Терранцев много не бывает

      После первого опыта втроём, любовнички — а точнее Спок, как соединительное звено — решили, что для экономии времени и повышения эффективности, их встречи стоит совместить: Всё равно все уже знают друг про друга, к чему изголяться и лицемерить?       Решение было принято не без сопротивления нежных к своим эмоциям терранцев, но против железной вулканской логики не попрёшь.       Их первый своеобразный саммит был запланирован у МакКоя — мол у Спока мы уже в тот раз каюту разворошили, теперь давайте, доктор, отдувайтесь. Леонард, естественно, нервничает: поправляет, убирает, переставляет предметы с места на место и возвращает их обратно. Он никак не мог поверить, что добровольно согласился на такое сумасбродство. Надо же так вляпаться. Это точно всё Спок с его вулканским вуду!       В дверь торопливо постучали: МакКой чуть не уронил склянку, которую отодвигал подальше, чтобы не разбить. Стоило ему открыть дверь — несравненный капитан прошмыгнул внутрь. Взгляд исподлобья и ссутуленные плечи делают его похожим на нашкодившего мальчишку. «Он волнуется ничуть ни меньше» — догадывается Боунс и коротко кивает:       — Тоже не в своей тарелке, Джим?       Капитан только кивает в ответ и слегка хмурится:       — Ты же знаешь, я бы…       Раздались три аккуратных и чётких стука. Боунс и Джим переглянулись одновременно, сглотнув нервный комок в горле.       Старший помощник Спок приветствует их так же официально, как если бы они стояли на мостике, и как только дверь за ним закрылась — принялся раздеваться, прямо с порога, без прелюдий. МакКой тревожно нащупал рукой опору в виде стола, Кирк облизнул губы. Но их быстрые переглядки говорят об одном и том же: «Какого хрена?!»       Спок неторопливо оглядывается, явно недоумевая, отчего его любовники застыли в замешательстве, и изогнул бровь в немом вопросе.       — Спок, — начал Боунс, прочищая охрипшее вмиг горло. — Тебе не кажется, что ты слишком… — он глянул на Джима в поисках поддержки, — вульгарно начинаешь нашу встречу?       — Вульгарно, доктор?       Спок стоит совешенно раздетый посреди, мать его, комнаты и с невозмутимым видом поглядывает то на одного, то на другого, землян. У МакКоя отказывают голосовые связки и он судорожно хватается за графин с водой, Кирк стоит как вкопанный, но по глазам видно — он наскоро старается решить новую стратегическую задачу.       — Позвольте я объясню, — снова начал Спок, без тени стеснения присаживаясь на чужую кровать. — У нас у всех есть определённое время: на работу, на отдых, хобби и личную жизнь. Исходя из практических соображений, я считаю, нам стоит исключить «прелюдии», как вы земляне называете акт физической близости непосредственно перед совокуплением, чтобы сохранить высокий КПД.       Он похлопал ладонями по пустым местам рядом с собой. Боунс с грохотом вернул графин и стакан на стол.       — С меня хватит! — он рванул к двери, — всего хорошего!       Справедливое замечание останавливает его:       — Доктор, это ваша каюта.       МакКой обернулся, но не на справедливый голос Спока, а на Джима, взгляд которого остаётся растерянным и напряжённым. Они вляпались дальше некуда.       — Не думаю, что будет разумно отступать сейчас, Боунс, — наконец нашёлся капитан.       — Это не… Я не… Это же варварство какое-то! — взорвался док, расплёскивая эмоции вокруг себя. — Какого чёрта, я не могу отказаться сейчас во всём этом учавствовать?!       — Потому что ты не хочешь, Леонард.       Холодный голос Спока окрашивается странными нотками и МакКой слышит внутри себя его собственный: «Нет, я не хочу уходить, нет, я не хочу сдаваться». В сердцах он отворачивается к двери как будто она может дать дельный совет.       Руки Джеймса тяжело стискивают плечи.       — Боунс, глупо сейчас препираться с ним. Ты же знаешь.       МакКой знает. Он разворачивается к капитану и обнимает его, прежде чем тот успевает понять, что задумал его друг.       — Я знаю, Джим, — шепчет МакКой на ухо, — но я не хочу трахаться как животное — без прилюдий, без чувств, без смысла. Понимаешь?       Лицо Боунса настолько близко, что Кирку сложно разглядывать его. Доктор настроен решительно — он уйдёт, если сейчас ему не помочь. Кирк поддаётся вперёд и их губы соприкасаются, поцелуй выходит неловким, невинным.       Боунс запускает руки под жёлтый свитер, оглаживая ладные мускулы то пресса, то спины и это… интересно. МакКой чувственно выдыхает, когда Кирк прижимает его к себе и спускается губами ниже по подбородку, шее, к ключицам. Их руки смелее изучают тела друг друга через одежду и под ней. Кирк замечает как Спок с интересом наблюдает за ними — стратегия, возможно, имеет шансы на победу.       Джеймс тянет голубую футболку вверх и отбрасывает её в сторону — туда же летит жёлтый свитер. Тонкая ткань нательных футболок причудливо передаёт тепло и текстуру их тел. Краем глаза он замечает как Спок бесшумно встаёт с кровати и обходит их, словно пару любопытных неизученых живых существ, он уже знает, что последует дальше.       Легкое касание холодит спину. Кирк уверен, что Боунс сейчас чувствует то же самое. В его сознание проникают любопытство, нетерпение, возбуждение и неловкость. Неловкость — это сто процентов Боунс. Кирк снова целует доктора, но теперь намного глубже и увереннее, запуская свой язык внутрь. Леонард придыхает, он удивлён и возбуждён, неловкость отступает. Спок тоже дышит несколько тяжелее, его глаза темнеют, но он не прекращает наблюдений за эмоциями, которые испытывают терранцы. МакКой стаскивает нательную футболку с капитана и прижимается к нему всем телом — Кирк рычит, ему нравится контраст обнаженного и одетого тел, ему нравится то, как трётся о разгорячённую кожу тонкая, мягкая ткань, разделяющая его и доктора. Он никогда бы в жизни не подумал, что они, старые друзья, могут чем-то таким заниматься.       Леонард прервал захватывающий дух поцелуй, но лишь затем, чтобы ласково прижаться носом к скуле, поцеловать кончик уха и шею сразу за ним, спускаясь ниже, ниже, ниже…       Спок зарычал.       Возбуждение в эфире, разделённом на троих зашкаливало, но если терранцам нравились их игры, то вулканцу они явно действовали на нервы. Кирк втянул его во влажный, медленный поцелуй, раздражение спало, а возбуждение наросло; МакКой опустился на колени и его нежные поцелуи щекочут кожу в паху, лёгкий язык рисует узоры, похожие на древний вулканский и Кирк впервые подумал о том, как это их двоих раньше не угораздило обратить друг на друга внимание. Очередной рык завибрировал на губах, Спок явно испытывает какие-то новые для него эмоции, которые ему сложно обуздать. Кирк прервал поцелуй.       — Хочешь присоединиться? Это прелюдия, потеря времени, необходимая нам, землянам, чтобы возбудиться. Ну и вообще, разве это само по себе, не большее удовольствие, чем секс?       Спок ведёт себя странно, его взгляд расфокусирован, таким Кирк его ещё не видел, даже перед самым оргазмом вулканцу удавалось оставаться сосредоточенным. Попался в собственную ловушку? Два за раз уже слишком много?       — Разве тебе не нравилось, когда мы делали то же самое, оставаясь наедине? А Боунс? Он также с тобой обращался, как сейчас со мной?       Глаза Спока уже напоминают бездонные чёрные колодцы и какая-то странная, тягучая тёмная эмоция заволакивает сознание. МакКой выпрямился и обвив торс Спока руками, прильнул, что-то шепча ему на ухо. Эмоция медленно стала отступать. Кирк даже почувствовал укол ревности, но Спок так и не сводит с него своих почерневших глаз.       Остроухая бестия нерешительно обнял МакКоя одной рукой, поглаживая пальцами выступающие лопатки, сознание возвращается к нему. Джеймс потянул обоих за руки в сторону кровати.       Как менее всего нуждающийся во сне, Спок открыл глаза первым, и снова закрыл их, стараясь как можно внимательнее рассмотреть отпечатавшиеся в сознании воспоминания: сплетающиеся тела — его собственное, капитана Кирка и доктора МакКоя. Двойная порция терранцев — превосходно; Леонард целующий капитана, Джеймс стискивающий его бёдра в ответ — эротично, возбуждающе, но…       Спок повернул голову влево: рука Леонарда лежит на его плече, губы плотно сжаты, он всегда такой нерешительный; справа иная картина: как и всегда, терранец Джеймс Тибериус обхватил Спока всеми конечностями, рот приоткрыт, делая его похожим на голодного птенца. Спок снова закрывает глаза. Рот Джеймса такой страстный и горячий, в него хочется врезаться, ему хочется подчиняться, в него хочется кончать, в то время как рот Леонарда всегда такой осторожный и чувственный, его хочется пробовать, исследовать, проникать, и вчера эти две противоположности попробовали друг друга на вкус.       Глаза сами распахнулись, останавливая возбуждающие, волнительные образы. Что же не так с этими данными?       Спок медленно и осторожно выпутывается из объятий, находит свою аккуратно сложенную одежду, методично одевается, не переставая поглядывать на землян, постепенно придвигающихся ближе к теплу друг друга. Уже готовый к выходу, он в последний раз прикрыл глаза обращаясь к памяти: Боунс исступлённо шепчет в заострённое ухо нежные и романтичные слова о любви, о привязанности, о наслаждении, которое он испытывает занимаясь любовью со Споком; в другое ухо влетает только неразборчивое рычание Джеймса осатанело трахающего своего старшего помощника. Безумный контраст, прекрасный и наполняющий до краёв. Наполняющий, надо сказать, и в прямом смысле слова — вот уж где уйма новых ощущений. Густое как мёд удовольствие растекается по венам, когда они целуют его по очереди, стискивают его между своими телами, заставляют его перестать думать — потому что между ними думать невозможно — они стонут в разной манере, но двигаются так идеально вместе.       Спок открывает глаза и снова бросает взгляд на терранцев. Секунда раздумий, и в его руках одна из длинных подушек. Он кладёт её между капитаном и доктором, поправляет так, чтобы она точно защитила их от возможности попасть в объятия друг друга и со странным чувством облегчения отходит от кровати.       Как хорошо, что некому было увидеть и засвидетельствовать эту еле уловимую ухмылку на заострённом лице.