Они рассказали.
—
Мам, пап, нам надо поговорить.
—
Да, сынок? Что за серьезный тон? Что-то случилось?
Влад выглядывал из-за плеча Олега, а последний сжимал его руку в своей. Его родители сидели прямо перед ними на диване.
—
У Влада очень большие проблемы с родителями. И они хотят приехать через неделю или две.
Влад помнит эту морщину, которая прорезала лоб Дмитрия. А ещё беспокойство на лице Елены.
—
Владик, в чем проблема?
—
Я расскажу, — говорил Олег, усаживая младшего на стул неподалеку. Он не хотел, чтобы его парень снова переживал это.
— Она была в таком бешенстве, — шепчет Влад, вспоминая тот вечер.
— Ещё бы моя мама не была в бешенстве, — вздыхает Олег, обнимая его со спины. — Я тоже был в бешенстве. Не представляешь, в каком.
Влад представляет. Он не видел выражение лица Олега, когда впервые ему об этом рассказывал, но сидел рядом, когда тот вводил родителей в курс дела.
—
Травма?! — вскочила тогда Елена с места, а Дмитрий тогда едва усадил ее на место. — Как…
—
Это отвратительно, — цедил мужчина. Да, он был не особо рад, что его сыну нравится парень. Но и смириться с этим было не так сложно. И ни он, ни его жена никогда не понимали, как можно до такой степени ненавидеть собственного ребенка.
—
Это невероятно! Чудовищно, вот что я скажу! — срывалась тогда на крик Елена, и ей снова и снова приходилось успокаиваться, чтобы дослушать сына.
—
Влад, ты когда-нибудь был у психотерапевта? — серьезно спросил Дмитрий в какой-то момент. Насилие в семье, гомофобия, травмы — это не шутки. На Елену в тот момент было страшно смотреть, и даже Влад испуганно пискнул, когда она снова попыталась пнуть ковер. Будь рядом что-нибудь, что угодно — она бы это сломала. Настолько зла была женщина.
—
Естественно, не был! — вместо Влада отвечает она, все-таки вскакивая на ноги. — Этих козлов вообще вряд ли когда-нибудь волновало его здоровье! Ты что, ещё не понял этого?
Дмитрий только и мог, что вздохнуть и кивнуть в ответ, а Елена выбежала из комнаты, хлопнув дверью так, что треснула стеклянная вставка в ней.
—
Я… Я не знаю, что сказать, — признался мужчина, глядя на сына, который в тот момент испытывал примерно те же чувства. — На твоём месте я бы возненавидел этих людей, Влад, — сказал тогда он, глядя на съежившегося паренька. — Надеюсь, ты не собираешься возражать против того, чтобы ходить к психотерапевту? Тебе нужна помощь профессионала. Сегодня-завтра мы найдем хорошего врача. Хорошо, что вы рассказали нам.
—
Спасибо, — прошептал Влад, поднимая на мужчину глаза. Так сложно было сдерживать слезы благодарности.
—
И Влад… — поднимаясь со своего места, снова обратился Дмитрий к младшему, прежде чем уйти успокаивать свою жену, — я знаю, что мы не сможем заменить тебе семью, но я хотел бы, чтобы ты чувствовал себя максимально комфортно в этой квартире. О приезде твоих родителей сюда мы поговорим позже. Мама сейчас не в состоянии принимать трезвые решения.
Это было мягко сказано.
— Она разгромила половину кухни в тот день, — усмехается Олег. События почти двухнедельной давности — то, что надо было вспомнить именно сейчас. Ведь…
Елена рвала и метала, и в итоге им всем пришлось распрощаться с несколькими тарелками, чашками. Благо, до стеклянных фужеров руки у нее не дошли.
Олег сделал несколько глубоких вдохов, досчитал до десяти, чтобы точно успокоиться, и только потом повернулся к Владу.
—
Как ты? — спросил он, присаживаясь на корточки у его ног. Брюнет зажмурился, и несколько слез мгновенно впиталось в штаны. — Не плачь, солнышко. Я же говорил, все будет хорошо, — через силу улыбнулся Олег, опуская подбородок на чужое колено, а Влад запустил пальцы в его светлые волосы.
—
Это так необычно и… Я не знаю. Я все ещё боюсь их приезда, но теперь меньше. С твоей мамой все будет в порядке?..
—
С моей-то? Тебе бы за своих родителей беспокоиться, — хмыкнул старший, представляя их реакцию. — С нами и тем более с моей мамой ничего не будет. Она скоро оправится, не переживай.
Это произошло не скоро. Очень не скоро. Ещё как минимум сутки она обращалась с Владом как с самым хрупким на планете существом, а однажды вечером обняла и заявила, что постарается дать ему то, чего он был лишён всю жизнь, пусть он уже и взрослый мальчик.
…ведь завтра приезжают родители Влада.
— Что говорит психотерапевт? — спрашивает Олег, осторожно потираясь носом о заднюю часть его шеи.
— Ну… Мне кажется, он был в ужасе в первый день. Думаю, он все ещё считает меня трудным случаем, — горько усмехается Влад.
— Ты не виноват в этом.
— Я знаю.
— Я люблю тебя.
— Я знаю, — хихикнув, отвечает тот.
— Противный мальчишка, — ворчит Олег, тыкая его куда-то в бок.
— Я тоже люблю тебя, — еле слышно вздыхает Влад, буквально затылком чувствуя, как старший улыбается.
— Готов к завтрашнему дню?
— Я все ещё боюсь, что они как-то… оскорбят тебя и твою семью? За себя я уже не волнуюсь. Меня они уже вряд ли чем-то удивят…
— Мы не позволим им оскорбить нас. Но скажи мне вот что… Ты точно уверен, что не будешь жалеть?
— О чем?
— Если завтрашняя ваша встреча будет последней.
— Нет. Это в любом случае лучший вариант, — морщится Влад. — Когда-нибудь я вернусь во Владивосток, но не ради них, а ради друга. Я как-то рассказывал тебе о нем.
— О, точно. Я что-то такое припоминаю, — неуверенно тянет Олег, который, на самом деле, почти ничего об этом не помнит.
— Мальчики? — заглядывает к ним в комнату женщина, и Влад по привычке сначала пытается отстраниться. В планы Олега отпускать его, конечно, не входит. — Готовы к завтрашнему дню?
— Как никогда, — хмыкает ее сын, а Влад молчит.
Он ни разу не готов. То есть… Он не боится получить ещё какие-то увечья или что-то в этом роде. И видеть их он тоже не боится, потому что привык к этому за всю свою жизнь. Чего он боится — так это того, что Олег или, что ещё хуже, его родители попадут под горячую руку. Потому что отец определенно будет в ярости. Влад знает: в таком состоянии он способен на всё. Его плечо тому доказательство.
— Влад? — с нотками волнения в голосе зовёт его Елена, подходя к кровати и присаживаясь рядом. — Не волнуйся. Все будет в порядке, слышишь?
Он слышит. Он так часто слышал это от Олега, и эти слова так часто оказывались правдой, что теперь он невольно верит им и кивает.
— Ну и замечательно, — улыбается женщина, хлопая его по руке. — Завтра… Завтра никто не пострадает.
«Допустим».
***
Ма: Мы приехали.
Ма: Жди.
Ма: Надеюсь, она правда красивая. И богатая, разумеется. Наконец-то мы с отцом сможем гордиться тобой.
Влад морщится, когда читает это.
— Господи… — закатывает глаза Олег. — Я готов пожертвовать им свою детскую копилку. Уверен, там около косаря мелочью.
Младший нервно хихикает, набирая ответ.
Она говорит, что готова поделиться с тобой своими деньгами.
Ма: Прекрасные новости. Мы уже едем.
Ма: Зачем в городе богачей это грязное метро?
— Она про слои населения никогда не слышала, что ли? — бубнит Олег, вытягиваясь на кровати. — Что типа есть бедные люди, есть с нормальным доходом… И только потом богатые.
— Не уверен, что она вообще слышит то, что ее не устраивает. Ей нравится думать, что все вокруг купаются в золоте, и она и отец — единственные такие бедные и несчастные.
Олег снова что-то булькает, после чего поднимается, чтобы сообщить родителям: гости приедут через полчаса.
— Мы окажем им самый радушный прием, — с самой неискренней улыбкой, на которую она вообще способна, говорит Елена. Она уже давно разложила на столе столовые приборы — вернее, только ложки; расставила тарелки и теперь ставит туда же еду. Они все знают, что вряд ли родители Влада будут это есть, но он все же попросил их не ставить ничего горячего. И как бы Олег его не убеждал, что никто не выльет на него горячий суп, что никто никого не пырнет ножом, Влад всё равно настоял на том, чтобы все колющее и режущее убрали подальше.
— Ты не представляешь, на что он способен, — шепчет Влад, когда Олег возвращается и в который раз говорит, что все останутся целыми и невредимыми. — Увидишь — поймёшь. Твой папа умеет драться?
— Ну, немного… Когда-то он занимался чем-то подобным, но я не уверен, что он помнит хоть что-то. Я уверен, что до такого не дойдет, солнце, — улыбается ему Олег, беря чужие дрожащие руки в свои, и с любовью целует его в лоб. — Я рядом.
Мы рядом.
До самого приезда этих двоих Олег развлекал Влада, как мог. Разговаривал, обнимал, целовал его. Но вот раздается звонок в дверь, и ноги как-то резко отказываются ходить. Пульс моментально учащается, и ласковые слова Олега сразу забываются.
Влад сглатывает, поднимается с кровати и направляется к двери. Стоящая неподалеку Елена кивает ему, ободряюще улыбается, и он открывает дверь.
Первыми их видят непосредственно Влад и Елена. Двое людей бесцеремонно вваливаются в квартиру, бросив короткое приветствие сыну. Влад холодно с ними здоровается и закрывает дверь.
— Вау, — присвистывает вошедшая первой особа. Елена пристально разглядывает ее: далеко не молодая, не худая и не полная женщина, о чей взгляд буквально можно уколоться. Она цепляется им за каждую мелочь в коридоре. — Вот это квартирка.
Гостья скидывает с себя обветшалое, потрёпанное годами пальто, а Влад подхватывает его и небрежно вешает на вешалку, за что сразу получает подзатыльник от мужчины.
— Добро пожаловать, — «приветливо» улыбается им Елена, подходя ближе и протягивая руку для рукопожатия. — Елена.
— Наталья. А вы..?
— О, нет, нет, — качает головой та. — Я всего лишь мать. Ванная там, кухня немного дальше. А вы, любезный?
— Сергей, — коротко сообщает мужчина, игнорируя протянутую для рукопожатия руку. Впрочем, как и его супруга.
— Дмитрий, — представляется отец Олега, выходя из гостиной. — Прошу за мной, мы накрыли на стол.
— Нас не волнует еда. Мы тут по делу и очень спешим, — замечает Сергей. — Не могли бы вы показать нам вашу дочь? Мы должны знать, на ком женится
наш сын.
«Такой самоуверенный придурок», — хмыкает про себя Елена и пересекается взглядом с мужем. Кажется, он думает точно так же.
— Раз вы так настаиваете… — с притворной грустью вздыхает она, прежде чем пройти мимо него и приоткрыть дверь к Олегу. Своеобразный знак, мол, пора выходить. Олег с самым невозмутимым выражением лица выходит из своего «укрытия» и останавливается прямо перед Сергеем с Натальей. Последние явно ждут чего-то ещё. И пока это молчание тянется, Олег разглядывает того, кто доставил больше всего страданий Владу. Не высокий, но крепкий мужчина с нахмуренными бровями и, кажется, враждебным взглядом, которым он оглядывает все семейство исподлобья. У парня появляется такое чувство, будто он вообще никогда не улыбается. Он вспоминает слова Влада о том, что этот человек «способен на все», и теперь, кажется, серьезно задумывается о своей безопасности. Да и вообще безопасности всех в этом помещении. Олег буквально видит, как тот переворачивает кастрюлю на ещё относительно маленького Влада, как злится и… Наверное, он из тех людей, которые похожи на разъяренных быков, когда в ярости. Парень представляет кольцо в носу у отца Влада и еле подавляет смешок. Вот уж что точно было бы не к месту в этой ситуации.
— Так где же ваша красавица? — щебечет Наталья, разглядывая помещение и силясь заглянуть в какую-нибудь другую комнату. Влад осторожно прошмыгивает под носом у отца и встаёт рядом с Олегом. Он открывает рот, но слова где-то застревают.
— Влад? — строго, с нотками враждебности окликает своего сына Сергей. — Где твой соулмейт?
— Я его соулмейт, — выступает вперёд Олег, сжимая руку Влада в своей и глядя в упор в глаза чужому отцу.
Хотя можно ли назвать его отцом?
— Влад, это же шутка такая? — кажется, уже истерично посмеиваясь, спрашивает Наталья у сына, а он качает головой. — Влад, скажи, что это шутка! — требует она, всплескивая руками и неверяще глядя на парня рядом с ним. — Ты же… Ты не…
— Я гей. И я говорил вам об этом, — фыркает Влад.
— Неблагодарный ублюдок, — цедит Сергей. Видимо, стадия принятия для него наступила быстрее, чем для Натальи. — Ты врал собственным родителям, маленький гаденыш! Да ты хоть знаешь, сколько сил мы в тебя вложили?
— Прошу прощения… — пробует вступить Елена, но ее бесцеремонно прерывают.
— Мы дали тебе крышу над головой и заботились о тебе всю твою чёртову бесполезную жизнь, а ты отплатил нам этим? Стал грязным педиком? — буквально плюет мужчина, не обращая внимание на Елену. — Вот уж не ожидал я от тебя такого, крысёныш. Так ты, значит, заботишься о нашем благополучии? Позволяешь какому-то богатенькому избалованному мальчику трахать тебя, да? — Влад крупно вздрагивает. — Больной извращенец. И где ты только нахватался этого? Стоило отвести тебя к врачу уже тогда. Совсем крыша поехала! Я-то думал, что воспитал достойного сына…
— Мы разочарованы в тебе, — со всем презрением и отвращением говорит Наталья и морщится, а Влад съеживается. Вроде бы и не впервые, но так унизительно и до ужаса противно слышать все эти оскорбления, когда рядом стоит тот, кто, якобы, трахает его днём и ночью.
— И вы — двое таких же больных ублюдков, — выплевывает мужчина, поворачиваясь теперь уже к Дмитрию с Еленой, которые слушают все это и не верят своим ушам. Как такие люди вообще выживают в этом мире? Где хоть толика толерантности? — Воспитали ссаного извращенца и рады, да? Да вы такие же бесполезные, как и… — Сергей мотает головой и сжимает руки в кулаки. — Нет! Мой сын бы никогда не стал потакать желаниям грязных педиков. Он, — мужчина указывает пальцем на Олега, — он просто-навсего испортил моего сына! Превратил в… в… Да вы просто кучка поехавших долбоебов! Таким, как вы, нахер не надо рождаться. Вы просто
бесполезны. Таких, как вы, — он снова указывает на Влада и того, кого до недавнего времени считал девушкой, — таких как вы надо сжигать и изолировать от общества, чтобы не вешали лапшу на уши детям. Вы…
Он буквально захлебывается ругательствами, которые так и лезут из его грязного рта, поэтому мужчина замахивается, чтобы хорошенько так ударить своего сына. Олег удачно перехватывает этот кулак, но в следующую секунду ему прилетает с другой стороны. Влад вскрикивает и сразу тянет парня назад, всхлипывая, просит его уйти. Жгучее чувство вины смешивается со стыдом. Этот удар был предназначен для него, это он сейчас должен глотать кровь, а не его любимый. Какого черта вообще Олег страдает из-за него? Он бросает взгляд на родную мать, и воспоминания накрывают с головой. Снова она стоит в стороне, вместо того чтобы заступиться за сына, снова молчит, снова принимает сторону единственного поехавшего ублюдка в этой квартире — отца. Дмитрий в этот момент сам бьет мужчину в живот, чтобы заставить отшатнуться от «детей».
— Да как Вы можете говорить такое?! — наконец вскрикивает Елена. — Как можете так оскорблять собственного сына? Где хотя бы капля толерантности? Где уважение к его выбору? Где любовь родителя к его ребёнку, в конце концов?! Убирайтесь из нашего дома! Вы ужасный человек, и Ваша жена — тоже. Дорогая, почему молчите? Разделяете его точку зрения? Вам сколько лет? Вы похожи на импульсивных подростков, которым не терпится с кем-нибудь подраться и поругаться! Неужели за то время, которое вы живете, ни один из вас не понял, что людям свойственно отличаться друг от друга?
— Заткнись, шваль, — рявкает Сергей, разворачиваясь к ней, и Дмитрий снова бьет его, пока тот не успел тронуть его жену.
— Нет, это Вам пора бы заткнуться, — фыркает она. — Вас что, изнасиловали в детстве? Обидели представители ЛГБТ-сообщества? Откуда столько ненависти? Влад же ваш сын, вы должны принимать его таким, какой он есть, а не твердить, что он бесполезный! Вы его и родили, в конце-то концов!
— Он мне не сын, —шипят одновременно Сергей и Наталья. — Таким психически нездоровым не место в нашей семье.
— Я такого же мнения, — фыркает Елена, распахивая дверь. — Поэтому выметайтесь! Вы оскорбили меня, моего мужа, моего сына, его парня, к тому же, ударили Олега. Если вы сейчас же отсюда не уйдёте, я вызову полицию!
— Пойдём, дорогой, — щебечет Наталья, хватая мужа за руку. — Пойдём, любимый, пойдём… Ещё заразиться этой дрянью от них не хватало! Семья извращенцев.
Елена собственноручно вышвыривает их вещи на лестничную клетку. Сергей первым покидает квартиру и плюет через порог, в который раз с ненавистью глядя на сына.
— К вашему сведению, гомосексуальность уже давно официально не болезнь, — заявляет Елена, прежде чем захлопнуть за этими двумя дверь. Она ещё несколько секунд тяжело дышит, глядя перед собой, после чего обращает взгляд на Влада с Олегом.
Влад гладит Олега по щеке, не зная, чем ему помочь, и плачет, извиняется за то, что из-за него ему все-таки прилетело. Плачет от того, как стыдно, что им пришлось это увидеть; как больно было, на самом деле, слышать все это из уст родного отца и одновременно насрать. В конце концов когда это он переживал из-за их мнения? Уже давно у них сформировались такие отношения, и какой толк был рассчитывать на то, что они хотя бы попытаются принять Олега.
Плачет, потому что обидно и завидно, потому что все эти слова, которые в порыве гнева только что выкрикивала Елена — то, что он так хочет, но никогда не услышит от своих родителей. То, что должны понимать все жители этой планеты, но он знает, как много подобных его родителям людей на ней проживает. Это так удручает, что хочется биться головой о стенку.
Потом он смотрит на таких людей, как Елена, и вроде даже какая-то надежда все-таки закрадывается в голову. Но с другой стороны то, что ее слова были чем-то непривычным и даже удивительным — определенно плохо. И Влад хотел бы действительно быть членом их семьи. Действительно хотел бы иметь таких родителей, как Дмитрий, который сейчас потряхивает рукой, которой недавно бил Сергея, и как Елена, которая сейчас подбегает к нему, вытирает слёзы со щёк, хотя это должна делать его собственная мать.
Но она не будет. Ей насрать на сына. Есть только они — глупые предубеждения, которые рушили ему жизнь восемнадцать гребаных лет.
— Влад! — трясёт его за плечо Олег, пытается привести в чувство. Это не помогает, и он прижимает его к себе. — Влад, я не умер. Все в порядке. Он просто ударил меня по лицу, ничего страшного! Вот же ебанутая парочка… — шипит он, ещё крепче обнимая своего парня, чтобы показать: все хорошо, все закончилось. И сейчас даже его мама не одёргивает сына за мат.
— Солнце, не бойся. Все с Олегом будет хорошо, — улыбается она, пытаясь посмотреть в глаза брюнета. Женщина, может, сама бы сейчас заплакала, но это определенно не то, что надо мальчику перед ней. — И с нами все в порядке. Дима?
— Все замечательно, — хмыкает упомянутый, останавливаясь рядом. — Никогда бы не подумал, что снова увижу таких людей.
— Снова?.. — впервые подаёт голос Влад.
— Моя бабушка по папиной линии была такой же, — сообщает Олег, целуя его в висок. — Успокоился? Ты больше их не увидишь, Влад. Такое говно не заслуживает твоих слез, понятно?
— Забудь о них. Теперь
мы — твоя семья.
