Vis-a-vis

И все же Константин добился своего. Спустя неделю, Рогозина дала добро на проведение корпоратива на природе. А еще спустя неделю она вызвала к себе Юлю для личного разговора. — Юль, я в курсе дел, а еще я в курсе того, что обещала тебе не делать поблажек. Пойми, я их и не делаю. Краем глаза Юля заметила, что папка с ее делом так и лежит на столе Рогозиной, вместо того, чтобы быть в архивах ГРУ. — Я понимаю, Галина Николаевна, — смирно произнесла она, совершенно не понимая, куда этот разговор пойдет дальше. — Ты выходишь в отпуск вместе со всей страной 25 декабря. Я так решила, — Рогозина хлопнула рукой по столу. Юля вздрогнула, но спорить с начальством не решила. Мало ли что там пришло в голову полковнику, не увольняют же ее. А отпуск она проведет у родителей, в этом году они решили не лететь на традиционную семейную сходку, а в кои-то веки остаться дома. Правда, именно дома — в загородном доме. Ну и ладно, за городом еще лучше. Девушка вышла из здания ФЭС обессиленная. Она принялась искать глазами свою красную малышку, но вовремя вспомнила, что так и не забрала ее из сервиса, куда отвезла ее еще в начале осени, на смену шин. Разыскав в уголке рюкзака ключи, девушка направилась к метро. В голове кружились ураганы мыслей. Что делать, как начать разговор с родителями, где опять Костик и куда пропал ее навязчивый бывший поклонник. Нет, Юля не жалела о последнем, наоборот, она опасалась того, что хитрый парень утроит ей какую-то подлянку. До сервиса девушка добралась быстро, но вот дорога домой заняла у нее в два раза больше времени. Несмотря на то, что, Юля давно призналась сама себе, что машина в большом городе не нужна, она упорно садилась за руль, стояла в пробках, психовала, злилась на саму себя, лишь бы доказать. Доказать что, доказать кому, зачем — ответов на эти вопросы у Юли не было, зато было упрямство, которое сейчас заставляло ее жать сильнее на педаль газа, гнать машину в противоположном от дома направлении. Только остановившись недалеко от обычной новостройки, Юля поняла, что она натворила. Ее вело сердце, а не мозг, и сейчас она будет обязана объяснить этот факт Косте, за чьей машиной она, собственно, и припарковалась. Девушка заглушила мотор, погасила фары, но выходить из машины не спешила. Она все еще держала руки на руле, готовая в любой момент сорваться с места и убежать, исчезнуть, раствориться в потоке машин. Интересно, куда едут все эти люди в, казалось бы, рабочее время? А собственно, почему в рабочее время машина Костика около дома? Он поехал на метро? Нет, вряд ли. Так же, как и она, Костя ценил машину, даже если это и означало, что он будет половину своего времени, которого постоянно не хватает, проводить в пробках. Его машина тут. Значит ли это, что он дома? А почему? Хотя это логично, они часто не работали вместе. Правда, она думала, что он вряд ли проводит выходные вот так банально, дома. Дома. Адрес Костика Юля помнила с трудом. Смутно вспоминалось, как он просил ее нажать на третий этаж, когда держал ее в полубезумном состоянии на руках, с вывихнутой ногой и тяжелым падением. Да, этаж был третий, и кажется в номере квартиры тоже была тройка. Да. Была. Повинуясь порыву, девушка вынула из косметички зеркало и быстро посмотрела на себя. В ФЭС Юля красилась редко, и сейчас зеркало отразило румяную от мороза девушку, ухоженную, красивую и усталую. Под глазами синяки, кожа сухая, губы обветрились. Усталость, нервы, холод. Ее первая зима в Москве за последнее время. А хочется горячего глинтвейна, вкусного мяса, блинов. Хочется закрыть глаза и снова детство, снова рядом любящие родители, и не надо никуда бежать, никого задерживать, искать, допрашивать и арестовывать. Закинув зеркало обратно в рюкзак, девушка все же приняла решение попытаться дойти до Кости. Натянув шапку, девушка вышла из машины, не забыв заблокировать дверь. Она подбежала к подъезду, потянула на себя тяжелую дверь, и быстро оказалась в лифте. Она торопилась, как будто сердцем ощущая смутную тревогу. Третий этаж, квартира тринадцать. Смешно. Дверь распахнулась, не успела Юлька нажать на кнопку звонка. Она угадала. Она вспомнила! Он затащил ее в квартиру, даже толком не дав опомнится. Прижал к себе, и долго не опускал, уткнувшись носом в ее макушку, будто дыша ей, пытаясь запомнить аромат ее волос, ее тела, ее духов. Найдя ее губы, он коснулся их, и весь мир перестал существовать. Спустя время Юлька нашла себя в его постели, закутанная в теплое одеяло из натуральной овчины, нагая и счастливая. Она боялась признаться самой себе, что она искала не этого соития, но всего лишь Костиной улыбки, с которой он всегда на нее смотрел. Той самой, которая появлялась на его лице, когда они спорили в офисе, когда она уверенно бежала впереди него на задержания, на выезды, на экспертизы, когда она допрашивала подозреваемых, когда сбегала от него ночами. И сейчас, когда он прижимал ее к себе, а на его лице сияла та же улыбка, она наконец-то могла сказать, что она счастлива. Сергей сидел в припаркованной у офиса ФЭС машине уже который час, пытаясь понять, где его Юлия. Вроде бы он высчитал ее график правильно, и сегодня у нее было дежурство. Тем не менее, ни ее машины, ни машины ее этого майора не было. И это напрягало мужчину, который уже все за всех решил, не спросив при этом никого. Да, он для себя решил многое. Он решил, что его Юлия будет с ним, чего бы ему это не стоило. Он уже решил, что у них будет двое детей — обязательно мальчики, его Юлия не допустит рождение девочек. Он уже решил, что жить они будут за городом, что девушка будет сидеть с двумя детьми в то время как он будет много работать. Он уже решил даже какую конкретно сумму он будет выделять на домашние расходы, какую сумму будет выделять на детей, какую — только Юлии. Его Юлия, его девочка не должна ни в чем нуждаться. Проблема была в том, что он не имел возможности высказать самой Юлии эти планы. Девушка жила, не подозревая, что ее хотят лишить ее же жизни, сделав ее бессловесной марионеткой в руках ее бывшего. Нет, на работе она вряд ли сегодня появится. Сергей осознал это в районе восьми вечера, когда оперативники начали толпой покидать офис. Видел он и Рогозину, после чего с досадой рванул к дому непокорной девушки. Но и дома ее не было. Темные окна, машины нет. Куда опять занесло его Юлию? Гуляет где-то со своим опером? Отдыхает у родителей? На ночном дежурстве? Сергей снова ударил по рулю. Ну почему Насонов отказался ему помочь? Семья Сергея вернулась в Москву не так давно, и отец еще не успел наладить нужные ему связи, а уж сам Сергей и подавно. И сейчас помощь квалифицированного сыщика была бы очень кстати, но хорошего детектива найти сложно, а плохой не справится с такой деликатной задачей. И что делать? Ехать домой, к опостылевшей жене и нелюбимой дочери? Снова молить Насонова или его коллегу Лукина о помощи? Пытаться найти девушку самостоятельно? Последнее вызвало на его лице только кислую мину. Внезапно защемило сердце, и Сергей понял, где она. Проблема в том, что адреса Лисицына у него не было, а искать по базам оперативника ФЭС было чревато, Служба была на подъеме. В груди огнем разгоралась ревность. Его Юлия вместо того чтобы ждать его, гуляет с другим, целует его, отдается ему со страстью в душе, а он, так ее любящий, вынужден делить ложе с нелюбимой женой и целовать нелюбимую и ненужную дочь! Ревность перешла в ярость, глаза захлестнула черная пелена. Мужчина крепко держал руль, но он не контролировал себя, а потому не осознавал, что он не ведет машину, а просто сидит в ней уже который час. Руки сжимали руль, нога давила на педаль газа, но машина так и стояла, как вкопанная, около дома Юльки, которая снова наслаждалась любовью и заботой в объятиях своего любимого опера. После того, как пара утолила первичную страсть, Юля поняла, что она голодна. — Кость, — протянула она, выводя пальчиком на груди любимого некие абстрактные узоры. — М-м, — отозвался мужчина, плотнее прижимая к себе тонкое тело девушки. — А я голодная, — виновато пробурчала Юлька. Костя лишь прижал девушку поближе к себе. — И что конкретно ты хочешь? — Юля устроилась поудобнее на плече мужчины. — Мяса, — Костя лишь улыбнулся. За секунду до прихода девушки он как раз выключил духовку, где запекалась свинина. Когда Костик ушел накрывать им поздний ужин, девушка воспользовалась моментом, чтобы критическим взглядом осмотреть себя в зеркале. Мешки под глазами никуда не делись, равно как и губы, которые вдобавок еще и распухли от поцелуев Костика. Но глаза горели, щеки пылали, а футболка Кости доставала ей аккурат до середины бедра. Поздний ужин оказался на редкость вкусным. Костя быстро порезал помидоры, хлеб, достал горчицу. Они ели бутерброды, смеясь над самими собой, и наслаждаясь редкими моментами спокойного общения. Они снова и снова вспоминали нелепые моменты службы, обсуждали книги, фильмы, снова и снова убеждаясь, как хорошо им вместе. Сергей нашел в себе силы завести машину, и сидел в душном авто, забыв открыть окна. Его разум все еще горел огнем неожиданной ревности, злость на Юлю перекрывала любовь к ней же. В голове все смешалось, любовь, злость, ревность и ненависть. И он принял решение. Юля тоже приняла решение, единственное верное в ее ситуации. Она решила остаться ночевать у Костика. и пусть у нее нет тут увлажняющего крема, зубной щетки и сонных носочков, зато было главное — любовь и забота Кости. Она знала, что она будет спать спокойно, без кошмаров, что Костик утром накормит ее завтраком и отвезет домой, а потом останется у нее на еще одну долгую ночь без сна, с разговорами и ласками. Девушка потянулась, и не заметила, как от ее действий футболка Кости, которая и так была ей коротковата, обнажила и бедра, и талию. Взгляд Кости сфокусировался. — Ты решила меня соблазнить? — хихикнул он, потянувшись за бутылкой вина. Девушка одернула футболку. — А что нельзя? — бессознательным жестом она поправила волосы. Ее рыжее каре заметно отросло, но что с ним делать она пока не решила. Так и бегала со смешным хвостиком. — Можно, — Костя подлил в бокал ароматного напитка, и придвинул его к Юльке. В принципе, можно и напиться. Напиться и остаться с ним, остаться навсегда, забыв и о погонах, и о работе, и даже о Сергее, который давно уже не появлялся. Напиться и забыться, тонуть в его поцелуях, не думая о завтрашнем дне. Сергей вернулся домой злой, как мамонт. Его уже не радовало ничто, ни жена, ни вкусный ужин, ни даже дочка, которая сегодня научилась переворачиваться. Он снова и снова мыслями возвращался в тот последний вечер, когда он видел свою Юлию. Это было давно… Они тогда гуляли, после очередного рабочего дня. Юля всегда предпочитала работать с Насоновым, нежели с Лукиным, вот и в тот день они распутали очередное неприятное дело. Он провожал своего Рыжика, и любовался первым снегом. Он пошел внезапно, в середине ноября, и молодому Сережке казалось, что это добрый знак. Они долго не могли расстаться, он крепко держал ее руки, обтянутые перчатками, и пытался задать ей ровно один вопрос. Она смеялась, рыжие прядки выбивались из-под шапки, глаза блестели, и она казалась ему самой родной и самой любимой. Но завтра на учебу, а еще не мешало бы почитать конспекты. Он коснулся губами ее губ, и она с радостью прильнула к нему всем телом. Он долго обнимал ее, казалось бы, он что-то ощущал, какую-то общую нервозность и грусть. Но он все-же отпустил ее. — Я зайду за тобой завтра, — но для них завтра так и не наступило… Девушка сделала второй глоток вина, но отчего-то сладкий мускат вдруг показался девушке кислым, как лимон. Скривившись, девушка выплюнула напиток в раковину, и отставила от себя бокал, попросив Костика налить ей зеленого чая. Удивленный мужчина встал, чтобы включить чайник, и найти в бездонном шкафу зеленый чай. Как ни странно, он там был. Костя смутно вспомнил, что небольшая жестяная коробочка появилась в его доме примерно в то время, когда ему запретили кофеин. Отчего-то считается, что в зеленом чае его меньше, и Костя глушил боль именно этим напитком. Правда, когда об этом узнал его кардиолог, то чай попал под запрет, и Косте ничего не оставалось, как лечь под наблюдение врачей. Он выписался через месяц, а баночка так и осталась в квартире, спрятанная в самый дальний угол. Он заварил девушке ароматный напиток, налил себе еще вина, и снова сел за стол. Он наслаждался, каждой минутой их спокойного совместно проведенного времени. Вопреки мыслям Юли, он не был бабником, ему важен был не только секс в отношениях, но и вот такие спокойные вечера со стаканом чая и неспешными разговорами. Как хорошо, когда есть с кем поговорить. Как хорошо, когда с кем-то можно обсудить не только работу, но и кино, музыку, выставку импрессионистов, да даже просто поворчать на вечные пробки. Москву заносило снегом, температура уверенно ползла вниз, но дома у Кости, в небольшой евродвушке за большим столом было тепло, и Юля медленно оттаивала. Она наслаждалась, она понимала, что она искала именно этого мужчину, именно такие вечера, именно это спокойствие. И уже неважно было, какие у нее погоны, а какие у него. Важно, что заснет она снова на его плече. Там она и заснула, несмотря на зеленый чай.