Инкубаториум Киборгвилля

      — Мои… близкие… родственники… тоже были на той войне, — сказала девушка и неосознанно остановилась. Она была поражена той информацией, которую услышала.       — Почему? — спрашивает она у повернувшегося к ней доктора, — Почему вы скрываете так много важных деталей? Или не договариваете до определенного времени? Или прописываете еле заметной строчкой в контракте? Почему вы постоянно лукавите? — спрашивает она, уставившись на своего учителя, на своего мастера.       — Потому что информация уместна в определенном времени, — коротко отвечает он и задумывается на несколько мгновений, — Потому что давать информацию — целое искусство! Которое призвано для того, чтобы человек мог воспользоваться своими знаниями и понимая их ценность мог спокойно спать… и, конечно же, чтобы не трепал языком! Это приходит из осознания ценности вверенной ему…       — Но, получается, вы всем постоянно лжете! — она старается контролировать свой голос, но тот слегка срывается и вылезает наверх, вместе с этим увеличивая количество испускаемых её голосовыми связками и легкими децибел.       — Я не вру. И даже нельзя сказать о том, что я не договариваю. По сути, до определенного момента, я молчу. А это значит, просто держу глаза окружающих под плотной повязкой, а уши заткнутыми берушами. Так легче, быстрее, безопаснее, — он пожимает плечами, — И, посмотри на себя… если бы я сообщил тебе об этом раньше, тебя бы не остановила бы прописанная в контракте чистка памяти. Ты бы собрала вещи и ушла… что же ты сейчас планируешь делать? — спрашивает он, внимательно наблюдая за девушкой. Та, после нескольких секунд раздумий, отвечает.       — Ничего, — в её голосе смирение и даже облегчение, — Я ничего не планирую делать, — говорит она, — Да, шокирована, но как-то… безразлично шокирована. Было и было, — она пожимает своими плечами, внезапно поняв, что прошлое осталось в прошлом, что она в настоящем, и здесь есть невероятно интересная работа с невероятным человеком, чья голова под завязку забита мыслями. Знания там тоже есть, но они ничего не стоили бы без нестандартного подхода и натуры экспериментатора.       — В этом-то и смысл, — произносит доктор повернувшись к девушке спиной, — Смысл в том, чтобы ты знала о многом, но не обо всем но… это только до поры, до времени, — в его голосе загадка, которая, как кажется девушке, не означает ничего хорошего и которую она не хочет решать, во всяком случае, сейчас точно не хочет решать.       — Каждому знанию необходимо свое время, — думает она и делает несколько быстрых шагов, чтобы догнать ждущего доктора, — До каждого знания необходимо дорасти умственно, морально… — звучит в её мыслях в тот момент, когда Олденвуд Грей, заслышав шаги девушки, потихоньку начинает двигаться вперед, — И я свои буду получать по мере собственного взросления, — понимает она, вспоминая о том, как доктор Бей отчитал её несколько дней назад в палате маленького Неона за глупость и невнимательность, за отрицание своей роли в эксперименте, на который она подписалась.       Она смотрела ему в спину и думала: «Должно быть тебе очень тяжело живется… ты так много думаешь… так много знаешь… и, я уверена, что это не делает тебя счастливым», — мыли потихоньку протекают рекой сознания, которая изливается на внутреннюю сферу «я», и так происходит до того момента, пока пара главных лиц эксперимента не оказывается в большом зале для собраний, который включает в себя ангар уставленный пластиковыми стульями. Размышления девушки заканчиваются на мысли: «… и я не уверена в том, что сама хочу обладать таким багажом знаний… не уверена в том, что смогу… смогла бы с этими знаниями стать счастливой…»