Магнус предпочёл ничего не менять с утра: проснувшись в одиночестве, завтракать отправился самостоятельно, выбрав для этого самое непримечательное и спокойное место. Заказанные кофе и чизкейк уже минут пятнадцать бесцельно стояли на столе, пока он задумчиво смотрел в окно.
Воспоминания о вчерашнем вечере роились и путались. Бейн будто переживал произошедшее снова. Это просто отвратительно. В голове всё было таким красочным, что он вздрогнул, словно бы почувствовав руку Алека на своём боку. За окном на велосипеде быстро промчался курьер и привлёк к себе внимание молодого человека. Он, кажется, с такой же скоростью, если не с большей, скатился в пропасть. Ещё несколько часов назад эта тактильная галлюцинация была настоящим горячим прикосновением. И Магнус помнит, как таял от ощущения ладоней, заботливо придерживающих его на одном месте, поглаживающих успокаивающе в самом начале. Хуже всего были поцелуи. Ох, как же много они целовались, особенно во время процесса. Алек не отрывался от него, осыпая кожу на лице, шее, груди и даже руках мимолётными касаниями губ. Они говорили о чём-то, но он не помнил ни слова. И хорошо, ведь…
Всё это казалось таким настоящим.
А Александр искренним.
Но разве Магнус проснулся бы один, если бы всё было хорошо? Разве чувствовал бы себя так паршиво? Молодой человек не сожалел о произошедшем. Это была отличная ночь, которая позволила ему хоть на мгновение почувствовать себя нужным. Но ему определённо точно не стоило надеяться, что что-то изменится. Оказалось, из них двоих лучшим игроком был вовсе не он. Актёр попался в ловушку: не смог отличить настоящего от фальши. Магнус, не переставая, думал об этом.
Сегодня был последний их день в Чикаго. Нужно собирать вещи. И раз уж всё это случилось, хорошо, что сейчас, ведь они просто разойдутся, словно ничего и не произошло. Несмотря на все эти мысли, ему было так грустно. Магнус не рассчитывал, что так проникнется ребятами, что почувствует потребность продолжать поддерживать с ними общение. Он взял наконец кружку и сделал глоток холодного кофе.
Есть совсем не хотелось, но Бейн всё-таки отправил кусочек десерта в рот. Суфле было очень нежным и вкусным, не хуже, чем в ресторане. Магнус отложил вилку и прикрыл глаза. Даже чёртова еда напоминала о Лайтвуде. В голове как по щелчку всплыла картинка одного из завтраков, когда он скормил почти весь чизкейк Алеку со своей вилки, просто потому что тому очень понравилось. Его благодарная застенчивая улыбка в тот момент, когда он понял, что всё съел, была просто прекрасна…
Магнус встал из-за стола, оставив чаевые, и пошёл прочь. Чем скорее он начнёт сборы, тем быстрее всё закончится. Нет, конечно, изначально он думал поговорить с парнем, но ему было страшно. Из-за этого Магнус чувствовал себя ещё хуже.
Дошёл он, к своему сожалению, быстро. Холл отеля больше не радовал глаз своей изящностью. Стены лифта давили, пока он с мучительной неспешностью поднимался на
их этаж.
«Если почувствую хоть грамм взаимности, скажу ему», — вдруг смело подумал Магнус, стоило подойти к двери номера. Сколько ещё ему придётся отпускать людей, терять которых совсем не хотелось? На самом деле, это ведь даже не унизительно — попросить остаться… правда ведь? Что самое главное, не так уж и страшно. Куда более пугающей перспективой было остаться одному, когда вдруг почувствовал себя не одиноким.
Там, между ними, определённо что-то должно быть.
Магнус найдёт это. И, возможно, в этот раз ему даже удастся быть не выпившим, он хотел бы этого.
Щелчок открываемой двери заявил о неизбежности. В номере, к сожалению, шумно. Куда проще было бы вывести Алека на эмоции, если бы они остались одни. Магнус понимал, что это их последний день. Кажется, все были взволнованы сборами, не хотелось ненароком оставить что-то из вещей в отеле. Бейну бы присоединиться к общей суете, но сосредоточиться толком не получалось.
— Прекрасно, ты вернулся! — Изабель встретила парня на пороге в спальню. — Прости, я начала собирать твои вещи. Ты не брал трубку.
В комнате были разложены чемоданы, и пока Александр складывал одежду, а Джейс и Саймон смотрели что-то в телефоне, Макс самозабвенно прыгал на кровати. Магнус не был уверен, что это было разрешено. Кажется, кровати не были рассчитаны на это.
«Думаешь, они были подготовлены к тому, чтобы Алек втрахивал тебя в матрац?» — прозвучал словно с усмешкой в голове голос, и молодой человек ужаснулся неуместности мысленного сарказма. Скрип кровати правда был знатным. Очередное напоминание о ночи горечью отдалось во рту. Лайтвуд даже не обернулся.
— Всё в порядке, извини, — Магнус улыбнулся, весело махнув рукой Максу. Мальчишка кивнул и продолжил своё веселье, напевая под нос какую-то считалочку.
— Чикаго тебе не Джакарта, понимаю. Заблудился? — поинтересовался Джейс, и Магнусу не нужно было смотреть, чтобы знать, что тот улыбается, очередной раз пытаясь подстебать.
— Искал твой мозг. Как видишь, безуспешно. Тут и жизни не хватит, что там двух часов, чтобы найти его, — Бейн развёл руками, тяжело вздыхая. — Простите, дорогие, я правда пытался, но, видимо, придётся терпеть его тупость до скончания веков.
Саймон булькнул от смеха, за что тут же получил от Джейса по рёбрам. Девушка, улыбаясь, кинула Магнусу свёрнутые рубашки, указывая ему, куда их лучше убрать. Его чемодан стоял как раз там, где сидел Алек, укладывая свои футболки в стопочку. Она выглядела такой идеальной, что Бейну даже стало страшно. Широкие плечи были напряжены, да и поза молодого человека выдавала то, как некомфортно он себя чувствовал. Вновь холодный, непреступный и до несуразности отчуждённый.
Магнус опустился рядом и посмотрел на Александра. Вблизи всё оказалось ещё хуже. Сумасшествие просто. Он пах как в вечер, когда они танцевали, как вчера, когда Магнус дышал его кожей, пытаясь потеряться в крепких объятьях… Впрочем, Лайтвуд всегда так пах. Мягким сладковатым ароматом сандалового дерева и кожей. Только недавно удалось понять, что напоминали эти ноты, — так пахло дома в детстве, когда мама ещё была жива. А может, это просто воображение разыгралось, пытаясь романтизировать парня в его глазах.
Да куда уж больше?
Алек непоколебимо продолжал собирать чемодан, а Бейн, возможно, впервые в жизни не слишком беспокоился о том, как аккуратно будут сложены его вещи. Он просто возился с ними как можно дольше, лишь бы был повод находиться так близко, смотреть, пытаясь понять, что же таится за маской. Эти шарады в должной степени раздражали, но Магнус действительно надеялся, что из всего произошедшего можно сложить хотя бы «ты мне нравишься». Никаких слов на букву «л», они ведь не какие-то пубертатные подростки, чтобы клясться в любви до гроба.
— Привет, — сказал молодой человек самое нейтральное, что только пришло в голову. Нужно было зацепиться за что-то. — Много осталось?
Он ведь ответит?
— Не очень, — не поднимая глаз, буркнул Алек.
Магнус придвинулся ещё ближе и заметил, как дёрнулся в сторону от него в сторону парень, словно побоялся, что Бейн мог бы коснуться его. Но почему? Ему ведь определённо в той же степени комфортно находиться рядом, по крайней мере, так было до этого дня. Невозможно так
притворяться. До мурашек по коже и смущения. Это простые реакции организма на воздействие чувственное или физическое, а они не пренебрегали ни тем, ни другим.
Как на зло память подкидывала картинки прошедших дней. И Магнус, анализируя их, обретал немного уверенности. Он улыбнулся, вспомнив, как они несерьёзно дрались в ванной за место у зеркала, пока в итоге Алек не встал позади него, прижимая к тумбе. Так прошло, кажется, часа два, пока Магнус совершал уходовые ритуалы, на ночь увлажняя кожу, а Алек брился. Они болтали и смеялись, и молодому человеку всё-таки удалось уговорить Лайтвуда на одну из своих любимых пенных масок.
— Щекотно, — нахмурился Алек, когда пальцы Магнуса легко пробежались по подбородку, распределяя прохладную нежную массу.
— Не бубни, — шикнул парень, пытаясь сдержать улыбку, чтобы маска не собралась на щеках, и щёлкнул его по носу. — Нужно подержать её десять минут. Кожу в конце немного стянет, но это нормально.
Александр вздохнул устало, посмотрев ему в глаза. Бейн легко дёрнул бровями, как бы спрашивая, в чём дело, но молодой человек лишь отрицательно мотнул головой, продолжая скользить взглядом по его лицу, постоянно возвращаясь в плен тёмно-карих омутов. Они молчали десять минут, просто следя друг за другом.
— Ты странный, — сказал Алек, когда они закончили. Магнус аккуратно вытирал его лицо полотенцем. Это не казалось чем-то неправильным, отзываясь во всём теле чувствами. На удивлённый взгляд Александр лишь усмехнулся, добавляя: — В самом хорошем смысле.
Молодой человек хмыкнул, пихая его в плечо, чтобы покинуть ванную.
В утро, когда они отправились в аквапарк, Магнус проснулся, придавленный сильной рукой к чужому телу. Было так тепло. Пришлось вытащить ладонь, покоившуюся на груди парня под футболкой. Лайтвуд лежал на его половине кровати, крепко прижимая к себе. И молодой человек не помнил, когда в последний раз так хорошо себя чувствовал после сна. Он явно помнил, как помогал Алеку выстраивать баррикаду по среди кровати, хотя, на самом деле, лишь мешал ему. Только вот тот в ответ лишь продолжал смеяться и шуточно угрожать, пока складывал подушки. Вечером того же дня они были так увлечены беседой с Иззи, Клэрри, Саймоном и Джейсом, что, когда те ушли ближе к ночи, просто устало завалились спать, даже и не вспомнив о стене, которая должна была разделять их. Поэтому следующее утро Магнус снова встретил в его руках.
Он давно не чувствовал желания довериться кому-то, но Алеку робко открывал себя, и это обжигало, бросая из крайности в крайность. Сейчас Бейн стучался в его дверь, надеясь, что ему откроют. Почему порой было так тяжело просто поговорить?
— Как ты себя чувствуешь? — да, Магнус намекал на ночь, и он уловил, что Александр понял это, по тому, как дрогнули его руки, приминающие одежду ко дну чемодана.
— Нормально, — вздохнул молодой человек, поднимаясь и уходя в ванную, чтобы забрать оставшиеся там вещи.
«Мило», — подумал Магнус, поджимая губы. — «Отлично поговорили». Он не так уж часто слушал Катарину, девушка слишком хорошо его знала. И именно тогда, когда произошло принятие её недавних рассуждений, когда действительно появилось желание бороться, от него отворачивались. Это чертовски расстраивало.
— Ты чего там копаешься? — Иззи, чуть подтянув джинсы, упала на пол справа от Магнуса, складывая рубашки в чемодан. Она повернулась, желая пошутить, но осеклась. Напряжения между этими двумя можно было коснуться рукой. Девушка сглотнула, негромко спрашивая: — Всё в порядке?
Бейн горько усмехнулся, потирая неловко пальцем бровь, а потом пожал плечами.
— Я не буду ничего говорить, потому что в последний раз это закончилось не очень хорошо, но что бы там ни было, разберитесь с этим до выхода. Это последний день, — Изабель хлопнула его по руке, и её взгляд при этом был одновременно жалостливым и острым. Парень понимал, что она имела в виду. Скоро вся эта история с фиктивными отношениями закончится.
Раздался стук в дверь. Макс прекратил скакать на кровати, падая и шумно вздыхая. Алек показался из ванной, держа в руках пару флакончиков своих уходовых средств.
— Наверное, Клэри, — предположила девушка, поднимаясь, чтобы открыть дверь. Она пропала на время, и Магнус вздохнул, смотря на собственные руки. Невозможно. Молодой человек обернулся, и Лайтвуд дёрнулся, снова скрываясь за дверью. Просто смешно.
Понадобилась пара секунд, чтобы Бейн растянул губы в улыбке, как раз в тот момент, когда в спальню заглянула Мариз, а за ней зашла Изабель, бросая обеспокоенный взгляд на Магнуса. Она привлекла внимание парней, показывая в сторону выхода. Саймон и Джейс понимающе переглянулись и ретировались, продолжая спор о том, кто с кем будет сидеть в самолёте.
— Вот как ты им помогаешь, да? — пожурила женщина Макса, потрепав по влажным из-за пота волосам. Мальчик рассмеялся, пытаясь уйти от прикосновения. — А где Алек?
— Милый, — позвал Магнус, и это вышло тяжелее, чем он планировал.
Александр показался из ванной, удивлённо приподнимая брови.
— Мам? Что-то случилось?
— Нет-нет, ничего такого, — успокоила Мариз, поправляя лежащие на плече волосы. — Я хотела бы украсть Магнуса на разговор. Справитесь тут с Максом сами?
— Конечно, — Алек покачал головой. Проходя в комнату, он положил на кровать всё, что держал в руках. — Теперь тебе придётся действительно помочь, — хмыкнул он, смотря на младшего брата.
— За пять минут сейчас всё соберём, — самоуверенно заявил ребёнок, спрыгивая на пол и на четвереньках подползая к чемоданам. — Магнус, этот твой? — Бейн, улыбаясь, кивнул. — Я соберу твои вещи?
— Только тебе и могу это доверить, — серьёзно проговорил молодой человек, протягивая руку. — Уверен, лучше тебя бы никто не справился.
Макс радостно схватил его ладонь, пожимая.
— Отлично, тогда мы пойдём, — миссис Лайтвуд кивнула детям и направилась на выход, поманив Магнуса за собой взмахом руки. — Прогуляемся на первый этаж, если ты не против.
— Что вы, Мариз, с вами куда угодно, — застенчиво улыбнулся молодой человек, открывая женщине дверь. Выходя в коридор, он заметил, что их провожают Алек и Макс, выглядывающие из-за угла гостиной. Они были одинаково любопытными, и если бы Магнус уделял их сходству больше внимания, то сказал бы, что Максвелл просто маленькая копия брата. Удивительно, что даже разлука никак не может повлиять на это.
Разговор обещал быть серьёзным, но, хотя они и молчали в лифте, Бейн не чувствовал себя некомфортно. На самом деле, он и сам хотел поговорить с женщиной. Несмотря на сказанное Роберту, Магнус собирался в любом случае показать ей запись. Конечно, у Мариз были свои причины, почему она всё ещё состояла в браке с этим человеком, и у него не было желания рушить их семью. Однако в поведении мужчины было нечто большее, чем просто неприятие. Разве можно было желать смерти собственному ребёнку?
— Как твои дела? — спросила Мариз, стоило им выйти в светлый холл отеля. Она указала в нужном направлении головой и, взяв молодого человека под руку, повела его в сторону бутиков.
— Врать не буду, меня расстраивает то, что эта неделя пролетела так быстро, — Магнус опустил взгляд в пол, продолжая прокручивать кольца от волнения, не имея понятия, как свернуть разговор в нужное ему русло.
— Да уж, полностью это разделяю. Могу лишь надеяться, что сейчас что-то изменится, и мы будем видеться чаще, — покачала головой женщина. Она остановилась у магазинчика с украшениями и взглянула на парня, ласково улыбаясь. — Мы пришли сюда не просто так. Я хотела бы сделать тебе небольшой подарок.
Магнус почувствовал, как внутри всё сжалось.
— Ох, это совсем не обязательно, — начал отнекиваться он, отказываясь проходить внутрь светлого небольшого помещения, откуда приветливо поблёскивали драгоценные металлы и камни. Это неправильно, не заслуженно.
— Когда мы ходили с девочками по магазинам, я подумала о тебе, как только увидела её, — настаивала Мариз, всё-таки увлекая парня внутрь. Консультант поздоровалась с ними и уже положила на столик коробку, тут же удаляясь по вежливой просьбе. Женщина открыла синюю бархатную крышечку, и Магнус не смог сдержать восхищённого выдоха. На атласной белой ткани внутри лежала небольшая брошь с красными камнями. — У каждого из Лайтвудов есть украшение с рубином. Это камень нашей семьи. Пусть это напоминает тебе о том, что ты тоже теперь её часть.
Парные браслеты Клэри и Джейса, ожерелье Изабель, кольцо Александра… Магнус поднял взгляд и увидел именно то, о чём подумал. Тёмные-красные серьги Мариз идеально сочетались с винного цвета помадой. Он не мог только вспомнить, было ли что-то у Роберта и Макса. У Саймона точно нет. Вероятно, потому что они с Иззи ещё не обручились.
Но ведь они с Алеком тоже.
Магнус ничего не понимал, продолжая глупо хлопать глазами, рассматривая кропотливые изгибы серебра, складывающиеся в роскошные цветы. Разве может он быть частью этой семьи? У него собственной-то не было, если не считать кота. Грудную клетку сдавило, и молодой человек почувствовал, как начинает щипать глаза.
— Я не могу принять это, — сдавленно пробормотал он.
— Глупости, конечно, можешь, — миссис Лайтвуд положила ему руку на плечо, и прикосновение ощущалось тяжёлым настолько, что Магнус не смог отстраниться, когда она принялась прикреплять брошь к рубашке. — Выглядит просто потрясающе, — оценивающе произнесла женщина, а потом взглянула в слезящиеся глаза молодого человека.
Оказавшись в тёплых материнский объятьях, Магнус зажмурился, напрягаясь. На душе словно кошки скребли. Он чувствовал себя виновато за то, что в итоге ему просто придётся пропасть. Почему он пропустил момент, когда их авантюра начала становиться нечто большим и значим для него? Интересно, какую придумает им историю расставания Алек. Будет ли она такой же «романтичной», как и их знакомство?
— Даже если всё это было неправдой, ты отлично постарался, — вдруг сказала Мариз, и Магнус не сразу понял, что она имеет в виду. — Вы же не думали, что я настолько глупа, чтобы поверить?
Магнус испуганно отстраняется, и выражение лица миссис Лайтвуд ему не нравится. Она не выглядит злой или расстроенной, но сам факт фальсификации отношений вряд ли радует её. Бейн стыдливо отступил, складывая руки на груди. Неужели они действительно пытались переиграть её? Только сейчас парень понял, насколько бесполезным было всё, что они делали. Жалким и смехотворным. Магнус взглянул на брошь на груди, неуверенно касаясь кончиками пальцев рубинов. Зачем она подарила её, если знала? Издевается?
— Спасибо тебе, что был с ним в эти дни, — словно прочитав его мысли, начала женщина. — Ему хорошо с тобой, Магнус. Как бы вы не пытались строить что-то, это было заметно. Так что считай это моей признательностью, — она указала на украшение, сдержанно кивнув.
— Мне очень жаль.
— Отчего же? Кажется, вы вошли во вкус, — Мариз усмехнулась, но Магнусу не стало от этого легче. — Если Александр всё-таки что-то значит для тебя, то бери всё в свои руки.
О…
Оу.
— Ах, и ещё, двадцать пятого августа тебя ждут на прослушивании в Минскофф, — добавила она как бы невзначай, а потом начала прощаться с работниками бутика.
Бейн с недоверием посмотрел на неё, не двигаясь с места. Может быть, он ослышался? Потому что иначе у него совсем не было объяснений для происходящего. Мариз нетерпеливо указала на дверь, но молодой человек лишь покачал головой, сглатывая нечто омерзительное в горле, что мешало вздохнуть.
— Но почему? — жалостливо скрипнул он. — Я ничего не понимаю. Я
врал вам, я…
— Ты действительно очень талантливый, Магнус, и это никак не связано с моим сыном. Я скинула тебе утром точную информацию, но, на мою радость, сегодня ты не заглядываешь в телефон. Реализуй все возможности, которые подкидывает тебе жизнь, — женщина улыбнулась ему, а потом взглянула на часы на руке. — Я понимаю, что ты очень шокирован сейчас, поэтому оставлю тебя. Мне ещё нужно решить ещё парочку вопросов, но ты всегда можешь обратиться ко мне.
Миссис Лайтвуд развернулась, покидая магазин. Стеклянная дверь с тихим щёлчком захлопнулась, и Магнус опомнился, вспоминая про запись.
— Мариз, постойте! — он выбежал следом, окликнув её. Проходящая мимо пара недовольно посмотрела на него, но парень не придал эту значения, спешно направляясь в сторону главного холла. — Я отправлю вам кое-что, что… требует вашего внимания. — Мариз удивлённо посмотрела на него, обернувшись, но не переставая идти. — Пожалуйста, просто сделайте всё правильно.
На душе словно легче стало от её быстрого кивка головой.
***
Алек знал, что ведёт себя совсем не как взрослый человек. По крайней мере, в его собственном понимании. Стоило Магнусу с Мариз уйти, они с Максом достаточно быстро собрали оставшиеся вещи в сумки. Можно было бесконечно врать себе, что после этого он позвал брата в последний раз прогуляться вместе только потому, что хотел провести с ним время наедине. Да, он избегал Бейна.
Проснувшись сегодня утром в очередной раз с ним в обнимку, молодой человек запаниковал. Алек не был импульсивным человеком, но стоило Магнусу коснуться его губ вечером, в голове словно переклинило. Он чувствовал, что они оба хотели этой близости. В их сексе не было ничего запретного, и всё прошло просто классно. Они много шутили, и в процессе, должно быть, Лайтвуд чувствовал себя немного смущённо, но он помнит, как улыбка не сходила с его губ, постоянно касающихся подтянутого смуглого тела.
И всё могло быть хорошо, если бы в голове не звучал один и тот же отрывок:
— Мне нравится твоя улыбка. Ты словно расцветаешь каждый, когда позволяешь себе не быть хмурым, — шепчет Магнус, потираясь своим носом о чужой, роняя томный вздох прямиком в упомянутые губы. Алек снова целует его, делая плавное движение бёдрами, и это разрушает их обоих.
— Правда? Что ещё тебе нравится?
— Ты.
Они оба были слишком сложными, чтобы решать это. Поэтому, когда Алек вернулся с пробежки, не застав Магнуса в постели, понял, что именно на этом всё и закончится. И всё нормально, ведь он готовил себя к этому уже какое-то время. Только вот легче от этого не стало.
Время тянулось с мучительной медлительностью. Когда он с братом ушёл, часы показывали половину двенадцатого. Вернулись они за час до последнего совместного обеда, и всё это время Алек притворялся в холле отеля занятым обсуждением предстоящей сделки, на самом деле, переписываясь с Эндрю. Нытьё коллеги по поводу того, что он тоже хочет в отпуск, и обсуждение новых рабочих сплетен правда смогли отвлечь его от гнетущих мыслей. А потом подошла Изабель и сказала, что пора обедать.
Всё тот же стол, не меняющаяся уже как неделю рассадка, Магнус по правую руку от него, и их стулья всё ещё находились ближе, чем у остальных, просто потому что Александр каждый раз после случая с официантом придвигал парня к себе.
— А где папа? — вдруг спрашивает Изабель, пока придерживает большую тарелку, чтобы Клэри наложила себе и Джейсу рагу.
Алек оглядывается. Действительно, отца не было за столом. Он даже не заметил этого, погружённый в себя. Не хватало слов, чтобы грамотно описать состояние, понять чувства. Будто небо на голову упало.
С возрастом труднее было обзаводиться знакомыми, дружить, начинать отношения. Алек не исключал, что это из-за того, что многие просто окружали себя стенами. В этом не было ничего предосудительного, просто забота о себе. Но, если так подумать, не такие уж все и хрупкие. Если бы люди с большим уважением относились друг к другу, с частью проблем, хотя бы что с доверием, можно было бы попрощаться.
— Ему пришлось уехать раньше.
Было что-то в тоне матери, что раньше Лайтвуд никогда не слышал. Взглянув на неё, молодой человек нахмурился. Женщина, поджав губы, смотрела на Магнуса. Алек был не глупым. Бейн рассказал ей обо всём, взлез и сломал то призрачное желание родителей сохранить полноценную семью ради Макса. Внутри всё ошпарило пониманием: «Это всё из-за меня». Алек отдалился от них, чтобы не быть причиной разладов, просто хотел, чтобы хотя бы у кого-то всё было хорошо, а теперь…
— Он опять уехал по работе?
— Да, милый, — ответила Мариз, погладив Макса по голове, хотя он и не выглядел опечаленным. — Возможно, это затянется.
— Правда? Тогда мы можем съездить к Люку? — мальчик взволнованно посмотрел на мать и отправил в рот ложку рагу, потянувшись за соком. Магнус двинулся ему навстречу, подавая стакан, чем вызвал благодарную улыбку ребёнка.
Алек метнул взгляд между ними. Какой ещё Люк? Неудивительно было, что другие не выглядели шокированными новым персонажем в их истории. Он отрезал себя от них, откуда бы ему знать. Хотелось просто расщепиться, чтобы ветер унёс остаточные клубы его едкого существования как можно дальше.
Он всё испортил, как всегда. Нет, нет, всё не так. Почему этот глупый Магнус всё разрушил? Не сумев сдержать порыв внутренней ярости, Алек повернулся, нацелив на парня поверженный взгляд… Но внезапно замер, чувствуя, как напряжённая дрожь прошла по руке, которая с силой сжимала кружку. На груди к чёрной жилетке была прикреплена брошь. Кольцо на собственном указательном пальце тут же притянуло к себе взгляд. Рубины.
— А ещё… я знаю, что папа будет ругаться, но я хочу поиграть с котом Магнуса. Если мы не скажем ему, как в тот раз… Давай поедем хотя бы на час, пожалуйста.
Его голос одновременно громкий и глухой, даже жалостливый, и эта крошечная просьба — нет, мольба — вынуждает всех за столом напрячься. Взгляд юных глаз прикован к полу, пока пальчики комкают скатерть в волнении. Макс был угасшим огоньком, однако всё ещё рассчитывал на хороший исход.
Неужели это было из-за него? Лайтвуду стало так горько, что он отвернулся. Лицо Изабель исказилось в гримасе колкого сожаления. Нет, они все были виноваты.
— Если Магнус будет не против, то обязательно, — сказала Мариз, и слова были слишком бережными, как и взгляд мокрых глаз.
— Опять просто обещаешь, — тихо проговорил Макс.
Алек вздрогнул, когда Магнус сбоку шумно выдохнул. Он царапнул его взглядом, и неожиданно это пошатнуло тлевшую внутри ожесточённость. Молодой человек следил за тем, как улыбка смягчает напряжённое красивое лицо, а взгляд поддевается оттенком гордости. Никто не придавал необходимого значения тому, что каждое решение имело, к сожалению, побочное последствие: отражаться тенью на других людях. Они позволили чему-то столь хрупкому и нуждающемуся в опоре усомниться, предали веру, были рядом, но слишком посредственно, чтобы это чувствовалось, как что-то настоящее.
— Нет. Не в этот раз, — миссис Лайтвуд покачала головой, и пара солёных капель всё-таки сорвалась с трепещущих ресниц. Алек никогда не видел, чтобы мать плакала. — Больше не будет ложных обещаний. Всё, что ты захочешь… каждый из вас. Простите меня.
— Я буду ждать тебя, — пообещал Магнус, и Алек видел, как напряглись его челюсти.
— Мам, — Изабель, дрожа голосом, поднялась со стула, чтобы заключить её в объятья. Макс прижался к ним, и сестра тут же потрепала его по голове, шепча что-то сквозь всхлипы. Джейс отвернулся, прикрыв рукой глаза. У Алека не было сил, чтобы взглянуть ещё хоть на кого-то, слишком тяжело морально.
Иногда забота о близких принимает не самые приятные формы, и ты не замечаешь, как в попытке спасти причиняешь им боль. Страх потерять сковывает сознание, и единственным выходом кажется продолжать действовать по давно неэффективной схеме, приносящей лишь больший раздор. Тьма становится настолько густа, что не видно рук, которые тянутся, чтобы помочь. Именно поэтому собственными нужно разрывать её на клочья, не боясь пораниться, потому что там, выше, обязательно найдётся тот, кто подхватит и исцелит.
***
После обеда всё проходило как в тумане. Мариз честно рассказала старшим детям о ссоре, и пока они стояли в коридоре, Алек еле сдерживал слёзы. Почему все извинялись перед ним, когда он доставлял столько проблем? Они договорились обсудить всё по возвращении в Нью-Йорк. Было страшно осознавать, что это действительно происходило. Удивительно, но, несмотря на сильную любовь к отцу, Изабель стала первой, кто озвучил проскочившую у всех мысль о разводе.
Александр был благодарен Саймону и Клэри за то, что они отвлекали Макса на себя и поддерживали их всех. И Магнус был достаточно сильным и понимающим, чтобы испариться из вида. Лучшее решение сейчас.
Они заказали себе две машины, чтобы добраться в аэропорт. Всю дорогу ехали молча. Скроля ленту в инстаграме, Алек поглядывал через зеркало перед водителем на ребят, расположившихся на задних сидениях. Джейс задумчиво смотрел в окно, пока Клэри и Саймон спали, опираясь друг на друга.
На душе было неспокойно, и это выливалось в действия. Алек ёрзал, подпирал рукой голову, тёр пальцами красные глаза. Он не знал, куда себя деть. Люди в телефоне слишком радостные, что очень надоедает. Молодой человек обещает себе закончить листать рекомендации и выключить всё на седьмом аккаунте.
Палец несмело замирает над пятым по счёту. Иконка — чёрно-белая фотография, на которой молодого человека поймали во время прыжка. Искусно. Он словно парил, причудливо изломив руки. Оказалось, сесть на поперечный шпагат в воздухе можно. Сразу ниже было указано «_magnus.bane_». Алек скипнул в очередной раз рекомендацию, пролистывая ещё два аккаунта. Скользнул по экрану с одной единственной мыслью о закрытии приложения, и вот уже глаза читали описание открытого профиля.
Чёрт.
«Деятель искусств. 26 лет. Циклон блёсток. «Dan bunga yang layu bias mekar kembali». Если вы не кот — мимо. Весь мир — театр, люди в нём — актёры».
Алек просматривал фото и видео без звука и пытался понять, знает ли хоть немного этого человека. Безумное множество постов с котом, которого он уже видел в их первую встречу. Председатель Мяу был милым. Вот где-то мелькают неоновые вывески, коктейли, блюда. Фото обнимающихся людей на фоне высоток сменяется на рилс, где сильное тело, двигается под музыку на барной стойке, много танцев везде, где только можно. Какие-то краски, костюмы, репетиции, отрывки из постановок… снова люди, улицы, пляж. Яркая улыбка Магнуса в ворохе облепивших его детей…
Лайтвуд выключает телефон и отворачивается к окну, прикрыв глаза.
Всё словно отрывками. Вот они уже в аэропорту все вместе ждут вылета. Алек стоит и чувствует вину за то, что не может никак поддержать разговор. Его подташнивает, и немалые силы уходят на то, чтобы бороться с неясными ощущениями, которые вновь вводят в нестабильность. Не хочется смотреть на Магнуса, но именно это он и делает. Следит за каждым движением, пока тот внимательно слушает его младшего брата, сидящего на чемоданах. Рядом Клэри стирает карандаш о бумагу, и её улыбка становится всё шире по мере того, как рядом разгорается беседа.
Перед ними проходит персонал, и это немного отрезвляет Алека. Он вдруг неожиданно вспоминает, как они неделю назад приехали в аэропорт Нью-Йорка. Молодой человек вдруг испытал стыд за то, что вел себя показательно пренебрежительно, заигрывая с секьюрити. Будто пытался кому-то доказать что-то. Так глупо.
Снова смотрит на Магнуса. Точь-в-точь человек с фотографий в инстаграм. Такая же улыбка, смешинка в глазах, которая поначалу казалась Алеку откликом высокомерности, но сейчас он понимал, что это простое озорство, заинтересованность в жизни. Взгляд скользит по совершенной фигуре снизу вверх, медленно лаская каждый сантиметр, пока они не встречаются глазами. Лайтвуд пугается этого, но зрительный контакт не разрывает. Последний раз.
Бейн выглядит немного нетерпеливым и встревоженным, и Алек не знает, на что это списать. Рубины всё ещё украшают его грудь, и не было сомнений в том, кто к этому причастен. «Это просто украшение», — твердил он себе, а в голове так и крутилась мысль о том, как иронично шли ему кровавые камни в серебре.
— Правда? Что ещё тебе нравится?
— Ты.
Алек отвернулся, сдавливая виски средним и указательным пальцами. Голова кипела от этого дня больше, чем от любых завалов на работе, когда они, бывало, оставались с Саймоном там ночевать.
Посадка началась весьма неожиданно, и суета на какое-то время разбавила неловкость. Пришлось проходить контроль, переговариваться, считать друг друга, оспаривать рассадку, придуманную Джейсом и Саймоном. В конце концов, всё решает Мариз, и все успокаиваются, но лишь на мгновение. Эрондейл спотыкается, и Магнус не удерживается от дразнящего комментария. Это ещё одним пластом умасливает атмосферу, и Алек цепенеет, когда оказывается вовлечён в переглядки со смеющимися тёмными глазами, подведёнными красным.
Улыбаются все недолго, встают в очередь, чтобы проходить в салон самолёта. Александр чувствует себя так, словно идёт на эшафот. Каждый шаг, каждая минута неумолимо приближает к концу.
Сейчас парень в полной мере осознал, что терзало его почти весь день — хочет ли он конец? может ли повлиять на исход, или же тот уже предрешён? Магнус стоял перед ним, и небрежная укладка, которой словно и не было вовсе, притягивала взгляд.
Два часа.
Самолёт просторный и максимально схожий с тем, на котором они сюда летели. К местам пробраться быстро не получается, потому что в проходе образуется толкучка. Мужчина начинает пролезать обратно, оттесняя и пихая Магнуса, и Алек двигается ближе, разворачивая его и бросая раздражённое:
— Смотрите, куда идёте.
Бейн поднимает на него ошарашенный взгляд, и на мгновение вообще забывает, где они находятся. Мужчина ещё что-то недовольно бурчит и продолжает пробираться на выход. Магнус, кажется, даже не моргает, потому что страшно спугнуть. Молодой человек вновь находится близко, придерживает за талию, прижимая к себе. Магнус смотрит и смотрит, и в его глазах хорошо различимое сожаление плещется с чем-то ещё, что Алек никак не может разобрать. Лайтвуд откашливается, чтобы сделать тяжкий вздох грудью и выглядывает вперёд, но идти всё ещё некуда. Он уже убирает руку, когда Магнус поворачивается, выпрямляясь.
Алек поджимает губы, и Бейна клинит. Последний раз.
Ему так сильно хотелось его поцеловать, что всё буквально сузилось до рта Алека. Они так близко, что стоит всего лишь немного податься вперёд и вверх. Кто-то опять толкается, и Магнус хмурит брови. Он слишком оглушён импульсивным желанием поцеловаться, что даже не замечает удивление молодого человека, когда позволяет себе вольность и тянется, нежно, но немного нерешительно касаясь его губ своими. «Сомнительно, неправильно, эгоистично», — думает Магнус, но наслаждается этой секундой. Он сделал всё, что мог.
Стоит ему отвернуться обратно, Алек моргает пару раз, ощущая покалывание в кончиках пальцев, кода мышцы руки непроизвольно сокращаются, и он хочет коснуться своих губ, чтобы проверить, не показалось ли ему. Цитрус чувствуется везде: на губах, в носу. И глаза щиплет из-за кислинки, а не внезапной трогательности и целомудренности поцелуя. Он оглядывается, но никто вокруг не был шокирован или оскорблён этим, и парню правда кажется, что ему померещилось, пока он не натыкается на взгляд матери, которая слегка улыбается.
Теперь он понимает.
Они всё ещё в игре.
На душе становится вдруг как-то горько.
Весь полёт Алек притворяется спящим, пока в тысячный раз обдумывает одни и те же мысли. Ему стоило бы переживать за семью, но Магнус никак не может выйти у него из головы. Почему он смотрел так тоскливо? Зачем заставил его сердце трепыхаться в груди, когда всё подходит к концу?
Хотелось злиться на него, но не получалось. Он заступался за Алека и верил в него, и пускай длилось это всего одну неделю, Лайтвуд чувствовал себя как никогда живым и
заслуживающим чего-то. Уважения, внимания, понимания. Магнус смог дать всё это ему, хоть и в небольших количествах. И это было ценно настолько, что молодой человек смог ощутить себя немного свободным и счастливым. И Алек понял, что был
благодарен ему. Он мог бы попробовать поговорить с ним, и, возможно, Магнус бы даже послушал его.
Придя к этому решению, Александр почувствовал, как становится легче, как место спутанных оглушающих мыслей занимает тревога и нетерпение. Ох, это будет так неловко.
Посадка вышла мягкая, а Джейс и Саймон вновь стали чересчур шумными. Глаза отчаянно пытались выцепить среди людей знакомый силуэт. Они сидели практически в противоположных сторонах самолёта. Магнус разговаривал с Изабель, ожидая, когда можно будет покинуть салон в порядке очереди.
Алек перехватит его, когда они будут забирать багаж.
Минуты тянулись слишком долго, и он боялся, что сможет растерять решительность. На время молодой человек почувствовал себя словно бы окрылённым. Если бы только он мог анализировать себя и чувства также хорошо, как и информацию.
Им нужно было пройти в зал вылета терминалов аэропорта. Изабель написала Саймону, что они ждут их у пятой стойки регистрации пассажиров. Чувство вины оседало в лёгких, и каждый последующий вдох становилось делать всё труднее. Следовало поговорить ещё с самого начала.
Магнус ведь тоже нравился ему.
Он, сгорая от нетерпения, поторапливал друзей, лавируя между людьми, и перебирал головы впереди.
Ещё немного.
— Иззи! — Алек вцепился в сестру, пульс клокотал в горле. Ещё раз огляделся. Рядом Клэри испуганно смотрела на него, прижав руку к груди. Не показалось.
Нет, нет, нет. Всё хорошо. — Где Магнус?
— Ушёл. Сказал, что у него появились срочные дела по работе, и что вы уже попрощались. А что такое? Алек-
Внутри что-то обрывается.
Он снова слишком долго думал.
