Инкубаториум Киборгвилля

      Утро пришло резко, как выстрел. Оно пришло с таким же громким и внезапным звуком… подкинуло экспериментатора с места, после чего он рухнул на небольшой кофейный столик около дивана. Грохот, который при этом ворвался в тишину подземного города, был практически оглушительным, а нецензурное шипение, переполненное болью, непониманием и разочарованием… не знало границ. Столик, который несколько мгновений назад был целым, сейчас больше напоминал четыре колонны, в центре которых, подобно исполнителю желаний, возлежал разъярённый Олденвуд Грей. От боли в колене, от той боли, которая только что была приобретена благодаря падению, единственное что он смог сделать — это перевернуться. Каким-то чудом, получив лишь несколько царапин и синяков, он лежал на спине и смотрел во тьму перед собой, в попытке отыскать источник того громкого хлопка, который раздался минутой раньше, но доктор Бей ничего не видел. Зато он чувствовал запах гари. Едкий, как щёлочь, противный запах гари и слышал то, как в сопровождении раздаются плеск воды и тихая ругань. Ругался Уилл, но из-за дистанции и его попыток говорить тихо, ничего не было понятно. Так было до его разъярённого обращения к Вандае, которая, видимо, все это время стояла на месте, не заставляя свой маленький милый колокольчик издавать приятный звон.       — Пойди прочь… проклятье… — услышал доктор Бей и решил некоторое время внимательно послушать и, таким образом, выяснить детали произошедшего, — Доктор Бей, идите сюда, пожалуйста! — проговорил Уилл и тут экспериментатор понял то, насколько наивно и глупо он вёл себя.       — Конечно же!.. с тем, как я тут рябнулся и раскупорил стол… конечно же меня никто не заметил! Ага!.. кусок дополнительной хромосомы!.. — тихо выругался мужчина, после чего, забыв про обломки и осколки, постарался приподняться на локтях, чем совершил большую глупость, — Да… ну… чтоб… — тихо, с досадой начал ругаться он, почувствовав то, как в области сустава появляется большое количество порезов разной глубины, — Вандая, девочка, включи свет и помоги мне, пожалуйста, — уже не сдерживаясь, уже не стараясь говорить как можно тише, сказал Олденвуд Грей, — Побыстрее, милая…       — Мистер Бей, давайте потише, пожалуйста, — попросил Уилл, который продолжал шипеть, — Не прикольно будет, если мы разбудим Исиду и мелкого. Она становится нервозной и стервозной, если не доспит… а Неон, при своём тотальном спокойствии, становится вялым и вредным. А у нас на сегодня запланирована тренировка, — проговорил парень, продолжая шуметь водой.       — Ты можешь мне объяснить, что случилось? — спросил экспериментатор, решив не действовать парню на нервы и сбавив громкость своего голоса до минимальной-допустимой, но продолжающей демонстрировать весь спектр непонимания и расстройства произошедшим.       — Тостер взорвался, — сказал Уилл, — Видимо, кусок хлеба застрял и не выскакивал. Видимо, что-то там защемилось, затряслось!.. температура была неизменной и как следствие: перегрев и взрыв. Я просто воткнул и пошел умываться. И вот подошел, чувствую, паленым несет… думаю, я ну-ка ножичком ковырну и все будет… БАМ! — Уилл смачно дернулся, — Я каким-то чудом успел руки убрать! Правда, все равно обжегся и, по всей видимости, достаточно сильно. Боль — адища! Но, деваться особо не куда… сначала надо со всем вот с этим разобраться…       — Так… иди в медицинское крыло, к Джонсону. Пусть он посмотрит, а я тут с Вандаей разберусь со всем. Понял? — спросил экспериментатор, — … и никаких возражений! Иди молча! — Олденвуд Грей начал успокаиваться. Ничего сверх опасного не произошло. Конечно, сам факт происшествия был крайне неприятным началом дня. С другой стороны, и так экспериментатор успокаивал себя, все самое плохое случилось сразу и предзнаменовало один прекрасный рабочий день, который должен закончиться фуршетом и поздравлением всех сотрудников.