Тропа Чёрных Драконов

Сара

Тихая, практически неслышная музыка наполняет огромное пространство комнаты приятными звуками, добавляя нашим посиделкам уюта и большей атмосферности. За окном сверчки заводят вечернюю песню, которая доносится сквозь приоткрытую створку, а очередная бутылка вина — кажется, это уже третья по счету, — практически опустела, что не скажешь о наших разговорах, которые стали углубляться, пропитываясь серьёзностью. Сигарета, зажатая между моих пальцев, медленно тлеет, осыпаясь серым порошком прямиком в пепельницу. — Может, поговоришь с ней? Она же твоя мать, она должна понять, — щебечет Кэнди, медленно потягивая алую жидкость из бокала. — Может и поймет, но всё равно не согласится. А если и даст согласие, то однозначно, закроется от мира, стоит мне уехать. Да и как я могу её бросить, после того, как ушел отец? — Никто ведь и не говорит бросать. Но наплевать на свою жизнь вот так вот просто нельзя! — тонкие брови смыкаются между собой на лбу, девушка бросает на меня негодующий взгляд в попытке донести то, что я и так прекрасно понимаю без её помощи. — Сейчас чувство вины, ярость, ненависть, съедают её изнутри, — пробиваю ком в горле терпким вином. — Долгие счастливые годы совместной жизни превратились в горстку горьких воспоминаний, прямо как этот пепел, — тычу сигаретой на переполненную пепельницу. — Горевать всю оставшуюся жизнь она не сможет, ровно так же, как и держать тебя рядом с собой, словно домашнего питомца. Твоя жизнь — только твоя. — Всё о чем ты говоришь, — втягиваю табачный дым, — я обдумывала не один раз. Но, что если случится... — А что, если забить на свою жизнь и отдать её твоей матери? — ладошки Кэнди соприкасаются с поверхностью стола, воспроизводя резкий хлопок. — Что, если сидеть и гадать о событиях, которые даже не произойдут? — разводит руки, растопыривая покрасневшие от удара пальцы. — Хочешь оставшиеся годы провести рядом с ней, полностью изолировавшись от общества? Подумай о себе хотя бы немного, дай шанс. Борись за своё будущее, чёрт возьми, Сара. Знаешь, скажу честно, — она вдруг замолкает, будто набирается смелости, — несколькими годами ранее ты нравилась мне больше, — продолжает, немного умерив свой пыл. — Это не оскорбление. Сейчас ты стала менее открытой, улыбка на лице появляется всё реже, а выходишь из дома ты только в случае необходимости, — усталый от изнурительного разговора взгляд девушки скользит по моему лицу в поисках нужных ей эмоций. — Раньше всё было точно также, — мои слова явная ложь. — И уход отца на меня не повлиял, — не останавливаясь, продолжаю врать не только Кэнди, но и самой себе. — Подумай о возможностях большого города, — она съедает моё враньё как сладкий леденец. — Представь, мы снимем небольшую уютную квартирку, поступим в университет мечты, а позже получим хорошую работу. Будем отрываться на вечеринках, курить, пить, не выслушивая при этом нравоучения от родителей. Мы встретим там крутых парней, я уверена, — в её глазах сверкает заметный энтузиазм. — А здесь что? — запрокинув голову, Кэнди выпивает оставшееся вино в бокале и снова наполняет прозрачную ёмкость красным полусухим. — Этот маленький городишко превратит тебя в сумасшедшую, а к старости ты и вовсе станешь копией миссис Хилл из той чудаковатой лавки. — Кэнди, у тебя всё сводится к лавке. — А что? Только посмотри. Одинокая старая никому не нужная бабуля. У неё ведь даже родственников нет. Наверняка давно сбежали из Сентфора, а она застряла здесь, среди своего старья и воспоминаний о былых временах. Самая жуткая участь, которую только можно себе представить, — она ежится, изображая на лице глубокое отвращение. — Ехать в большой город за парнями — участь получше? — спрашиваю, пытаясь перевести тему. Узнай Кэнди, что со следующего месяца я буду работать в этой "чудаковатой лавке", она убьёт меня прямо здесь вот этой гранёной бутылкой из-под вина. — Да в тысячу раз! Спрашиваешь ещё! — голубые глаза с холодом уставились на меня. — Сара, наша молодость не вечная. Годы пройдут мимо, а мы и не заметим. Я не хочу здесь оставаться, — произносит на выдохе, будто это последние слова, которые дались ей с огромными усилиями. Какой ответ она от меня хочет услышать? Согласие? Снова отказ? Ложь? Очередные отговорки? Ни один из этих ответов, прозвучавших лишь в голове, так и не сорвался с моих губ. Кэнди обводит указательным пальцем горлышко пустого бокала, безучастно наблюдая за своими же действиями, явно не желая больше слышать моих отмазок. Ко мне вдруг подкрадывается странное чувство страха. Со школьной скамьи и по сей день, мы были неразлучны, проходя сквозь эмоциональные бури подростковых проблем. После переезда в Сентфор я не надеялась на радушный приём, а новых друзей даже не пыталась искать в совершенно незнакомом мне городе. Но каждый день Кэнди улыбалась мне, она здоровалась, в столовой садилась за мой столик и рассказывала обо всех нюансах учёбы в новой школе. Сколько бы времени не прошло, я уверена в нашей дружбе, но, видимо, Кэнди совсем недовольна сложившейся ситуацией. Неужели мы достигли того перекрестка, где разойдемся каждый по своим дорогам? — Сара, — голос её дрожит от неуверенности, — я уже купила билет. Поезд завтра вечером. Лёгкий испуг на лице несравним с вихрем внутри. Обида, злость и печаль, будто трехглавый змей, испепеляют все внутренности, изрыгая огонь яркими языками пламени. Кажется, из ушей готов ринуться поток пара, поэтому я делаю глубокий вдох и поднимаюсь, слегка пошатываясь от выпитого алкоголя. — Почему не сказала? — пытаюсь скрыть горечь от её поступка за непринужденной улыбкой. — Ты же знала, что я не поеду. Зачем тогда весь этот разговор? — Сара... Я ведь, правда, хочу вырваться из этого дерьма. Разве не об этом стоит мечтать после окончания Сентфорской школы? — Университет, работа, парни, большой город, — злость доминирует над моими эмоциями. — Зная об уходе моего отца, о состоянии матери ты здесь разыгрываешь спектакль, пытаешься помочь, уговорив ехать с тобой, бросая идиотские аргументы про воображаемых красавчиков в популярных клубах, когда сама уже купила билет на завтра. Смотреть на то, как пышные ресницы содрогаются при каждом моём слове, как одинокая слеза скатывается по фарфоровой коже, стремясь разбиться о деревянный стол — невероятное наслаждение. — Сара, как ты можешь? — Я должна была задать тебе этот вопрос, понимаешь?! — Сара… Я разворачиваюсь, норовя как можно быстрее покинуть компанию Кэнди, но резко останавливаюсь и бросаю равнодушный взгляд в сторону подруги. — А, раз уж у нас такой откровенный разговор начался, то к твоему сведению, со следующей недели я буду работать у одинокой никому не нужной старушки. Стану её чокнутым заместителем. А к пятидесяти годам унаследую лавку и продолжу копаться в хламе вместо миссис Хилл. Терпеть скупые слёзы Кэнди мне осточертело. Я бросаю прощальный взгляд на девушку, а после, горделиво вздернув подбородок, ухожу прочь. Пелена ярости застилает глаза, и за шторой этого тягучего тумана остаётся совершенно незнакомый мне человек, который минутой ранее казался мне самым близким.