Ужас иссякшей ненависти.

Когда двое парней покинули здание, в их лица сразу же врезался холодный и освежающий ветер, заставляя Сиэля немного отойти от всего произошедшего, а Алоиса — протрезветь. Недовольно поёжившись, первый не мог не признать того, что скучал по этой прохладе. Она была всяко лучше всего того, что было за стенами и окнами дома Мей... «крыски Мей»... или как там? Уже не держа под ручку своего друга, Фантомхайв размеренно вдыхал воздух, выжидая, когда их спаситель покажется из-за двери заднего выхода. Хоть Сиэль и хотел помочь Алоису прямо сейчас спокойно добраться до дома и уложить того в кровать, его желание узнать, как тут оказался брюнет, было так же велико. И пока синеглазый, упершись локтями об перила лестницы, ведущую к спуску в задний двор, молча глядел куда-то сквозь окаменевшую из-за низких температур землю, погрузившись в думы, какую-то прострацию, осмысливая все, что произошло с ним, Транси решил подать признаки жизни: — Сиэль... — чуть хрипло выдавил он, прокашлялся и продолжил, заметив небольшое шевеление со стороны синевласого. Должно быть, это был какой-то знак, означавший «слушаю». Не зацикливаясь на этом, блондин задал вопрос. — Это правда? Ни секунды не раздумывая, Сиэль ответил вопросом на вопрос: — Что именно? — и эти слова лишь подтверждали, что какая-то часть из произнесённых Мейлин слов являются истиной. Парень с иссиня-темными волосами сейчас и сам не понимал, хочет ли он, чтобы давний друг знал всю правду или же пусть Транси останется в беззаботном неведении, хотя как такое возможно. Нет. После всего произошедшего – уж точно. Так завершил Сиэль свой минутный мысленный монолог. — То, что ты согласился на торговлю наркотиками? — стараясь особо не мяться, сказал голубоглазый. Сейчас он чувствовал себя весьма конфузно. Свежий воздух и вправду очищал голову и, можно сказать, в какой-то степени вправлял мозги. Пропали судороги и непроизвольные движения, только дрожь от холодной погоды проходила моментами по телу Алоиса. Исчезло ужасное желание закинуться любым веществом, которое могла дать девушка, дать ей все, согласиться на что угодно, лишь бы получить желаемое. И в этом плане стало намного легче. Но вот на смену облегчению пришло чувство вины вперемешку со страхом услышать утвердительный ответ от друга. Вина за мерзкий поступок, вина за ужасный характер, вина за то, что Сиэль вступил в это болото, дабы помочь ему. — Это правда. — уголки его губ слегка приподнялись и Фантомхайв повернулся к блондину. — Мне пришлось сделать это, чтобы все исправить... — он осекся, отводя взгляд в сторону. — Мне нужно перед тобой извинится. Алоис попытался вставить слово, но не смог: — Подожди. Я должен высказаться тебе. Прямо сейчас. Ни минутой позже. Что делать после этого – решать только тебе... — заявил синеглазый. Глядя удивленно и слегка недоверчиво на друга, чуть нахмурившийся Транси кивнул. — Я вёл себя неправильно: совершенно забыл о тебе и переключил все своё внимание на Себастьяна. И признаю свою вину. Я бросил тебя в самый ответственный момент, меня не было рядом тогда, когда тебе действительно была нужна моя помощь и поддержка. Ты натворил бед, да, но в этом есть и моя вина. Огородившись друг от друга стальными стенами с острыми, резными шипами, мы потрепали связь между нами и не спешили делать шаг навстречу – вот к чему это привело. Я не виню кого-то конкретного, но... ведь это я допустил то, что произошло с тобой. Моим действиям нет оправдания, а мне – прощения, и это я давно уяснил, но все же, прости меня..., если сможешь. Блондин стоял и заворожённо слушал, не отводя взгляд от раскаявшегося друга и, кажется, забывая иной раз сделать лишний вдох. Его немного нервные движения пальцами, едва заметные покусывания губ и самое главное – взгляд, который может скрывать правду от простых проходимцев или обычных людей, но не от давно ставшего родным ему Алоиса. И чувство это было взаимно. Неожиданно для Сиэля, Транси вдруг резко вытянул руку вперёд и без всяких слов головой указал на неё, вдруг чему-то смутившись. Не до конца верящий в происходящее, Фантомхайв всё-таки немного робко протянул руку в ответ и, когда их пальцы сцепились вместе, парни притянули друг друга ближе, заключая в объятья. — И ты прости меня, Сиэль, за все... — из-за того, что Алоис был немногим выше Фантомхайва, слова вылетели прямо в ухо синеглазому. — Мы с тобой такие придурки. — Это точно. — не мог не согласиться Сиэль, приходя в себя от внезапного обоюдного порыва и уже не сдерживая улыбки. — Я скучал. — И я. — может, по Алоису и не скажешь, но он более сентиментальный, чем Сиэль, и ему стоило огромных усилий сдержать наворачивающиеся на глаза слёзы. Хотя едва ощутимые слухом шмыганье носом, сглатывание тяжелого кома во рту, прерывистое дыхание, которое не спутаешь ни с чем, не утаились от внимания синеглазого, решившего не прерывать сейчас объятья и не ставить в неловкое положение друга, который и так долгое время не хотел вмешивать Фантомхайва в свои переживания и проблемы. Приятное тепло разлилось по телу и от осознания того, что они, наконец, смогли преодолеть это препятствие, жизненное испытание, которое дала им сама вселенная, хотелось даже завыть от безграничной радости и облегчения, чувства окрылённости и уюта в родных объятиях, царивших сейчас, несомненно, в душах обоих парней. На телефон синевласого пришло сообщение и друзьями пришлось прервать объятья, нарушая идиллию. «Можете идти. Тут я сам разберусь. А с тобой мы позже все разъясним, Синеглазик.» — мельком прочитав смс и почти не обратив внимание на глупое обращение к себе и немного угрожающую атмосферу сообщения, которая точно имела место, Сиэль настрочил быстрыми движениями короткий ответ, заменявший сейчас всё красноречие, которое ему явно понадобится при следующей встрече с Себастьяном. «Хорошо, спасибо.» — Ну что, пошли домой – приходить в себя? — усмехнувшись, предложил Фантомхайв, на что уже более-менее отошедший от нахлынувших чувств Алоис лишь одобрительно кивнул.

***

Проводить выходные вместе после долгой разлуки, какой ещё не происходило в жизни приятелей, было непривычно, но даже так парни не акцентировали внимание на каких-то мрачных мыслях, полностью отдаваясь привычным вещам – развлечениям: просмотру фильмов, игре в приставку, беготне по дому, переходящую нередко в шуточные драки и, конечно, разговорам, коих давно не случалось между ними. Подростки ведали друг другу о том, как проходили их дни в период разлада, что они чувствовали на тот момент, признаваясь во всем, раскрывая все карты, какие только можно, хоть и без этого прекрасно знали и понимали все. Родители не препятствовали, можно сказать, временному переселению Сиэля к Алоису: они понимали, что тем необходимо общество друг друга. Они, как считали Рейчел и Винсент, словно «инь» и «янь» – гармонируют между собой и когда рядом, то все идёт гладко. По отдельности им труднее и недавнее испытание лишь подтверждало домыслы взрослых. И ещё один человек, имя которому Себастьян, не торопил Фантомхайва на встречу с ним. Не напирал, а лишь терпеливо ждал. Но прятаться и избегать разговора вечно синеглазый не может, да и не будет. Не такой он человек, как показали нам события из его жизни: юноша будет переживать, переваривать все, что можно и нельзя, хоть и не показывать этого внешне, сто раз решится и ровно столько же передумает, но в конце концом доведёт дело до конца. С чьей-либо помощью, – советом или взглядом со стороны, так сказать, «толчком», – или без неё. Но доведёт. И вот Сиэль решился. Планируя не разбудить Алоиса, поскольку собрался на запланированную с Михаэлисом встречу рано утром, он оставил записку на прикроватной тумбочке. Некую объяснительную. Тихо одевшись, он вышел из спальни друга осторожными шагами, чтобы не потревожить не совсем новые половицы, которые на любое неосторожное движение могли скрипнуть, и оказался сначала на кухне, а уже потом в прихожей. Фантомхайв начал завязывать шнурки осенних ботинок и параллельно печатать сообщение Себастьяну о том, что он уже выходит. Увлечённый этим делом, юноша не заметил выросшего позади Транси. — Снова сбегаешь? — пару секунд после сказанных блондином слов Сиэль даже не шевельнулся, лишь позже последовала какая-либо реакция. — Алоис..? Ты как тут...? — ошалел синеглазый, чуть нахмурившись. Неужели шёл по пятам так тихо? Спал же, вроде. Опершись о стену в прихожей, светловолосый ухмыльнулся и гордо произнёс: — Не забывай — это мой дом уже не первый год. Я тут каждую скрипящую половицу знаю и могу с закрытыми глазами ходить. После нескольких секунд молчания, синевласый нарушил тишину, сменяя тему: — Я должен встретиться с Себастьяном и поговорить. Поблагодарить за помощь. — заявил серьезно Сиэль, поднимаясь с уже обутыми ботинками и смотря прямо в глаза другу, но со стороны больше казалось, что он оправдывается. Всё-таки юноша ещё не полностью отошёл от всего произошедшего, а даже если и отошёл, — его мучила вина. И Фантомхайв пытался как-то загладить её. Хотя бы своим уважительным отношением к другу. — Да без проблем. — отмахнулся голубоглазый и отвёл взгляд. — Я все понимаю, честно. Можешь и от меня поблагодарить. Блондин поймал на лице приятеля благодарную и счастливую улыбку. — Обязательно.

***

Дорога до назначенного места, — парка, где несколько раз гуляли молодые люди, проводя вечера в волшебной атмосфере и компании друг друга, — заняла немного времени. Себастьян, который по своему обыкновению приходил чуть раньше, чем было нужно, сидел на той самой лавочке, где поведал Сиэлю о своём прошлом, и со стороны беззаботно читал какой-то журнал, а в одном ухе его виднелся наушник. Его даже не хотелось тревожить, такого будто бы ушедшего в астрал. По мере приближения к тому самому месту ритм сердца синеглазого учащался с каждом секундой, а неловкость и чувство вины, которые он все ещё ощущал, начинали брать над юношей верх. Он пытался этому противостоять, но безуспешно. Рядом с Михаэлисом чувства парня обостряются в несколько раз: раз в десять точно, если не во все сто. И причину таких реакций своего организма на мужчину Сиэль не мог объяснить разумным путём, хотя знал о её возможном происхождении. Фантомхайву повезло — его крадущиеся шаги не были замечены «локаторами» брюнета и ему представлялась возможность первому начать разговор, к которому молодые люди давно уже шли, но обстоятельства мешали им сделать первый шаг. Или же парни сами противились тому, что неизбежно. — Привет, Себастьян. — произнёс Сиэль и кареглазый обернулся, чуть приподнимая уголки своих губ. Он молча подвинулся и ладонью похлопал по освободившемуся месту, приглашая подростка сесть. Тот же, моргнув пару раз, принял предложение темноволосого. — Сиэль... — начал Михаэлис тихим бархатным голосом, отложил журнал, выключая игравшую в наушниках музыку и настраиваясь на разговор. — Думаю, ты понимаешь, для чего я позвал тебя сюда. Парень нервно сглотнул и покосился на Себастьяна. Как он и думал: они здесь вовсе не для развлечений и обыденных разговорчиков. Да и было глупо так полагать. Хотя в парне по пути к парку все же теплилась надежда, что они постараются не касаться темы последних событий. Что-то подсказывало ему, что эта встреча и начавшийся диалог не сулят ничего хорошего. Кареглазый продолжил. — Я ничего не требую от тебя, но хочу знать, что ты делал в доме Мейлин в тот вечер? — заявил мужчина. — Прежде всего, хочу поблагодарить за помощь. — немного резко выдавил из себя Фантомхайв, будто бы боялся, что забудет об этой детали, и возобновил свой ответ непринужденным голосом. — А так... я пытался помочь Алоису и..., знаешь, мне почему-то кажется, что ты и так в курсе всего того, что произошло. — предположил и тем самым ненавязчиво съехал с темы синеглазый, переходя в наступление. — Ты прав: Мей мне все сама рассказала. — согласился брюнет, даже не предпринимая попыток увернуться от ответа. — А у неё был выбор? — парировал Сиэль, пытаясь разрядить обстановку, которая отнюдь не обещала быть позитивной. Михаэлис нахмурился. — Сиэль. — парень, к которому обратились, сжал рукава своей рубашки, торчащие из-под куртки. — Это, возможно, не мое дело, но... ты мог хотя бы сообщить мне, что собираешься делать? Парень с иссиня-темными волосами попытался что-то вставить, но ему не дали такой возможности. «Я не хотел тебя нагружать...» — Я столько раз предупреждал тебя об опасности, которая следует за даже небольшую связь со сферой наркоторговли, а ты так безответственно отнёсся к этому. — мужчина откровенно отчитывал Сиэля, больше не удерживая себя в состоянии спокойствия: попросту не мог, ведь он в тот вечер пережил точно не меньше, чем юноша. Представляя последствия необдуманных действий возлюбленного, Себастьян не мог сдержать боли и страха. Оттого он сейчас так гневен. «Я все знаю и понимаю, но... я» Фантомхайв глубоко вдохнул воздух в грудную клетку и не стал что-то говорить в своё оправдание. Он уже было приступил к думам о том, как выйти на компромисс, завершить этот разговор, однако ставшие его постоянными спутниками раздражённость, нервозность, ужасные мысли, не до конца отпустившие его после всех пережитых моментов, дали обратный результат. — С каких вдруг пор такая опека? — решил поинтересоваться он, приподнимая брови и хмуря их. — Я уже не ребёнок и могу сам ручаться за свои действия! Такой ответ заставил Себастьяна удивиться. Пусть подросток и произносил вполне привычные вещи о своей самостоятельности, которые временами только забавляли Михаэлиса, но в данный момент они звучали иначе. Сиэль и раньше мог говорить подобные слова, но они не сравнятся с той интонацией показного раздражения. Сейчас Фантомхайв и правда был зол, не скрывал своих «демонов» и не спешил останавливаться выплёскивать из себя все, что накопилось. — Что я делал в доме Мейлин? — задал вновь вопрос брюнета синеглазый, резко повышая тон голоса. — Я спасал друга из-за своего же бездействия! А вот ты, как ты там очутился? Это и был твой «сюрприз» — появиться и помочь нам? Может, ты с этой последней сволочью Мейлин ещё и в сговоре? Михаэлис поражался словам юноши и уже не с удивлением глядел на него, а с ответной нескрываемой возмущенностью и неким печальным и не до конца осознаваемым разочарованием, которое было отчетливо видно в его глазах. — Сиэль, прекрати это. — скривил лицо в неодобрительном выражении мужчина, собираясь поставить над этим точку. Все может зайти слишком далеко, и он не мог ручаться за то, что сам не перейдёт черту, которую обозначил для себя. — А если не прекращу? — поджал губы синеглазый, прикусывая и зацапая их зубами. — Что ты сделаешь? Отдашь меня обратно «крыске Мей»? Загребёшь к себе на работенку, раз уж я прошёл «стажировку» в доме этой выскочки? Или что? Казалось, сейчас они оба перейдут на крики и устроят настоящий скандал, только вот этого не произошло. По крайней мере, одна из сторон конфликта сохраняла относительное спокойствие, пусть и с большим трудом. Себастьян мог лучше контролировать свои эмоции и гормоны, нежели синевласый, который продолжал брызгаться едкими словами, даже не представляя, какие удары наносит по чувствам брюнета. — Я виноват перед Алоисом: я совсем забыл о нем и попытался все исправить самостоятельно, не впутывая тебя, так что не вздумай винить меня! — выкрикнул Сиэль, тяжело дыша от нехватки воздуха. — Я уже устал от всего и тоже, как, надеюсь, и ты, жду окончания этого ужаса, а ты... Его голос дрогнул и это бы, возможно, прояснило и растопило сердце Себастьяна, которое в ответ на ярость возлюбленного приняло оборонительную позицию, если бы не следующие слова Фантомхайва, сказанные их владельцем слишком быстро, чтобы иметь возможность обдумать. — Знаешь, я в первый раз пожалел об общении с тобой. — вскочив в лавочки, он медленно зашагал прочь, пряча своё раскрасневшееся лицо и накапливающиеся в уголках глаз слёзы. Брюнет не знал, что ответить, ошарашенный и огорченный таким ответом парня. Собрав крупицы здравых мыслей и всю свою волю в кулак, он спокойно выдохнул и произнёс так, чтобы Сиэль все смог услышать: — Я ушёл со своей работы, это и был тот «сюрприз». А та встреча в доме Мейлин — чистая случайность: мне пришлось взять последние сверхурочные; но если бы не она, одному дьяволу известно, что случилось бы с тобой и Алоисом. — в этот момент Фантомхайв остановился, переваривая сказанные брюнетом слова, но не повернулся: не мог, его начинало трясти. — Я покончил с тем, с чем не мог покончить несколько лет, я помог тебе и Транси, оказавшись в том доме только благодаря тебе. И я не просто так пытался вдолбить в твою неразумную голову, что не стоит ввязываться в подобные авантюры, я знаю, прекрасно знаю, чем это может обернуться, но нет же: ты – самый умный, ты – самый взрослый! Тебе никто не указ. — оскалился брюнет от ужасной обиды. Он, как загнанный в угол зверь, раненый предательством близкого, не мог смириться и отказаться от всего, в последний момент надеясь на какое-то чудо. Сиэль знал, что Михаэлис был прав. Тот всегда был прав, а синеглазый не всегда готов был признать этот факт. Он все ещё глядел куда-то сквозь, пошатываясь от любого столкновения ветра об него, не в силах повернуться и высказать то, что на самом деле сидит в глубине его души уже долгое время, что тяготит Фантомхайва не один день. Юноша боялся: боялся всего, что может произойти после. — Весь этот разговор не случаен. Я не стал бы «от балды» допытываться до тебя и искать причину таких действий с твоей стороны. Я не стал бы вмешиваться в ту потасовку на вечеринке. Я не стал бы заморачиваться и разбираться с этой Мейлин, если бы мне было все равно. Я переживал, мать твою! Ведь ты мне не безразличен Сиэль, далеко не безразличен. — голос отдавал хрипотцой от нехватки воздуха в легких, а сам обладатель прикрыл глаза, запрокидывая голову вверх. Погода, как и молодые люди, была явно не духе, в смятении, в предвкушении какой-то бури: кучевые облака, казалось, скоро станут совсем чёрными и не пощадят обычных людей, атакуя город ливнем. Ветер, который, вроде бы, совсем недавно кружил в быстром вальсе багряные листья, сейчас разгуливал одиноким, вечным путником и вдалбливался в любую преграду в надежде задержаться. Будто бы во всей природе, во всем мире не осталось места для лучика света, для проблеска надежды, для кусочка счастья. — Как будешь готов поговорить и точно расставить все точки над «и», ты знаешь, где меня искать. — холодно сказал Себастьян, окидывая взглядом последний раз фигуру парня, дрожащую, как осина на ветру, и направился туда, куда душе угодно. — Не...безразличен... — прошептал синеглазый, повторяя высказывание брюнета, и слова эти эхом пронеслись по его подсознанию. Он обернулся. Но знакомой фигуры мужчины в темном одеянии уже давно и след простыл. Вдали послышался первый раскат грома.