Инкубаториум Киборгвилля

      — Вставай… — холодно сказал Уилл и сбросил с себя доспехи, воткнул оружие остриём в землю. — Вставай я тебе сказал! — он был грозен и было понятно, что он не шутит. — Давай, сынок, поднимайся на ноги! Я тебе кое-что хочу рассказать. Тебе не понравится, но ты поймёшь все!.. и с первого раза! — он не оставил мне не единого шанса ретироваться, бросив мне ультимативную дуэль, которую нельзя отменить и из которой нельзя просто так выйти. — И что, долго мне тебя ждать или как?! — он стоял в легких тренировочных штанах, рубахе и ботинках. Весь его арсенал состоял из одних только кулаков и мне это было не совсем понятным, потому что мне хватило бы всего одного удара, чтобы нанести ему критический урон.       Я поднялся, опираясь на воткнутый в землю меч. Дыхание, пусть и восстановилось, все равно ощущалось тяжёлым. Все тело болело и я это ощущал не так, как обычно бывает в Синтети, я ощущал это так, как в редких случаях, когда боль пробивается из Реала. Несмотря на это, я встал и посмотрел на отца. Я понимал, что в этой битве надо быть внимательным и серьёзным. Что просто так он меня не отпустит и что я просто так вряд ли смогу одолеть его… даже несмотря на высокую вероятность единственного убийственного удара. Плюс, я ни разу не видел того, как Уилл дерётся. То есть, он давал мне уроки самообороны, регулярно проводил время на спортплощадке и в зале, помогая, наставляя и обучая чему-то, но ни единого раза я не видел его в деле! Тем более в играх, где он отдавал своё предпочтение тяжёлым силовым классам, что никак не были связаны ни с ловкостью, ни со скоростными атаками.       Мы встали друг напротив друга. Я в легкой броне с зачарованным коротким мечом, прокаченным до нельзя, и Уилл в обычных тряпках. Мы встали друг напротив друга и каждый оценил своего оппонента. Уилл поклонился и я поклонился в ответ. Он двинулся вперед. Медленно. И я тоже двинулся вперед. Все это происходило в тишине, и я не знал и даже не догадывался о том, чего могу ожидать от отца, которого впервые видел в таком состоянии. А он был серьезен! Настолько серьезен, что не спускал с меня глаз так же, как обычно не спускал тогда, когда мы выходили на битвы против боссов.       — Итак, сынок, вот в чем дело… — начал говорить он, — … в Реале я не могу дать тебе по шее, потому что не имею на это никакого морального права… плюс, если я приложусь к тебе в Реале, будет очень и очень много разнообразных вопросов и проблем, чего мне не хотелось бы, — сказал он. — А вот здесь! Ха! Вот здесь я преподам тебе урок… — Уилл дернулся так стремительно, так быстро, что я даже не смог среагировать и пропустил удар… прямо в солнечное сплетение… которое тут же было стимулировано мозгом и системой Синтети предназначенной для передачи боли и я, задыхаясь, отлетел на несколько метров и… уперся в ограждение, которое отделяло дуэлянтов скованных ультимативным режимом.       Боль была невыносимой. В глазах потемнело, но вот… красный показатель жизненных сил почти не сдвинулся с места! И тут я понял то, насколько сильно я попал. А Уилл уже подходил ближе, потирая свои кулаки и намереваясь продолжить свою поучительную речь.       — Так вот, сынок… — сказал он, — … я ничего не сказал тогда, когда ты вернулся домой на костях. Ничего не сказал о том, когда ты накрошил по полной программе и, по всей видимости, нам придется менять диван в ближайшую пару дней! Это так — пустое! Это так — мелочи! Но вот то, что ты решил устроить сейчас! Вот за это я тебе шею начищу по полной программе, причем так, чтобы ты запомнил этот урок на всю свою жизнь… сынок, — он сделал несколько быстрых шагов, которые я даже не смог отследить, после чего приложился к моему плечу и отправил до другого конца арены, выделенной разработчиками специально под дуэлянтов.       — В чем заключается смысл этого самого урока… — он вновь направился ко мне, — … ты не должен искать смерти или боли! Никогда! — он шел медленно, давая мне время на восстановление. — Все дело заключается в том, что в твоей жизни будет предостаточно боли… то есть намеренно искать это дерьмо нет никакого смысла. Точно также я внезапно понял, что все те, кто вырастут в Инкубаториуме вместе с тобой, будут лишены одного реального урока, который, на самом деле, должен быть если не фундаментальным, то одним из очень важных для каждого человека… — к моменту этих слова отца, у меня получилось встать на ноги, — … и заключается этот урок в том, что в жизни и без того слишком много смерти и слишком много боли, чтобы подписываться на нечто подобное! — нас разделила дистанция в несколько метров. — И такое твое сегодняшнее поведение показало мне то, насколько все взрослые Киборгвилля не правы в своих попытках огородить детей от боли и страданий! — он дернулся вперед, а я занял оборонительную позицию, но не сказать, что это помогло мне.