13 сентября, Сингван 19:02
Погода стояла поистине сентябрьская: ещё зелёные деревья болезненно гнулись от порывов грозного ветра, который, неся в себе дух разрушения, стремился погубить всё на своём пути. Здесь, далеко от большого города, природа частенько бушевала, показывая венцу своего творения, кто здесь настоящий хозяин. Уже смеркалось, солнце, клонившееся к западу, скрылось за тяжелыми синими облаками, и всё вокруг постепенно начало терять очертания, становясь размытым и загадочным. БэкХён оперся спиной на машину и глубоко вздохнул. Ветер трепал его волосы, разметал полы ветровки, наброшенной на форму, заставлял щуриться и зябко ёжиться; в общем, вечерок явно выдался не из приятных, но он как глава местной полиции привык ко всякому. Уже без малого двадцать лет БэкХён объезжал их маленький городок каждый вечер, внимательно следя за тем, чтобы всё было в порядке. С нарушениями он сталкивался примерно раз в два года: либо ловил превысивших скорость, либо отводил набравшихся работяг в камеру, чтобы они там проспались. В Сингване ничего и никогда не происходило. Самым значимым событием там являлся праздник урожая, на котором выступали артисты местного клуба самодеятельности. Но БэкХён не считал, что это так уж плохо: город, с его опасностями и огромным уровнем преступности, отталкивал его. Местный капитан полиции не понимал, с чего это молодёжь стремилась туда, покидая насиженные места, чтобы батрачить на какой-нибудь фабрике или вертеться, словно белка в колесе, на посту простых клерков. Здесь тоже имелся банк и библиотека, мэрия и почта, магазин и маленький театр — можно было найти занятие по душе. Бён БэкХён осуждающе покачал головой, вспомнив, как в прошлом месяце сын её соседки уехал в столицу в погоне за мечтой стать знаменитым певцом. Удумал, конечно же! Будто в Сеуле не жило несколько миллионов человек, каждый второй из которых хотел оказаться на сцене! Фыркнув, капитан полиции обошёл автомобиль и с силой потянул за переднюю дверь с негромкими словами: «Чёртова колымага!». Это тоже стало своеобразной традицией: на этой самой старенькой машине он проездил все двадцать лет своей безупречной службы, и ему даже в голову не приходило написать запрос о замене транспортного средства. Автомобиль ездил — этого было вполне достаточно. Сев на место водителя, БэкХён, с третьей попытки заведя двигатель, медленно поехал по плохо освещённой трассе, внимательно всматриваясь вперёд. В салоне сильно пахло мятой и лимоном — такой резкий, химический запах оставлял шампунь для обивки, в изобилии используемый помощником БэкХёна для того, что в старой машине всё было стерильно. БэкХён поморщился и до упора опустил окно. МинСок, конечно, старательный парень, ответственный, но эта его любовь к чистоте просто убивала. Наверное, помощник потому и болел исправно каждый год, что не приучал себя к разумному количеству грязи. Не то, что его начальник, который за двадцать лет заработал простуду лишь дважды. Капитан весело усмехнулся и увеличил скорость, проезжая мимо перелеска. Радио в машине не работало, поэтому БэкХён сам напевал себе под нос незатейливый мотивчик, который он услышал днём, обедая в местной закусочной. — Когда-нибудь после минуты тоски, — задорно выводил полицейский, поворачивая к полям, — на запруженной улице или пустынной площади… Чуть сбавив скорость у полей, он посмотрел налево, а затем направо, продолжая выводить рулады. Вдруг, резко замолкнув, он наклонился вправо и прищурился. Трасса у поля освещалась скудно, зрения с трудом хватало, чтобы увидеть, что творилось посреди этой зоны. А там, зловеще каркая, кружило несколько ворон. — Вот чёрт, — БэкХён съехал на обочину и, заглушив двигатель, в сердцах ударил ладонью по рулю. — Опять дохлая корова! Такие случаи уже бывали — возрастные особи из поголовья стада фермера Чона приходили на поле в свой последний час, и потом их с огромным рудом приходилось вывозить оттуда. Из-за этого соседи — Чон и Мин — не ладили друг с другом, ибо коровы одного облюбовали для последнего пристанища поля другого. БэкХён вылез из машины и с проклятиями пошёл вперёд, положив руку на табельное оружие на поясе. Он был готов выстрелить в воздух, чтобы спугнуть вороньё, ведь фермеру Чону придётся опознавать тело: его это корова или нет. Вот только никто больше в их местности скота не держал, так что опознание превращалось в формальность — рутинную, но необходимую. Пройдя сквозь податливые и налитые ряды колосьев пшеницы, капитан полиции остановился перед стеной зарослей кукурузы. Когда-то давно американцы устраивали здесь эксперименты: засаживали все поля своими генетически модифицированными семенами, а потом смотрели, что будет. С тех пор прошло много лет, американцы давно уехали на родину, перенеся свои проекты поближе к себе, а кукурузное поле так и осталось тут. Даже когда земля перешла в частные руки, фермер продолжил засевать эту небольшую площадь бобовой культурой. Мощные стебли высились и смотрели в синеющее небо, стоя тесно друг к другу, как демонстранты во время протеста. — Вот чёрт, — повторил БэкХён, сплюнув на землю. Вороны летали как раз над кукурузным полем, значит, ему предстояла непростая работа: продраться к трупу коровы через эти налитые соками ростки. Глубоко вздохнув, капитан выставил согнутую в локте руку вперёд, защищая глаза, и смело двинулся по направлению к середине поля. Жёсткие кукурузные листья так и норовили порезать кожу рук, но БэкХён не обращал на это внимания. Он уверенно брёл вперёд, раздвигая плечами высокие заросли и думая только о том, чтобы успеть увидеть корову до того, как солнце сядет и стемнеет окончательно. Внезапно стена стеблей, мешавших пройти, исчезла, и БэкХён, резко остановившись, опустил руку и посмотрел вниз: ему не хотелось наступить на дохлую корову. Но под его ногами трупа не было. Посреди сонма кукурузных зарослей кто-то сделал аккуратное круглое поле, срезав стебли почти под самый корень. А посреди этого круга лежало… Капитан c шумом втянул в себя воздух и резко подался назад. Он потерял равновесие, но мощные стебли кукурузы не дали ему упасть. Схватившись за один из ростков, БэкХён неловко встал на ноги и машинально провёл ладонью по лбу. Это была не корова. Определённо не она. С трудом сглотнув, капитан заставил себя подойти ближе, чтобы посмотреть на тело, пока вокруг не стало совсем темно. Судя по всему, убитая была женского пола: на теле виднелись остатки платья. Кисти рук и голова были отрезаны, и на места срезов то и дело садились вороны. — Пошли прочь! — БэкХён замахал руками, и вороны, тяжело хлопая крыльями, нехотя поднялись в воздух. Однако далеко они не улетели, продолжая кружить над трупом. Капитан полиции быстро утёр тыльной стороной ладони взмокший лоб и потянулся к табельному оружию, но потом замер и махнул рукой: всё равно через несколько минут эти чёрные стервятники вновь прилетят сюда. Лучше как можно скорее связаться с полицейским департаментом в столице и доложить туда о случившемся, а они пусть пришлют подходящих специалистов: им с МинСоком вдвоём с таким не справиться. Ещё раз покосившись на тело, БэкХён повернулся и быстро зашагал прочь, к машине.***
21 сентября, Сеул. 09:21
. «Привет». Сообщение с таким текстом приходило уже в третий раз, но КёнСу не торопился отвечать: он догадывался, от кого были эти послания. Экран телефона мигнул и погас, скрыв текст. В конторе вновь воцарилась мёртвая тишина. КёнСу оглядел свой кабинет — единственное помещение, из которого и состояло его частное сыскное бюро. Голые стены, покрытые бледно-зелёной краской, вгонявшей в уныние; зашарканный пол; маломощные лампы дневного света — всё это составляло подходящий фон для небогатого набора мебели. Стол, стул, шкаф и диван — вот и вся обстановка детективного агентства. Кто бы ещё год назад мог подумать, что блестящий и знаменитый адвокат окажется на самом дне жизни… Впрочем, сам виноват, и нечего себя жалеть. КёнСу нахмурился и перевёл взгляд на мобильный телефон, тихо лежавший на краю стола. Он уже давно не звонил, разве только пришло три этих жутких сообщения. И всё. Если так продолжится и дальше, он не сможет оплатить аренду даже этого жалкого офиса. Оставался ещё вариант государственной службы, но об этом и вовсе лучше не думать: в адвокаты он больше не пойдёт, а обвинители, хорошо его помнившие, вряд ли смогли бы обеспечить хороший и здоровый коллектив. Значит, приходилось довольствоваться тем, что было. То есть — ничем. КёнСу фыркнул и посмотрел на наручные часы — один из последних осколков прежней роскоши. Природная практичность требовала продать или заложить эту шикарную швейцарскую игрушку, но сентиментальность не позволяла — он помнил, насколько был счастлив, когда смог позволить себе такую дорогую вещь. Телефон, лежавший на столе, снова завибрировал. КёнСу нахмурился и начал грызть ноготь большого пальца, неотрывно глядя на гаджет. Ему уже давно никто не звонил и не писал: семья давно распалась на два лагеря, ни одному из которых не нужен был бывший элитный адвокат, друзья отвернулись от него после того дела, а коллеги никогда его особо не жаловали: для них он являлся конкурентом. Но всё же КёнСу тогда был счастлив: он думал, что ему никто не нужен, и только оставшись на самом деле один, понял, насколько жестоко заблуждался. Телефон опять завибрировал, и КёнСу неохотно потянулся за ним. Новые сообщения с незнакомого номера — как он и подозревал. «Привет». «Ты так и будешь игнорировать меня?» «Поверь мне, адвокат, не стоит: в данный момент во всём мире только я нахожусь на твоей стороне». КёнСу стиснул зубы. Как только у этого негодяя хватало совести говорить подобное?! Впрочем, чего тут удивляться: он творил дела и похлеще. И нет ничего удивительного в том, что теперь этот психопат-садист Лэй пишет именно ему, ведь когда-то как раз До КёнСу и спас его от тюрьмы. — По твоей вине весь мир ополчился против меня, — прошипел адвокат, сжимая в руках телефон. — Всё из-за тебя… Гаджет снова ожил. КёнСу вздрогнул и провел пальцем по экрану, чтобы прочитать новые мейлы: «Слышал про Сингванского маньяка, адвокат? Думаю, тебе нужно найти его, чтобы реабилитировать своё доброе имя». КёнСу скрежетнул зубами. Он не представлял себе, как ему нужно ловить это чудовище во плоти: сейчас он всего лишь частный сыщик, притом не особо удачливый. К подобным расследованиям случайных лиц не допускают и на милю, иначе бы толпы профанов, насмотревшихся сериалов, портили бы настоящим полицейским работу и мешались бы под ногами. «Иди в полицию, адвокат». Это новое сообщение заставило КёнСу нахмуриться и поднести телефон ближе к глазам. — Мне следовало уже давно заявить, что ты пишешь мне, негодяй, — прошептал он, с ненавистью изучая каждую букву мейла. Адвокат ждал продолжения: он знал, что Лэй должен закончить свою мысль. Разум этого китайца был организован весьма странно, и к этому следовало привыкнуть, ведь он уже не мог измениться. Когда КёнСу выступал адвокатом Лэя, его это удивило, но не оттолкнуло: китаец отличался немалым обаянием. И кто бы мог подумать, что под благообразным фасадом скрывался монстр… «Адвокат, на должность следователя может претендовать человек, окончивший три курса юридического. Ты же магистр, тебя обязательно примут, особенно учитывая всегдашнюю нехватку профессиональных кадров в полиции. Сам знаешь, все предпочитают идти в государственные защитники или в прокуратуру — это неплохой трамплин для карьеры». «Тебя возьмут, я уверен». «Иди». Глубоко вздохнув, КёнСу отложил телефон и уронил голову на скрещенные руки. Ему не хотелось признавать, но доля рациональности в текстах Лэя была — восстановить разрушенное реноме в мире судопроизводства непросто, а в его случае для этого понадобится настоящее волшебство, и поимка этого самого Сигванского маньяка, который объявился всего неделю назад и уэже успел поставить на уши всю их благополучную страну, вполне могла сойти за чудо. Но частному сыщику путь в команду по расследованию злодеяний этого злодея заказан, а вот квалифицированному и образованному работнику полиции… Лэй был прав: его с удовольствием примут в полиции. Хотя… Нет. Без удовольствия. Вряд ли в стране остался хотя бы один работник на ниве законности и правопорядка, который не знал бы трагичную историю Лэя и его адвоката. Но, видимо, это его крест. КёнСу медленно встал из-за стола и обвёл взглядом протокольные светло-зелёные стены, заштатную старую мебель, линолеумный пол. Какое же жалкое место эта контора! И сомнительно, что сюда когда-либо кто-то придёт. Лэй прав. Этот негодяй тысячу раз прав! КёнСу схватил телефон и побежал к двери так стремительно, что на ходу ударился о стул, но даже не обратил на это внимания. Буквально вылетев из кабинета и с силой хлопнув дверью, он побежал к лестнице.***
14 сентября, Сингван 16:04
ЧанЁлю не нравился ЧунМён. Этот лощёный хлыщ в чёрном костюме, как из похоронного бюро, раздражал своими рафинированными манерами, сладкой улыбкой и холёным видом. Непонятно было, кто он вообще такой, но стоило только этому типу появиться у них в участке и предъявить какие-то листки, как капитан тут же бросился ходить перед ним на задних лапках и даже доверил ему работать в параллель с командой по расследованию дела так называемого Сингванского убийцы. Сейчас сельский полицейский — мужчина среднего роста с приятными резковатыми чертами лица — сбивчиво рассказывал что-то, тыча пальцем в сторону поля, а ЧунМён молча кивал, сияя своей всегдашней мерзкой улыбочкой. Давно пора было прервать излияния этого деревенщины и задать ему несколько чётких вопросов, но куда уж там: этот выскочка-интеллигент ЧунМён и не думал перебивать полицейского, давая ему шанс высказаться так, как тот хотел, а время шло. Драгоценные секунды, которые можно было потратить на расследование, утекали, как песок сквозь пальцы. ЧанЁль нарочито громко прочистил горло и демонстративно посмотрел на массивные наручные часы, но никто не обратил на него внимания: местный шериф продолжал рассказывать о том, что с ним произошло, а ЧунМён — внимать ему с наилюбезнейшим выражением лица. — Никогда такого не было, — шериф обнял себя руками. — Сами понимаете, мы тут непривычны к подобному. Увидев, как вороны кружили над полем, я сразу подумал о сдохшей корове — так бывает. Не знаю, почему, но коровы фермера Чона ходят умирать в поля Мина — он у нас выращивает кукурузу. Они из-за того и не ладят, и в прошлом месяце даже поскандалили — я сам разнимал их в местной закусочной. — О, — ЧунМён вежливо улыбнулся. — Поверьте мне, БэкХён, такие соседи есть везде, не только в сельской местности. Конфликт может возникнуть из любой мелочи, и тогда они просто разорвать друг друга готовы. — Да нет, — шериф махнул рукой. — Чон и Мин, в принципе, парни безобидные: поорут друг на друга, помашут для вида кулаками, а потом расходятся в разные стороны, но я-то знаю: на самом деле они самые лучшие друзья: в прошлом году, когда у Чона болела дочь, именно Мин привёз ему врача из столицы. — Как очаровательно, — ЧунМён склонил голову. — И давно это случилось? ЧанЁль ещё раз демонстративно прочистил горло. Ему положительно не нравился этот пижон, которого невесть зачем поставили помогать им распутывать это невероятное дело. Тао из прокуратуры сидевший у них в тот момент, когда этот ЧунМён демонстрировал какие-то листки с печатями капитану, шепотом поведал о том, что это знаменитый сыщик, который подвизался в международной полиции и не раз успешно завершал самые опасные и трудные расследования. ЧанЁль никогда не верил этим расхваливаниям, считая, что мнение о человеке нужно складывать самостоятельно, и не поменял своей точки зрения, особенно теперь, когда своими глазами наблюдал методы ЧунМёна. В действиях этого «международного сыщика» не имелось никакой системы, никакого научного подхода, которому учили на юридическом: он просто болтал с этим БэкХёном, обсуждал местные сплетни, задавал ничего не значившие вопросы, совершенно никак не направленные на расследование. И самым худшим из этого оказалось то, что ЧанЁль ничего не мог с этим поделать. Ровным счётом ничего — этого ЧунМёна ему навязали сверху. ЧанЁль глубоко вздохнул и, отвернувшись, посмотрел в сторону бескрайних кукурузных полей. Заросли были высокими, их листья — жёсткими, и чаша со стороны казалась совершенно непроходимой. Действительно, сложно было проникнуть на середину поля и не задеть ни единого ростка, и именно поэтому поле решили исследовать как можно более скрупулёзно, ведь на каком-то из этих растений, лучившихся жизненной силой, могла остаться важнейшая улика. Эксперты уже закончили в поле, и останки несчастной увезли, но вороны всё ещё кружили над тем местом, где её нашли. Видимо, они ещё долго будут проводить этот жутковатый поминальный обряд, сиплым карканьем провожая жертву в последний путь. Бедная женщина… ЧанЁль нахмурился и вновь повернулся к БэкХёну и ЧунМёну, продолжавшим мирно беседовать. Шериф как раз отвечал на какой-то очередной ничего не значивший вопрос, а международный сыщик внимательно слушал его, склонив голову набок. — А Сингван так и не разросся, — произнёс БэкХён, указывая рукой куда-то вдаль. — Там проходит большое шестьдесят седьмое шоссе, оно в стороне от города, вот мы и остались отрезанными от всего мира. Чуть дальше расположен Санчхон — это теперь популярный курорт, туда часто ездят, и иногда случайно забредают к нам, свернув не туда. А так — мы чужаков редко видим, если только летом, когда они едут либо на отдых в Санчхон, либо на заработки. Хотя, конечно, я абсолютно уверен, что это не дело рук местного, ведь никто из наших на такое не способен. — В это и вправду трудно поверить, — ЧунМён заложил руки за спину и задумчиво посмотрел наверх. — Скажите, шериф, а где тут у вас можно остановиться? И, если не затруднит, нельзя ли предоставить мне кого-нибудь, чтобы я мог посмотреть город? БэкХён улыбнулся и кивнул. — Фермер Чон с радостью вас приютит, — вымолвил он. — Вас обоих. ЧанЁль при этих словах вздрогнул и обеспокоенно посмотрел на ЧунМёна. Последний ответил лишь любезной улыбкой.