Easy or Hard?

      Меньше всего Крейн ожидал, что на него сегодня наставят пистолет. В этот чудный вечер он тихонько, никому не мешая, готовился сделать надрез на шее пациента, как вдруг металлическая дверь с грохотом распахнулась. Он не сразу узнал Джейсона, который зашёл с видом спецназовца, накрывшего целую банду преступников. Одет он был в серую куртку с красным капюшоном и военные штаны с красно-белыми вкраплениями. Лицо закрывала маска, похожая на респиратор. Вокруг мускулистых ног соблазнительно обвились два ремня от набедренной кобуры. Крейн невольно задержал на них взгляд. В последнее время ему часто приходилось видеть эти ноги в заманчивых одеждах. Память тут же услужливо подкинула пару особо запоминающихся моментов. Ох уж эти шортики, будь они неладны, какой же Джейсон выдумщик! Шлёпнуть бы разок, да репутация не позволяет.       — Руки вверх! — грозно прорычал Джейсон, держа его на мушке. — Что, застали врасплох, Пугало? Не ожидал гостей?       Крейн так и застыл со скальпелем в руках.       — Не понял?       — Руки вверх, иначе буду стрелять!       — Что происходит?       — Подними руки, чтобы я их видел, и отойди от пленника! Живо!       — Понятно, ты всё-таки нашёл мои запасы коньяка. Джейсон, тебе не обязательно опускаться до воровства, достаточно вежливо попросить: «Пугало, я хотел бы расслабиться, ты не мог бы, пожалуйста, открыть для меня одну бутылку? Благодаря твоему тонкому вкусу мы всегда пьём великолепный коньяк, а я, к сожалению, разбираюсь только в дешёвом кислом пиве».       — Остынь, я просто хочу поиграть, — сказал уже нормальным тоном Джейсон. — Но ты от него правда отойди. Зачем тебе скальпель?       — Хочу проверить экспериментальный токсин в виде кристаллов. Ты мне зубы не заговаривай, лучше объясни, что за клоунаду тут устроил.       — Не клоунаду, а ролевую игру. Слышал что-нибудь о таком?       — Нет, и не хочу слышать.       — Это когда каждый берёт на себя определённую роль и отыгрывает сценарий. Вот я, например, уже не Рыцарь Аркхема, а таинственный защитник Готэма. Новый герой, заменивший Бэтмена.       — Да ты что? — насмешливо протянул Крейн. Затем отложил скальпель и заинтересованно скрестил руки на груди. — И кто же ты? Как тебя зовут?       — Меня? — Джейсон на миг растерялся. На самом деле, он не задумывался о прозвище, а просто планировал сыграть в «хорошего и плохого парня». Но теперь понял, что неплохо бы придумать для своей роли псевдоним. Он накинул капюшон куртки, решив, что и этого хватит для импровизации. — Красный Капюшон. Нет, знаю, Красный Колпак!       — По-моему звучит убого, — безжалостно отрезал Крейн.       — Кто бы говорил, Пугало Огородное! Ну так что, поиграем?       — Большего бреда я от тебя не слышал. Вместо того, чтобы заниматься полезным делом, ты в очередной раз придумал несусветную чушь, а потом жалуешься, что я тебя загружаю работой. Мы не на курорте, мы не можем позволять себе заниматься ерундой. — Крейн искоса глянул на аппетитные бёдра с обвившимися вокруг них ремнями. — Иди, я скоро буду.       — Ха, я так и знал! Догоняй, Пугало! — убегая, задорно крикнул Джейсон.       Под «игрой» Джейсон подразумевал дружеские спарринги, без которых не могло обходиться его пышущее энергией тело. Нельзя сказать, что Крейн с восторгом относился к данной затее — иногда он действительно находил прелесть в шуточных боях, — но обычно его отношение было скептическим. Сейчас же он почувствовал вкус азарта. Вкус охоты. Надо же, Красный Колпак против Пугала, интересно…       Усыпив пациента, он вытер руки полотенцем и неторопливо вышел из лаборатории. По лестнице с железными перилами поднимался нарочито медленно, нарочито скрипя половицами, чтобы Джейсон слышал приближение Страха. Внутри никого не было, но исключено, чтобы из квартиры выходили. Лампа не горела — Джейсон предлагал игру в полумраке, и Крейн отказался от идеи включить свет: раз принял игру, принимай и правила. Их жилище было небольшим и скудно обставленным, мест, где можно спрятаться, немного. Итак, где же мог затаиться негодник? За пожелтевшим от времени холодильником или тяжёлыми шторами, не знавшими стирки? Или, может, под новой двуспальной кроватью? Крейн неодобрительно уставился на неё. Такое мог купить только человек с извращённым чувством юмора. Роскошный алый балдахин словно специально повесили скрывать непотребства, которые должны происходить на пуховых перинах. Не кровать, а ложе распутства!       Осторожно, ожидая в любой момент опасность, Крейн начал поиски. Благоразумие диктовало, чтобы он себя вёл крайне осмотрительно: Джейсон — или Красный Колпак, как он сейчас себя называл — был серьёзным противником. Высокий, широкоплечий, сплошные мускулы и змеиная ловкость. У него же в арсенале были только иглы и аэрозоль с токсином. Впрочем, он мог похвастаться терпением, хитростью и смекалкой.       — Где же ты прячешься, Красная Шапочка? — ласково произнёс Крейн. — Выходи, не бойся.       «Колпак!», — беззвучно возмутился Джейсон, сидящий за большими столовыми тумбами в той стороне комнаты, где была импровизированная кухня.       Вдруг шприцы с отвратительным скрежетом прошлись по металлической поверхности двери, звук почти такой же невыносимый, как если бы ногтями повозили по школьной доске. Джейсона аж перекосило, но он вытерпел и сдержал ругань. Хромированные панели электрической плиты отражали зыбкий контур тощей фигуры — Пугало был рядом. В приглушенном свете его глаза в запавших, как у трупа, глазницах казались чёрными блестящими камушками. Фильтры противогаза сверкали холодным блеском. На каждом пальце угрожающе ощерились иглы — старая «перчатка» со шприцами. Раздвоенные полы длинного плаща бесшумно колыхались от сквозняка. Чёрные армейские берцы поскрипывали по вымощенному паркетом полу. Пугало искал, прислушивался, поворачивал голову то вправо, то влево, и из-под тёмного капюшона доносилось мало похожее на человеческое шипение:       — Я чу-у-у-ую твой стра-а-а-ах-х-х…       Он вдруг слегка втянул воздух, словно принюхиваясь. Затем повторил то же самое два раза. Невероятно! Он действительно как хищник пытался по обонянию понять местоположение добычи. И в этом была своя безумная, но всё же логика. Джейсон пользовался пахучим мятным шампунем, и сегодня он успел принять душ. Обладая слабым зрением, Пугало полагался не только на свой пока не ослабевший слух, но и на нюх, как какой-нибудь ночной охотник.       — Выходи, трусишка, и сразись со мной!       В ход пошли провокации. Пугало отпускал едкие комментарии, пока боязливо проверял пространство под столом, кроватью и за шкафом. Лучшая тактика против Джейсона — это сыграть на его эмоциях.       — Несносный глупец. Вздумал играть со мной в игры? От меня негде спрятаться. Я найду и заставлю тебя встретиться со страхом лицом к лицу! Выходи!       Звякнул карниз. Пугало одёргивал шторы.       — Твоя голова забита ерундой, может, мне следует поправить это дело? Кажется, ты давно уже не пробовал моего лекарства. Как насчёт ложечки токсина? Я — доктор, доверься мне.       Хриплый голос зазвучал ближе. Поиски постепенно переходили в сторону кухни.       — Почему ты не прибрался сегодня в лаборатории? Я, по-моему, ясно выразился: убраться до моего возвращения. Это так трудно или ты забыл, где твоё место?       «Своё-то я знаю, а вот тебя ткнуть носом не помешало бы», — подумал Джейсон, скрипнув зубами. Лицо раскраснелось, стало жарко, и он тихонько снял респиратор. Провокации оказывали действие.       — Глупый, наивный Джейсон Тодд, блудный сын Бэтмена, спрятался как испугавшийся грозы маленький зверёк.       Крейн потянул носом. Этот мерзкий пахучий шампунь. Аромат мяты стал сильным, насыщенным, раздражающим рецепторы. Красная Шапочка где-то рядом. За тумбами что ли сидит, но это же так очевидно, хитрый Джейсон скорее втиснется в холодильник, чем выберет такое банальное укрытие. Его не пои, не корми — только дай соригинальничать. Крейн задумчиво постучал шприцами по столу. Ему нужно найти его. Он не мог позволить ему напасть первым, даже если придётся… Ах, ну конечно! В белёсых глазах зажёгся огонь коварства.       — На твоё счастье я вооружён только безобидными шприцами, а ведь у меня мог быть пистолет, дробовик или… — Крейн глубоко вздохнул, готовясь к запрещённому приёму, и с видимым удовольствием отчеканил: — Лом.       Это не могло не сработать. Джейсон реагировал на «лом» как бешеный бык, увидевший красную тряпку. Он должен был выскочить, как разъярённый медведь, подстреленный в задницу, но в этот раз, как ни странно, не раздалось ни шума. Видимо, научился подавлять эмоции, поганец!       И ровно в этот момент раздался громкий звук со стороны правой кухонной тумбы. Подразумевалось, что прятались как раз за ней. Но Крейн не настолько туп, чтобы поверить такому дешёвому трюку. Без сомнений, Джейсон, спрятавшийся за левой стойкой, просто что-то туда кинул, думая, что проверять будут именно правую. Тихо, напоминая собой пуму, втянувшую когти, Крейн приближался, стараясь не звенеть ортезом. Иглы кровожадно блеснули. Токсин с еле слышным шипением побежал по трубкам.       — Ты так глуп и предсказуем, Джейсон Тодд! — радостно воскликнул он, когда оказался у тумбы, резко наклонился, готовый вонзить шприцы, и застыл как вкопанный.       Там никого не было. Крейн удивлённо заморгал и повертел головой, проверяя, точно ли никого нет. Если его здесь, значит…       — Чёрт, — только и успел произнести Крейн, когда почувствовал движение за спиной.       — Так ли уж я предсказуем? — раздалось за ухом.       Он думал слишком долго! Пока догадка со скрипом ползла по извилинам, Джейсон, — этот шумный горластый парень, этот слон в посудной лавке! — сумел подкрасться ничуть не хуже кошки. Согнутая в локте рука стальным обручем обхватила за шею.       — Мне послышалось, или ты сказал лом?! А? Я тебя спрашиваю!       — Да, сказал! — прохрипел Крейн, напрягая все мускулы, чтобы вырваться. — Иначе я бы тебе посоветовал прочистить уши.       — Это не смешно, слышишь? Ни капельки не смешно! Меня УБИВАЛИ ломом!       — Ударили пару раз, а ты из этого трагедию делаешь. — Напор резко усилился, кадык оказался больно зажат. — Ааргх! Много, много раз!       — Извиниться не хочешь?       — Нет.       — Я не приемлю ответа «нет»!       — А мне плевать!       Если Крейн и извинится за что-то, то только за недостаточную дозу токсина в венах. Подумать только, сам придумал игру, ещё и обижается. Не ценит чужое время и терпение. Он милостиво уступил Джейсону, оставил работу, пациента, согласился на тупые правила, а его в благодарность теперь душат. И спросите за что? За невинную шутку про лом. Но, господи, какая же у Джейсона твёрдая рука! Будто бревно упёрлось в горло, а не человеческая конечность.       — Ты меня задушишь, — натужно просипел Крейн.       — Признайся, что я выиграл. Ну?!       Спустя несколько мучительных секунд ему пришлось прохрипеть согласие. В конце концов, когда этот тупоголовый громила отступит, он сможет воспользоваться эффектом неожиданности и распылить токсин прямо в лицо. И тогда, охваченный демонами, свергнутый страхом, Джейсон взвоет раненым зверем и начнёт умолять дать антидот. Разумеется, Крейн держал его с собой в кармане, как и ампулы с ядом, но давать не поспешит. Сперва сделает себе ароматную чашечку чая, достанет ореховые бисквиты, кое-как перекусит и только потом, снисходительно усмехнувшись, протянет спасительный флакон.       — Снимай оружие!       Мечты об ореховых бисквитах печально испарились.       — Что?       — Шприцы на стол, ЖИВО!       Что Джейсон лучше всего умел, так это орать. Прямо в ухо. Причём делал это настолько грозно, что порой поджилки тряслись от страха. Перчатка со шприцами мигом оказалась на столе.       — Я думал, мы играем, — проворчал Крейн, потирая кисти. — Ну что, доволен? Твоя взяла. Только в этот раз ты что-то тихий, обычно ты любишь помахать кулаками.       — А кто сказал, что я закончил играть?       С этими словами Джейсон снова навёл пистолет и рявкнул так, что Крейн вздрогнул от неожиданности:       — Лицом к стене!       — По-моему, ты совсем…       — Ты оглох? Встать лицом к стене! Дважды повторять не буду, стреляю на поражение. Раз… два…       — Хорошо, хорошо, встаю!       Крейн положил руки на стену и замер. Игра продолжалась странным образом. Никогда ещё они не заходили дальше потасовок с предсказуемым сюжетом, оканчивающимся либо крепким ударом, либо всаженными до упора шприцами. Новые же обстоятельства склонялись в сторону обыска.       — Ты что, изображаешь из себя копа? — удивлённо спросил Крейн, когда начали прощупывать его руки.       — Нет, я всё тот же Красный Колпак, поймавший опасного преступника и проводящий задержание, — механическим голосом отрапортовал Джейсон, выверенными движениями проверяя манжеты.       Крейн только фыркнул. Такие процедуры он проходил довольно часто в своей преступной жизни. Но тогда обыск проводился разъяренными полицейскими, при них были шокеры и дубинки, а рядом завывала сирена и мигали сигнальные огни. Сейчас ситуация кардинально отличалась — наедине, в полумраке, тишине, играя в необычную игру. Он ничуть не нервничал, находя происходящее интригующим, но, когда цепкие пальцы принялись исследовать слои ткани уже в области талии, беспокойно заёрзал. Слишком уж плавные и медленные были движения, словно гладили, а не обыскивали.       — Запрещённые в обороте вещества имеются? Хотя, кого я спрашиваю, конечно, имеются.       Джейсон помнил, что в самодельных карманах плаща спрятаны ампулы, и теперь он их доставал один за другим. Раз. Два. Три. Четыре. Господи, их насчиталось целых двенадцать!       — Зачем так много? — спросил он ошеломлённо.       — Кто знает, когда и что мне пригодится, — словно оправдываясь, пожал плечами Пугало.       — Это всё?       — Да.       — Точно? Не надо мне лгать. Учти, я устрою осмотр тела, если…       — В кармане брюк! — быстро выпалил Пугало.       — То-то же.       Поскольку Пугало не уточнил, в каком именно кармане, Джейсон решил проверить сперва передние. Он положил подбородок на костлявое плечо, нарушая все правила безопасности проведения обыска, и запустил руки внутрь. Ампулу нащупал сразу, однако, делая вид, что ищет, решил помассировать область, близкую к паху. Сопротивление ему не оказывали, преступник смиренно ждал окончания процедуры. А, возможно, получал внезапно подаренное удовольствие.       — Тринадцать, — сказал Джейсон, наконец доставая ампулу. — Так, ищем дальше.       — Больше нет, — запротестовал Пугало. — Клянусь!       — Предлагаешь поверить на слово? Ха! Не держи меня за дурака.       Джейсон хотел удостовериться, что его игру действительно приняли. Получить в морду было бы обидно, так что, прежде чем переходить к кровати, ему следовало показать свои намерения. Он откинул мешающий плащ и нагло полез уже в задний карман, с увлечением ощупывая почти всей пятерней. Спереди тихонько ахнули. Пугало чуть не задохнулся от вопиющей бестактности. Так готэмские копы его уж точно никогда не обыскивали. Мацать там было особо не за что, но Джейсон не терял энтузиазма и готов был найти ампулу, даже если её нет. Он вынул ладонь до половины, потом снова погрузил внутрь, с особой тщательностью проверяя все углы — кто знает, вдруг там затерялась микроскопическая капсула. Пугало слегка повёл бёдрами из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть руку, при этом даже не представлял, насколько эротичным получилось действие.       — Ты как-то странно обыскиваешь.       — Неужели тебя так никогда не проверяли? — притворно удивился Джейсон.       — Представь себе, нет. А если бы проверяли, я бы пожаловался на плохое обращение.       — И у тебя хватит наглости это сделать?       — Ну, разумеется. Кто подчиняется закону — должен придерживаться его всегда, даже с такими, как я.       — Вот поэтому я предпочитаю закон жизни. И по моим представлениям, доктор, вы заслуживаете всего самого наихудшего.       С этими словами Джейсон отступил на шаг и скомандовал:       — Расставь ноги пошире.       Непосредственной реакцией стало обеспокоенное топтание на месте и попытка повернуться. Пришлось надавить на лопатки, чтобы удержать в положении лицом к стене.       — Зачем? — с подозрением спросил Пугало.       — Хочу проверить. Вдруг ты примотал скотчем нож?       — Глупость какая. У меня даже штаны обрезаны, взгляни сам — нет там ничего.       — На голени нет, вижу. Но, может, ты припрятал чуть повыше?       Джейсон кончиками пальцев провёл по всей ноге и остановился у внутренней стороны бедра. Слегка нажал, погладил. Сместил руку чуть влево и почти коснулся чужого хозяйства, до которого точно никто не дотрагивался. В этот момент у него изнутри всё затряслось от волнения. Раньше он никогда себе такого не позволял. Даже объятия были редкими и неловкими. А вот Пугало с виду сохранял спокойствие, но сопел в разы громче, чем минутами раньше. Но самое главное — не норовил ударить за наглое вторжение в личное пространство. Видимо, выпендрёж в неприлично-коротких шортиках принёс-таки результат.       Джейсон мягко прижался сзади, обхватил руками за талию. Зарылся носом в проклятый капюшон, который мешал добраться до шеи, и закрыл глаза, вдыхая запах, одновременно отталкивающий и манящий — лёгкий шлейф из медицинского спирта, едких реактивов и синильной кислоты. От Пугала смердело горьким миндалём, переходящим в кисло-сладкий букет. Этот аромат непередаваем и несмываем никаким французским мылом, и чем он сильнее, тем значит ближе к коже.       — Ты же всё понимаешь?       Крейн всегда гордился тем, что хорошо контролирует себя. Хладнокровие — его козырь в любой ситуации. Но сейчас его пронзила дрожь, то ли от горячего дыхания, обдавшего уши, то ли от первой близости, достаточно интимной для них. От того, что Джейсон стоял вплотную, он чувствовал, как в ногу упирается пластмассовая застёжка от набедренной кобуры и как давит на поясницу массивная пряжка ремня. Намерения были ясны как день. Они пугали и будоражили, проникали в кровь и плоть, придавали задержанию пикантный характер.       Джейсону хотелось развернуть его к себе, увидеть лицо, реакцию, прочитать по глазам приговор или одобрение, но удержался от рокового соблазна. Пугало явно волновался не меньше его, а вполне возможно даже больше. Его ногти уже проделали полумесяцы отметин в потёртых обоях. Дыхание стало неровным, прерывистым, словно он иногда забывал дышать. Интуиция подсказывала, что ни в коем случае нельзя разрушать всю магию игры. Если посмотрят друг другу в глаза, то выйдут из образов. Этот волшебный момент не должен закончиться на обыске карманов, поэтому игра продолжилась.       — Бежать некуда, доктор Крейн. Вы задержаны по подозрению в организации убийства и похищения, а также в незаконном обороте наркотиков.       — Ты говоришь в точности как коп.       — Но я не он, на твоё несчастье. — Джейсон ещё раз глубоко вдохнул едкий запах и решил напоследок проверить полюбившийся задний карман. — Вам полагается суровое наказание.       — Да сколько можно, нет там ничего, — прошипел Крейн, дёрнувшись.       — Тогда проследуйте за мной и лягте животом на капот машины.       — Ты совсем свихнулся? Какой капот?       — А ты включи воображение, — огрызнулся Джейсон. — Обычно копы кладут на капот, но у нас только стол. Так что не бухти и ложись.       Крейн оглянулся. Стол был обычный, кухонный, не самый высокий, и если он ляжет туда животом, поза получится весьма интригующая, а в такой двусмысленной ситуации даже опасная. Если он это сделает, Джейсон обязательно пристроится сзади. Прижмётся пахом к его ягодицам и сделает вид, будто ищет что-то в проклятых карманах. Или ещё хуже — свяжет руки за спиной. Внутри всё сжалось от одной только мысли об этом.       Джейсон прочитал это по его лицу. Хищное выражение, промелькнувшее в его голубых глазах, не сулило ничего хорошего. Он привык добиваться своего любыми способами, а сейчас подавно играл роль линчевателя маньяков. И эта роль, по всей видимости, очень нравилась ему.       — Я не буду этого делать! — заволновался Крейн.       — Не самое верное решение — спорить со мной, — процедил Джейсон и уверенно наставил пистолет. — Я не Бэтмен и церемониться с тобой не буду. Будешь выкобениваться — снесу башку, так что перемещай свою тушку в сторону стола и поживее.       Возражения не принимались. Попытка отступить спровоцировала нападение. Очень быстро Крейн оказался лицом вниз почти в позе задержанного. Ноги у него были длинные, а стол далеко не высокий, так что пришлось немного прогнуться в пояснице, в которой тут же заныло от тупой боли. По гибкости он мог конкурировать разве что с деревом. Разразившись интеллигентной бранью, он попытался встать, а когда попытка не увенчалась успехом, тупо уставился на надкушенное овсяное печенье — послеобеденный перекус Джейсона. Который, между тем, уже совершил своё чёрное дело — пристроился.       Методично проверяя задние карманы, он задавался животрепещущим вопросом: «Кроет ли матом его Пугало в своей голове, или же выражения по прежнему цензурные?». Из-за того, что колено находилось между тощих ног, свестись вместе они не могли, поэтому лёгкий, ненавязчивый обыск время от времени переходил на более уязвимую и очень важную зону, чтобы выиграть долю благосклонности. Джейсон давил локтем на лопатки, удерживая на месте, и лихорадочно принимал решение: в край обнаглеть или ограничиться задержанием. Он решил обнаглеть. Его бёдра чуть потёрлись об чужие. А потом слегка толкнулись вперёд. Реакция не заставила себя долго ждать. Интеллигентный Пугало выдал длинную речь, состоящую из смачного мата и всего трёх приличных слов. Конечно, его словарный запас не мог сравниться с богатой лексикой Джейсона, но тот всё же пополнил багаж знаний одной ёмкой фразой. Он чуть подождал, а потом повторил свой аморальный поступок. Тело под ним напряглось, да так, что стол опасно затрещал. Сердито и с раздражением ворча, явно смакуя в уме акт сладкого возмездия, Пугало боролся не только с физической силой Красного Колпака, но и охватившими его чувствами — недовольством и необходимостью следовать сценарию, заключительный аккорд которого приведёт к восхитительному сексу. Джейсон наблюдал за этой борьбой с содроганием. И когда доктор расслабился, почувствовал себя по-настоящему счастливым.       — Если отпущу, сбежишь? — спросил он.       Засопев, Крейн отрицательно покачал головой. Какие бы непристойности с ним ни вытворяли, вышедшее из-под контроля здравомыслие откровенно наслаждалось новизной положения. Тем не менее, ясность ума вновь всполошилась, когда всё действо закружилось вокруг кровати, зазывно приглашающей пышными перинами. Глядя, как Джейсон достаёт из выдвижных ящиков подушки и развязывает золотые тесемки балдахина, чтобы тот скрыл момент, порочащий целомудрие одинокой постели, ему резко захотелось рвануться к двери. Им овладел безотчётный страх — это действительно происходило наяву.       Мягкие подушки, откинутое одеяло, скрипящие пружины — так страшно и незнакомо!       Возможно, он бы предпочёл сейчас сидеть за столом, слушать тихое бульканье варящейся жидкости и не иметь никакого отношения к происходящему. Но судьба поставила его в ситуацию, сопряжённую с любовными забавами, и ему придётся сделать выбор: сбежать или остаться.       Он остался, пусть сердце и не думало замедлять бешеный ритм. Красный Колпак устроит ему крепкую взбучку, если он вздумает обмануть его. Это всего лишь игра, напомнил он себе, его настоящего здесь нет. Они примеряли на себе роли, пусть и привычные, почти неотличимые от них самих настоящих. Игра была спасением, помогала справиться с нервным волнением, создавала видимость сухого сценария, которому нужно слепо следовать в угоду режиссёру. Потому он и разрешил потянуть себя за ребристый шланг, торчащий из шеи, и повести в сторону кровати, где и отметил её мягкость и достаточную комфортабельность.       Рациональность и благоразумие снова покинули его, когда Джейсон, получив разрешение, под предлогом «обездвижить опасного преступника» принялся поглаживать ему колено. Пальцы игриво пробежали по широким коричневым ремням. Как бы невзначай скользнули между ног, будто заинтересовались боковыми металлическими пластинами и шарнирным механизмом. И именно та область, которую так дразнили обещаниями, которая так охотно отзывалась на прикосновения приятным тянущим чувством и нарастающим теплом, временно заглушила страх. Она-то и позволяла этим настойчивым пальцам расстёгивать ремни и крепления, осторожно снимать защитные вставки и в конечном итоге стянуть с ноги ортез. Только оставшись без него и почувствовав непривычную лёгкость, Крейн понял, какую возможность предоставил Красному Колпаку: полностью снять с него штаны. Обжёгшись об это осмысление, он резко подался назад, растянувшись на кровати, и чуть поморщился от пронзившей колено боли. Без плотно прилегающих шарниров, защищавших сустав от повторных травм, нога была крайне уязвима.       — Эй, эй, потише! — предостерёг Джейсон. — Я не калечить хочу, а просто обездвижить. Без этой штуки ты далеко от кровати не уйдёшь, и мне этого вполне достаточно. Так что давай не создавать лишних проблем, хорошо?       Он взял подушку и аккуратно подложил под колено.       — Так нормально? Или ещё добавить?       В этом был весь Джейсон. Какой бы грозой Готэма он ни был, непостижимым образом ему удавалось сочетать в себе и бессердечие, и сострадание. Его лицо, испорченное бледными шрамами и огрубевшее от отпечатавшейся скорби, могло быть и злым, и добрым одновременно. Это не могло не очаровывать.       — Нормально, — ответил Крейн, устраиваясь на кровати.       Только сейчас до него начало доходить, зачем всё это множество пухлых подушек. Подложив две под голову и плечи и одну под колено, он полулежал в удобной позе так, чтобы нигде не болела проклятая нога. Находчивый Джейсон и это предусмотрел.       — Вы мне в горизонтальном положении больше нравитесь, доктор Крейн, — заявил Джейсон, снимая куртку и кидая её на спинку стула. — Так у нас с вами получится договориться. Мне убить вас, или что-нибудь предложите?       Его не заинтересовали местонахождения складов с токсином и лабораторий, а также информация по хранилищу оружия Пингвина. К деньгам и наркотикам подавно остался равнодушным. С каждым неправильным ответом на стул летали и другие элементы экипировки: кобура, пояс, напульсники. В конечном итоге та же участь постигла и футболку. Штаны пока оставались на месте.       — Я бы с радостью отдал самое ценное, но если тебя не интересуют деньги, токсин или высококачественная дурь, мне правда нечего больше предложить, — сказал Крейн, радуясь, что Джейсон не устроил из раздевания эротический спектакль.       — Вообще-то есть. — Джейсон ткнул пальцем в грудь. — Ты сам.       Крейн отчаянно воззвал к помощи логику и напряг весь свой аналитический мозг, чтобы понять смысл данных слов: «ты сам» — как наёмник, или «ты сам» — как тело? Первое более чем устраивало его, но ненавязчивое прикосновение в области брюк, вызвавшее бурю противоречивых эмоций, подсказывало, что правильный ответ касается физиологии. Неторопливо, однако целеустремлённо ползущая по бедру рука только подтвердила это.       — Как насчёт сотрудничества?       Учитывая, за что Джейсон со всей наглостью ухватил, сотрудничество он предлагал воистину тесное и всестороннее. Крейн весь побледнел, последние краски жизни слетели с его лица. Будь он котом, сейчас бы вся шерсть встала дыбом. И в этот момент в его голове память взорвалась фейерверком воспоминаний, доказывая, что человек в критической ситуации всегда старается найти выход из трудного положения. Дурные привычки были у всех людей. В то время как Джейсон разбрасывал по квартире носки, точно так же Крейн забывал то тут, то там пузырьки с ядом. Вот и сейчас он как наяву увидел флакончик, когда-то скатившийся в зазор между одеялом и изголовьем. Резкое движение — и только реакция на уровне инстинктов спасла незадачливого любовника.       — Ты что творишь, сволочь?! — крикнул шокированный Джейсон, зажимая в руке пузырёк.       Не обращая внимания на бессвязный лепет про рефлексы, он кинул стекляшку в стену, где она со звоном разбилась. Другой на его месте рассердился бы на такое покушение, но он играл Красного Колпака, грозного ликвидатора преступников, потому знал, что делать с сопротивляющимися психопатами. Закравшиеся мысли были далеки от негодования. На улицах Готэма, под пристальным взором луны, он пользовался пистолетом, но тут требовался ствол иного вида. Посреди парчовых подушек Пугало лежал на дорогих, расшитых бархатом одеялах в точности как заржавевшая и прогнившая развалюха на современной автостоянке для богатых. Без шприцов и огнестрела и даже без возможности убежать он представлял из себя лёгкую и неимоверно лакомую добычу. Перед Джейсоном шумно дышал от волнения не человек, чьё непомерное тщеславие ублажают крики несчастных, не Повелитель Ужаса, хозяин жуткой лаборатории, а Джонни, от смущения не знающий куда деть свои руки и ноги, не понимающий куда смотреть и что говорить. В такой заурядной обстановке, на кровати, он был чужаком на вражеской территории. И пусть они изначально были на равных — Джейсон соображал в тех же химических науках куда лучше, чем в любовных, — благодаря своему врождённому рвению он смог выиграть кубок победителя с первого раунда. Именно это чертовски возбуждало его — осознание своего тотального превосходства. Эпицентр сексуального взрыва находился у него в мозгу.       Пугало повёл себя нехорошо, а он знал, как поступать с такими психопатами. Прежде в жилах разливался огонь битвы и противостояния, а от предвкушения, как именно он будет усмирять, весь огонь мгновенно сосредоточился между ног. Ему становилось всё труднее обуздать свои аппетиты и потребности, рвущиеся наружу из штанов. В голове уже крутилось достаточно непристойных мыслей, чтобы написать порнографический роман-бестселлер. Он почувствовал, как на лице сама по себе расползается улыбка.       — Я смотрю, вы не готовы к сотрудничеству, доктор Крейн? Ваше право, не хотите по-хорошему — будет по-плохому.       Первым делом начал он с пуговиц. Медленно расстёгивая их, чувствовал себя так, будто разворачивает долгожданный рождественский подарок — и любопытно, и волнительно. Плащ и чёрная рубашка под ней скрывали фигуру, состоящую только из прямых линий и острых углов. Почти лишённое подкожного жира, патологически нездорового цвета туловище с выпирающими рёбрами и устрашающими шрамами. Зрелище, далёкое от понятий красоты и привлекательности. Тем не менее, уродливые рубцы Джейсон воспринимал как отголоски пережитой боли, требующие сочувственного внимания. Медленными движениями он потирал и согревал их, между делом размышляя, к чему приступить в следующий раз. Ему предстояло найти подходящие техники, которые возбуждают, и догадаться о предпочтениях, которые понравятся такому необычному партнёру. В книгах и статьях говорилось, что у людей из-за тяжёлых травм в одном месте может повыситься чувствительность в другом. Также из них он вычитал про эрогенные зоны. Сложить два в одном не представляло труда. Израненная и усовершенствованная ребристым шлангом шея неудержимо приглашала к осторожным поцелуям. Когда он осторожно прикоснулся губами, а потом провёл языком вокруг горькой резьбы, услышал судорожный вздох и заметил, как задвигался кадык. Не забыл и про ногу, покоящуюся на подушке, которую ласково гладил рукой. Ему почему-то казалось, что несчастная конечность, вечно закованная в металл и знающая только ломоту и скрежет больного сустава, просто не может не удостоиться хотя бы толики бережного отношения. Все его рассуждения были догадками, но он попал точно в десятку. Подозревалось, что расшевелить такое ледяное во всех смыслах тело будет крайне непросто, но реакция обрадовала его. Помогала и неискушённость Пугала в амурных делах, потому, неспособный отказать в удовольствиях, каких доктор прежде не знал, он на своём примере с усердием доказывал, что не только бейсболисты и капитаны команды заслуживают физической любви.       Скованный волнением, забывая даже дышать, Крейн первое время хорошо имитировал труп. Позже, к счастью, сообразил, что надо принимать участие. Не хотелось ему, чтобы со стороны Джейсон выглядел как извращенец, желающий надругаться над усопшим. Смущённость была его психологической опухолью, однако он готов был с ней бороться. Предполагая, что в таких ситуациях нормальные люди обнимаются, он неуверенно провёл ладонью по широкой спине, наслаждаясь бархатной текстурой кожи. Неловко прижал к себе, упиваясь вкусным запахом тела. Физические кондиции у них разительно отличались, но от давящей тяжести он получал только приятный жар. Такой горячий, такой живой! Ему вдруг захотелось поделиться тем же удовольствием, каким щедро одаривали его. Вообще, единственное, что у него было в вооружении — это анатомические знания. Но именно на эти жалкие крупицы знаний, извлечённые из учебников, он возлагал надежды, к тому же у однополого секса имелось одно преимущество — будь Джейсон женщиной, Крейн вконец бы растерялся, не зная, например, как ласкать грудь. А так он мог худо-бедно интуитивно представить, какие действия понравились бы ему самому, а значит логически сработают на Джейсоне. Его костлявая рука, как хищный паук, поползла в сторону паха и сжала сквозь ткань затвердевший член. И когда Джейсон довольно замычал, испытал удовлетворённость от своих скромных достижений. Но в основном, конечно же, он принимал не такое активное участие. Утопая в омуте чувственных наслаждений, он нежился под робкими поцелуями не меньше наивных глупцов, млеющих под виртуозными ласками суккубов в средневековых легендах. Джейсон старался так, будто стремился впечатлить взыскательную публику, а не его, слепца в мире любовных утех.       Но очень скоро ему напомнили про сценарий. Снова предложив посотрудничать и проверив наличие эрекции, Джейсон слегка отступил назад, садясь коленями на кровать.       — Приговариваю вас к суровой казни, доктор Крейн. Но если будете благоразумны и предложите нужную валюту, я вас только отшлёпаю.       Он сказал вещи и похлеще. Словесная пошлятина лилась так плавно и ровно, что Крейн, как бы выразился сам Джейсон, значительно «прихерел». Он мог истолковать такие слова только как редкостное извращение.       — Ты где этого нахватался?       — Я смотрел фильмы.       — Какие ещё фильмы? — ещё больше встревожился Крейн.       — Тебе лучше не знать, — «успокоил» его Джейсон, а потом, потянувшись к пряжке ремня, весело объявил: — Ну что, готовься. Буду мстить за всех невинных, которым ты причинил вред.       Звук расстёгиваемой молнии никогда не ассоциировался с опасностью, но если бы у Крейна сейчас спросили, чего он боится больше всего, он бы сказал не летучих мышей и даже не Бэтмена, а Джейсона без штанов. Тем не менее, эта опасность, эта сладкая тревога будоражила, заводила, опьяняла рациональный, машинный разум. И он приготовился.       Джейсон не решился ублажать ртом, к тому же что-то подсказывало ему, что Пугало от такого количества новинок в один день просто перегорит. Зато он помнил увиденный в фильмах способ, который показался ему идеальным вариантом, по крайней мере, для первого раза. Набросившись с новой силой, тем не менее, он был предельно аккуратен, когда тёрся об правую ногу, пока больная левая спокойно покоилась на подушке. Спустя некоторое время, поколебавшись, он потянулся к чужим штанам.       Когда Крейн почувствовал его тёплые руки, сердце забилось так быстро, а давление крови так подскочило, что, случись инсульт, он бы не удивился. Из-за того, что теперь об него тёрлись самым бесстыжим образом, жар стал нестерпимо сладостным. Неописуемое, первое в жизни, плотское удовольствие было таким острым, что разъедало жилы, как кислота, и безнадёжно сводило с ума. Необузданная фантазия увела его в мрачные глубины подсознания, где новыми красками заиграл придуманный сценарий Джейсона, которого он сейчас заражал своим безумием. Окружающий со всех сторон алый балдахин напоминал кровавое полотно. Багровое море скрывало повседневность людской квартиры, не давая забыть игру и роли.       Пугало видит несчастную жертву       Нездоровое возбуждение охватывает его       Теперь он нависал сверху, воображая себя мучителем, победителем и королём, и упивался чувством превосходства над другим человеком. Вспоминая покалеченные души и их сердца, подталкиваемые страхом, он буквально кипел от наслаждения.       Пугало хватает её, готовит страшные шприцы       Ядовитый голос просит не бояться       «Вам страшно, мистер Тодд? — прохрипел он, набирая темп. Перед глазами всё плыло от исступленного восторга. — Больно не будет, обещаю». Джейсон знал, что он врёт, потому послал матом, пригрозив, чтобы не делал глупостей.       Пугало расправляется с ней       Злорадное торжество овладевает им — страх снова восторжествовал!       Сознание постепенно растворялось в кислоте блаженства. Забылись смущение и скованность. Балансируя между ролью и самим собой, он действовал так, как подсказывали инстинкты. Это был одновременно он и не он. Появилась острая нужда в шприцах. Ему требовался токсин. Увлёкшись, он озвучил это вслух. И это стало ошибкой.       Красный Колпак видит маньяка       Праведное негодование охватывает его       Джейсон резко перевернулся, меняя положение. В этой игре он должен быть главным. Никто не смеет отнимать у него первенство, да ещё и просить опасное оружие. Вероломный преступник нуждался в хорошем уроке.       Красный Колпак хватает его, пугает пистолетом       Угрожающий голос читает приговор       «Что вы можете мне предложить, доктор? — спросил он, тяжело дыша. Вместо крови теперь в нём тёк сводящий с ума огонь. — Деньги меня не интересуют». Ничего стоящего предложить Пугало не мог, потому и позволял ему размеренными движениями вершать правосудие между своих ног.       Красный Колпак побеждает его       Заслуженная гордость овладевает им — страх попросил пощады!       «Тебя как отделать: полегче или пожёстче?» — срывающимся голосом спросил он. Сперва Пугало выбрал «пожёстче», но потом, опомнившись, передумал на «полегче». Беззастенчиво прося снисхождение, он зарабатывал свободу и жизнь своим тщедушным телом и примерным поведением. «Хороший мальчик», — похвалил Джейсон, небрежно гладя пальцем по стальному фильтру. Сотрудничал преступник на должном уровне, потому он мог и сжалиться сегодня.       Под натужный скрип кровати и монотонный гул крови в ушах, он чувствовал, как из него рвётся рык торжества. Битва вела его к захватывающим дух горизонтам. Близился час расплаты. Это ощущение зрело и росло до тех пор, пока быстрые разряды мышечных сокращений не превратили его в обморок удовольствия. Когда пелена спала с глаз и он увидел, как Пугало, изредка вздрагивая, так же расслабляется под ним, то понял, что Красный Колпак победил — зло повержено…

***

      — Вот это я называю с огоньком провели время! Не то что твои чёртовы лекции, — бодро говорил Джейсон, сидя на кровати, пока запыхавшийся, выжатый досуха Пугало без сил наблюдал за танцем теней на потолке.       — Угу.       — Я всегда говорил, по вопросам развлечений обращаться ко мне. Я в этом шарю.       — Угу.       — Эй, ты что, спишь? — Джейсон ткнул кулаком.       — А? Что? — Пугало встрепенулся. Попытался поднять голову, но тут же тяжело уронил её. — А-а-а, нет, не сплю… я просто… закрыл глаза… на секундочку…       — Понятно. В общем, рассказывай теперь свою «аутоформосию» кому-нибудь другому, пациентам, например.       — Хорошо.       — Уверен, они с радостью выслушают тебя. Мне даже интересно, от чего они свихнуться быстрей: от твоего нудного бубнежа или токсина.       — Угу.       — А мы с тобой будем по-другому решать скуку. Я фильмы прикуплю. И тебе бы не помешало глянуть.       — Да, ты абсолютно прав…       Сперва обрадовавшись, что с ним не стали спорить, Джейсон вдруг вспомнил, что уже где-то слышал это, и недоуменно обернулся. Пугало уже отвернулся к стене и тихо сопел, категорически отказываясь выплывать из царства Морфея, и ему уже было глубоко плевать, о чём там разглагольствовал Джейсон.       — Да твою же мать!       В этот день впервые за столь долгое время ненавистный клоун не потревожил чужой сон, и никто не вышиб несчастного Пугало из кровати.