пожиратели солнца коулуна

— Я приготовлю тебе маленький подарочек. Карла прикоснулась пальцем к губам, не давая сказать ни единого слова. — Поблагодаришь меня позже. Ее подарком стали стальные железные пруты метром длиной. Они были раскиданы по периметру. Ся Джи и Ву подумают, что это декорация для вашей смерти, пояснила она. Точно не подумают, что это для вас. В день вторжения первым, что сделал Рюки, был сигнал — он тихо свистнул, и в пустой тишине коридоров этот звук раздался оглушительно громко. Короткая незамысловатая мелодия, Химуро предложил ее лишь потому, что она легко запоминалась. Кажется, из какого-то шоу. И этот же мотив стал сигналом Химуро для того, чтобы врезать тяжелым молотом прямо по щитку. Это не заставит крыс подземелья Коулуна ослепнуть, но заставит их понервничать некоторое время — потому что враг не должен был знать, где находятся они. Девчонка с колокольчиками... нет, теперь они знали ее имя. Карла хорошо постаралась. Как только свет погас, Рюки бросился вперед. Горело лишь аварийное освещение — его было мало для того, чтобы развлечь слепую ко тьме толпу, но достаточно для Рюки. Он привык обитать в ночи. Кто угодно, кто жил в Изнанке, привык видеть в темноте так же, как и при свету. И, перехватив поудобней в руке то, что должно было дать ему временное преимущество в ближнем бою против вооруженных противников, Рюки вместе с Кокуро и Хосэ бросились вперед. Химуро должен был нагнать их через несколько проходов, и дальше, вчетвером, они должны были устремиться прямиком в логово хищных тварей. Все это напоминало одну большую игру, охоту. Только если тут будешь осален, то тебя ждет смерть. Прутья были хороши не только для того, чтобы защищаться. Это была часть старой охотничьей винтовки. Кала сказала, что припрятала ее кое-где, но Рюки предпочитал обходиться без огнестрела. Все же, руками было привычнее... Хотя штык можно было использовать, как колющее оружие. Медленно его рука легла сверху. Сталь холодила кожу. Рюки хотел сказать, что не обращался с оружием так же хорошо, как и дрался голыми руками. Но он когда-то давно на пару с учителем участвовал в боях насмерть, одном из столпов подпольных игрищ Японии. И там-то ему довелось использовать все, что придется. Ножи, копья... Даже винтажный мушкет. Такой же, как тот, что припасла для него принцесса клана Курэ. Она определенно много о нем знала... Значит, она и была информатором Мецудо?.. Впереди что-то двинулось. Рюки со скрежетом вытащил прут и замахнулся, словно копьем. Он давно не использовал ничего помимо своего родного стиля. Это было непривычно — почти до жути, ведь оружие никогда не было его стихией. Но сегодня, здесь и сейчас, он был готов отступить от своих принципов лишь ради того, чтобы закончить эту историю. Чтобы Кирью Сэцуна окончательно упокоился в могиле вместе со всем тем грязным наследием, что он нес позади. И первой жертвой на пути к этой усыпальнице должны были стать они — «Черви». Хосэ и Кокуро, бежавшие впереди, резко разошлись. Раздался оглушительный для узкого коридора свист — Рюки швырнул прут вперед. ... и грудь человека впереди пробило насквозь. Стоявшие позади сгинувшего фигуры бросились вперед, но их тут же повстречали Хосэ и Кокуро: один получил «Жалом» в голову в полном его силе, второго же скрутили в захвате. Это не были публичные бои, а Хосэ и Кокуро не слишком заботились о жизни тех, кто шел на них с намерением убить. Поэтому, когда они втроем покинули коридор, на полу осталось три тела. Одно — с пробитым черепом, второе — со свернутой шеей. Не считай того, кому пробили грудь. Вытащив прут из трупа, Рюки взмахнул рукой, отряхивая с него кровь. Мрачно он переглянулся с Хосэ и Кокуро. Им не нужно было даже говорить, чтобы двинуться вперед синхронно. Охота на лис началась. Через некоторое время после встречи с Химуро они разделились; Рюки ушел в сторону, отвлекая на себя остальное внимание незримых наблюдателей и покровителей этого адского логова, а троице поручил добраться до камер наблюдения. Напоследок они обернулись друг к другу, и, смотря на него внимательно, Химуро неожиданно спокойным тоном проговорил: — Береги себя. — Сдохнешь — найдем на том свете и придушим, — проворчал Хосэ и привел большим пальцем по горлу. Взгляну на них, словно на идиотов, Кокуро повертел пальцем у виска, после чего бодро гаркнул: — Чтоб притащил сюда Нарушиму, бля! И без фокусов. Они желали ему удачи. Они заботились о нем не из личной выгоды... Что-то внутри в душе у Рюки заныло, и он покачал головой, после чего слабо — но искренне — улыбнулся: — Спасибо. Жаль, что скорее всего он не сможет сдержать это обещание... В одиночестве, в полной тишине, Рюки чувствовал себя в родной стихии. Не надо было оглядываться, чтобы убедиться, что с остальными все хорошо. Не нужно было думать о том, что подумают о нем другие. Он мог устроить пиршество крови, и лишь слабые лампы аварийного освещения и камеры были ему свидетелями. И Ся Джи вместе с Ву, что смотрели за каждым его шагом. Давайте, чертовы лисы. Спустя какое-то время коридоры стали шире, пока, наконец, все не вышло к огромному залу с кучей ярусов. Когда-то давно тут, вестимо, располагались военные склады, но теперь были лишь трубы и коммуникации, похожие на джунгли. И в них, подобно зверю, двигался Рюки. Шаги его бесшумно тонули в реве водяного потока — канализация рядом напоминала бурлящую реку. Это помогало скрыться... но не только ему. Но потом он нашел их — еще одних тварей в масках. Пропала та жалость. Этим людям не было уже спасения. Рюки лишь милостиво дарил им смерть, ту, какую они заслужили. Лишь бы это не настигло и Когу... Мысль о этом заставила Рюки дрогнуть. Вокруг он видел не одни лишь коммуникации, не трубы. И их — но нечетко. Галлюцинации затмили разум, и в ушах вновь стоял голос Токиты Нико. — Ты — лишь фальшивка. Имитация. Ради Коги он был готов на все. Даже на повторное использование «Падшего Демона», что убьет его. Люди в масках не видели его — вместо узора сколопендры Рюки видел лишь лицо Токиты Нико, изображенное оскалом. Он сделает это. В последний раз в жизни... он даст Кирью Сэцуне воскреснуть из мертвых, чтобы устроить резню, после чего тот закроет глаза навсегда. — Ты ничего не добьешься. Медленно свесившись снизу — ногами он держался за трубу, Рюки зажал в руках обломки прута, его острия. Взгляд его блуждал по разноцветному окружению. Изнанка, прошлое — он словно оказался заперт в собственных воспоминаниях. Неслышно одними губами бормоча себе под нос мольбы закончить все это сейчас — Оме, тому, кто мог услышать его лишь с того света — он приготовился к удару... — Зачем? Думаешь, сможешь спасти кого-то? Только не ты. Рука двинулась вниз. Рюки ударил. Нет. Кирью ударил. И в этот же момент раздался оглушительный выстрел. Острая боль пронзила плечо — Кирью дернулся, роняя из раненой руки обломок прута, но вторым он успел рассечь одному из Нико глотку. Он камнем рухнул вниз и приземлился на ноги, и, когда к нему развернулся второй человек с лицом проклятого Токиты Нико, Кирью изогнул губы в оскале и ногой ударил его в подбородок. Когда тот отшатнулся, падая назад по инерции, Кирью отвел руку назад. Ладонь Ракшасы. Голова с тихим хрустом развернулась ровно на сто восемьдесят. Раздался второй выстрел, третий. Уходя от них, Кирью бросился в переплетение труб и скрылся во тьме. Стреляли из ружья. Наверное, того, о котором говорила эта девчонка. Пробежка, нырок. Вокруг слышались чужие голоса, крики, его собственные — рычание и вой в ту секунду, когда он узнал о гибели Токиты Омы. Еще один враг, очередная атака, скрученная шея. Еще один выстрел — и ладонь словно ошпарило кипятком, но Кирью не остановился. Новый стальной прут лег в его руку, и он резко обернулся — даже в тумане бреда учуял, откуда стреляли. И швырнул его. Раздался еще один выстрел. Копье достигло снайпера, с вскриком он откинулся назад. Кирью тоже отшатнулся, когда ухо ему рассекло пополам. Но этого он не чувствовал; лишь шел вперед, к ружью, которое подготовила ему она. Рядом с трупом, помимо ружья, он нашел еще целый наушник. И, протянув к нему руки, Кирью провернул его меж пальцев — лишь мелком заметив, что часть ладони смело. Ах да, тот выстрел... Мизинец и безымянный палец болтались на куске кожи, и, тряхнув рукой, Кирью оторвал их и отшвырнул в сторону. Мешало... В наушнике раздались голоса Нико, Омы. Но среди их воя он расслышал шипящий визгливый тон Ся Джи: — ... уствуешь это? Напряжение в воздухе, когда ты хочешь убить кого-то и вскрыть ему глотку? О-о-ох, я не ощущал такого давно. — Еще одно слово, и я приду за тобой, — проговорил Кирью с садисткой улыбкой. Это, наверное, лишь его воображение. Бред воспаленного разума. Последняя вспышка. — Думаешь, запугаешь меня? Раздался смешок. Кирью улыбнулся шире и ледяным тоном проговорил: — Это уже три. Жди меня. Он добудет шкуру этой лисицы и прибьет ее над входом, чтобы каждый, кто приходил сюда, знал, что случается с теми, кто посмел перейти дорогу Кирью Сэцуне.