Инкубаториум Киборгвилля

      — В таком случае, вопрос первый! — практически торжественно произнес хмельной Уилл, — Для чего вы проверяли болевой порог? Неужели в этом была такая острая необходимость? Делать больно такому маленькому человечку… вы же сами все время твердите о том, что его нужно воспитывать правильно и сами же подвергаете его не просто стрессу, а чему-то за гранью добра и зла выходящему! Вам не кажется, что таким образом вы становитесь лицемером! Причем законченным! Вам так не кажется? — парня прорвало. Стало понятно, что этот гнойник долгое время наполнялся глубоко в его душе и вот, наконец, прорвался.       — Значит… ты так на это смотришь… да? — грустно спросил доктор Бей, после чего подошел к столу, за которым они играли, потянул на себя стул, выдвинув его из-под стола, сел на него, слегка пододвинулся, чтобы удобно положить руки на столешницу и наклонился чуть вперед, — … да… я считаю это жестоким и жестокостью. Да, мне тоже это не нравится, но это цена науки. И поверь, я засыпаю с чувством того, каким монстром мне приходится быть в этом эксперименте, автором которого я и являюсь. Но, помимо этого, ты слишком много не знаешь обо мне, чтобы судить и делать выводы… и я бы рассказал, но я не собираюсь поднимать эту боль с самого дна… не хочу этого, — его голос был глубоким, спокойным, въедчивым, — … давай, задавай свой следующий вопрос.       — Что вы собираетесь делать дальше? — спросил Уилл, — Собираетесь продолжить мучить этого человека? Вы собираетесь так же и в том же темпе бить его током, давить и колоть и так дальше… да? Вы собираете и дальше холодно смотреть на то, как Неон падает, встает и снова падает, строго настрого запрещая нам помогать ему?!       — Уилл… как думаешь, что с ним случится в том случае, если он самостоятельно не научится тому, что такое падать и вставать? И… вот еще один вопрос… сейчас, если в процессе самостоятельного познания мира окружающего, если в это время ему постоянно помогать… скажи, станет ли Рип самостоятельным человеком, который сможет решить любую проблему перед ним возникшую? — спросил Олденвуд Грей, — … мне, конечно, приятно, что ты ставишь под сомнения мою работу и это действительно здорово, потому что ты доказываешь живость своего ума, но… я продал душу этому делу и не собираюсь выкупать её обратно. Лучше я буду чувствовать то, как изнутри меня пожирает огонь стыда, нежели остановлю то, что уже начато и, поверь, я положу остаток своей жизни на то, чтобы, несмотря ни на что, Неон был счастлив и никогда не вспомнил все те ужасы, которые должен прожить в первые четыре года своей жизни! Услышано?! — экспериментатор внезапно понял, что готов взорваться. Он почувствовал, будто бы внутри у него что-то откликнулось на зов гнева исходящего от Уилла. Парень в этот момент сгруппировался, сменив вальяжную позу на более собранную.       — То есть, если я захочу выйти из эксперимента, вы можете пойти на крайние меры? И это несмотря на год такого семейного общения? Получается так? — спросил Уилл и тут Олденвуд Грей понял, что парень напился, причем в сопли. Глаза экспериментатора забегали. Он пытался найти то, чем его подопечный смог так набраться, потому что не верил в то, что во всем было виновно пиво, которое они периодически пили вместе, причем в достаточно не маленьком количестве.       — Уилл, сынок, ты хоть понимаешь то, что ты несешь сейчас? — спросил доктор Бей и тут же почувствовал жжение цепочки и кольца на шее, — … ты же и так понимаешь, что тебе придется пройти через процедуру чистки памяти и отправиться домой… и это не мои правила, это те правила, которые нарушать нельзя! Но если ты хочешь выйти, это твое право и так будет лучше, потому что Неон не успеет привязаться к тебе. Пойми, если ты захочешь уйти позже, вот это действительно ударит по его дальнейшему восприятию, а не опыты и эксперименты. Я не выхожу за границы допустимого. Да, иногда все то, что приходится делать — это не вписывается в рамки того, что примет общественность! Поэтому мы и сидим под землей, в изоляции! И строим Киборгвилль! Чтобы не было общественности! Чтобы мы и были общественностью! — доктор Бей сдерживался, пусть и показывал некоторые свои эмоции Уиллу. Тот же сидел напротив и скрипел своими зубами.