"Сойти с ума для чайников"

— Слушай, — Чимин подозрительно осматривает себя, — тебе не кажется, что я похож на кого-то? — Что? Нет-нет, ни на кого ты не похож, — говорит Тэхен, пока Чонгук еле сдерживается от смеха. — А мне вот кажется все это чем-то очень знакомым, — Пак задумывается ненадолго. –Правда, не могу понять на кого. — Эй, придурки, — из кабинки туалета выходит Юнги, — а получше костюма не было? — Монахиня? — спрашивает Чимин, смеясь во весь голос, — Серьезно? — Да ты вообще в гнома вырядился! — Пак мгновенно становится красным от злости, а Чонгук, все-таки, взрывается со смеху. Он пытается успокоиться, что получается так себе. Чимин не очень по-доброму смотрит на Тэхена. — Это все он! — парень показывает на Чонгука. — На, -Чон успокоился и протягивает Чимину какую-то свернутую ткань, — надень это. — Что это? — Колпак для гнома! — трое парней начинают неистово ржать, Чонгук выбегает из помещения под отборный мат Чимина. — Плохой идеей было отправить вас в драмкружок за одеждой. — А мне нравится, — подал голос Юнги, весело разглядывая себя в зеркале. Пак посмотрел на него со вселенской злостью в глазах и сжал кулаки. Мин осмотрел его с головы до ног и улыбнулся. — Только попробуй что-то сказать, — прорычал парень. — Тебе идет, — Юнги улыбался. Тэхен стоит с таким же недоумением, что и Чимин. — Что? — Красный тебе идет, говорю, — он вышел из туалета и пошел по своим православным делам. — Что это только что было? — спрашивает Тэхен. — Не знаю. Следующие пары проходили под хихиканье одногруппников. Оно, конечно, быстро утихало (после того как Чимин пару раз зыркнет и кинет чем-то), но очень раздражало. Пак вообще как с катушек слетел. Чуть ли на каждого прохожего не кидался. Юнги же ходил по университету как гордый орел, с выпяченной грудью. Мол, смотрите, я и вправду Апостол (не говорите ему что он в костюме монашки). Раздавал направо и налево приветствия «здравствуй, сын Божий», «приветствую вас, дети мои» Для первокурсников пошел молитву читать, положа руку на библию. На вопрос о том «почему эта библия выглядит как конспект?» отвечал лишь «на все воля Божья». Правда, преподаватель как зашел и увидел его — сразу выгнал. Чимин с Тэхеном спокойно шли по коридору, обсуждая следующую пару, где можно сидеть и ничего не делать. Они думали чем бы себя занять: посмотреть клип Верки Сердючки, или поиграть в морской бой. Сошлись на том, что могут воплотить оба варианта в жизнь. — Эй, гномик! — Пак резко тормозит. Тэ чуть ли не пошел дальше, но вовремя остановился. — Ты совсем из ума выжил, Вонючий Джо? — Ой, это ты, Чимин? А я и не узнал, — он гаденько улыбается. — Шагай отсюда, козлина. — А я вижу ты со своей Белоснежкой, — он указывает на Тэхена. — Вот же, — Пак заносит кулак и со всей силы припечатывает его к лицу Джо, — придурок, — парень падает, с носа люшит кровь. — Да! — слышится крик с другого конца коридора, — Это мой мальчик! — Это Юнги. Он весело машет крестом парням, — Анука отойдите немного, — кричит Мин. Парни отходят, очищая взор на Пэйтона. Апостол замахивается и массивный крест опять прилетает в голову Вонючке, — Я тебе яйца оторву после пар! — кричит он, — Чимини, заберешь мой крест домой, — и уходит. — Что. Тут. Нахрен. Происходит, — думается Тэхену, — Это полный пиздец. После учебы Юнги с Чимином заставили парней отмывать кухню. Все из-за этих дурацких костюмов. — Задета моя гордость. Вы, — он указывает на Чонгука и Тэхена, — осквернили меня как человека! — А мне понравилось, — говорит Юнги, жуя хот-дог (и где он его взял — непонятно) — Ударить? — ласково интересуется Чимин, улыбаясь. — Нет, — пищит Мин, — Вы задели нашу гордость! — обращается он к парням. — Ладно, ладно, — говорит Чонгук, — уберемся мы на кухне. Тэхен хотел было возмутиться, но подумал что жизнь ему дороже. Кто знает что там Чимин придумает. Может, заставит надеть костюм медсестры из секс-шопа и так ходить целый день, или же задушит ночью подушкой. — Вот и славненько, — Пак берет под руку Юнги и уходит (в закат). Парни принялись убирать осколки чашки, что была разбита еще утром. Из-за плитки на полу предмет разлетелся на множество маленьких кусочков, что усложнило их поиски и процесс уборки. Тэхен аккуратно своими тонкими длинными пальчиками собирал осколки, сразу выкидывая их в ведро. Чонгук, кажется, не знает что такое техника безопасности — потому и ранит руку почти сразу. — Ай, — он тихонько вскрикивает. — Ты поранился? — спрашивает Ким. — Нет. — Я вижу как капает кровь с твоего пальца. — Да, поранился. — Я сейчас аптечку принесу, подожди. И не трогай осколки, я лучше сам их соберу. Тэхен принес перекись и несколько пластырей. Он уже хотел, было, начать обрабатывать. — А что, ты не подуешь на ранку и не поцелуешь, как в клише любовного романа? — Чонгук хитро улыбался, смотря Киму прямо в глаза. — Я смотрю ты, — он приблизил раненый палец Чона к своим губам, — такой же придурок как и твои друзья, — прошептал он, чуть надавив на палец, чтобы Чонгук почувствовал боль. –Не беси меня, — Тэ замотал палец пластырем и отошел. -Эй, мне вообще-то было больно, — обиженно пробормотал Чонгук. -А мне больно слушать твои неумелые подкаты, Чон. Тэхен собрал все осколки, замел и несколько раз вымыл полы. Осталось только отдраить обои…белые. — Слушай, — позвал он парня, — я придумал. — Придумал что? — Придумал что нам делать с этим, — он указал на кофейные кляксы на стене. Чонгук вопросительно поднял бровь, — Я посмотрел это на трум-трум. — И ты говоришь что я ненормальный? — Гук посмеивался. — Да послушай же ты! Можно взять черный маркер и обвести границы пятен. — И? — И, получатся, у нас свои материки и, там, узоры. — Звучит, если честно, так себе. — Это ты так себе, — он указал пальцем на Чона, — или же у тебя есть другая идея? — Ладно, иду за маркером. Парни стоят близко друг к другу, касаясь плечами, хихикают и чертят что-то на обоях. Если так посмотреть, немного отойдя от стены, то узор складывается в огромный член и кучу маленьких островков вокруг. — А теперь, -Тэхен еле сдерживается, чтобы не смеяться во весь голос, — если дорисовать еще один элемент снизу, то получается перевернутый крест! — Я думаю, это гениально, — посмеивается Чонгук. — Ваау, не знал, что ты умеешь думать, — отвечает Ким. — Слушай, — Гук повернул голову к парню. Они были почти одного роста, так что их лица оказались на одном уровне, — Не выводи меня, Тэхен-а. — А то что? — Тэ придвинулся к нему близко, оставляя несколько сантиметров между ними, — пожалуешься мамочке? — он усмехнулся, смотря как Чон кипит от злости. Парень поднимает свой маркер и мажет им по тэхеновому лицу, — ЧОН ЧОНГУК ТЫ НЕ ЖИЛЕЦ! Ким бросается на парня и начинает разрисовывать его лоб. Гук тоже время зря не теряет и рисует по щекам парня. Начинается суматоха, драка, крики (плач детей, звуки взрывающейся ядерной бомбы). — Что происходит?! — в кухню забегают Юнги с Чимином. Парни видят дерущихся на полу Чонгука с Тэхеном. Поднимая взгляд на стену, они замечают их «хуевое» творчество. — ааААААААА!!! — кричат парни одновременно. — Какого хуя на стене хуй?! — орет Чимин. — Какого черта на стене перевёрнутый крест?! — Верещит Юнги. — Нам пиздец, — констатирует факт Чон, нависая над Тэ с маркером. — Согласен, — говорит Ким, ставя жирную черную точку прям на губе парня. — Поднялись, ЖИВО! — Кричит Пак. Чонгук нехотя поднимается, подавая руку Тэхену. Они очень медленно поворачиваются лицами к соседям. — Что с вами произошло?! — ужасается Чимин. — ОТРОДЬЕ САТАНЫ, — кричит Юнги и падает в обморок. — БлЯТЬ! — вскрикивает Пак, когда бездыханное тело Апостола приземляется рядом с ним. Чонгук помог дотащить тушку Юнги в комнату. Чимин хотел было убить парней, но, оценив масштаб проблемы (читай: лица), отправил их к себе. Для того, чтобы вернуть Мина в сознание, ему нужно было что-то из лекарств. Например, лечебная оплеуха. Юнги от нее быстро очнулся, широко раскрытыми глазами глядя на Чимина. — Я чуть не умер, — прошептал парень. Пак на это лишь закатил глаза. Чонгук с Тэхеном сидели каждый на своей кровати, повернутые к своим стенкам. Скрестив руки на груди, оба выражали так невысказанную обиду. — НУ И КАК ВЫ, ДВА ПРИДУРКА, МОГЛИ ДОДУМАТЬСЯ РАЗРИСОВАТЬ ЛИЦА ВОДОСТОЙКИМ МАРКЕРОМ?! — стоял по середине комнаты орущий Чимин, — ОТЛИЧНО УБРАЛИСЬ НА КУХНЕ, МОЛОДЦЫ! Я ВАМИ ГОРЖУСЬ, ДЕТИ МОИ! Пак вышел, громко закрыв за собой дверь. — Ну, — первым подал голос Чон, — и что мы делать будем? — он повернулся к Киму. — Не знаю, — Тэ все еще дулся, не собираясь даже поворачиваться к соседу, — Ты всю эту кашу заварил, — он указал на свое лицо. — Ну уж нет, милочка, это ты меня вывел из себя. — Ты хочешь подраться?! — заорал Тэхен. — Больше никаких драк в этом доме! — послышался крик Чимина. Парни опять развернулись друг от друга, уставившись в стену и скрестив руки. — Прости, — послышался тихий голос Кима. — Что? — удивился парень. — Прости, что так слабо изуродовал твое личико, — гаденько лыбился Тэхен, смотря на Гука. — Ах ты придурок, — подорвался Чон, — я сейчас защекочу тебя до смерти! В комнату влетел Чимин, услышав крики Тэхена о помощи. У Кима было все лицо красное. Он пыхтел, пытаясь отбиться от рук Гука. — Ну пусти, — ныл парень, — Я больше так не буду! — Как? — спросил Чон. — Вот так, — тот скинул Чонгука с кровати, показал ему язык и встал за спиной Пака. — Тэхени-и, — пропел Чон, вставая с пола, — не забывай, ты со мной живешь в комнате. Ким взвизгнул и убежал на кухню. На белой стене вместо творчества «двоих придурков» весело фото. На нем Иисус, а рядом с ним прифотошопленный Юнги в одеяниях монахини. — Ну, что скажете? — гордо спрашивал Мин. — И теперь нам смотреть на это, — Пак указал рукой, — каждое утро. — Зато какой я тут красавец, — Чимин посмотрел на картинку, потом на парня. — Как обычно, монашка, — засмеялся он. Далее последовали водные процедуры для очищения тела и души: Юнги окропил Чонгука и Тэхена святой водой, а Чимин натирал их лица с мочалкой, пока они не стали красными. Напоследок он кинул в Чона тюбиком крема, сказав: — Чтоб вы совсем не загадили себе кожу. Увлажняйте, мальчики. И отправил тех спать. Когда лицо горит огнем, не особо хочется спать, знаете ли. Парни пялились в потолок, каждый умирая внутри. «ПРОСТИ ГОСПОДЬ МНЕ КАЖДЫЙ ВЗДОХ БЕЗ ВЕРЫЫЫЫ И МЫСЛЬ ЛЮБУЮ ЧТО НЕ ЗАНЯТА ТОБООООЙ»* — Бляяяять, — промычали они одновременно. Сегодня ночью они точно не уснут.