Джастин необычный человек. Он красивый, талантливый и харизматичный. Он сводит с ума толпы поклонниц, которые выжидают его под окнами отеля с немыслимыми фиолетовыми плакатами и криками во все горло. Ему не приходится делать ничего сверхъестественного, чтобы завоевать сердце любой малолетней девчонки. Достаточно только взмахнуть челкой и улыбнуться — они уже визжат от восторга.
Я была немного скромнее. Не писала ему в твиттере, не преследовала его и даже не ходила на его концерты. Я всегда держала эмоции в себе, испытывая панический страх, что надо мной кто-то посмеется или просто косо посмотрит. Со всеми своими переживаниями я справлялась самостоятельно, боясь рассказать их даже самым близким.
Но сейчас я готова признаться в том, что десять лет назад Джастин был для меня всем: рассветом, с которым я ездила в школу, слушая его песни; закатом, что я встречала, лежа в своей кровати; проливным дождем, треском костра на заднем дворе и даже запахом горелой яичницы, потому что я постоянно сжигала ее, отвлекаясь на его хиты игравшие по утреннему каналу.
Я любила его. Любила его голос, его лицо, его мимику. Возможно, это была обычная детская симпатия, которая бы вскоре прошла, но я стала взрослеть. И взрослела я вместе с ним, наблюдая, как меняется моё собственное тело и его. Я стала девушкой, и меня привлекал уже не просто его большой музыкальный талант и природная красота, но и его возрастающая сексуальность.
Я стала еще более одержима им. По сей день, я испытываю настоящее влечение к Джастину. Мне нужно противостоять этому инстинкту, потому что это неправильно. Я не должна чувствовать такую похоть по отношению к нему.
Потому что Джастин Бибер — мой дядя.
Он старше меня всего на четыре года. Раньше он часто приезжал к нам. Мы пили вместе Ред булл и смотрели комедии у меня в комнате на старом видаке. Мы были хорошими друзьями, потому что разница в возрасте не такая уж и большая, к тому же у нас было много общих интересов.
Джастин — единственный человек, который так трепетно относился ко мне, разделяя со мной счастливые моменты детства. В те дни я была счастлива, что у меня есть такой родственник, как он. Но все изменилось, когда он стал известен.
Джастину пришлось переехать в Америку, оставив свою семью в Канаде. Он обещал мне приезжать и навещать меня, и он держал свое слово, правда с каждым годом встречи становились все реже, но я не переставала их ждать. Вскоре, по мере покорения им новых высот в мире шоу-бизнеса, Джастин перестал навещать нашу семью совсем. Но я не смею его осуждать.
Я ужасно по нему скучаю. До сих пор. Только теперь мною овладевают немного другие эмоции, которых не было до моего полового созревания. Я смотрю на него в интернете и пускаю слюни, восхищаясь тем, как сильно он повзрослел и каким красавчиком стал.
С красными щеками, сладостной пульсацией между ног и невероятным стыдом я разглядываю его фотографии и останавливаюсь на самых выдающихся частях его спортивного накаченного тела. Напряжение растет, и чтобы избавиться от него, моя рука ныряет под резинку белых шелковых трусиков. Мне нехорошо от самой себя, чувствую себя тронутой нимфоманкой, но все равно поддаюсь искушению.
Такое происходит довольно часто. И если раньше, когда мое тело требовало такого рода разрядки, я могла сказать себе «Эй, Викки! Перестань думать об этом. Он же твой дядя, это не правильно!», то сейчас животное желание заняться с ним сексом просто не дает мне шанса вразумить себя. Фантазии о нем, параллельно прикосновениям моими пальцами к собственному телу, стали обычным для меня явлением. Я не могу без этого.
Джастин, как наркотик. Запретный. Сладкий. Недоступный.
Клянусь, если бы нас оставили вдвоем в моей комнате в наши дни, я бы его изнасиловала и даже не вспомнила о том, что мы, черт возьми, родственники, и то, чем я жажду с ним заняться называется инцестом.
С этой нездоровой привязанностью я решила бороться с помощью дневника, надеясь, что перенос моих мыслей на бумагу поможет справиться с мучением. Несколько лет назад я купила толстую тетрадь с ярко красной плотной обложкой и записывала в нее все свои желания, что порой не давали уснуть, назойливо пробуждая функцию воображения в моей попорченной психике.
Никто не знает об этом сборнике порнографии, потому что я так тщательно его прячу, что даже тщательная уборка не способна рассекретить мои мечты о близости с родным дядей, которые я по сей день записываю дрожащей рукой на белые страницы.
«…Своими карими глазами он сводит с ума. Я хочу видеть их напротив себя, хочу чувствовать его руки, окольцовывающие мою талию. Мне хочется доводить его до оргазма столько раз, сколько бы у меня получилось сколько бы он выдержал за ночь…»
Непристойные мысли по поводу моего дяди подкрепляют его горячие снимки из модных журналов и рекламные ролики. Мне нравится смотреть на его обнаженный торс (к моему счастью, Джастин часто снимается в рекламе белья), я изучаю его руки, восхищаюсь выпуклыми синими венами под гладкой загорелой кожей и представляю, как они будут набухать, когда этот мужчина схватит меня за горло. Я представляю, как его губы будут шевелиться, называя меня грязной шлюхой, а затем как они прижмутся к моим, сцеловывая мои томные стоны. Я хочу чувствовать его в себе, хочу знать его вкус, его запах, ощущать его бархатистую кожу на своем языке и слушать его хриплое дыхание.
Когда я думаю об этом, мне становится ужасно неловко и стыдно. Я заливаюсь краской, пока мой внутренний демон продолжает вбрасывать в мозг новые неприличные картинки со мной и Джастином в главной роли.
— Викки, ты тут?
Вот блин! Моя мама как всегда не вовремя, и мне приходится перевести дыхание и убрать дневник в дальний ящик, прежде чем открыть ей дверь.
— Да. Что случилось? — мой голос немного хриплый, потому что я все еще не могу прийти в себя после разыгравшегося воображения.
— Советую тебе оставаться дома до вечера, потому что сегодня к нам приезжает Джастин.
— К…кто? — я выдавливаю из себя вопрос, чувствуя, как начинаю дрожать.
Я не видела его семь лет. Семь лет я строила у себя в голове изощренные сценарии нашей близости, смирившись с тем, что больше не встречусь с ним. А теперь мне придется как-то смотреть ему в глаза, да и еще и вести с ним мирную беседу…
Я бесстыжая извращенка, которая умудрилась испортить еще даже не состоявшуюся встречу, потому что не смогла пресечь свою больную любовь к нему на корню.
Что ж, вечер обещает быть для меня тяжелым.
Весь день я провела за уборкой квартиры. Моя мама решила взять готовку на себя, потому что из-за моих трясущихся от волнения рук я покрошила в салат свой собственный ноготь. Хорошо, что лак на нем оказался ярко-розовый, и мне удалось без проблем извлечь его из глубокой миски с огурцами.
Внутри меня бушует тревога. Мучительное ожидание гостя усугубляет и без того нестабильное состояние моей психики, поэтому я пытаюсь занять себя хоть чем-нибудь, чтобы больше ничего не испортить в этом доме. Кроме себя. Я уже и так испорчена до самой крохотной поры.
Зайдя в свою комнату, ловлю себя на мысли, что мне осталось убраться только в ней, хотя именно здесь, в моей спальне, всегда царил порядок. Мне нравится, когда каждая вещь лежит на своем месте, когда кровать заправлена и воздух пахнет свежестью. В такой обстановке я чувствую себя спокойно. Но не сейчас. От нервов у меня холодеют конечности, и кажется, будто тело чешется изнутри. Надеюсь, что теплый душ меня спасет, поэтому незамедлительно хватаю с крючка белое полотенце и забегаю в ванную, щелкая автоматический замок.
Вода и правда помогла мне прийти в себя и теперь мне хочется полежать на кровати, раздумывая о том, что бы я надела на этот семейный ужин.
Оповещение о том, что Джастин будет через несколько минут, прозвучало от мамы совсем скоро. Поднявшись с кровати, я села за столик с зеркалом, обрамленным светодиодной лентой, и нанесла на лицо легкий макияж. Удивительно, но сегодня моя кожа не преподнесла мне никаких сюрпризов в виде воспаленного прыща или покраснений на коже. Наверное, все-таки я не так неудачлива, какой чувствую себя в последнее время.
Подкрасив ресницы тушью, я нанесла на губы матовую помаду и расчесала волосы, позволяя им спускаться вдоль моих плеч к лопаткам. Достала из шкафа белую полупрозрачную блузку и заправила ее в голубые джинсы с тонким ремешком и серебристой пряжкой. Выглядит соблазнительно. Надеюсь, Джастину понравится… Хотя, с какой стати ему должен понравиться мой внешний вид?
Прозвучал звонок в дверь. Я медленно выдохнула, наблюдая за своим отражением, и расправив плечи в гордой осанке, поспешила спуститься вниз. Главная дверь была уже распахнута. Гостиная наливалась приветливыми голосами и смехом моих родителей, которые обнимали Джастина, встречая его на пороге нашего дома.
А я… просто застыла на месте. Не успев спуститься еще на две ступеньки, я пыталась разглядеть его лицо, которое пряталось за широкими плечами моего отца, что жал ему руку, но в один миг наши глаза встретились.
Боже, под прицелом этого обезоруживающего взгляда у меня, будто отнялись ноги. Все тело парализовало, и я не имела возможности выдавить из себя ни звука. Наверное, я была слишком счастлива увидеть его. Здесь, в нашем доме. Вживую.
Пока я стояла, крепко держась пальцами за перила, чтобы не упасть в обморок, Джастин подошел ко мне первый. Уголки его губ приподняты, а пытливый взгляд скользит по моему лицу, будто изучая. Под таким взглядом я почувствовала себя совсем маленькой, хоть и стояла выше него, краснея от очередной мысли, что возникла у меня в голове.
— Викки, ты так выросла… — его глубокий тембр вывел меня из состояния шока.
Я смотрю в его глаза, загоревшиеся блеском, и рефлекторно миную последнюю ступень, падая в его крепкие объятья. Мои глаза щиплет от слез, но я не хочу показывать свою слабость, поэтому проглатываю ком и вдыхаю воздух, а зря. Потому что у Джастина сногсшибательный парфюм, и я чувствую, как у меня снова кружится голова и тянет в животе. Наверное, он слышит мое учащенное сердцебиение, отбивающееся о его крепкую грудь, да и черт с ним…
Мне так хорошо, что я не хочу его отпускать, но так долго стоять с ним в обнимку уже становится неприлично, и я отстраняюсь, заглядывая в его лицо с широкой улыбкой.
— Ты тоже, Джастин, — парирую я, и слышу, как мама зовет нас за стол.
За ужином родители ведут непринужденную беседу, разговаривая с Джастином о его жизни и творчестве. А я молча разглядываю его, сидящего напротив, и не перестаю восхищаться. Последние годы я смотрела на него только с фотографий, а сейчас он сидит передо мной весь такой расслабленный и сексуальный и рассказывает о том, как тяжело ему пришлось в последнем туре.
Я его даже не слушаю. Его бархатный голос льется в мои уши, но слова не несут никакого смысла, потому что на данный момент я нахожусь в трансе. В гребаной эйфории, когда заостряю внимание на каждой мелочи в нем.
Например, на его блестящих волосах, уложенных назад, длинной изящной шее, переходящей в ровные плечи и четко-очерченные ключицы, между которых пуговка его черной рубашки оказалась расстегнута. Я задержала взгляд на карих глазах, которые тут же встречаются с моими, пуская по моему телу электрический ток.
Готова поспорить, что меня передергивает, когда я ощущаю на себе его тяжелый властный взгляд. Мне бы хотелось, чтобы он означал для меня хоть что-то, а не был лишь частью его образа, из которого Джастин не может выйти даже в кругу родственников.
Между разговором он вытягивает руку вперед и хватается за бутылку с красным вином. Я прослеживаю за его жестом и чувствую, как мои соски твердеют, когда я обращаю внимание на его пальцы.
— Викки, ты пьешь? — предлагает он, указывая взглядом на мой пустующий бокал.
— Да, — хриплю я, понимая, что алкоголь сейчас — не лучшая идея. Но что поделать, воды на столе нет, а мне нужно срочно смочить горло.
Я смотрю, как изящно Джастин наливает бордовый напиток, склоняя зауженное горлышко бутылки над моим круглым фужером, и молю Господа, чтобы он побыстрее закончил, иначе мое сердце остановится от перевозбуждения. Еще эти нотки его парфюма, наполняющие комнату. Ух…
Как только мой фужер наполняется вином, я нетерпеливо проглатываю его, жадно прильнув губами к стеклу. Не думаю, что-то, что я сейчас демонстрирую старшим — знак хороших манер, но мне необходимо прояснить мысли.
Отлипая от бокала, я замечаю строгие взгляды со стороны родителей и насмешливую ухмылку на самых сексуальных губах, которые я видела. Джастин смотрит на меня неотрывно. Он все еще улыбается и отпивает свое вино. Мне становится немного неловко, но я довольна тем, что Джастин оценил мою выходку. По его взгляду я вижу, что ему понравилась моя смелость, и, кажется, я снова завожусь.
Время тянулось, подобно слайму, но, в конце концов, наш ужин подходил к концу. Говорили в основном только родители, Джастин выдавал короткие ответы, а я молчала, занимая свой рот едой, чтобы случайно не выпалить чего-нибудь ужасного, за что мне потом будет стыдно. Джастин иногда смотрел на меня, но я не могла понять его эмоций. Он то поднимал одну бровь, то чесал лоб и подбородок, то отпивал небольшие глотки из своего бокала, манерно покачивая его в руке.
Иногда я думала, что он специально светит передо мной своими пальцами, чтобы снова увидеть мой румянец на щеках, который уже вообще не покидал мою кожу благодаря вкусному ежевичному вину. Или не менее вкусному Джастину.
— Викки, поможешь мне убрать посуду? — спросила мама, складывая грязные столовые приборы на тарелки.
— Конечно, — я полная решимости вызвалась на помощь, но Джастин неожиданно возразил.
— Уже поздно… Я уберу посуду вместе с Викки, а вы отдыхайте, — учтиво предложил он моим родителям. — Заодно пообщаюсь со своей племянницей.
— Если тебе будет несложно, Джастин… — согласился отец, улыбнувшись.
— Не забудь подготовить гостевую комнату, — мама говорит мне на ушко, положив ладонь на плечо, и когда видит мой кивок, желает нам спокойной ночи и поднимается вместе с папой на второй этаж.
Как только родители вышли из поля зрения, я снова почувствовала себя вдвое меньше. Мы остались с ним наедине. Я чувствую его запах и вижу, как он закатывает рукава черной рубашки, обнажая татуированные предплечья. Если бы он только знал, что в моих снах он вытворял со мной этими руками…
Мы убирались в полной тишине. Разве это называется «общение с племянницей»? Неловкое молчание сверлило уши, вынуждая меня перебрать в голове множество тем для разговора, которые я бы могла поднять. Но не решалась, потому что, по всей видимости, Джастину нравится эта тишина.
Захлопнув дверцу посудомоечной машины, я настроила режим мойки и повернулась лицом к Джастину, который облокачивался плечом на стену, скрещивая руки на груди.
— Покажешь мне свою комнату? — внезапно спросил он.
— Да… Конечно, — я мямлю, замешкавшись от такого вопроса. — Идем.
Я зашагала вперед, ведя за собой Джастина, который, как мне казалось (или просто хотелось, чтобы так было) смотрел на мою задницу, обтянутую плотной джинсовой тканью. Поднявшись по лестнице вверх, я открыла перед ним дверь, запуская внутрь небольшой уютной спальни.
— Добро пожаловать, — улыбнулась я, чувствуя, как мне приятно снова увидеть его здесь.
— Ух ты… Тут все изменилось с моего последнего визита, — Джастин огляделся по сторонам, запуская руки в карманы.
— Больше нет видака, — я усмехнулась, указывая на домашний кинотеатр, занявший место устаревшей техники.
— И дивана нет, — заметил он, поворачивая ко мне голову с каким-то двусмысленным взглядом. — Вместо него двухместная кровать.
— Д…да, — мой голос предательски дрогнул, когда я представила себя распластанной на ней под его горячим мускулистым телом.
— С кем спишь? — бесцеремонно спрашивает он.
— Извини? — я нахмурилась, уточняя вопрос.
— С кем ты спишь на этой кровати, Викки? — Джастин медленно приближается ко мне, и я таю под его гипнотическим взглядом.
Мое тело покрывается мурашками, дыхание сбивается, а мысли путаются в сплошной ком из разноцветных нитей.
— Ни с кем… Одна, — тихо отвечаю я, чувствуя, как он прижимается ко мне вплотную.
Я ощущаю его дыхание на своем лице. Он пахнет одеколоном и сигаретами. Этот аромат будоражит меня, не давая покоя моему пульсирующему от возбуждения телу.
— Сегодня
я буду спать с тобой, Викки.
Эта фраза добила меня окончательно. Я приоткрыла губы, невольно глотая воздух. Я думала, этого не произойдет никогда, но Джастин сам предложил лечь в одну кровать. Нет, не предложил. С его интонацией он скорее приказал.
— Хорошо, я… схожу за постельным бельем, — как можно быстрее выпалила я, выскальзывая из своей комнаты с молниеносной скоростью, чтобы он не заметил моей счастливой улыбки, с которой я побежала в гардеробную, чтобы найти там свежевыстиранное постельное белье.
Вернувшись обратно со стопкой белья в руках, я буквально оцепенела у входа. Мои глаза широко распахнулись, становясь размером с блюдца. Я забыла убрать самое главное.
— Положи на место! — напряженным голосом выпалила я, замечая нахальную улыбку на губах Джастина.
Он спокойненько лежит на моей кровати, закинув ногу на ногу. Одна его рука закинула под голову, а вторая держит мой гребаный дневник в развернутом виде.
— Закрой и положи его! — снова рычу я, отбрасывая белье в сторону, и накидываюсь на усмехающегося Джастина.
— Оу… решила приступить сразу к делу? А как же прелюдии? — он хищно прищурился. — Ты же хочешь сначала пососать мой член, а потом уже прыгать сверху.
Я чувствую, как мое лицо краснеет до самой шеи. Кровь приливает к голове, и мне становится очень стыдно за то, что он прочел это.
— Придурок!
Я выхватила у него тетрадь, отшвырнув ее куда-то в сторону стола, и почувствовала, как мое запястье оказывается в его пальцах. На этот раз прикосновение немного жестче. Я попыталась забрать у него руку, но Джастин потянул меня на себя сверху, чтобы мои бедра уселись на его. В области его паха заметно выпирает, устремляясь прямо мне между ног. Я задрожала, не веря своим ощущениям. Мне нужно убедиться в них, поэтому я чуть поерзала на месте, задержав дыхание.
— Я тоже хочу тебя, Викки… И я твердею все больше, когда вижу твое волнение передо мной, — произносит он севшим голосом, касаясь свободной рукой моей щеки, пока вторая медленно ослабляет хватку вокруг моего запястья, понимая, что я доверяюсь ему.
Хоть мой взгляд и полон недоумения, я начинаю ему подчиняться.
— Поцелуй меня, — шепчет он, и мои губы послушно прикасаются к его соблазнительно приоткрытому рту.
Сердце колотится в груди, а в животе порхают бабочки. Я еще никогда не испытывала таких острых ощущений, просто целуясь с человеком. И мне хочется продолжать это. Я хочу чувствовать Джастина всем телом. Хочу убедиться, что это наконец-то происходит со мной. То, о чем я так долго мечтала оказывается так близко, только руку протяни. И я протягиваю.
Джастин углубляет поцелуй, запуская свой язык мне в рот. Ловлю себя на мысли, что он шикарно целуется, его губы, действительно, забирают у меня землю из-под ног. Все, как в моих фантазиях.
Я расстегиваю мелкие пуговички на его груди, освобождая идеальное тело от лишней ткани. Моя ладонь скользит по его гладкой коже, ощупывая напряженные мышцы, что перекатываются под моими пальцами. Ощущения просто срывают крышу, но я отстраняюсь от его губ со сладким причмокиванием и, тяжело дыша, говорю:
— Это неправильно.
Нет, все мое тело протестует прозвучавшим словам. Я не готова отказаться от секса с Джастином, ведь он горячий, как дьявол, лежит подо мной и млеет от моих прикосновений.
Потемневшие карие глаза смотрят в мои затуманенным взглядом. Его сбивчивое дыхание говорит только о его вожделении, желании и похоти. Тонкие пальцы снова касаются моего лица, заправляя локон волос мне за ушко.
— Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Все правильно, — произносит Джастин, снова притягивая мою голову к себе.
Наши губы на расстоянии миллиметра.
— Это инцест, — не знаю, как мне удалось произнести последнее слово так четко, ведь я боюсь его, как огня.
У меня в горле застревает ком. Он улыбается одним уголком покрасневших от поцелуев губ, так и не отпуская меня.
— Это будет наша маленькая тайна, о которой будем знать только мы.
От его низкого голоса у меня бегают мурашки по спине. Я слушаюсь Джастина, и моя рука непроизвольно тянется к его ширинке на черных джинсах. Я не спешу расстегивать ее. Вместо этого моя ладонь медленно гладит его бедра, чувствуя, как ткань в этой области заметно натягивается, вызывая у меня повышенное слюноотделение и мучительную тяжесть в набухшей груди. Он такой большой, твердый и горячий. Даже сквозь джинсы я ощущаю, насколько прекрасен его член.
Мне хочется поскорее увидеть его, потрогать. Взять в рот.
— Черт, Викки! — зарычал приглушенно Джастин, резко сдернув мою блузку.
Пуговицы посыпались на пол, с треском отскакивая от ламината.
Я сказала это вслух? Иначе, чем вызвана такая бурная реакция?
Размышления прервали его губы, впивающиеся в мою шею. Он целовал меня так страстно, что кожа покрывалась красно-синими узорами до самых плеч, пока я жадно глотала воздух и перебирала шелковистые пряди волос Джастина. Даже не верится, что он реален.
— Мне так не хватало тебя, — шепчу я, в который раз озвучивая свои мысли.
Джастин улыбается. Я чувствую это своей кожей, когда его губы двигаются к моей груди. Он завел руки за мою спину, ласково погладил лопатки и расстегнул застежку белого лифчика. Откинул его на кровать и уставился на мою грудь, пока я смущенно кусала свои губы, перебарывая желание прикрыться руками.
— У тебя красивое тело, — выдыхает он и тут же вбирает в рот мой затвердевший сосок.
Я откидываю голову к потолку, сдавленно замычав, а Джастин с силой шлепнул меня по попе, заставляя вскрикнуть.
— Я хочу слышать, как ты стонешь, — требовательно заявляет он и переворачивает меня на спину, нависая сверху дрожащего тела.
— Но… Родители… — я не могу ясно излагать свои мысли, потому что способность к связной речи предательски покидает меня как только Джастин затыкает меня жестким поцелуем.
Он расстегнул мои джинсы и стянул их с ног. Его губы ласкают мою шею, грудь и живот, а пальцы освобождают от последнего элемента одежды. Я стесняюсь, когда палец Джастина касается меня с внутренней стороны бедра, потому что знаю, насколько я влажная сейчас там. Его игривая улыбка говорит о том, что мне надо закрыть уши, чтобы не смутиться еще больше от последующей реплики.
— Уф, детка… Да ты вся мокрая.
Моя нижняя губа прикушена, чтобы не захныкать от волны смущения, которая мигом накрывает меня с головой. Таких грязных слов от него я еще не слышала, и, признаться, мне нравится это. Я хочу, чтобы Джастин разговаривал со мной так всегда. Чтобы он сводил меня с ума своим голосом, чтобы заставлял меня кончать только от непристойных слов, которые так сочетаются с его хрипотцой.
Сердце останавливается, когда он приподнимает меня за бедра и раздвигает их ладонями. Проводит языком по влажной впадине и поднимается немного выше, встречаясь с пульсирующим от желания клитором. Я шумно выдыхаю и сжимаю его волосы в своих пальцах, пока его губы умело ласкают мое тело. Джастин такой опытный, он делает все правильно. Так, что я забываю о спящих за стенкой родителях и пропускаю протяжный стон, прогибаясь в спине.
— Умница… не молчи. Я хочу слышать, как тебе хорошо со мной, — приказывает он, не останавливаясь.
Я постанываю. Глажу его голову и закрываю глаза, наблюдая за миллионом сияющих звезд. Он дарит мне космос, когда вводит в меня два пальца и быстро двигает ими внутри, вынуждая извиваться под ними, чтобы обострить ощущения.
— Джастин… я… — я хриплю и не успеваю договорить, как содрогаюсь всем телом.
Он приподнимает лицо вверх, ухмыляясь, и я притягиваю его к себе. Целую его, слизывая собственную влагу со рта и подбородка. Чувствую себя слишком грязной, но не могу остановиться, потому что напряжение нарастает с новой силой, когда Джастин снимает свои джинсы и прижимается к моему все еще сокращающемуся лону своим каменным членом в трусах.
— Сними их, — прошу я, и сама тянусь к резинке.
Дергаю боксеры вниз, и восторженно открываю рот.
— Нравится? — самодовольно интересуется он, беря мою ладонь, и кладет ее на свой член. — Поиграй с ним.
Я нерешительно обхватываю его пальцами, ощущая под ними нежную горячую кожу. Под ней прощупываются крепкие вены, которые я обвожу кончиком языка и закрываю глаза от удовольствия. Мне нравится его вкус. Я сжимаю пальцы немного сильнее и открываю головку, моментально присасываясь к ней губами, и тихонько мурлычу в наслаждении, пока Джастин властно наблюдает за мной сверху.
Он наматывает мои волосы на кулак, направляя меня. Он дает знать, когда ускориться, а когда спешить не нужно. Я слышу его тяжелое дыхание, меня охватывает гордость. Я ублажаю его. Доставляю ему удовольствие, целуя его там, куда никогда в жизни не касалась, и эти мысли сносят мне крышу.
— Посмотри на меня, — произносит он. — Я хочу видеть твои глаза, когда имею твой рот, — это звучит так грубо и возбуждающе, что я неосознанно тянусь рукой вниз, чтобы потрогать себя, но Джастин хлопает ее, смерив меня строгим взглядом.
Я заливаюсь краской. Это было унизительно, но от этого я почему-то завелась еще сильнее. Теперь я начинаю сосать его член интенсивнее, замечая, как подрагивают косые мышцы внизу его торса. Джастин вынул член из моего рта и похлопал им по моим губам, затем спустился ниже и пристроился между моих ног.
— Мы не предохраняемся? — взволновалась я, приподнимаясь на локтях.
— Нет. Я выйду из тебя до того, как кончу. Обещаю.
С этими словами Джастин плавно погрузился в меня, и я вздрагиваю, закатывая глаза к потолку и соприкасаясь лопатками с кроватью. Он двигается во мне, сжимает в ладонях мою грудь, пощипывая торчащие соски, а я царапаю его плечи. Я чувствую себя так хорошо, будто он рожден для того, чтобы трахать меня в тайне от всех.
— Это еще что такое? — недовольно фыркает он, ударив меня ладонью по бедру. — Почему ты не стонешь, Викки?
Его движения становятся резче и жестче, будто специально делая мне больно. Но эта боль заводит меня сильнее. Я застонала, понимая, что если он продолжит так врываться в меня, я кончу еще раз.
— Джастин… — мой очередной вздох, который вызывает у него дьявольский блеск в потемневших глазах.
Он поднимается, упираясь коленями в скрипучую кровать, но не выходит из меня. Поддевает руками мои согнутые колени, держа их широко разведенными высоко надо мной. Мне открывается великолепный вид на его влажный от пота пресс, а ему — на мое тело. Джастин надавливает на мой клитор, и я отзываюсь ритмичным предоргазмическим сокращением мышц вокруг его члена. Он победно улыбается. Медленно проводит рукой вдоль моего живота вверх, специально задевая пальцами ноющую грудь, и проводит ими по моим губам. Я послушно беру его пальцы в рот, облизывая их языком и доводя до финала эту запретную игру.
Его взгляд блуждает по моей груди, растрепавшаяся челка спадает на лоб, Джастин выглядит чертовски сексуально, а его томное дыхание пускает рябь по накалившемуся воздуху. Еще немного, и я взрываюсь с громким стоном, выпуская его пальцы изо рта, пока Джастин сбавляет обороты, на этот раз, входя в меня не так глубоко, как он делал до этого. Затем вынимает из меня мокрый от моей влаги член и двигает по нему рукой, пока на мою грудь и живот падают горячие белые капли. Его оргазм сопровождался низким мычанием, от которого я была готова кончить еще раз.
Дыхание постепенно приходит в норму. Мои губы растягиваются в блаженной улыбке, и я притягиваю Джастина к себе. Он не сопротивляется. Послушно прижимает меня к своему телу и целует в висок, затем заглядывает в мои глаза, блестящие от счастья.
— Ты превзошел мои ожидания, — шепчу я едва двигающимися губами.
— Ты предполагала, что я хорош в постели, — утверждает он, пока я обвожу указательным пальцем его татуировки.
— Не думала, что настолько…
Его мелодичный смех, карие глаза, нежные губы, целующие мою кожу. Все слилось воедино, завлекая меня в сладкие грезы. Мне еще никогда не было так хорошо. Я чувствовала его руки, обнимающие меня во сне, слышала его тихое сопение над ухом. Эта ночь была самой лучшей в моей жизни, и я ужасно боялась потерять то, что едва успела получить.
Я проснулась из-за яркого солнечного света, который пробивался в мое окно сквозь шторы. Мама что-то крикнула мне за дверью, и я сонно замычала, не желая открывать глаза. Рука рефлекторно потянулась на соседний край кровати, чтобы прикоснуться к спящему Джастину, но когда я провела ладонью по одеялу, там оказалось пусто и холодно.
Распахнув глаза, я резко подскочила и оглянулась по сторонам. Сердце замерло в груди перед тем, как пропустить два тяжелых удара.
Меня все еще обвивает белое полотенце, в котором я вышла из душа. Дневник с тайными желаниями надежно спрятан в шкафу. На душе становится отвратительно. Тело опустошено изнутри и как будто остужено. Джастина нет. Он растворился вместе с моим прекрасным сном, оставив в моей груди тоскливую тяжесть.
Разочарованно вздохнув, я открываю шкаф и натягиваю на себя белую блузку, пуговицы которой так и остались в целости. На ноги надеваю голубые джинсы и застегиваю пряжку ремня. Затем крашусь, расчесываю волосы и слышу звонок в дверь.
Я медленно выдыхаю, глядя на свое отражение и выхожу из своей комнаты, спускаясь по лестнице вниз. Главная дверь уже распахнута, гостиная наливается смехом моих родителей, которые обнимают Джастина, встречая его на пороге нашего дома. Мое сердце бьётся так быстро, будто я бежала кросс. Я мельком замечаю его лицо и не стою на месте.
Подхожу к нему ближе и вижу, что уголки его губ приподняты, а пытливый взгляд скользит по моему лицу. Я ощущаю себя совсем маленькой и беззащитной рядом с ним. От осознания того, что он снова стоит передо мной, подкашиваются колени, и мне приходится прилагать усилия, чтобы устоять на ногах.
— Викки, ты так выросла… — его глубокий тембр касается моих ушей.
Я смотрю в его глаза, загоревшиеся блеском, и рефлекторно приближаюсь к нему, падая в крепкие объятья.
— Ты тоже, Джастин.
Мои глаза щиплет от горячих слез, и на этот раз я не держу их. Позволяю одной слезинке скатиться по моей щеке.
Разрешаю себе испытывать эмоции, чтобы чувствовать себя живой. По-настоящему. Здесь. Наяву, а не во сне.
