Однажды я стала принцессой / Кто сделал меня принцессой (2 сезон)

Судя по всему, Феликс впервые видел эти листочки. Это подтверждал его удивленный голос, когда тот приблизился к стене. При виде этого Клод нахмурился, желая понять, какое именно заклятие наложила эта стерва. Однако последовавшие затем слова Феликса превзошли все его ожидания. - Вы так дорожили ими? Ах, я всегда знал, что Ваше Величество любил принцессу Атанасию, но чтобы настолько… Клод вновь нахмурился, взглянув на Феликса, который смотрел на него сияющими глазами, будто увидел нечто трогательное. Его глаза стали влажными от слез. - Это рисунки принцессы Атанасии, которые она в детстве дарила Его Величеству. - Другими словами, эта тварь использовала рунную магию… - На них магия? Ах, если присмотреться, кажется, на них виден след магии сохранения*. Прошло уже столько лет, а краски на них даже не поблекли. Услышав это, Клод снова поднял глаза на рисунки перед ним. До этого он думал, что эта гадина, притворявшаяся его дочерью, что-то сделала, и наконец он нашел доказательства этому.

Глава 94

И, как и сказал Феликс, на них и правда была магия сохранения. Так это и правда самые обычные рисунки без какой-либо иной магии? - Даже так... Но даже так в глазах Клода подозрительность этих рисунков ни капли не уменьшилась. - Что за дурацкие фигуры? Без сомнения, эта тварь отправила мне эти зловещие рисунки чтобы проклять. К тому же я не настолько сошел с ума, чтобы вешать это на стену… - По правде говоря, я тоже удивлен. Каждый раз, когда вы получали в подарок рисунок принцессы Атанасии, принимали его хмуро и неохотно. А вы даже магию использовали... - Это просто нелепо… - Ох, не переживайте, Ваше Величество. Рот вашего верного слуги Феликса на замке. Не бойтесь, я никому не расскажу о том, как вы тайком развесили рисунки принцессы Атанасии на стене за кроватью, где их никто не увидит. Клод уставился на лицо стоявшего напротив него Феликса, принявшегося горячо его заверять в своей честности. Что? Он хранил эти рисунки? И он так беспокоился, что время повредит их, что собственными руками наложил защитную магию? - Хах. Прямо ностальгия. Похоже, вы расставили их в хронологическом порядке, слева направо. Ах, я забыл, вы же не помните. Тогда позвольте мне объяснить. Первый принцесса нарисовала в пять лет, здесь она счастливо проводит время с Его Величеством. Второй был в восемь, здесь показан сон, в котором она летала вместе с Его Величеством. На третьем Его Величество и подаренная им сокровищница, она нарисовала его в девять лет… Ох, господи. Чем больше он слышал, тем хуже ему становилось. Все бредовее и бредовее. В тот же миг резкая головная боль вспыхнула в голове Клода, и тот дотронулся до лба. Он не мог и не хотел верить в то, что говорил ему Феликс. Если это все правда, то кто-то, вероятно, вселился в его тело в тот момент. Разве может быть, что кто-то вроде Клода станет так поступать? От удивления он потерял дар речи. С ума сошел либо сам Клод, либо Феликс, либо оба. Но вот что странно. При виде всех доказательств, что идут одно за другим, вероятность сумасшествия Клода резко возрастает. - А! Я тут подумал, Ваше Величество. Почему бы вам не посмотреть на картину? - Есть еще какие-то рисунки?.. Клод повысил голос, устав от Феликса, который, похоже, только что вспомнил что-то. - Есть еще одна картина. - Нет, хватит с меня. Хватит объяснений. Я сыт по горло этими дурацкими рисунками. - Нет. Это портрет придворного художника. В тот же миг рука Клода, которой тот задернул штору, замерла. И донесшийся от него голос теперь был совершенно другим. - Портрет? Я приказал нарисовать портрет? Странности на этом не закончились. Глаза Клода сверкнули. Портрет. Ни один придворный художник не получал разрешения писать его портрет. - Точнее, это портрет, на котором вы - принцесса и Ваше Величество, - вместе. Даже в то время, когда Клод был принцем, его лицо не висело в огромной галерее, где висели картины членов семей всех предыдущих императоров. В прошлом его отец и старший брат ни за что бы не позволили подобного, а когда Клод стал императором, он и сам уже не хотел. - Он тоже был сделан по просьбе принцессы. И хотя его начали писать несколько дней назад, он все еще не закончен. Однако он сказал, что Клод велел написать портрет. Портрет с той мелкой тварью, которая звала себя его дочерью. - Где он? - Хотите взглянуть? Клод стоял со смешанными чувствами, что медленно вскипали и желали вырваться наружу. То была и сжигающая, подобно лаве, ярость, и холодное, будто заледеневшее поле, презрение. Поддавшись эмоциям, Клод двинулся по коридору в сопровождении Феликса. - Это здесь. Возможно, внутри слишком сильно пахнет краской... И, наконец достигнув цели, он распахнул двери, не став дослушивать Феликса. И правда, в комнате пахло масляной краской. Из-за задернутых штор в комнату не пробивалось и лучика света. Клод двинулся к шторам и, задействовав магию, резко раздвинул их. Вжик! Толстые портьеры вмиг отъехали в сторону. Яркий солнечный свет сразу же хлынул в окно, словно только этого и ждал. - Яркий солнечный свет может обесцветить краски, так что не оставляйте шторы открытыми надолго. Феликс, стоявший рядом, рассказал, как надо обращаться с портретом, но ни одно из его слов не дошло до ушей Клода. Он замер, сверху вниз глядя на портрет перед ним. По габаритам портрет был размером с прямоугольник, составленный руками Клода. Без сомнений, в центре картины сидел он сам. В фиолетовом кресле в углу комнаты сидел Клод. А рядом с ним, положив ему руку на плечо, была та самая девочка, которую он видел в спальне прошлой ночью**. Как и сказал Феликс, краска покрывала холст лишь в кое-каких местах, и кое-где формы были нечеткими, будто незавершенными. Однако Клоду было плевать на это. Его глаза были прикованы к лицам пары на картине. Ха! Вскоре Клод, что не был способен оторвать взгляда от картины, фыркнул, отказываясь признавать происходящее. Что за? Он что, тоже попал под власть той твари? Подбородок Клода дернулся, словно он заскрежетал зубами. И теперь ярость внутри него была сильнее прежнего. Потому что при виде той двоицы на картине, эмоции, которые он больше не мог сдержать, вспыхнули в его груди. Смешно. Семья. Отец и дочь. Настолько нелепо, что он не смог выдавить даже сухую ухмылку. Если причина такого безумного поступка кроется в чарах, то, выходит, Клод тоже поддался уловкам и лжи той девчонки. Но почему. Почему у него такое выражение лица? Почему. Почему. Какого черта. У Клода никогда не было такого взгляда. Вся его жизнь была наполнена ненавистью и презрением, в ней не оставалось места такому взгляду... Сиявшее лицо, в котором читалось нескончаемое тепло и спокойствие, как если бы лед растаял, потеряв свою форму. Он и представить себе не мог, что может так выглядеть. Но что за? Что за чертов двойник, надевший его маску, сидел с таким беззаботным расслабленным лицом? Это точно магия. В конце концов, это обязано быть магией. И если он сейчас же не убьет эту тварь... Клод поднял руку, чтобы избавиться от этой мерзкой картины. Шух. Однако почему-то его рука лишь слегка дернулась, после чего снова повисла. Он снова попытался поднять руку, чтобы уничтожить картину перед ним, но почему-то рука не двигалась. - Я уйду первым. У дверей Феликс ненадолго задержался взглядом на лице Клода, после чего тихонько покинул комнату. В окно лился солнечный свет. Все это время Клод смотрел на лицо девочки с картины. Он не понимал. Почему-то при виде ее лица его сердце начинала охватывать тоска. «Папа, у меня есть желание.» И вдруг чей-то тихий голос будто бы кто-то зашептал ему на ухо. «Пусть это станет моим преждевременным подарком на следующий день рождения. Выслушаешь меня?» «Желание. Что за желание? Расскажи.» «Я хочу портрет. Вроде тех картин императорских семей в галерее. Хочу, чтобы там были мы с папой.» Из-за внезапно нахлынувшей головной боли Клод схватился за лоб, пытаясь сопротивляться ей. Что ж, незачем и дальше над этим думать. Нужно просто избавиться от того, что ему мешало. Поэтому он должен уничтожить эту картину. Должен уничтожить... Но он не мог и пальцем тронуть картину, сам не зная, почему. Да что за. Что с этой картиной? Какого черта он только что слышал... - Я был прав. И теперь, когда его душа полностью восстановилась, он больше не сомневался, что не до конца оправился от чар, наложенных той мелкой тварью. После чего Клод снова взглянул на картину перед ним с чувством, будто только что проглотил кость. Как если бы он нашел что-то дорогое, что потерял, сам того не заметив. Он раз за разом спрашивал, в какой момент сошел с ума, но так и не ответил на свой вопрос до самого захода солнца.