***
«Как день в школе прошел?» — пришло сообщение от Себастьяна. Синевласый прочитал его лишь после того, как благополучно переоделся и стащил с кухни тарелку с печеньями, пока дома никого нет, поэтому никто не сможет его упрекнуть или начать вести лекции о том, что на голодный желудок нельзя есть всякие сладости. Устроившись поудобнее, он начал строчить ответ. «Неужели ты написал первый? — вопрос, который, несомненно, должен читаться с легкой издевкой и упреком. — Ничего необычного, чуть не заснул на некоторых уроках. И не из-за того, что я мало сплю. Это учителя слишком нудные.» «Черт, а я уж хотел читать нотации тебе о полезном сне.» — притворно разочарованно напечатал ответ брюнет. «Вот уж нет, обломись. Чем занимаешься?» — Сиэль, невольно переживая их недавнюю встречу, начал вспоминать откровения кареглазого, от которых до сих пор навевалось странное ощущение, но старался держаться, как обычно — ничем не показывал изменений в своих сообщениях. «Собираюсь готовить ужин, но что-то лень. Думаю, заказать еду.» — потянулся Михаэлис, собираясь переодеваться от рабочей одежды. Как только он попал домой, тут же отправил сообщение новому другу, коим он уже считал Фантомхайва, да и последний никак не показывал своего несогласия. Весь день от синевласого не было активности, поэтому он решил завязать диалог сам и «о, чудо» — Сиэль ответил через несколько минут. «И кому тут ещё нотации нужно читать, а?» — усмехнулся синеглазый, поглощая очередное печенье. «Что ж, в этот раз, по всему видимому, мне. — признал темноволосый. — Но избавь меня от этого наказания, да и лучше скажи мне, как идет примирение с той девушкой?» Ответ последовал не сразу. «Я все ещё думаю об этом. — тарелка с остатками печенья была отложена в сторону. Не до еды вдруг стало. — Как правильно к ней подойти, чтобы вновь не причинить боль? Что говорить, чтобы, опять же, избежать подобного исхода? На самом деле, я немного запутался.» «Расскажи ей все, как есть. Лучше уж правда, какая бы она не была, чем ложь, так ведь?» — ответ пришёл почти мгновенно. «Наверное, ты прав. Пойду и подумаю об этом, а позже сяду за уроки. Напишу позже, хорошо?» — вставая с кровати, Сиэль взял тарелку и поплелся на кухню отнести её. Следующего сообщения от Себастьяна он уже не увидел. «Хорошо, удачного вечера.»***
Для Сиэля, который после знакомства с Себастьяном и думах о других проблемах, касающихся непосредственно Лиззи, стал думать о лучшем друге и о времяпровождении вместе с ним все меньше и меньше, полный игнор и отсутствие со стороны блондина какой-либо активности в свою сторону стали явлением удивительным. Ну а с другой стороны, чего он ожидал, когда, ничего не объясняя другу, уходил от разговоров и встреч? Распростертых объятий? Точно нет. Понимая свою вину, синеглазый не мог строить гордого и независимого человека, которому наплевать на состояние друга и его чувства. Он, конечно, мог так поступить, но только не с Алоисом, с коим знаком с самого детства. Решая до большой перемены пока не подходить и не тревожить голубоглазого, Фантомхайв с головой впервые за долгое время погрузился в мысли о уроках.12:00
Весь класс разбежался по своим делам: кто в столовую, кто по коридорам. Разве что на улицу почти никто не вышел из-за не очень-то благоприятной погоды. В классе остались пару человек: учитель, с которым только что проходил урок, да и Сиэль с Алоисом. Фантомхайв решил первым подать голос. Он же тут, получается, виновен. — Алоис. — кашлянул. — Нам нужно поговорить. — О чем? — строя удивление наряду с особым безразличием, ответил Транси. — Обо всем, что тебя тревожит, можешь поговорить со своим новым знакомым-наркоманом. — Даже не пытаясь сделать голос потише, говорил блондин, будто выплескивая яд. Такие слова начинали пробуждать желание послать приятеля куда подальше, но когда до Фантомхайва дошёл смысл слов блондина, тот не стал скрывать своего изумления. «Как только узнал?» На удивленный взгляд друга Алоис лишь усмехнулся: — Ты думал, я не пойму? Немного придя в себя, Сиэль продолжил: — Послушай, — взял под руку друга синеглазый, вытаскивая из-за парты так, что тот даже сначала опешил и не успел возмутиться, как его повели вон из класса. Не нужны тут лишние уши. — Я понимаю, что поступил не очень правильно, не посвящая тебя в детали и забывая о тебе напрочь. — Неужели дошло? — усмехнулся Алоис. — Или тебе тот мужик подсказал, что и как нужно делать? Сиэль на такие слова даже сжал кулаки и отвёл взгляд в сторону, чтобы уж точно не убить им бесящегося и бесящего сейчас человека напротив. Он пришёл мириться, как-никак. Но терпение у него не железное. — Закрой свой рот, наконец, и дай мне договорить. — тон голоса стал намного ниже и серьезнее. — Я пришёл просить прощения, а не выслушивать твои гневные тирады и упреки в мою сторону. Я тебе не жена и не муж, чтобы отчитываться каждый раз перед тобой... — Сиэль, переставая сдерживаться и фильтровать речь, даже не заметил, как его слова из тона извиняющегося и просящего прощения перешли в конфликтный и скорее угрожающий. — Поэтому я просто попрошу прощения, а уж что делать дальше — дело твоё. Людей в этой части коридора было немного, но некоторые уже прослышали возникающий конфликт и вовсю растопырили свои локаторы, чтобы позже понести новые сплетни. Но куда-то убежать, только чтобы услышать ответ, если он вообще последует, было бессмысленно, поэтому оба парня сейчас остались на месте. Минута молчания и вид уже не такого ядовитого взгляда голубоглазого начинали успокаивать Сиэля и наводить на мысли о том, что Алоис, хоть и подуется ещё немного, но в скором времени отойдёт от обиды и все встанет на круги своя. На эту самую минуту задумавшись, он не заметил следующей перемены друга в настроении, когда тот, кажется, даже удивляясь самому себе, произнёс: — А я смотрю, ты изменился. — прищурил глаза, будто бы пытаясь рассмотреть что-то незримое. — Это от общения с ним? Надо же... А может быть, вы уже друзья и что-то большее? — в голове засквозила издевка и после принятия своей вины, извинения за поведение, Фантомхайв больше не мог терпеть, когда услышал вместо «подумаю» или «черт с тобой, дурачина, прощаю» совсем не те слова. — А знаешь что? Я уж лучше буду общаться с каким-то незнакомым человеком, адекватным человеком, а не с таким токсичным, как ты, не способным даже осмыслить ситуации и здраво мыслить. — прорычал синевласый, переставая ровно дышать. — Да пожалуйста! Беги куда хочешь, ясно тебе? — крикнул чуть ли ни на весь коридор блондин, когда Сиэль только отошёл от него и развернулся. — Иди к черту. — негромко, но уловимо для слуха Алоиса, выдавил из себя юноша, даже не оборачиваясь в сторону голубоглазого. Почти сразу же после этого представления послышались ещё более активные перешёптывания и обсуждения, что могли значить только одно: сегодня одной из самых интересных тем для сплетен станет этот цирк, который устроили Алоис и Сиэль. Они были не совсем популярны, но какая разница, если дело касается обсуждения кого-либо? Для многих людей, которых назвать змеями или крысами было бы мягким обращением, точно уж нет разницы, кого, когда и с какой целью предавать сплетням.***
«Пошёл он! Хрен с ним. Пусть что хочет, то и делает.» — синеглазый в своих мыслях рвал и метал, однако внешне оставался почти спокойным, если не учитывать бешеный взгляд и немного трясущиеся руки. С таким настроем он всё-таки высидел оставшиеся уроки, только под конец учебного дня успокоившись, и сейчас, только сейчас решаясь пойти к Лиззи и все ей объяснить, ведь такой внезапно проснувшейся после гнева уверенности может больше и не быть в ближайшее время, поэтому только после звонка он покинул класс чуть ли не самый первый, что было удивительно для учителя истории, да и для всего остального класса, включая Алоиса, поскольку нужно было постараться, чтобы вспомнить хоть раз, когда Фантомхайв таким образом уходил из класса.Полчаса спустя:
Сиэль предупредил девушку лишь совсем незадолго до того, как появился перед её домом, но она, как и всегда, вовремя вышла и встретила его, приглашая войти. Увидев зеленоглазую, уверенность чуть начала спадать, а в голову поспешили лезть воспоминания о той злосчастной...? вечеринке. Странно, но Фантомхайв уже давно не думал о том дне в негативном ключе. Тому виной — Себастьян, который своими советами смог надоумить парня собраться с силами и, наконец, объясниться с Элизабет, не тянуть, тем самым делая только хуже. Заключительную же роль, как получилось, сыграла публичная ссора с Алоисом, которого вспоминать сейчас синеглазый вовсе не хотел. — Привет, Сиэль. — блондинка издала некое подобие улыбки и вместо чаще употребляемого «здравствуй» произнесла совсем простое приветствие. — П...привет. — не сразу ответил юноша, выходя из прострации. — Будешь чай? Или кофе? — вежливо спросила она. Совсем не волновалась и голос её не дрожал, как тогда, когда он... «Соберись, тряпка.» — процедил сам себе Сиэль. — Я уж и не помню, что ты больше любишь. — она поставила чайник кипятиться. — У нас с тобой нечасто были встречи, как знаешь. — Ага... — отстранённо ответил синевласый. Она безразлична ему в плане любви, но он чисто морально сейчас не мог сразу все высказать ей, такой чистой и невинной, об этом. Что держал её около себя и практически ничего не делал для неё, а та и не просила. Фантомхайв не мог сказать, что она была «удобной». Это было бы очень грубо и жестоко. И чем дольше он находился рядом с ней, тем скорее таяла вся уверенность, переполнявшая парня до встречи с Милдфорд. — Так чай или кофе? — переспросила девушка и улыбнулась, подмечая: — Ты снова летаешь в облаках, Сиэль. — А, да, кофе. — будто бы отмахнулся, пытаясь собрать все мысли воедино, чтобы вновь не оплошать и уже в этот раз, даже если и сделает больно Элизабет, то не настолько, чтобы довести её до слез или истерики. И ответил даже не думая, услышав только последний вариант и выбрал его, хотя не особо-то и любил пить кофе. Сиэль настолько погрузился в себя и свои мысли, что от него скрылась та простая деталь, которая изменилась в девушке почти спустя две недели, если не больше, ведь парень даже не считал дни после того случая. Он мог легко посчитать лишь те дни, когда они с Алоисом пошли на ту вечеринку, когда только в первый раз увидел Себастьяна. И это в очередной раз доказывало, что его здесь держит только вина и не до конца разрешённые отношения. А этой самой деталью стало приподнятое настроение девушки, которое было даже синеглазому не всегда доступно для лицезрения. Блондинка вела себя не так сдержанно, пускай она и находилась сейчас в обществе человека, который был с ней знаком ещё с давних времён, как раньше. Её можно было назвать ангелом, однако сейчас она могла состроить показное недовольство или милое ворчание в сторону парня, но что ему до этого? Сейчас Сиэля заботили слова, которые он готовился произнести и больше не станет тянуть. Сделав глоток кофе, который был ещё совсем горячим и для не привыкшего к кофейным напиткам Фантомхайва горьким, он произнёс: — Лиззи, я пришёл не просто так и, думаю, ты это понимаешь. — он поднял на неё глаза. — Сейчас, пока я ещё могу удержать в себе последние крупицы уверенности, я скажу все то, что так давно хотел, но не решался. Девушка в один миг даже перестала дышать, ожидая дальнейших слов парня, ведь ждала она этого дня и этого разговора довольно долго. — Я не буду говорить, что дело во мне, а не в тебе, но скажу, что я не тот, с кем ты должна продолжать отношения. — теперь уже слова полились из него ручьём и никто из присутствующих не желал этого прекращать. Больше нельзя тянуть. — Я перестал иметь чувства к тебе еще давно, они угасли, только вот я вовремя этого не понял или не хотел понимать. Ты казалась идеальной для меня и пока ты сама бы не пошла на встречу, чтобы закончить все и разъяснить, я бы, наверное, ещё нескоро очнулся. Не желая причинять тебе боль и приближаться к тому дню, когда состоится наш последний, скорее всего, разговор, я бездействовал, тем самым заставляя тебя ожидать чего-то от себя и страдать. Прости меня. И блондинка не пыталась ничего вставить, а лишь молча слушала исповедание, если монолог парня можно назвать таковым, Сиэля. — Я и вправду недостоин тебя. В какое-то время меня тянуло к тебе, поскольку ты не была похожа на других девушек: ты всегда была пунктуальна, не устраивала сцен ревности или что-то типа того, спокойная, скромная, тихая, застенчивая... Слишком идеальная, чтобы быть с кем-то вроде меня, что даже не может разобраться в себе и своих мотивах, что уж говорить об отношениях с людьми. Ты можешь меня ненавидеть, презирать, выставлять посмешищем — я это заслужил и уж не могу даже что-то сказать против. Мне правда... Он замолчал. Перестал дышать ровно. Да что уж там — ему стало не хватать воздуха, ведь сейчас, ощущая на себе все масштабы своих действий или же бездействий, Сиэль даже не мог представить, что тогда чувствовала Элизабет. Она сидела и ждала его, соглашаясь практически на все и не смея что-то сказать против, ведь любила его или же испытывала влюбленность — искренне. — Мне правда жаль... Я конченный мудак, поступивший с тобой так ужасно. — его голос дрогнул, но он не позволил себе говорить дальше с такой жалкой интонацией и перешёл на шёпот. — Я не прошу простить меня, понимаю, что это непросто, но прими мои извинения. Прости. Прости меня. Лиззи улыбнулась, стирая мокрые дорожки с лица и глядя на Сиэля, который сложил голову на кухонном столе, на руках, и выдохнула из себя чуть громче шепота, тем самым робким и тонким голоском, каким обращалась к нему когда-то давно, ещё в детстве, полным заботы и радости: — А ты изменился, Сиэль.