Vis-a-vis

Однако нападение на Романа Данилова все-же стало делом ФЭС. И хотя Майскому с Белой удалось доказать, что нападение и правда было случайностью, дело Романа Данилова все еще лежало на столе Рогозиной. Почему она не отправляла его в архив? Банальная бюрократия — не хватало отпечатков пальцев пострадавшего. Дело Галина убрала в нижний ящик, надеясь списать его через несколько лет. А пока Рогозина углубилась в другое дело, надеясь назначить на него Соколову и Лисицына. В то утро, после адского дня и райской ночи, Юля проснулась и первый раз в жизни поняла: она не хочет, чтобы он уходил, чтобы это утро заканчивалось. Она смотрела на мирно спящего мужчину, первого в ее постели за долгое время, и огромная нежность затопила девушку. Она все еще ощущала его губы на своем теле, вспоминала вкус его поцелуев, силу его накачанных рук. Внезапно ей захотелось и самой чем-то побаловать своего мужчину, и, натянув опять его рубашку, девушка поскакала на кухню. Яйца, молоко, ванилин, корица, белый хлеб — и вот уже готовы вкусные сладкие гренки. На столе, помимо, гренок, была аппетитная яичница, хлеб, сыр и колбаса. Юля от души заложила кофе в машину, когда услышала звонок в дверь. Странно, только семь утра, кому она уже понадобилась? На пороге стояла огромная корзина роз. В ней была открытка, точнее говоря, фото. На нем она, в своей любимой розовой куртке, и Сергей. Они оба смотрят в камеру, но всем понятно, что они вместе. Да, она даже вспомнила то самое дело… с Лукиным. Блин! Что происходит? Девушка затащила корзину в квартиру, и побежала на балкон. Вот и он, Роман Данилов, потерпевший. Значит она была права, это и есть Сергей Головин, ее любимый мужчина. Он обернулся, ища ее балкон. Нашел. Никогда Юля не видела до этого, как летают розы. Хрупкие цветы падали на белый снег, на оборотня (другого слова Юля просто не нашла), он ловил их, но что происходит, он понять не мог. Следом за цветами полетели крохотные обрывки фото — Юля рвала кусок бумаги в гневе, не думая ни о чем. Швырнув напоследок корзину, Юля коршуном влетела в свою спальню. Костя едва успел поймать ее, когда злая девушка впилась не то поцелуем, не то укусом в его губы. Когда они снова оторвались друг от друга, завтрак уже остыл. Ни Юля, ни Костя не помнили своего графика — как оказалось, ей на работу только завтра, а ему — через сутки. Поглощая холодные гренки с малиновым джемом, пока Костя сооружал огромный бутерброд, девушка снова и снова думала о том, как ей повезло. Все-таки она нашла то, что люди, как правило, называют второй половинкой — своего грубоватого опера, который так ее любит, который не бросит. Наверное. Но Юля ошибалась. Сергей/Роман ничего не забыл, он, как и прежде, считал, что он любит свою рыженькую студентку. Вот только девушка выросла, переросла этот роман, и была счастлива с тем, кто долго и упорно добивался ее благосклонности. И Сергея там не ждали, он решил все за всех, включая свою жену. Нельзя сказать, что он любил жену, скорее, ему было с ней удобно. Она не задавала лишних вопросов, ни о прошлой жизни, ни о их спонтанном переезде, ни о скороспелом браке, заключенном через считанные месяцы после знакомства — так настоял их куратор. Он же и разрешил им вернуться в Москву — считалось, что угроза их жизни ликвидирована. Вот только пластические операции изменили его лицо, он было формально женат на нелюбимой женщине и растил дочь, которую назвал так, как хотел — Юлия. Куратор был не особо доволен, но о романе с Юлией знали немногие, так что мужчине пришлось просто смирится. Она швырнула розы. Как красиво летел его дорогой букет с балкона квартиры Юльки. Его рыжая бестия была верна себе — когда Рогозина назначала на его дело оперов, она уточнила, что Юлия майор — а значит, она добилась того, чего когда-то хотела — офицерских погон. Ну что ж, значит, она счастлива. А будет еще счастливее в качестве его любовницы, — решил Сергей (лучше называть его так), выруливая на дорогом джипе со двора. Он ее добьется. Нет, конечно что Костя заметил, что с девушкой что-то не то. Он не особо знал о ее прошлом — Насонов не разоткровенничался, но сам мужчина понимал, что у Юльки был кто-то и до него. Он не хотел ее оставлять, он прекрасно понимал, что если он уедет сейчас, то ему этого не простят. А потом, допив ароматный напиток, майор потащил любимую в душ. После горячего душа расслабленные влюбленные вернулись в гостиную, собирать вещи. Внезапно звякнул телефон Константина — пришло СМС. «Братик, мы улетели. Дом на тебе» — парень усмехнулся. Зима, его дорогая сестренка улетела отдыхать, а их небольшой домик остается на его попечении — впрочем, как и каждый Новый год. — А какие планы на праздники? — Юля неопределенно пожала плечами. Дожить еще надо, до Нового года около трех недель. Казалось, это мало, но с их абсолютно ненормированной работой это еще так много. И главное ее желание — узнать, дежурит ли она. А хорошо было бы, если бы да. — Я тогда поговорю с Рогозиной, попрошу ее не ставить тебя на новогоднее дежурство. У меня для тебя особый сюрприз, — девушка заулыбалась. Забота и любовь. Кинув на пол тонкий халат, который она откопала под джинсами и свитером майора, девушка повисла на его шее. Прижав к себе непослушного майора, Костя снова и снова думал, какое же это счастье, что она рядом, что она вернулась. Он жил, по сути, только этой надеждой, увидеть ее снова, эти рыжие волосы, хитрую улыбку, тонкую фигуру. Ему не хватало ее, их шуточек во время выездов, ее самостоятельности, его решительности, и, чего греха таить, ее ревности. Хотя, казалось бы, весь мир и так знает, как дорога ему эта рыжая бестия, которая так невинно прижалась к его плечу. — Поговори, — мило улыбнулась Юлька, вдыхая аромат тела ее любимого майора. Они решили, что раз дома есть неплохой запас продуктов, то выходить в метель не стоит. После недолгого спора было решено включить какой-нибудь фильм и просто провести время вдвоем, вдали от ФЭС, от назойливого прошлого, от проблем, от тайн и загадок. Пока Юлька, укрытая теплым пледом, нежилась в объятиях своего мужчины, Сергей сидел в небольшом привокзальном кафе с неприметного вида мужчиной. На столике стояла коробка дешевого сока, вялые пирожки, но казалось, что они стоят только для вида. Куратор семьи Сергея — а это был именно он — пытался уговорить несговорчивого мужчину оставить все, как есть, и оставить в покое майора полиции. Несмотря на то, что в ФЭС доказали, что нападение на мужчину было случайным, куратор в это не верил. Случайностей не бывает, в особенности, в таком распорядке. Но Сергей банально устал. Он смотрел на жену, но, целуя ее, закрывал глаза и видел Юльку. Он хотел, он мечтал, чтобы жена перекрасилась в рыжий, но он ей не шел. Он назвал дочь Юлией, и в душе он понимал, что он никогда ее от себя не отпустит, если не попробует разорвать порочный круг, если не признается Юльке, что это он. Она должна быть с ним, это даже не обсуждается. Мужчины разошлись весьма недовольные друг другом. Но Сергей давно все для себя решил. Уже стемнело, когда он, злой и голодный, добрался до дома Юльки. Он долго стоял под балконом, пытаясь понять, дома ли его рыжая бестия, или нет. Ее окна были темными, только в спальне — наверное, в спальне — горел неяркий свет, наверное, от ночника. Сергей закрыл глаза, вспомнил ее тонкую фигуру в мужской рубашке на балконе, розы в полете, обрывки их совместного фото. Она выросла, но так и осталась бестией, яркой, огненной, желанной. И она майор, а значит, свои амбиции в жизнь она уже воплотила, и единственное, что ей остается — быть женой. Женой. А он женат. Мужчина с досадой посмотрел на тонкий золотой ободок на пальце. И на развод сейчас не подать, их крохе всего 2 месяца. Юлия, Юльчонок, Юлец — он боготворил дочь, хотя иногда, когда ненадолго к нему возвращался разум, он понимал, что так нельзя. Но до переезда в Москву именно дочка стала его отдушиной. У них долго не получалось завести детей, в основном, потому что он старался удовлетворить свои потребности на стороне, а к жене мог не прикасаться месяцами. Ее это вполне устраивало. Сергей прекрасно знал, что дочь его — слишком хорошо он знал жену. А даже если и не его — ему все равно. Если он уйдет от жены к Юльке, то оставит дочь жене — оно ему надо, тащить в новую и счастливую жизнь балласт? Внезапно в окне Юлии погас свет, а следом он загорелся в следующем. А потом случилось то, чего Сергей никак не мог ожидать — на балкон вышел мужчина. Высокий, черноволосый, с проницательными глазами, в джинсах и куртке. Он закурил, набирая свободной рукой некий текст на экране смартфона. На мужчину накатила волна ревности. Значит, не успел он уехать, как его рыжая успела завести роман? Тот факт, что прошел не один год с момента его отъезда, Сергей упустил за малозначимостью. Он-то наивный, думал, что Юлька голову пеплом себе посыпает, а она? Она гуляет неизвестно с кем? Ну что ж, дело поправимо. Мужчина завел мотор, и не давая машине прогреться, рванул с места. Он сам не знал, куда он ехал, и был неприятно удивлен тем фактом, что бензобак почти пустой. К его счастью, недалеко оказалась заправка, где он купил себе невкусный кофе, по пути обдумывая план освобождения дороги в Юлькину кровать. Конечно, от Лисицына не укрылась машина, рванувшая со двора, стоило ему выйти покурить. Номер машины был ему незнаком — Костя не работал по делу Романа Данилова, там трудились Майский и Белая. А поскольку на дежурстве сейчас был Котов, один звонок другу — и данные по номеру у него в кармане. И что этот Роман забыл в их дворе? Судя по прописке, господин хороший живет в Марьиной Роще, а никак не на Соколе, где живет он сам и где живет Юлька. Неужели он следил за его девочкой? Это что, продолжение ее командировки? Или Юлька опять вляпалась в неприятности? Ох уж этот его рыжик… Рыжик заснула на середине второй серии. Ему показалось, что он аккуратно уложил ее, однако, когда Костя вернулся, девушка не спала. Она нервно листала какой-то альбом с фотографиями. — Зайка, в чем дело? — Юля не ответила. Наконец, найдя то, что она искала, девушка стала вырывать фото из альбома и швырять их на пол. Все это напомнило Косте стихи Блока. Он решительно отобрал из рук девушки альбом. — Так, а ну успокойся. Объясни, что происходит? — Юля подняла на него усталые, больные глаза. Швырнув альбом, Костя опустился на колени, и прижал к себе дрожащую девушку. Она не плакала, нет, она просто прижалась к нему, уткнулась носом в плечо, и тихо дышала, стараясь как будто впитать в себя запах любимого. Ей казалось, что появление Сергея все разрушит, даже то самое хрупкое, что они с таким трудом построили. Как оказалось потом, она была почти права.