Они скрываются в тени в ожидании меня

      Пролежав так какое-то время, он взглянул на ее лицо. Гретта в волнении облизала пересохшие губы и подняла на мужчину глаза.       — Что я буду испытывать? — Не надеясь на что-то хорошее, спросила она.       — Боль.       — Долго?       — Достаточно, чтобы пожалеть.       Повисла небольшая пауза. Девушка закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. А затем хлопнула себя по бедрам и встала, чтобы одеться.       — Сначала душ, а потом адские муки на пути к вечной, преисполненной меланхолии и готики, жизни. — Она улыбнулась, но Владимир не разделил ее веселья. — Да не будь так серьезен. Я просто шучу. Ладно, до скорого.       Гретта провела в уединении по меньше мере два часа, пока, наконец, не посмотрела в свое отражение в зеркале. Проведя пальцем по скулам и волосам, она откинула их за спину и вытянула шею. Внутри бушевала смесь страха и предвкушения. Вечная молодость вкупе с непомерным голодом первых сотен лет.       — Замечательно, что уж. Ну все, Гретта, прощайся со своей человеческой натурой.       За окном забрезжил рассвет, поэтому девушка поторопилась оказаться в темной комнате Владимира.       — Ты все еще этого хочешь?       — Да. И убери это разочарование из глаз. — Она скривила забавную рожицу и прищурила глаза, — или ты боишься провести со мной вечность-вечную?       Он улыбнулся и подошел к Фостер, чтобы заключить в объятия.       — Глупости. Приготовься.       Гретта не успела даже кивнуть, как острые клыки с характерным звуком вонзились в ее плоть. Ощущения были не столь приятными, как обычно, но довольно терпимыми. Немного отпив, мужчина впрыснул яд в кровь девушки и облизал раны. Внезапная боль, плавно расходящаяся по всему кровотоку, пронзила тело и Гретта, не в силах стоять на ногах, упала в руки Владимира.       В первый день она не могла открыть глаз и подняться с постели. Это чувство было сродни отравлению чем-то сильнодействующим, поражающим нервную систему. В голове роилось столько мыслей, что сосредоточиться на какой-то одной было физически невозможно. Все, что она понимала в этот момент, это холодна рука, крепко сжимающая ее ладонь.       Второй день был проведен в прерывающихся на несколько часов припадках. Девушка стонала, плакала и кричала, чтобы хоть кто-нибудь прекратил все это, что она так больше не может. Она извивалась на кровати, выгибая конечности, только бы унять ужасную боль. Ей снилось, что она привязана к столбу, объятому пламенем, сгорая заживо. Температура поднялась до сорока градусов. В конце этого дня у нее отказали почки.       Третий день был проведен, по большей степени, в бессознательном состоянии. Дыхание девушки снизилось до двух вдохов в минуту, а температура тела резко упала до тридцати четырех градусов. Она уже не ощущала себя и пространства вокруг, ни о чем не могла думать и лишь мечтала, чтобы эти мучения прекратились навсегда.       На четвертый день ее сердце перестало биться. Температура тела упала до тридцати трех градусов. Владимир, осунувшийся и лохматый, не отходил от нее ни на шаг. Он то сжимал ее ладонь, растирая, то целовал ее руки и клял все на свете, что согласился на уговоры.       Когда на его плечо опустилась рука Рафаэля, он удивленно вздрогнул.       — Давай, я тебя сменю. Ты сидишь здесь почти неделю. Еще немного и уже тебе потребуется помощь.       — Не стоит, спасибо. Я буду с ней до тех пор, пока она не откроет глаза. — Владимир больше не проронил ни слова и Рафаэлю оставалось только уйти, но мужчина внезапно заговорил с ним. — Разве, мы все так долго проходим через обращение? Почему она все еще не открыла глаза? Что, если я убил ее. — Он беспомощно и обреченно прижал ее руки к своему лбу.       — Ты же знаешь, что каждый проходит через это по-своему. Уверен, что она скоро очнется. Мы можем только ждать этого. — С этими словами он удалился.       В ночь седьмого дня веки девушки дрогнули и, слабо пошевелившись, она попыталась заговорить, но вместо имени прохрипела какие-то звуки. Однако, этого хватило, чтобы, ушедший в свои глубокие мысли, вампир мгновенно оказался у ее изголовья.       — Гретта! Как ты себя чувствуешь?       Девушка несколько раз моргнула и смогла сфокусироваться на лице мужчины. После долгого отсутствия Владимир казался ей прозрачным, а темные глаза, обрамленные синяками, еще глубже и ужасающе.       — Что, кха, что с тобой случилось? — Прокашливаясь почти после каждого слова, девушка попыталась протянуть руку к его лицу, но не хватило сил. Вместо этого мужчина сам прижал ее ладонь к губам и жадно поцеловал.       — Я боялся, что ты больше не заговоришь со мной.       — Но я крепче, чем кажусь на первый взгляд, — она улыбнулась и поднялась, садясь в кровати. — У меня ужасно саднит в горле, даже говорить тяжело.       — Это жажда или голод, называй, как понравится.       — Вот как. И что? Я теперь должна пить кровь людишек в городе? — Она подняла руки наверх и напрягла пальцы в пугающей стойке. — Что с моими руками? — Заметив острые когти, она с силой провела ими по покрывалу, оставляя рваные дыры. — Вау! Ты тоже так умеешь?       — Хах, и не только так. Идем, поищем тебе пропитание в лесу. — Он встал, и Гретта смогла разглядеть ужасную худобу, почти не скрытую под просторной рубашкой.       — Владимир, ты в порядке? — Мгновенно оказавшись на ногах возле мужчины, девушка удивилась собственной скорости. — Боже… Ой, я же теперь не имею права его звать!       Вампир на мгновение замер, а затем рассмеялся так звонко, что девушка вздрогнула от резкости звуков.       — Со мной теперь все отлично. Я так скучал по тебе. — Он подтянул Гретту к себе и сжал с такой силой, от которой ее человеческий скелет потрескался бы.       — А как долго я, ну, превращалась? — Чуть ли не засмеявшись, сама не понимая от чего, она уткнулась в грудь мужчины.       — Столь долго, что я бы последовал за тобой на другой конец.