан? — невольно интересуется Ойкава, всё ещё прокручивая на репите её реакцию. — Нет, что ты? Я люблю мужские вещи. Почему ты так подумал? — семпай сопровождала ответ лёгкой предвкушающей улыбкой. — Просто предположил, — он пожал плечами, достав из коробки форму и вручив девушке, невинно ухмыляясь: — Помочь, Кейдай? — Ха-ха, ты ещё маленький, чтобы помогать мне с этим. Кейго взяла одежду, выталкивая второй рукой его за двери. — Тут свет не работает, придётся оставить дверь открытыми. Ты ведь не хочешь случайно на что-то навернуться, Адай-сан, а то не сможем поиграть, — протянул Ойкава, покорно выходя из подсобки, но позже облокотился о дверной косяк, глядя на неё сверху вниз, ожидая самой непредсказуемой реакции. Чего его тянет так её попровоцировать? Адай согласилась с Тоору: она может быть и клоуном и рукож… Самым неловким человеком по щелчку пальца, особенно в тёмном помещении с кучей инвентаря. Интересное совпадение, не считаете? Да и стесняться ей нечего, поэтому она пожала плечами, хмыкнув. Как вовремя нет света. Прямо из сёдзё манги. — Мне непринципиально. Ничего нового не увидишь, если вдруг ты, похотливый сопляк, захочешь подглядывать, поэтому всё равно. А если вдруг отважишься, то я на законных основаниях буду иметь право дать в солнышко, так что ты понимаешь, Ойкава-чан, да? — Да за кого вы меня все принимаете? — недовольно пробубнил Тоору, поворачиваясь спиной и опираясь о стенку. Ну серьёзно. «Похотливый сопляк»? «Подглядывать»? Эти ребята его за извращенца-бабника принимают, что ли? Если всерьёз подумать, то это немного даже задевало самолюбие Ойкавы. Он отказывается от мысли «подглядывать» за Кейго-семпаем. Он ведь просто добивался какой-нибудь неожиданной реакции в личных интересах, а вышло совсем не то. Хотя он не отрицает желания где-то глубоко-глубоко посмотреть на семпая… — Я всё, — оглашает Кейго, выходя из подсобки. Ойкава задержал дыхание. Чёрт, а. Адай была в высоких гольфах (Тоору раньше думал, что это колготки). Шорты она, почему-то, натянула высоко. Нет, это не выглядело ущербно или глупо, даже наоборот… Просто сам Ойкава предпочитает… Ниже. Ну, это естественно. Она — девушка. Та же небесно-голубая футболка плотно заправлена в шорты, слегка облегая. «Как будто влитая и размер её», — так бы он и подумал, если бы не большие рукава. Шатен чувствует неуместный жар и подносит руку к лицу, делая вид, что чешет верхнюю губу, намеренно отводя взгляд. Он прошёл мимо девушки, выкатывая стойку с мячами. Это первый раз, когда он видит, как мало на ней одежды. Да, скорее, на девушке в целом, не считая высоко приталенных юбочек кохаев. Быстро совладав с эмоциями, Тоору бросил короткое: — Тебе очень идёт, Кейдай. Это не Тоору, если бы он так не сказал. Натянув сетку, Адай перекатывается с ноги на ногу, прокручивая в руках мяч. Никто из них не решался нарушить тишину, но решив, что начать какую-нибудь тему — будет лучшим способом отвлечься, Ойкава заговорил: — Ты хочешь чему-то конкретному научиться? — М-м, — она сделала паузу, размышляя. — Ну, я хотела покидать тебе немного, и чтобы ты помог мне попрактиковаться в верхних подачах. А то сегодня большая часть улетала в сетку… Хотя нет. Времени много. Я проживу без этого или… Можно будет просто в другой раз, — Адай чуть улыбнулась лёгкому намёку и немного помолчала, прежде чем продолжить: — А ничего, что ты задерживаешься? — Нет-нет, ничего. Я обычно возвращаюсь к восьми, да и предупредил маму, так что у нас есть время. — Тогда ладно, — она утвердительно кивает. Всё-таки на ней лежит ответственность за кохая. Кейго слегка не уверена в своей игре перед капитаном Сейджо, но всячески оправдывает себя. Поэтому Кейго в очередной раз берёт мяч, подкидывает и ударяет в верхней подаче на Тоору, который с лёгкостью её принимает нижней и отдаёт обратно (хороший... Просто отличный приём). Мяч летит точно в руки, и её остаётся всего лишь подпрыгнуть и сделать верхнюю передачу, по которой Тоору мощно забивает в центр. Он не торопится возвращаться к началу цикла: стоит и как-то задумчиво смотрит на место, куда ударил мячом. — Слушай, Кейдай, — он поставил руки в боки, дождавшись вопросительного «М?», — я ещё днём заметил твои верхние передачи. Они достаточно хороши и точны для новичка, который не любит физкультуру, — он, наконец, посмотрел на неё, слегка улыбаясь от слов про ей ненависть к уроку, но потом она сошла на нет, — и отдаёшь ты почему-то всегда только верхними, когда приём у тебя хоть и не слабый, но что-то ты можешь. Ещё подачи. Они не сильные, но отличаются от тех, что делала твоя команда в первой партии: они все подавали только нижними. Такой анализ для Тоору считался привычным делом. Для него, тем более как капитана, было необходимо подметить всё в противнике: от странностей до больных мест, что несомненно повышало шансы его команды на выигрыш. И это постепенно перетекло в повседневную рутину — Кейго давно заметила: он очень внимательный. — А ты не думал, почему это тебя тренер попросил какую-то Адай взять в команду? К чему эта конкретика? — Ну, — он приложил пальцы к подбородку, чуть постукивая, — заметил твоё резкое отношение к уроку и решил поменять в другое русло насильным способом? — предположил шатен. — Он мой дядя, — пожимает плечами Кейго. — Ха-а-а?! — для осознания и принятия Тоору понадобилось секунд пять, прежде чем он вопросительно «хакнул» на весь зал. — Да-да, он мой одзи-сан, брат по маминой линии, — она кивает, чуть нахмурившись. — Ты серьёзно? Мизогучи-сенсей — твой дядя? — Да-а-а, — страдальчески тянет она. Заметив это, Ойкава усмирил эмоции, давая продолжить. — Знаешь же эту классику жанра. В детстве он занимался со мной и братом. В нашем доме обязательно было как минимум два волейбольных мяча и поношенные наколенники. Волейбол мне в какой-то степени нравился, но быстро наскучил. Я с трудом освоила верхнюю подачу, но как видишь, она слабая. На этом я просто забросила, потому что тогда я занималась рисованием. Не знаю, но, может быть, брат бы увёл меня следом в волейбол, да и под натиском дяди, если бы я не проходила уже два года в художку к тому времени. Мне было жаль терять то, что я освоила за эти долгие годы прилежной учёбы мангаки, твёрдо планируя связать свою жизни с этой профессией. Ха-ха, может быть, я бы сейчас играла за волейбольную женскую команду на позиции связующего, — Адай пожала плечами, поджимая губы. — Почему связующим? — спрашивает Тоору, параллельно отмечая галочкой, что у неё есть брат. — Дядя мне всё время говорил, что у меня длинные пальцы, прямо как у сеттера. Если натренировать их, то это может пойти своим плюсом. От нечего делать я кидала мяч в потолок, наверное, поэтому у меня не настолько плохие верхние передачи, а нижний приём я практиковала с братом, но быстро бросила, потому что он хлестал мяч до синяков на предплечьях. А почему я делаю только верхние передачи? Это не только потому, что я занималась им чаще всего или зона удобная, а больше потому, что нижней я использую только две руки, а в верхней, как связующий — десять пальцев. Второй вариант всяко лучше первого, ¿no crees? — «Ты так не думаешь?» — Ха-а, — он тяжело выдохнул, быстро посмеявшись. Семпай не перестаёт удивлять. — Creo que tienes razón, Keidai, — «Да, думаю, ты права, Кейдай». Спустя ещё полчаса, когда с «тренировкой» было покончено, а зал был прибран, Кейго решила пойти в спортивной форме Ойкавы. На улице жарко, переодеваться ой как лень, так что почему бы и нет? — Ойкава-кун, ты же не против, да? — спрашивает Адай насчёт формы. — Сегодня я постираю и завтра принесу тебе форму, хорошо? — Окей, — он кивнул, проверив в кармане ключи. Кейго присела на корточки, зашнуровывая кеды. Адай не заметила, как Тоору повторил её движение, присев сзади неё. Когда она встала (он был на уровне нижней части тела), благо, её от страшных замыслов этого извращенца, спасла только реакция: — А тебе не кажется, что они коротковаты? — ухмыльнулся парень, протягивая руку к шортам. — Шаловливые ручонки свои укроти, — наигранным демоническим голосом сказала девушка, влепив ему ладонь в лицо. Заслуженно. — Эй, Адай-сан! Ты какая-то не миленькая, хотя моя форма на тебе сидит очень даже. Я ведь о тебе забочусь, как бы комары не покусали. Шорты-то и вправду!.. — Ага-ага, пошлый Ойкава. — Эй! Это совершенно не звучит! Нет, не соответствует! — Да, согласна. Засранец тебе больше подходит. — Почему именно засранец?! — Хочешь быть говнюком? — Угх! Вы с Ива-чаном так похожи!* * *
Промежуточные в середине мая без проблем были сданы. Всё-таки, чёртового Ойкаву Кейго не удалось опередить в тесте по испанскому всего-то на парочку-другую треклятых баллов! Но Адай было чем гордиться: достаточно по многим предметам (всё же не всем, химия, например) она получила улитку*, что, безусловно, не могло не радовать. Лето подкралось незаметно.