***
Сегодня у них выступление. Возбуждение, нервозность и толика эйфории, как обычно, окутывает всех семерых. — Мы выглядим очешуенно! — Восклицает Бэм, крутясь у зеркала, — Я так точно! — Самолюбование — это порок, вообще-то, — Показательно назидательно комментирует Джинен, чем вызывает всплеск веселья. Хотя Джинен не может не согласиться — они действительно хороши. Получение дэсана и высокая оценка последнего альбома в целом явно придали больше уверенности в себе. А это, в свою очередь, не могло не сказаться на внешнем виде и ощущении себя, что понятно: нравишься себе — нравишься другим. Простая истина, к которой не всегда легко прийти. Джинен скользит взглядом по лидеру. Если бы он мог позволить себе быть полностью честным с собой, то захлебнулся бы от восхищения. Старший выглядел непозволительно хорошо: отросшие волосы и этот дурацкий пирсинг под глазом заставляли медленно гореть изнутри — сердце зависло над огоньком и старательно пытается увернуться. Но Джинен не задерживает долго взгляд, лишь пара секунд, больше просто нельзя. Тогда он просто не сможет оторваться, и все заметят. И Джебом заметит. А сейчас это не нужно — они и так еле сохраняют крупицу чего-то, что похоже на их прежние отношения. Но это лишь крупица, которую так хочется вырастить в нечто большее, поэтому Джинен запрещает себе даже думать о старшем в каком-то другом ракурсе, кроме дружеского. Когда лидер проходит мимо сидящего на пуфе Джинена, то случайно спотыкается о его ноги и тут же рассыпается в каких-то неуклюжих извинениях. Джинен кривится и отмахивается, мол “все окей, не парься”. Ему порядком надоели извинения старшего буквально за все. Он просит прощения чуть ли не за то, что дышит рядом с Паком и последнего это доводит до раздраженного отчаянья. Ведь такое поведение совсем не помогает закрыть глаза на случившееся. Джинен уже бог знает сколько раз говорил, что извиняться не за что, ведь они все прояснили и все в порядке, но старший будто и не слушал. Он продолжает извиняться за все подряд, потому что не знает, как еще показать свое раскаяние. И не знает, что Джинену оно в общем-то и не нужно. Пак уже не представляет, что сказать, кроме как бесконечно повторять “все нормально; ничего страшного; все окей, хен; забей, хен и т.д.” Вот и сейчас Джинен лишь машет рукой, а лидер смотрит в ответ всего мгновение, боясь поддерживать зрительный контакт, хотя раньше они могли целые диалоги так вести. Но не сейчас. А Джинену бы так хотелось хоть на секунду дольше, но кто его спрашивает? Они отработали перфоманс на 200%, как и всегда, поэтому со сцены уходят довольными и со счастливыми улыбками. Джебом идет следом за Паком, почти вплотную, утыкаясь взглядом в знакомую макушку и погружаясь в себя, прокручивая в очередной раз в голове все, что произошло и то, к чему это привело. Он настолько ушел в свои мысли, что не заметил, как промахнулся на одну ступеньку, от чего впечатывается в впереди идущего. Они бы оба покатились с лестницы, если бы Джинен не удержал равновесие, вовремя ухватившись за перила. Джебом быстро отлипает от чужой спины и начинает бормотать извинения. Опять. — Джинен, черт, прости! Задумался. Правда, извини, ты в порядке? — Блять, хен, да сколько можно? — Это реально доводит уже до бешенства, — Идем, — Он хватает лидера за руку и тащит в сторону, где их никто не подслушает. — Хен, пожалуйста, я тебя вот очень прошу, прекрати извиняться! — Джинен повышает голос и крепче стискивает запястье старшего. — В смысле? — Лидер слегка в замешательстве от такого напора. — В прямом, Джебом! Хватить просить прощения за каждый свой шаг! И не свой тоже, кстати. — Но я… Я же вроде как обычно, — Джебом и сам понимает, что это далеко от истины, но такая линия поведения кажется единственно возможной. — Как обычно, ну конечно, — Хмыкает младший, — Серьезно, Джебом, ты за последние две недели извинился передо мной пару тысяч раз. Я сказал тогда и повторю сейчас: мне не за что тебя прощать. Все нормально! Хорошо? Так что, пожалуйста, хватит уже. Давай попробуем хоть немного быть, как раньше? — Ты сам говорил, что как раньше уже не будет. Да и не может быть. Я понимаю все. Я стараюсь, Джинен, просто все это не кажется нормальным. Будто мы просто избегаем слона в комнате. — Да нет никакого слона, хен! Он только у тебя в голове, поэтому харе, а? — Джинен чуть ли не умоляет. — Я тебя услышал, — Джебом кивает и убирает руку, а Джинен только тогда понимает, что все это время судорожно сжимал запястье старшего. Разговор и вправду помог. Только отчасти, но все же. По крайней мере, Джебом теперь не извинялся каждые полчаса, теперь он делал это пару раз в день — определенно прогресс. Некая натянутость сохранялась, но прикосновений и искренних улыбок стало побольше. Не как раньше, но уже вполне неплохо, по мнению Джинена. Впереди их ждет серия фансайнов в Таиланде и Джинену кажется, что нужно бы активнее вразумлять старшего, поскольку не только мемберы, но фанаты могут заметить неладное, а это им не к чему. По прилету в Бангкок поток извинений остается на прежней отметке. Количество прикосновений и неуверенности — тоже. Джебом правда старается вернуть все в более или менее прежнее русло, но вина не уходит никуда. И даже, если Джинен говорит, что все окей, то сам Джебом так не чувствует. Ему постоянно крайне неудобно рядом с младшим. Он боится смотреть тому в глаза, каждый раз ожидая увидеть там обиду и горечь. Ему страшно прикасаться лишний раз, опасаясь вызвать волну ненужных воспоминаний. Лидер не успевает переступить порог своего номера, как получает сообщение от Джинена: “Нужно поговорить. Зайдешь ко мне?” Оставаться с младшим наедине тоже было до ужаса неловко, но он должен ему теперь по гроб жизни, поэтому: “Хорошо. Распакуюсь и приду” “Ок. Жду”***
Когда Джебом заходит к младшему, тот говорит по телефону и только приветственно кивает. Старший улавливает очень мягкий тон Джинена, что немного удивляет, ведь Пак довольно редко включает этот свой медовый голос. — Да, хен, мы тут на три дня и потом обратно. Что? А, да, — Джинен бархатно смеется, — Хочешь забрать меня из аэропорта? Не знаю, насколько это удобно, я уточню у менеджера, — Молчание и снова ласковая улыбка, — Хорошо, хен, созвонимся позже тогда. Джинен убирает телефон, а Джебом спрашивает быстрее, чем успевает подумать об уместности вопроса: — У тебя кто-то появился? — Ээ… — Младший запнулся, — Нет, не совсем. Это важно? — Не то чтобы… Вообще это не мое дело. Если у тебя все хорошо, то этого достаточно. — У меня все хорошо, Джебом. И именно это я пытаюсь тебе объяснить все это время. Да, я сказал, что все не будет, как раньше. Но все может быть близко к тому. Просто не усложняй все, хен. — Я стараюсь, но я так виноват перед тобой, что… — Да завязывай уже, хен! Все в норме. Я в норме! Просто поверь мне, окей? — Но, Джинен… — Старший утыкается лицом в ладони. Ему стыдно. Стыдно, что он не способен быть хоть на десятую часть таким же, как Джинен. Младший подходит, присаживаясь на корточки напротив лидера, что сидит на кровати. — Хен, просто поверь мне, хорошо? — Он отнимает руки Джебома от лица, — Ты ведь всегда доверял мне, разве нет? Вот и сейчас — просто поверь мне, если не можешь себе. Все хорошо. — Он заглядывает в глаза старшего, стараясь максимально концентрированно донести свою мысль, — Со мной все хорошо. И между нами все хорошо. Ты все еще мой лучший друг, не смотря ни на что. Верь мне. Джебом будто заново открывает для себя человека напротив. Снова учится понимать его, отгадывать неуловимые изменения в отблеске глаз, доверять и не предавать ответного доверия, позволяет себе снова встать рядом — не позади, не склонившись в извинении, а рука об руку, как было всю их сознательную жизнь. — Если ты так говоришь… Если ты готов… Если мы все еще те, кем были до всего этого дерьма, то хорошо, Джинен. Я верю тебе. Мы ставим точку. Я больше не буду извиняться. Мы больше никогда не вспомним об этом всем. Я снова буду тебе тем, кем старался быть раньше. Джинен чувствует облегчение. Он снова видит свое отражение во взгляде напротив. Он снова может дышать рядом с ним. Это лучшее, что они могли сделать в этой ситуации. Это единственное, что Джинен мог позволить себе. На следующий день Джинен не просто удивляется, а скорее шокируется, насколько разговор возымел эффект. Джебом не просто стал прежним — его стало раздражающе много. Шутки на двоих, близость на двоих, объятия на двоих. Но это только верхушка перемен. Джебом был просто везде: смеялся и подтрунивал, жал руки и ерошил волосы, хватал за щеки и уши, и все это с искрами в глазах, которые сжигали Джинена долгие 11 лет. На фансайнах и за их пределами вообще началось черт знает что. За три дня младший услышал фразу “Я верю тебе, Джинен” раз двести. А еще подъехали шуточки из любимых хеном аниме. Джебом действительно раздражал и страшно радовался недовольной мине Джинена. — Хен, — Возмущенно шепчет младший на последнем фанмите, — Когда я сказал, что ты можешь быть со мной, как раньше, то я не имел в виду доставать меня 24/7! — Бесишься? — Ухмыляется старший. — Очень. — Отлично. Значит никакой неловкости. Ты был прав, и мы действительно можем быть теми, кем были. Спасибо, Джинен-кун, — Ржет тихонько, за что получает подзатыльник от взбеленившегося Пака. А Джинен думает, каково ему будет делать вид, что он сдался в своих чувствах? Как убедить всех, что Джебом ему больше не нужен? Что он вырос из этой любви и готов двигаться дальше?***
— Машина уже на парковке? — Кричит Джебом менеджеру, пытаясь пробиться сквозь толкучку в аэропорте. Они вернулись в Сеул. — Да, давайте быстрее. Получив ответ, Джебом старается собрать всех в кучу и быстренько пройти к подземной парковке, но выходит все равно очень медленно. Фанатов просто тьма, а так хочется попасть уже домой и наконец-то поспать. Но это тоже часть их работы, поэтому ребята лишь устало раздают улыбки и благодарят за любовь, неторопливо пробираясь к выходу. Выбравшись к спасительному пространству без людей, Джебом начал активно подгонять всех к микроавтобусу, но Джинен вдруг остановился и уставился в телефон. — Алло? Хен, ты на парковке? Серьезно? Эм, ну окей. Я сейчас тебя найду, — Он отрывается от разговора и обращается к мемберам, — Ребят, меня заберут, так что я своим ходом. Увидимся! — Он махнул рукой и направился вдоль рядов машин. — У него кто-то есть? — Ошарашенно спрашивает Джексон, ибо вот этого он вообще не ожидал. — Ты вот у кого это сейчас спрашиваешь? — Прилетает в ответ иронично от БэмБэма. — У кого-нибудь? Марк? — Джексон смотрит на парня рядом с собой. — Если бы я знал, то и ты бы уже знал, — Хмыкает Туан. — Логично, — Кивает Джексон и нежно треплет макушку старшего, — Джебом-хен, может ты? — Все заметили, что недопонимание между лидером и Джиненом, видимо, исчерпано, поэтому теперь самым очевидным было обращаться именно к Джебому, он ведь всегда все знал о Паке. — Мне-то откуда знать? — Пожимает плечами лидер, — Харе сплетничать, поехали по домам уже, — Джебом полез в машину, торопя остальных, чтобы можно было уже оказаться дома и выспаться.