пожиратели солнца коулуна

— Ты-ы-ы... блять! Та еще проблема! Тяжело дыша, Кокуро продолжал лежать на земле. То, что на дворе уже второй месяц царила зима, его очевидно не смущало, и на попытки помочь ему подняться на ноги он лишь лениво отмахнулся, всем своим видом показывая, что ему и так неплохо. Бровь ему знатно рассекло, кровь так и хлестала, но Кокуро лишь хмыкнул, утерев ее кулаком, после чего приподнялся на одном локте. И указал пальцем на Рюки — сидевшего рядом и точно так же тяжело дышавшего. Нет, все же, Химуро был прав. Один раз использованный на публике стиль Гао — и больше он не работал. Даже на Кокуро. Они были на разных уровнях, Рюки был сильнее, но и Кокуро не стоял на месте — развивался, учился. Он не смог попасть на турнир, но это волновало его мало. Люди, стремившиеся в будущее... нравились Рюки. Он чувствовал к ним легкую зависть, но такая она была вполне себе даже хорошей. Это была невинная зависть. Как восхищаться чьими-то стремлениями, каких ты никогда не достигнешь. Рюки знал, что он постепенно достигал своего пика, того, где не сможет развиваться дальше, но у некоторых такой лимит был недостижим. У Кокуро. У Коги. Убрав со лба прилипшие мокрые волосы, Рюки мрачно усмехнулся, когда Кокуро дернул ногой и с недовольным видом пожаловался: — Бля! Ты меня так отпиздюлил, что я двигаться не могу! — Просто ты слабак, — со смешком пробормотал он. Химуро же так говорил, да? Что друзья так делают — подкалывают друг друга? Хосэ потом прочитал ему жутко занудную лекцию о том, что именно под этим подразумевалось, и Рюки на секунду перехотел говорить Коге всякие гадости по возвращению, пусть даже в шутку... впрочем, на секунду, именно. Кога был бестолочью, которой иногда надо было доносить вещи силой и никак иначе. Он бы рассмеялся, наверняка. Теперь он понимал, когда Рюки говорил несерьезно. Теперь... Они не виделись почти месяц. Постепенно его лицо начало расплываться в воспоминаниях. Лишь фотографии помогали поддерживать образ в голове — лицо, улыбку, голос. Кога глупо смеялся, почти лаял, но Рюки все равно нравилось. Очень заразительно. Было в этом... в их отношениях нечто настолько странное, что заставляло Рюки раз за разом возвращаться мыслями в первый день их знакомства, когда Кога видел в нем не более, чем копию Токиты Омы, а Рюки в нем — лишь мешающую мошку. Кто бы мог подумать, что они до этого дойдут. Видимо, это и была нормальная жизнь, о которой говорил дед. Он постоянно зудел об этом, как важно найти друзей, найти себя, мечтать. Потом, правда, потащил на бои насмерть, но всегда давал шанс уйти — лишь бы Рюки потом передал его стиль дальше. Кому-то еще. У старика была грустная улыбка, и Рюки всегда думалось, что дед чувствует, что... Что чувствует? Эта пустота в голове... Она ему не нравилась. — С тобой тяжело сражаться!.. Знаешь... Вздохнув, Кокуро махнул рукой, после чего бросил ироничный взгляд на Рюки. Они заулыбались, глядя друг на друга — все же, сейчас становилось понятно, почему они с Когой стали приятелями. Раньше Рюки бы не понравились те, кто пытается отнять внимание его друга, но после того, как тот пропал... После того, как прошел месяц... Что-то переключилось. Рюки бы благодарен остальным, что им было не наплевать на Когу. — Ты дерешься будто с этим.... — Кокуро защелкал пальцами. — Намерением убить. Во! — Раньше я только так и дрался. Со вздохом поднявшись, Рюки потер виски. Кокуро здорово вдарил ему в голову, так, что в глазах потемнело, и эффект сказывался до сих пор. Когда Кокуро взглянул на него с иронией, явно не веря в подобное, Рюки покривил рот и фыркнул. — Ты наверняка слышал о «Смертельных Боях». Это тоже организация вроде Кенгана. — Вау, смотрю перебегать из турнира в турнир — это сейчас типа модно, да? Кокуро рассмеялся, явно подразумевая Юмигахаму. О том много говорили в последнее время, все же, он был одной из звезд стороны противника, и Рюки гадал, насколько же именно он был силен. Поговаривали, что против него должен был сражаться человек, ранее работавший на господина Мецудо. Как же его звали... Неважно, но когда Рюки увидел его, он мгновенно понял — тот тоже из Изнанки. Химуро был прав и тут — те, кто пришел оттуда, чуяли друг друга издалека. Что-то во взгляде... Рюки не верил, что глаза были зеркалом души — душ не существовало — но отчасти это было правдой, как бы он не противился. Один раз, летом, Кога потащил его на какое-то выступление в театр. Это было странно слышать от него, но тот сказал, что билеты ему впихнули бесплатно, и отказываться от такого подарка было бы глупо. Театральная постановка была представлена двумя актами — две одинаковые истории играли разные актеры в разных стилях. Тогда Рюки подумал, что это глупости, но все равно согласился — уж очень Кога нахваливал одну актрису. И там они увидели их. Двух главных актрис. Кога говорил об одной из них. Одна была прекрасна и холодна, словно лед. В ее глазах плясала искренняя ярость, и, в ту секунду, когда их взгляды пересеклись на мгновение, Рюки почувствовал подсознательный страх. Эти глаза... Так, наверное, он выглядел в ту секунду, когда услышал новость о Коге. Выступление Рюки понравилось, актриса играла пугающе красиво, и в ее холодной ярости Рюки почувствовал нечто родное, такое, что боготворил. Да, таким же был... Был... Вторая актриса была подобна пламени. Она кричала, двигалась резко, безумно, и если первая актриса казалась Рюки далеким недостижимым образом, то в этой он видел себя. И ее взгляд — полный огня, яркий, тоже пробирал до костей в сочетании с ее ангельским лицом. Словно настоящий демон. В них двоих он чувствовал нечто родственное. Холодную ярость. Пламенный гнев. Обе актрисы играли роль богини, что тосковала по своему ушедшему мужу. Очень знакомо... Чувство разлуки. У тех, кого Кога называл друзьями, были хорошие глаза. Хосэ был мрачным, но взгляд его все равно теплел, когда он говорил об их друге. Кокуро блистал самоуверенностью, но в его глазах не было ничего дурного в секунды воспоминаний о Коге. И у остальных, включая Секибаяши, Куреиши, Космо, Ямашиту... У дяди Коги были страшные глаза. У Коги иногда — такие же. Кровь его крови... Но они тоже теплели — самую малость — когда он говорил о племяннике. ... ладно, он слишком задумался. — Не модно, — безобидно огрызнулся Рюки и хмыкнул, после чего отвернулся. — Это было давно. Очень. — Ты у нас специалист в подпольных боях, а? А? Ну, че встал, давай опять подеремся! Не поднимаясь с земли — и он еще что-то там говорил — Кокуро поднял кулаки и подвигал ими, явно призывая начать второй спарринг. В шутку, конечно же. Сил шевелиться ни у него, ни у самого Рюки уже не осталось. Удивительно, как Кога выдерживал тренировку с ним после утомляющего дня у Секибаяши, Куреиши и своего дяди. Но это делало из него быстрообучаемое чудовище. Еще пара месяцев, и он достиг бы того уровня, чтобы спокойно выступать на турнире. Без риска смерти. Рюки не хотел признавать, но он был уверен — если Кога попадет на турнир, то помрет. Если им удастся вытащить его из лап «Червя»... может, он эволюционирует еще сильнее. И станет таким сильным, что это Рюки будет взирать на него снизу вверх. — Я удивлен, что ты согласился подменить своего приятеля для тренировок, — буркнул Кокуро. Рюки посмотрел на него вниз и недоуменно склонил голову набок, и, заметив его смятение, тот добавил: — Ну, бля, звиняй, но до этого ты жутко нелюдимым был! Я бы сказал, что как бревно, но я вроде с тобой в хороших отношениях... Сам говоришь, лишь в боях насмерть участвовал, да и со мной так же дерешься. И тогда!.. Ну, когда начистил мне ебло в первый раз. — Потому что я хотел убить тебя всерьез, — чуть подумав, проговорил Рюки спокойным голосом. Он не хотел признаваться в этом, тем более, после того разговора с Когой о чужих убийствах, но иногда не стоило скрывать нечто настолько очевидное. Но удивительно было то, что Кокуро лишь фыркнул в ответ. Так просто отреагировал... — Я думал, ты разозлишься. — Ну, в конце концов ты меня не убил, так что все в порядке, — Кокуро цыкнул и провел пальцем по шраму на шее. — Зацени сувенирчик из Изнанки. Ребята из «Червя» вашего сраного оставили. Вот тогда я пересрался. А с тобой... Не знаю, хуево ты убить меня хотел, видимо. — Теперь мне не очень хочется убивать в принципе, — с вялой улыбкой пробормотал Рюки. Это была небольшая ложь — он все еще испытывал жажду крови, он все еще готов был свернуть шею любому из гнилой организации, что посмела вторгнуться в его жизнь. Но каждый раз, каждый, когда он наблюдал за чужой смертью, ему виделось перекошенное в гневе лицо Коги, что кричал о том, что так нельзя. Крутанувшись на носке, Рюки, не слишком долго церемонясь, рухнул на землю рядом с Кокуро и тяжело выдохнул, после чего беспечным тоном заявил: — До Коги у меня не было нормальных друзей, поэтому я основываю свое мировоззрение на том, что нравится ему. — А если Кога с моста сиганешь, то тоже за ним прыгнешь? — с ухмылкой пробормотал Кокуро. Он подпер голову рукой и смотрел на Рюки с такой наглой ухмылкой, что становилось понятно одно — та очень сильно просилась на кулак. Но Рюки прибережет это на потом... На завтра, когда они устроят следующий спарринг. — Или окажешься в плену у «Червя»!.. Его понесло куда-то явно не туда. — Знаешь, Кога мне кое-что однажды сказал... Кое-что очень умное, на удивление. Когда Кокуро взглянул на него с любопытством, Рюки, улыбнувшись, закрыл глаза. Закинув руки за голову, он мечтательным тоном проговорил: — Заткни варежку. — Ага-а-а... Понятно. Что ничего не понятно. — Не хочешь пожрать бургеров, ебень? Когда Кокуро наклонился к нему, Рюки мгновенно распахнул глаза. Однако смутило его вовсе не предложение... что, впрочем, скрылось от этого умника. — Мы с Когой часто посещали одном местечко неподалеку. — ... ты назвал меня ебенем? — Там ахуенные бургеры! Пальчики оближешь! Кокуро причмокнул, словно лишний раз доказывая, и, Рюки сильнее сузил глаза. — ... все же, назвал. — Ну, че разлегся, ебень! Вставай, пошли! А то все раскупят! Нет, он определенно устроит ему месть завтрашним днем.