О Гаврюше

Клубы дыма поднимались на востоке. Они рассеивались, достигая небес, а ветер разносил повсюду запах гари — сладковатый, удушающий для смертных, но совсем безвредный для ангелов. И этот дым с запахом, и то, как Михаил произнесла «Они вернулись», не говорило — кричало о катастрофе. — Нет… — в ужасе выдохнул Гавриил, складывая крылья. Гоморра стала грудой обуглившихся развалин и соляных столбов. В Содоме не осталось даже этого — выжженная земля, присыпанная пеплом и всё той же проклятой солью. И ни одного живого существа — не пощадили ни детей, ни животных, ни цветы. Да что живые, не осталось даже тел! — Кто… кто руководил операцией? — выдавил Гавриил. — Сандальфон, — тихо сказала Михаил. — Но он заперся в кабинете и никого не пускает. Тишина оглушала, забивалась в уши, горло, мешая дышать и думать. Тишине было плевать на то, что ангелам воздух вообще не нужен. Рядом с выжженной пустыней до сих пор не мелькнуло ни одной пары чёрных крыльев — даже демоны не осмелились сунуться на общую могилу содомлян. Ад притих, ошарашенный, точно не верил, что Небеса способны на такое. Что же тогда считается злом? — Что будем делать? — Михаил легко коснулась его плеча. — Летим… назад, — Гавриил с усилием отвёл взгляд от руин. — Скажи Арариэлю, пусть затопит здесь всё водой. Брови Михаил чуть сдвинулись, как будто она хотела возразить против столь масштабного изменения рельефа. — Морем больше, морем меньше… — раздражённо начал архангел. — Гавриил, — её голос упал до шёпота. — Я не об этом. Что нам делать, когда заговорит Метатрон? Архангел отвернулся. И ничего не ответил. Гавриил мерил шагами кабинет. Где-то в коридоре истерично всхлипывал Варахиил — второй из ангелов, отправленных в Содом. Произошедшее изрядно выбило его из колеи, причём оставалось неясным, кто напугал его больше — безумные грешники (и что такого могли сделать люди?) или товарищ-палач. Остальные могли рассказать не больше него — они ведь даже не спускались на Землю, атаковали сверху и лишь по сигналу, да и то основную работу сделал Сандальфон. Сандальфон… В памяти мелькнули расправленные плечи, сложенные на груди руки, серьёзное лицо, изредка озаряемое улыбкой. Работает с нерождёнными детьми, играет на арфе… Не каратель. Не убийца. Его попросили о руководстве наказанием впервые в жизни — после второй партии Падших Наверху отчаянно не хватало рабочих рук. Гавриил остановился, запустил пальцы в волосы. Никого не волнует, что случилось с Сандальфоном — он жестоко убил тысячи людей, и среди них, как ни крути, были невинные дети. Он сотворил такое, на что даже не каждый демон был способен. Варахиила и других не накажут, они и сделать-то ничего не успели, а вот Сандальфон… Да что ж такое! Мало им было тех последних идиотов, что были изгнаны после того, как породили нефилимов?! Гавриил хрустнул костяшками. Если на то воля Божья, то Сандальфон Падёт, в этом нет сомнений. Гавриил не усомнится и сам столкнёт его за край. Но если нет? Иначе почему при одной мысли о новом изгнании у архангела ломит крылья так, словно на него самого плеснули кипящей серой? Гавриил знал, что надо сделать. Знал. И это было страшно. Хотя чего бояться архангелу, если с ним всегда, даже в имени, сила Всевышнего? Столп света ударил неожиданно, как и всегда. Гавриил успел мельком обрадоваться, что Метатрон вышел на связь не в общем зале, а здесь, в кабинете. — Святейший архангел Гавриил! — Слава тебе, Глас Божий, — Гавриил неторопливо шагнул вперёд. — Я исполнил волю Господа. Грешники наказаны. Интонация Метатрона сделалась непередаваемой: — Мы… видим. Повисла тишина. Гавриил ждал, заложив руки за спину и сохраняя невозмутимый вид. Гром должен был грянуть с минуты на минуту. И он грянул. — Гавриил. Один из ввереных тебе ангелов поступил Неправильно. Гавриил молчал. — Жестоко убил людей, живших в Содоме и Гоморре. Не делал различия между грешниками и невиновными. Не оставил в живых никого, кому случившееся могло бы послужить уроком и способствовать исправлению. Глупая, бессмысленная акция, которая нарушает План, ибо после Потопа не должно было быть массовых смертей — по завету, что был запечатлён на небе радугой. Архангел слушал с видом внимательным и участливым. — Подобное не может совершить воин Небес. Ангел Сандальфон должен быть и будет наказан. Вот оно. Сейчас. — Святой Глас Божий, — Гавриил глубоко вздохнул. — Я утверждаю, что Сандальфон невиновен. Столп света дрогнул: — Как это?.. — Я отдал ему приказ покарать Содом и Гоморру, не уточняя деталей. Буйство грешников было столь велико, что поверить в их исправление почти невозможно. Сандальфона можно винить в том, что он выполнил приказ слишком старательно, но не в измене. Он не знал Сандальфона. Правда, они почти не говорили и ни разу не работали вместе. Но сейчас это не имело значения. — Моя вина в том, что я не растолковал Сандальфону, чего именно ждут от него Небеса. Он прежде не работал на Земле, так можно ли ожидать от него грамотной инициативы? Он не смог бы помочь прежним Падшим — все они сделали сознательный выбор. Сандальфон не предатель. Он ничего не выбирал. — Если на то воля Всевышнего, — Гавриил наклонил голову, — виновный перед вами. Я совершил ошибку. Я прошу прощения и готов понести наказание. Вплоть до… до Падения. Кабинет окутала тишина. Свет замигал — точно перегорающая лампочка, которых ещё не изобрели. — Ты сомневаешься в воле Господа и справедливости Его наказаний? — наконец уточнил Метатрон. — Ничуть, — Гавриил не кривил душой. Он всегда верил Богу и в Бога, и именно поэтому мог спокойно делать то, что считал должным. — Напротив, я знаю, что Бог будет справедлив и всегда готов принять его волю. — Мне нужно уточнить, — пробормотал Метатрон. И свет потух. Гавриил ждал, чувствуя, как его окутывает странная безмятежность. Всё в руках Всевышнего. Не верить в это и сознательно вмешиваться в План есть Зло, которого Гавриил и не допустит и никогда не совершит. И если Божий План включает в себя Падение Гавриила… что ж. Это всё равно выглядит правильнее, чем наказание несчастного ангела, который после Содома так и не вышел из кабинета. — Архангел Гавриил, — столп света зажёгся вновь. — Господь прощает тебя… и ангела Сандальфона. Но больше нарушений быть не должно. Его следующая ошибка… — Я понял, — Гавриил поклонился и открыл было рот для прощальной благодарности. Но Глас Божий уже смолк. … Следующие тысячелетия Сандальфон будет злиться на чрезмерную опеку и обижаться, что ему почти не доверяют серьёзной работы. Будет делать вид, что его невозможно задеть или напугать. Он никогда не узнает ни о визите Метатрона, ни о том, что архангелы приняли его в свой круг для личного присмотра. Не узнают об этом и другие ангелы — гибель Содома и Гоморры останется в их памяти священной карой, а не ошибкой. Никто не узнает. Но разве это важно?