Терранцев много не бывает

я ваши булки обожаю признался спок с набитым ртом, а чем набит он мы расскажем потом       Стук в дверь вырвал Спока из его привычной медитации. Он не ожидал что его любовник придёт так рано, ведь его смена ещё не закончилась. Логично было предположить, что это кто-то другой, и этим другим мог быть с вероятностью девяносто восемь и три десятых процента только:       — Капитан Кирк, чем обязан вашему незапланированному визиту?       Колкие, въедливые глаза капитана обещают располосовать вулканца на новые ременные сумки — даже не зная повода, будет наиболее разумным впустить его внутрь. Спок делает шаг назад, невербально приглашая капитана, и еле сдержал удивление, когда вслед за ним шагнул запыхавшийся МакКой. Видимо доктор со всех ног бежал за Джимом, что ж, вечер обещает быть… интересным.       — И когда ты собирался рассказать мне о нём?!       — Джим…       — И мне интересно, когда ты собирался рассказать МНЕ о НЁМ.       Спок прижал палец к виску, как если бы у него разыгралась мигрень. Вряд ли эти земляне пришли с миром, несмотря на то, что они все очень тесно связаны. Хотя, возможно, именно это и является причиной их злости. Как же они предсказуемы и эмоциональны.       — Я прошу прощения, капитан, доктор, но не могли бы вы немного поточнее выражаться? Мне не хватает вводных данных для ответа — что я настолько срочно должен был вам рассказать?       — То, что ты… — Джеймс запнулся, пытаясь найти наименее резкое слово эквивалентное тому, которое чуть не сорвалось с языка. — С ним…       — Спок, у тебя, в твоей остроухой башке, вообще есть понимание постоянства?       — Доктор, могу вас заверить, что в полной мере понимаю значение земного слова «постоянство» — Спок сложил руки на груди, — и я не вижу причин обвинять меня в чём-либо по этому поводу.       Едва ли обстановку в каюте старпома можно назвать безопасной: кулаки Джима сжаты так, что Спок слышит отчётливый хруст, а скрежет зубов МакКоя предвещает очень болезненный медосмотр после того, что произойдёт если Джим потеряет контроль. Здесь надо быть очень осторожным — не терять же друзей вот так, из-за семантического спора.       — Позвольте кое-что прояснить. — начал Спок убийственно спокойным тоном, — Осмелюсь предположить, что суть претензии — вашей доктор МакКой, и вашей, капитан Кирк — не в моём понимании слова «постоянство», а в одной из наименее привлекательных для нас, вулканцев, человеческой эмоции — ревности?       Кирк подался вперёд так резко, что МакКой не успел его остановить, хотя в этот раз может даже и не хотел. Спок отшатнулся, кулак капитана промазал в миллиметре от его скулы и тот, не рассчитав инерции собственного тела покатился кубарем к двери.       Спок недоумённо переводит взгляд с капитана на доктора подняв руки в примирительном жесте.       — Я не вижу причин для физического насилия, капитан, неужели я пропускал хоть одну из наших встреч? — этот вопрос был задан обоим терранцам, и немного ввёл их в ступор, — Разве после наших — прошу заметить — регулярных встреч вы оставались неудовлетворены? Разве это не соответствует пониманию постоянства?       МакКой внезапно заинтересовался стеной слева от себя, а Кирк МакКоем.       Джеймс сгрёб чрезмерно умничающего вулканца за грудки:       — Постоянство, грёбанный ты гоблин, это когда ты не трахаешь всё что поворачивается к тебе задом!       МакКой как-то странно ойкнул и отшатнулся, когда Спок молниеносным движением обхватил голову Джима руками и врезался в его приоткрывшиеся губы, совершенно неожиданным, похабным поцелуем. Кирк сначала ошарашенно распахнул глаза, но через секунду другую, разжал кулаки и сам поддался вперёд, отвечая с не меньшим безумием.       Боунс наблюдает в упор как переплетаются языки целующихся, как их губы покрываются влагой, наливаются цветом; как Спок прерывается и смотрит на него, в то время как Джеймс кажется теряет часть своего человеческого разума.       Понимает ли он что происходит? Помнит ли, что МакКой ещё в комнате?       Вулканец впечатывает Кирка в ажурную перегородку — тот нетерпеливо шипит. Боунс знает как это хорошо — когда Спок вот так прикусывает кожу, когда запускает свои холодные пальцы под одежду, дразня самые чувствительные, отзывчивые точки; как член исходит смазкой, когда он вот так трётся бедром, дышит в ухо и рычит где-то в глубине грудной клетки.       Мозг будто залип наблюдая за его действиями: вулканец раздевает возбуждённого Джеймса, становится на колени перед ним, расстёгивает ремень, ласкает его ртом и руками через бельё. Золотистая кожа Кирка блестит, покрывается испариной. Он запускает пальцы в волосы Споку, нарушая идеальную причёску. Голова Джеймса запрокидывается, когда язык и губы старпома обнимают головку члена, а прохладные пальцы продолжают ласкать внутреннюю часть бёдер, подтянувшуюся мошонку.       Боунс буквально собственной кожей ощущает каждое их прикосновение друг к другу: каждый стон вибрирует в его расфокусированном сознании, ему сложно удержать собственный, когда Джеймс кончает, с рычанием и шипением толкаясь Споку всё глубже в глотку, так что тот не успевает глотать и сперма вперемешку со слюной выплёскивается на впалые щёки.       Это чёрт побери так красиво и так возбуждает — видеть остроухого со стороны, а не сверху!       Вулканец выпрямляется и смотрит прямо на него, этот взгляд означает: «готовь свой зад, потому что я охренеть как завёлся».       МакКой сглатывает загустевшую слюну.       Словно кролик под гипнозом удава, Леонард, не в силах пошевелиться наблюдает как Спок медленно подходит к нему, рукавом стирая сперму Джима со щёк, снимает униформу, бросает её на пол — Боунс замечает это всё краем глаза, он не в силах разорвать контакта их взглядов — не дёргается, не отстраняется, с ужасом и предвкушением глядя только на налившиеся, позеленевшие губы, шепчет:       — Ты дьявол, Спок.       — Вы обычно называете меня дьяволом перед тем, как эякулировать, доктор. Вас так сильно возбуждает ситуация?       Старпом перехватывает руку доктора, занесённую для удара, и прижимает её ладонью к своей щеке, трётся, проводит носом от центра к запястью, глубоко вдыхает запах кожи там, где бьётся жилка пульса. В его глубоком голосе можно утонуть:       — Не будьте так строптивы, доктор, я чую ваши феромоны.       Спок легонько надавливает двумя пальцами на нижнюю челюсть, рот Леонарда приоткрывается — мягкое касание языка и иголочки ментальной связи которыми Спок виртуозно сводит с ума отправляют Боунса в плаванье по цветным вспышкам ощущений и эмоций.       Это нечто большее чем эротика, сексуальность, удовлетворение человеческих потребностей: со Споком, это всегда нечто более глубокое, для этого термина нет слов в человеческом языке — поэтому сложно сказать, есть ли у Леонарда выбор — в каком-то смысле его нет.       Холодные руки блуждают по терранскому телу, иногда царапая острыми ногтями, ненавязчиво оттягивая одежду, то прижимая, то отстраняя Леонарда, разогревая как пластичную массу. МакКой не чувствует контроля над своим телом, он растворён, он уже не он: его пальцы отвечают, исследуют молочно-зелёную кожу невесомыми касаниями, язык причудливо переплетается в ответном поцелуе с языком партнёра и под ладонями — в глубине вулканской груди — доктор слышит блаженное урчание, в то время как на лице не отражается ни одной эмоции.       Леонард ведёт левой ладонью вниз: вот здесь сердце — бьётся так же ровно, как если бы Спок читал научные заметки — неизменные 242 удара в минуту, температура тела не повышается, дыхание почти ровное. Доктор скользнул ещё ниже — Спок еле слышно зарычал и мягко прикусил его за мочку уха, чуть ниже за шею, ещё чуть ниже…       Боунс шумно выдохнул, ему сложно совладать с собой: левая рука заёрзала на том единственном органе, который сообщал об экстремальном возбуждении Спока — вулканец и не думал смущаться своей наготы.       Внезапно Спок неестественно резко остановился, отстранился, при этом ментально выбрасывая в эфир удивление, удовлетворение и одобрение. Леонард приоткрыл глаза и на секунду оторопел — прямо перед ним, Кирк, как дикое животное, оставляя отметины своими зубами, терзает шею и плечи Спока одной рукой схватив за волосы, запрокидывая его голову под почти неестественным углом, что-то горячо и зло шепчет в ухо.       МакКой сморгнул — ему была не по себе такая «нежность», он сам никогда не относился к Споку по-животному, и даже в самом странном сне ему не снился секс втроём — это не было чем-то, что он хотел чтобы с ним произошло. Но он не мог пошевелиться, снова загипнотизированный тем, как Джим собственнически играет с его любовником: болезненно сжимает соски, всасывает кожу до кровоподтёков, грубо мастурбирует ему одной рукой и что-то шепчет, шепчет, шепчет.       Спок косится на застывшего МакКоя — их связь ещё теплится, в ней чувствуется пустота и желание её восполнить, лёгкая мольба — ни один мускул не выдаёт ни единой эмоции, но они сочатся лёгким фоном сквозь эфир.       Всего несколько шагов — одеться и уйти, оставить этих двоих, МакКой никогда не имел ввиду соперничество с Джеймсом. Если Споку нравится такой грубый секс, то он умывает руки — это не то, что Леонард может ему предложить, это не то, что ему хочется делить с этим партнёром.       Рассеянное чувство утраты засосало в грудной клетке под сердцем — всё существо Лео уже было готово вырвать руку из ослабевшей хватки Спока, как он услышал отчётливый бесцветный голос и мольбу проросшую под кожей, где их руки соприкасаются:       — Леонард.       Когда Спок называет его по имени — это всегда так неожиданно и интимно. МакКой колеблется, но протягивает свободную руку к плечу, покрытому ярко-зелёными кровоподтёками: засосами, укусами, царапинами и невесомо проводит по ним чуткими пальцами — наслаждение, благодарность, желание отзываются в эфире цветными всплесками.       МакКоя это вводит в ступор, он не уверен, что это не какой-то вид вулканского гипноза — ему хочется остаться, испытать вместе новый спектр эмоции. Леонард легонько касается губами самого зелёного засоса и его прошивает новым оттенком вожделения — звериная страсть, желание иметь, сминать, трахать, поглощать, сливаться. Доктор взглянул на Джеймса — совершенно расфокусированного, словно пьяного, и внезапно поймал его взгляд. Он не знал зачем так поступает, но рука уже сама тянулась к взмокшим вихрам: пальцы осторожно откинули чёлку со смуглого лба, скользнули к виску, искорка осознанности сверкнула во взгляде капитана.       Леонард так же мягко отнял свою руку и обернул вокруг напряжённого члена Спока, за что, он мог поклясться, услышал сдержанный стон из еле разомкнувшихся губ. Рука Кирка частично оказалась накрыта его ладонью и ему пришлось остановить свои осатанелые фрикции. Они вдвоём держат то, что ещё вчера считали принадлежит безраздельно только одному из них.       Леонард плавно задаёт темп и Спока начинает трясти мелкой дрожью, он рычит сквозь сцепленные зубы, выгибается; Лео прижимается всем телом к Споку, накрывает своим ртом напряжённый контур его губ выпуская на волю судорожный стон, принимая звуковые вибрации в себя, сплетаясь языками и чувствуя как Кирк пристально разглядывает их. Член прижатый бедром Спока вибрирует от напряжения, ему надо совсем чуть-чуть чтобы кончить и он чувствует скорее, чем слышит, как вулканец шепчет ему в рот:       — Леонард…       Цветные пятна вспыхивают под кожей: МакКой видит их на обратной стороне век, чувствует их искры в венах, мышцы в паху сводит — оргазм вытекает мелкими толчками. Леонард выпускает губы Спока, дышит, напряжённо стараясь вернуть себе хоть часть сознания. Всё что он видит возвращаясь к реальности — растерянный взгляд Джима. Лео прислоняет тяжёлый лоб к его лбу, кто-то проводит пальцами по контуру ушной раковины, искры снова заиграли под кожей. Член, прижатый к бедру, уже не трётся — скользит в собственной сперме — Леонарду срочно нужно где-то заземлиться.       Вулканец нарушает его прострацию спокойным тоном:       — На кровать.       Спок открывает глаза с неохотой: терранцы облепили его с обеих сторон как плюшевую подушку — МакКой, перекинув только руку, Джим — ногу, руку, ещё и голову устроил на груди. Тепло их тел создаёт идеальную температуру для сна, восстановления сил, лучшего функционирования мозга и остальных внутренних органов, жаль, что проблематично получать их тепло в перерывах между работой, прямо на мостике или в лаборатории.       Осторожно, со всей вулканской деликатностью, Спок выскальзывает из тесно переплетённых объятий, умудрившись не разбудить ни одного из неудавшихся ревнивцев. Оглядевшись в поисках одежды, проанализировал, что лучше не рисковать и надеть свежую; принял душ, привёл в порядок волосы, сверился с корабельным временем — убедился в идеальности своих биологических часов и выскользнул из каюты.       — Мистер Спок? — неуверенно дрогнул за спиной знакомый голос.       Вулканец развернулся с непревзойдённо невозмутимым видом:       — Мичман Чехов. Ценю вашу пунктуальность, но сегодня моя каюта не пригодна для нашей запланированной встречи. Полагаю, я должен извиниться?       На лице Павла проступило смущение: он стушевался, вжал голову в плечи — сколько бы они не встречались, русский паренёк продолжал вести себя как девственник, теряясь, краснея, паникуя в любой непонятной ситуации. И это восхитительно дополняло темпераментного и заботливого терранцев.        — Можем ли мы провести партию в шахматы сегодня в вашей каюте, Чехов?