О Гаврюше

«И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и для времён, и дней, и годов». Первой площадкой работы был космос. Ангелы вешали звёзды — осторожно, как дети ёлочные игрушки. Вырисовывали узоры созвездий. Раскручивали спирали галактик. Зажигали туманности и любовались вспышками в бесконечном чёрном пространстве. Звучит как сказка, да? Руководить ими было совсем не так прекрасно. Начнём с того, что не каждый оказался способен на тонкую и тщательную работу — планеты то и дело сталкивались, сверхновые взрывались, а уж падающие метеориты вовсе никто не считал. А кому приходилось устранять последствия? Правильно, архангелам. И это не говоря о тех, кто не хотел следовать прямым указаниям Господа и стремился привнести в каждый проект что-то своё. Много раз Гавриил и Уриил ловили изобретателей буквально за руку, а несколько раз не успевали поймать, и появлялось что-нибудь вроде двойных звёздных систем. «Но им же одиноко по одной!» — и главное, такая искренняя растерянность в голосе. Впрочем, надо отдать этим ангелам должное — их нововведения ни разу не привели к катастрофе, да и Бог до сих пор не ругался. Но кто знает, что случится в следующий раз? Поэтому как только появилась новая вакансия — работа с живой природой — Гавриил сразу вызвался перевестись. И после некоторых колебаний и отчаянных просьб Рафаила, который оставался руководить звёздами, забрал с собой одного из ангелов — самого рыжего и самого творческого, от которого каждый миг ожидали, что он разнесёт какую-нибудь галактику своим энтузиазмом. Может, работа в другом месте его немного успокоит? Да и Люцифер обещал присмотреть… «И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле». Рай стал их второй рабочей площадкой. Лучшее из того, что было создано здесь, позднее отправилось в человеческий Эдем, остальное — на Землю. Шелестели листья и травы, одуряюще пахли цветы — первые цветы этого мира. Причудливый коктейль из самых разных растений, которые никогда не смогли бы вырасти на Земле в одном климатическом поясе, здесь был нормой жизни. Сосна и пальма соприкасались кронами, под ними раскинулось маковое поле, в котором кое-где мелькали фикусы. Кто-то из ангелов склонился над кактусом, шёпотом уговаривая его зацвести. Воздух вокруг деревьев затемнили, чтобы лучше видеть плоды — в то время все они светились, каждый своим цветом. По небу проносились тени крыльев, ангельских и птичьих, перекликались знакомые голоса. «И сказал Бог: да соберётся вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша». Ангел жмурился и бултыхался, тщетно пытаясь раскрыть влажные тяжёлые крылья и обдавая Гавриила солёными брызгами. Тот поморщился, поудобнее перехватывая его под мышки и отлетая в сторону суши. — Никогда. Больше. Так. Не. Делай, — Гавриил пытался сказать это как можно строже, но у ангела на лице был такой восторг, что улыбка пробивалась сама собой. — Прежде чем совать крылья в воду, надо уяснить разницу между сухим и мокрым и научиться сушиться чудом! — Так это — мокрое? — и ни капли испуга. Балда. Не понимает, что ли, что мог бы остаться на морском дне навсегда? — Мокрое, — вздохнул Гавриил и махнул рукой, возвращая крыльям брата прежний вид. Надо всё-таки ввести обязательные лекции по чудесам. И запретить ангелам покидать Рай без приказа. На всякий случай. «И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И стало так». Ангелы орали. Нет, действительно, визжали самым позорным образом. Цеплялись друг за друга, прикрывали товарищей крыльями, кто-то позеленел — буквально — и попытался слиться с ближайшим папоротником. Примчавшийся на оглушительные вопли Гавриил застыл как вкопанный, уставившись на огромную восьминогую тварь с челюстями такого размера, словно она могла перекусить крыло. — Хей, Гавриил! — Люцифер склонил голову к плечу. — Как тебе мой малыш? Прелесть, правда, ребята? «Ребята» дружно помотали головами и умоляюще уставились на Гавриила. Ещё бы — кто из них осмелится перечить первейшему ангелу на Небесах? — Люцифер, — Гавриил улыбнулся. Улыбка его была такой же невинной, как выражение лица Люцифера, но архангелы знали друг друга достаточно хорошо, чтобы распознавать намёки. — Это что? — Как что? — тот показательно округлил глаза. — Пауки. Новый проект Всевышнего, забыл? — Я-то не забыл, а вот ты, кажется, совершенно упустил из виду масштаб, — Гавриил шагнул к пауку, проводя пальцем по лапе. По группе ангелов пронёсся судорожный вздох. — Два метра в высоту? Люци, серьёзно? — А что, мне показалось, немножко новизны не повредит… — в глазах Люцифера плясали ехидные искорки. — Ты должен был бороться с нарушителями Плана, а не примыкать к ним! — Гавриил укоризненно покачал головой, щёлкнул пальцами, и паук начал стремительно уменьшаться, съёживаться до размеров обычной букашки. Ангелы облегчённо выдохнули, расслабляя крылья. По лицу Люцифера скользнула гримаса разочарования, и Гавриил ощутил внезапную тревогу. Да, ему всегда нравилось шутить над братьями, но с каждым разом шутки эти становились всё более жестокими. Как будто… как будто Люциферу доставлял удовольствие чужой страх. — Идите работать, — тихо сказал архангел и тряхнул головой, отбрасывая глупые мысли. Это же Люцифер. Он никогда не обидит других ангелов. Никогда. Правда?