пожиратели солнца коулуна

— Если спуститься в подвалы Коулуна, то можно найти останки старой военной базы. Голос девчонки с колокольчиками звучал лениво, почти сонно. Она прикрыла рот рукой, после чего неслышно зевнула, и, когда на нее уставилось несколько пар выжидающих взглядов, она отмахнулась и таким же неторопливым тоном продолжила: — В катакомбах, оставшихся с тех времен, можно найти проходы вниз, до подземной станции метро. Какой-то военный объект, всего один путь. Сейчас ею пользуются редко, в основном ребята из триад, когда доставляют товары к морю. Но этот путь ведет не только к их лодкам, но и в еще одно место. «Червь» тоже любит устраивать подпольные бои, но если «Железный Веер» имеет весомый статус в изнанке китайского общества, то их бойня — это развлечение для избранных. Дерутся там насмерть. Они сидели в комнате Гуаньси, той самой, где был изложен ранее план по привлечению Кокуро в «Железный Веер» с целью нахождения самого Рюки. Виновница их сегодняшнего собрания в белоснежной матроске с длинным рукавом лежала на диванчике, покачивая ногами в такт раздававшейся из глубины обиталища Гуаньси музыки. Она была воодушевлена. Наверное, жаждала начала бойни. Со времени, когда тут проводилось собрание — когда Гуаньси рассказал, как найти Рюки — прошло больше месяца, даже несколько, осень постепенно шла к своему концу... Скоро с той злополучной зимы, когда Кога исчез, должен был пройти год. Рюки понимал, что они поступили необдуманно, затянув поиски так надолго. Он нашел его через несколько месяцев, и уже тогда они почти доломали его. Сейчас же... Девчонка с колокольчиками повертела карандашом в руке, после чего, резко перехватив его, навела прямо на Рюки. Тот не дрогнул, но мгновенно потемнел лицом, стоило губам девчонки с колокольчиками исказиться в хищном лисьем оскале: — Скоро они соберутся вновь. Чтобы посмотреть, как вы, люди из Кенгана, попытаетесь прорваться. — Нам ждать сопротивления? — мрачно поинтересовался Химуро. Поведя плечом, девчонка с колокольчиками покачала головой. Научившись читать ее движения, Рюки мог с уверенностью сказать, что таким образом она хотела сказать «нет», но, вопреки собственному языку тела, она вдруг назидательно покачала пальцем: — Я не стану говорить точно... Не потому, что не хочу вам помочь, в конце концов, пора бы уже решить это дело, даже если мои покровители так не считают, — ее голос внезапно стал ледяным, отчего даже зевавший по сторонам Кокуро вздрогнул и обернулся на нее с удивленным видом. — Но я не стала бы полностью расслабляться. Плюс, вас ждут бойцы их турнира. Это куда страшнее, чем все те, кого вы встречали. — Уж не сильнее Юмигахамы, — с зевком заметил Хосэ. Черт, ну и заразительно же... Все время, что шел диалог — кроме мгновения, когда он резко уставился девчонке с колокольчиками в глаза — Рюки сверлил пустым взглядом пол. Ему не нравилось обсуждать план действий, все это было бессмысленно. Пустая трата времени. В прошлый раз, вот так вот пытаясь скооперироваться, они лишь бездумно тратили драгоценные дни, которые стали для Коги настоящим адом там, далеко на Хоккайдо. Лишь Акойя понимал Рюки — им двигали инстинкты, желание убивать, и потому с ним они добыли куда больше информации, чем ее сумел найти тот же Химуро в Изнанке. Им не стоило обсуждать ничего сейчас. Надо было ворваться внутрь и устроить резню. Все просто. Он нервно застучал пальцами по виску, смотря, с каким серьезным видом слушает Химуро девчонку. Они ведь не знали даже ее настоящего имени... Но все равно доверяли ей, как единственному источнику информации. Но где-то глубоко внутри Рюки чувствовал, что уже видел ее где-то. Отчего-то ее глаза казались ему жутко знакомыми... и не просто из-за знания о существовании клана Курэ. Отвлекшись, когда Кокуро хлопнул его по плечу и предложил водички, Рюки кивнул — и растеряно покосился в сторону, на девчонку. Та, при упоминании Юмигахамы, вдруг рассмеялась звонким голосом, после чего с хитрой улыбкой отчеканила: — Юмигахаме повезло, — покачав карандашом, она фыркнула. — Когда люди ищут себя, они всегда слабеют, потому что у них нет уверенности в своих целях. Юмигахама отыскал момент, когда эта слабость стала сильнее всего, а потому и победил. Но человек, которого вы зовете Кано Агито, гораздо сильнее его в условиях, когда не забивает свою голову такими бесполезными мыслями, как поиск себя и своего места в жизни. — О чем ты?.. Химуро непонимающе сощурился, и девчонка рассмеялась еще раз. Но Рюки вдруг вслушался — он осознал, что сейчас она говорила вовсе не о Клыке, а о нем. Рюки никак не мог найти своего места в жизни. Сейчас. Ома был мертв, все было потеряно. Нахождение Коги — тот еще вопрос. Если он поставит перед собой более твердую цель, будет подпитывать своей ненавистью, то тогда он сумеет достичь успеха. А не как тогда, два года назад, где сомнения и ужас от того, что Токита Ома отличался от его идеального образа, затмили ему разум. Резко отведя взгляд в сторону, Рюки цыкнул. Это не укрылось от слуха девчонки с колокольчиками, и она, подперев голову рукой, продолжила с улыбкой: — Неважно, — она явно дала понять, что Рюки стоило бы прислушаться к этому намеку. — Бойцы, каких вы встретите на своем пути, будут подобны ему. Или Юмигахаме. Помнится, один проиграл в боях лишь единожды, а второй избил кое-кого из вас так, что увезли в реанимацию... Правда, господин Канзаки? Она явно уяснила, что Хосэ не стоит звать по имени после того раза, когда он довольно грубо огрызнулся. И, кажется, теперь он об этом жалел, потому как иначе она его ныне не называла. Когда он уже хотел было закатить глаза в ответ на это, Химуро резко оборвал его, и, уставившись на девчонку с колокольчиками внимательно, вдруг сузил глаза и тихим тоном спросил: — С чего ты так уверена? — Потому что из таких ям, как та, в которой вы копались полгода назад, иные и не появляются, — голос девчонки стал холоднее, и она зло отмахнулась. — Неужели это так непонятно? Они все — продукты успешной имитации ритуала по отбору сильнейшего. Без собственной воли, без разума, лишь с одним желанием в голове — служить на благо своих... — Хватит. Резко поднявшись, Рюки оборвал ее слова. Присутствующие удивленно посмотрели на него, и, не поднимая взгляд с пола, он медленно качнул головой и прошипел сквозь плотно сжатые зубы: — Достаточно. Мы все и так знаем. И, чуть покачнувшись, направился к выходу. Хосэ и Кокуро проводили его недоуменными взглядами, а Химуро, нахмурившись еще сильнее после всех прозвучавших слов, вдруг громко огласил: — Куда ты? — Хочу проветриться. Я вернусь утром. И Рюки быстро захлопнул за собой дверь, не дожидаясь возражений. На одной из крыш в муравейнике Коулуна расположился бассейн — явно построенный без разрешения, как и все в этом дрянном местечке. Его хозяин брал совсем немного за возможность поплескаться, и иногда Рюки приходил к нему по ночам, чтобы освежить голову и подумать о разном. Нахождение в воде успокаивало — холодная, спокойная, она тушила пламя ярости в душе, и, плавая при свете луны, Рюки чувствовал, как постепенно покидают его дурные мысли. Сбросив одежду у края, он рыбкой прыгнул вперед — и вошел в воду почти бесшумно. Лишь волны пошли по поверхности. Под водой звуки исчезли, и даже гул неспящего Коулуна не доходил до Рюки. Обернувшись, он уставился на луну. Размытая из-за воды, она виделась ему такой близкой, что, казалось, лишь протяни руку и сможешь коснуться ее. Она была белой, ослепительно — этот цвет не нравился Рюки. Такими были волосы Коги. Такой, бумажно-белой, была его кожа, когда он выдирал ему болты из головы. Когда легкие начали гореть огнем из-за недостатка воздуха, он вынырнул и шумно вдохнул. Но в эту же секунду обернулся, заметив движение рядом. Там, на краю, без одежды стояла она — девчонка с колокольчиками. Но сейчас — без них. Взгляд у нее был неприятный, пытливый, и Рюки резко отвел глаза в сторону. Да и не хотелось смотреть на нее нагой. Неужто хочет соблазнить? Кажется, Кокуро говорил, что она очаровала Химуро при их первой встрече, хотя потом тот только и делал, что плевался при ее упоминании. Ей нужно было верить, но Рюки не хотел. И потому он ничего не сказал, когда она прыгнула к нему в воду. Лишь резко нахмурился, стоило ей подплыть и коснуться его плеча. — Милое местечко ты себе нашел, — хмыкнула она, и Рюки скривился в ответ. — Решила действовать мне на нервы и тут? — С чего бы? Ох, как же он ее ненавидел!.. Если бы не эта девчонка, то все было бы куда лучше. Она вечно крала у него самое важное. Водила за нос, играя роль глупенькой хищной лисицы, что лишь развлекалась, но не кусала. Как же хотелось свернуть ей шею, вспороть эту мерзкую глотку, чтобы она забилась в конвульсиях, а вода в бассейне окрасилась в алый... Чтобы никогда она больше не смела играться с ним, с Когой! Как же он ее ненавидел, ведь она уводила его любимого уже второ... Рюки моргнул, и наваждение спало. Он в ужасе уставился на собственные руки, которыми сейчас единолично душил девчонку — держа ее под водой, крепко, так, что любые ее попытки вырваться были тщетны. Но если она умрет, осознал он, то никто больше не принесет им информацию о Коге, и, в ужасе поняв, что сейчас он мог порушить их хлипкое сотрудничество, он разжал пальцы и резким движением выдернул девчонку из-под воды. Она закашлялась, тяжело — на ее шее Рюки видел следы собственных рук, и не знал, что ощущать. Он ненавидел ее, жаждал ей смерти... Но не такой. Это было глупое чувство ненависти, злость, не та, которую стоило бы выплескивать по-настоящему. — Прости, — пробормотал он, ведя рукой по лицу. — Я... Я... Он замешкался. Что тут нужно было сказать? Что он виноват? Что галлюцинации возвращаются? Но это было глупостью — Рюки хорошо понимал, что она такое дерьмовое оправдание не примет. Как же отвратительно, она им помогала, играючись, а он взял и просто растоптал все это. В конце концов, информация от нее была более стоящей, чем даже то, что они выпытали с Акойей. Но, когда раздался хриплый смешок, Рюки вздрогнул. Он резко уставился на девчонку, пока та щупала свою шею. В темноте ее глаза, казалось, светились, как два уголька. — Все же, ты совсем не как он. Он? Кто, Кога? Но этих вопросов Рюки не озвучил. — Хотя у тебя его лицо. Его стиль. Но нутро другое, прогнившее... Мерзко. Голос ее звучал с отвращением. — Тебе не идет его лицо. Хотя сейчас ты уже не так похож на жалкую имитацию. Хрустнув шеей, девчонка с колокольчиками уставилась ему прямо в глаза, после чего, вдруг улыбнувшись, проговорила размеренным голосом: — Расслабься, Кирью. Я не перестану сотрудничать с вами лишь потому, что ты проявил свою истинную натуру. Потому, что скоро эта история закончится, и наши пути разойдутся окончательно. Видя, как смотрит он на нее немигающим взглядом, девчонка вздохнула. Ее голос, скрипучий, крикливый, манера разговора, взгляд... С распущенными волосами... Он наконец начал понимать, где уже ее видел, и, осознав это, Рюки отшатнулся. Заметив, как нервно он дернулся, девчонка лишь рассерженно сузила глаза. — Хватит бежать. Ты сгубил много жизней, но не сегодня. — Почему ты... — Потому что я, — передразнив его тон, она широко ухмыльнулась. — Медленно соображаешь. И ладно остальные, мы либо не были знакомы, либо просто не общались, но ты... Она протянула руку вперед, и ее пальцы коснулись его скулы — аккуратно, нежно, и он не дернулся. Когда она оказались слишком близко к нему, практически вжимаясь, Рюки попытался было мягко отстранить ее, но, внезапно, пальцы девчонки оказались прямо у его шеи. Ощутив, как острый как бритва ноготь скользнул над артерией, Рюки замер, а она, уже не улыбаясь наклонилась к его уху. Такой — настоящей, не фальшивкой — она выглядела страшнее, чем когда играла роль послушной лисички на побегушках у Эдварда Ву. — Ты такой бесчувственный... Проведя рукой его его спине, она намеренно царапала кожу. Рюки не двигался — и хотя ему больше не угрожали тем, что разорвут артерию, он все еще чувствовал, что не имел права. Это был искренний разговор, когда две фальшивки должны были сбросить свои лживые шкуры и раскрыться друг перед другом. Но если ей это шло — перед ним раскрывалась настоящая сущность принцессы клана Курэ, хищной, опасной, настоящей лисицы, то у него же под чужим лицом была исключительно гниль. — Тебе стоит перестать столь пренебрежительно относиться к тем, кто находится рядом. Ради других. Ради тех, кого рядом уже нет. Ведь в конечном итоге это приведет к тому... Она мягко отстранилась и посмотрела ему в глаза. Но уже — без ненависти. Тоскливый взгляд человека, уже утратившего нечто дорогое. — ... что рядом никого не останется. Они замолчали. Тишина повисла. Вода застыла, и луна отражалась на ней ровным белым диском. Даже ветерка не было — и в этом безмолвии они смотрели друг на друга. Пока, наконец, Рюки не протянул руку вперед — аккуратно, он взял ее руку, после чего поднес к лицу. Пальцы у нее были мокрыми, холодными. Ледяными. Такой же, как и она сама, что играла глупую роль. Ей удалось сменить личину полностью, намеренно; он же, даже изгнав воспоминания о прошлом, все равно оставался самим собой. Столько крови было на его руках... Тех, кого он убил намеренно; и тех, кто умер по его вине. Учитель, сам Ома, Кога. Нико. В ушах до сих пор стояли слова его фантомного образа, галлюцинации, возникшей из-за использования запретной техники. Ты — не более, чем имитация. Фальшивка, которая пытается стать богом. Ты не хочешь умереть от руки Омы, ты жаждешь стать им. И он попытался. Почти стал — но не вышло. — Конечно бесчувственный, — вяло улыбнувшись, проговорил он. — Я уже давно утратил все человеческое. Таким, как я, пути назад нет. — Ты ошибаешься, — мягко произнесла она. — Тебе еще есть, что терять. — Если меня еще можно назвать человеком после всего того, что я сделал... Откинув голову назад, Рюки тяжело вздохнул и окунулся в воду. Прохладная. Освежала, очищала мысли. И, глядя на него сверху вниз — из-за темноты он видел лишь ее силуэт и два светящихся глаза, ярких, словно у хищника, Рюки ощущал пустое разочарование. Его опять ткнули в то, от чего он так старательно избавлялся. Он пытался зажить нормальной жизнью, но не сумел. Ему и правда нет пути назад. — Жажда мести — самое человечное из всех чувств. Ее голос звучал монотонно, невыразительно. — Ты будешь жить. Жить, и искупать свои грехи. Раздался смешок. — Ведь иного выбора у тебя и нет, верно?