окна-лестницы

      Ларину совсем не нравилась книга, которую он читал. Его раздражал игривый авторский стиль письма и он серьёзно подозревал, что за всеми красивыми оборотами скрывается непрофессионализм и непонимание, непродуманность мыслей, которые автор высказывал. Карандашом Дима подчёркивал места, которые казались ему наиболее паршиво сформулированными и приписывал собственные мысли.       Ну вот как можно так сказать: "первое достоинство картины состоит в том, чтобы быть праздником для глаз. Расположение цветовых пятен должно вызывать у зрителя.."? Дима вычеркнул эту строчку полностью, с видимым удовольствием проводя по странице ярко синим карандашом, а над ней, с трудом втискиваясь в узкое пространство между строк, вывел: первое достоинство картины состоит в том, что ей плевать, кто и как будет на неë реагировать... хрусть! И единственный димин письменный прибор надломился. Он замер - на всякий случай! - боясь привлечь этим звуком внимание. Но единственный, чей взгляд он словил, потерянно озираясь - девушка с портрета напротив.       Он с отвращением оглядел еë розовое платье с рюшечками и заплетëнные в косы волосы и злобно процедил:       - Чего смотришь?! Это не я здесь экспонат в музее!       - Разве? Я думал здесь хранятся лишь произведения искусства! - раздался насмешливый голос, которого здесь не должно было быть.       Не-е-ет, только не это!       Огорошенный тем, что его одиночество кто-то грубо нарушил, Дима позабыл о своëм укрытии и неприятно стукнулся головой об стол, пытаясь встать. Выбираясь он не тëр ушибленное место, ведь он не должен был показать случайному посетителю, что удивился его приходу.       На лице Димы разлилась довольная ухмылка, стоило ему вылезти, и он сложил руки на груди, выпрямившись. Он был отмщëн. На нежно голубой аккуратной рубашке (Соболев гордился тем, что работая никогда не пачкал одежду!) расплылись сразу два жирных масляных пятна: ярко оранжевого и изумрудного цветов.       Когда Коля злобно выругался, пытаясь отодвинуть подальше злосчастную палитру, вставшую преградой у него на пути, и его пальцы соскользнули, пачкаясь вслед за рубашкой, Дима откровенно заржал, наслаждаясь своим выигрышным положением. Соболев, покрасневший от унижения, свëл брови, бросив на него быстрый взгляд.       - Да как же еë... А, к чëрту! - он протиснулся в узкий проход, уже не боясь испачкаться, и так, весь перемазанный, предстал перед Димой. А потом, с мстительной улыбкой на губах, быстро сунул заляпанную руку парню в лицо, надеясь так причинить наибольший урон.       - Ты что творишь, придурок?! - Дима отшатнулся, натыкаясь на стол, но уже чувствовал, как на его щеке и носу расползается маслянистая краска. Он сжал кулаки и свëл брови, но оценив противника лишь процедил:       - Что, под ней пролезть не додумался? Совсем котелок не варит?       - А с чего бы я должен был догадаться, что здесь, - парень обвëл рукой место, так же, как он хмурясь, - будет палитра со свежими красками? Это место выглядит заброшенным хранилищем хлама, - он глянул на Диму презрительно, - поэтому тебя сюда и выбросили, да?       - Не ты ли только что назвал меня, как там.. произведением искусства? Противоречишь сам себе! - слышать такое было неприятно. Ещë неприятнее было то, что этот тип, вторгся в его, димино место!       - Я пытался быть дружелюбным, - Коля закатил глаза, пытаясь встать вальяжно, оперевшись на позолоченную раму, но его выдавали глаза, лихорадочно сканирующие пространство на предмет новых загрязнений. Он поднял на него лицо, кривя рот в раздражении - И между прочим именно из-за тебя я вымазался в этой.. Мог бы и сказать в конце концов, раз такой умный!       - Мог бы и сам подумать.       Дима опирался на стол руками, сжимая в левой книгу. Указательным пальцем он заложил страницу, на которой остановился, но его ладонь опиралась на обложку, и палец начинал нестерпимо ныть. Он перебросил книгу вперёд открывая, показывая свою незаинтеремованность разговором, но, склонив голову якобы над книгой, краем глаза следил за Соболевым. Нужно было выяснить самое важное.       - Зачем ты пришëл?       От этого многое зависело. Как выгнать его, не потеряв своего безопасного тихого места? Можно было сказать ему, что он забрëл сюда случайно, потерялся, не мог найти аудиторию.. Но не присвоит ли тогда мальчишка это место себе? Сможет ли он тогда вернуться? Можно было договориться - да, это был лучший вариант! Ты не трогаешь меня, а я.. У Димы были деньги на обед в кармане. Но Коля не выглядел, как человек, чувствующий их недостаток. У Димы была почëрканая книга - но она не была нужна и ему самому. А больше у Димы ничего и не было. Не одежду же ему отдавать в конце концов. Хотя.. Он моргнул, впиваясь глазами в испачканную рубашку Соболева.       - Я пришëл сюда, - вдохновенно вещал тот, - потому что узнал, что ты прогуливаешь занятия! Я заметил тебя, потому что пришëл пораньше. Пораньше, понимаешь? Только так и можно чему-то научиться, а твои прогулы лишь крепче приковывают тебя ко дну! Так ты точно ничего не добьëшься, а ещë..       Соболев выпрямился, переводя дух. Он смотрел на него, как Георгий Победоносец, побеждающий змея. И змеем был Дима.       -Я расскажу об этом Юрию Михайловичу! И твоим родителям, как только найду способ с ними связаться!       Дима внутренне похолодел.       - Ты лезешь не в своей дело!       - Может быть, - парень снисходительно качнул головой, складывая руки на груди, - Но я не могу спокойно работать, зная, сколько всего ты упускаешь, сидя здесь! Это же неправильно. Как хороший человек, я должен помочь тебе.       Ларин смотрел на него с нескрываемым удивлением. Такого бреда он точно не ожидал услышать. Его что же сейчас.. отчитывают?..       - Я вижу, ты удивлëн, - тот по доброму улыбнулся, оглядывая его, - не ожидал, что тебе протянут руку помощи, не так ли?       - Не ожидал, что мне измажут ею лицо, - огрызнулся Дима. Человек, стоящий перед ним сейчас представлял намного большую опасность, чем он предполагал, - Что тебе нужно?       - Чтобы ты начал нормально ходить на занятия. Не прогуливай, ясно? Я знаю, где тебя искать! А если я тебя здесь не найду, - он улыбнулся ещë ярче, - я же могу уточнить у твоих родителей, когда же ты наконец выздоровеешь.. Понимаешь о чëм я?       Мудак. Дима не мог сказать ему это в лицо. В это лицо с ангельски невинным выражением, и улыбкой, которую Ларин в этот момент просто возненавидел.       Был ли у него выбор? Был, наверное. Но так хотелось сохранить хрупкое равновесие, оставить всë хотя бы примерно так, как было до появления Соболева в этой каморке.       Занятия.. Они были скучными, когда время текло медленно и уныло, а вокруг сидели люди, которые вызывали у него отвращение, почти физическое неприятие. И всë же это можно было потерпеть. Когда-нибудь Соболев не придëт на занятия, а то и вовсе попросту забудет о своей маниакальной идее. Он может выходить на каждом занятии на десять или даже на пятнадцать минут под предлогом помыть руки.. Может всë не так плохо.       - Хорошо, в следующий раз я приду, - твëрдо проговорил он, захлопывая книгу и согнувшись, собираясь забраться обратно под стол.       - Не-е-ет, - догнал его насмешливый голос, а за плечо цепко ухватилась чужая промасленная рука, мы пойдëм сейчас!