***
(Автор) Времени мало… У каждого человека его мало, и не всегда хватает на всё, что хочется. Даже если его правильно распределить, все равно будет казаться, что оно упущено. Меньшинство задумывается о смысле времени, о его сути, когда многие просто убивают его, бесцельно проживая ещё один день из своей короткой жизни. А когда настаёт момент, когда времени попросту нет, мы начинаем ценить его значимость и понимать, что время — вся наша жизнь. Цените каждый миг, цените каждый момент, каждый день, который вы проживаете, в этом и состоит вся суть нашей жизни в общих чертах, ведь после того, как мы попадём в иной мир, мы заберём с собой только время… Некоторое время назад — Мэри! Зачем мы это делаем? Почему нельзя быть просто нормальными, как другие люди?! Эмма кричала на Мэри, которая резала на старой кухне особняка кусок человеческой кожи. — Традиции всегда должны быть соблюдены. Если мы не будем продолжать наше семейное дело — не будет нам прощения. Разве тебе не нравится наш пирог? — Вы постоянно пичкаете меня наркотиками, чтобы я не могла как-то вам противостоять, от этого мне очень плохо, от пирога меня тошнит прямо на одежду, ты считаешь, что это нормально?! Эмма ударила по столу, отчего отрезанный кусок кожи упал на грязный прогнивший пол. Мэри яростно воткнула нож в стол и, схватив девчонку за волосы, закричала: — Не смей мне указывать! Ты должна нам с Дэном за то, что не осталась жить в лесу с дикими зверьми без еды и воды! У тебя есть даже крыша над головой, пусть и не самая удачная! Мэри ударила головой об стол Эмму и, подняв кусок кожи с пола, проговорила: — Не нравится еда? Готовь сама! — и насильно стала пихать этот несчастный кусок в рот девочки. Настоящие родители Эммы бросили её, когда ей исполнилось тринадцать. Их брак распался, а девочку никто не хотел брать под опеку. Отдав её в Детский дом, они разъехались по разным городам. Прожив год в Детском доме, Эмма сбежала и долго пряталась в лесу от полиции. Вскоре её состояние начало ухудшаться, так как она ничего не ела и пила только с маленьких речек. Однажды она шла по лесу и услышала чей-то крик. Он утих быстро. Девочка пошла по интуиции на звук, откуда он мог быть, и вышла на поляну. Там был мужчина, который держал в руках голову другого человека. Это был тот, чей крик девочка недавно услышала. Она сильно перепугалась и даже не заметила, что на этой поляне был капкан, и попала в сетку. Мужчина увидел и хотел было убить её, но увидев худощавое тело, потрёпанную одежду и полуживой вид девочки, увидел в ней себя и его жену Мэри. Они уже год скрываются от полиции за жестокие преступления, живут в старом заброшенном особняке и питаются только одним — человеческим мясом. Освободив Эмму, он рассказал ей о том, кто он, почему сейчас убил этого человека и чем он и его жена занимаются. Эмма была в ужасе, но Дэн предложил сделку: она будет им помогать, а они её содержать. Девочке уже нечего было терять, всё равно если бы она не согласилась, то была бы в тот день ужином для Уилсонов. Но Уилсоны знали, что девчонке нельзя сильно доверять, поэтому пичкали её наркотиками, ухудшая память и работоспособность мозга Эммы. Она оказалась снова в западне, и выхода не было. А точнее он был, но только один… (Дрейси) Пусто. Снаружи и внутри. Одиноко. Я ничего не чувствую. Боль в теле прошла и теперь я чувствую только облегчение. В голове наконец-то нет навязчивых мыслей, которые сопровождали меня при жизни… Да, я до сих пор не понимаю, что произошло. Я вроде как жива, а вроде и нет. Но раз сознание ещё есть, значит жива. Я видела только темноту, больше ничего. Скучно. Холодно. Не хочется здесь оставаться надолго, хотя по моим расчётам я нахожусь тут уже шесть часов. Одна. В пустоте… Несколько часов спустя Я услышала краем уха тихое пищание. Протянув руку в пустоту, я почувствовала теплоту. Сделав маленьких шаг, мои плечи окутала едва ощутимая волна тепла. Не торопясь, я шла, ориентируясь на писк и температуру в пространстве. Когда я наконец услышала отчётливое пищание и тепло по всему телу, я открыла глаза… В глаза ударил яркий свет. Я их тут же зажмурила, и только спустя некоторое время открыла, и то не до конца. Обстановка была очень светлой, я лежала на мягкой кровати. Под правым ухом я услышала тот самый писк, но не очень громко. Уши были немного заложены. Двигаться я вообще не могла, да и вообще здраво мыслить. Я просто увидела, что со мной на кровати кто-то сидит, склонившись над каким-то предметом, но из-за того, что не могу открыть глаза полностью, я не вижу лица человека. Напрягать горло вообще не хотелось, но нужно было. Поэтому я издала тихий хрип, отчего мне захотелось кашлять. Незнакомец вдруг заговорил: — Слава Богу ты очнулась! Он встал с кровати и, подойдя ко мне поближе, аккуратно поднял голову, чтобы я смогла его увидеть. Знакомые черты… Но выглядит всё очень размыто и свет мешает разглядеть. Я ещё раз что-то неясно прохрипела, и тогда услышала знакомый голос: — Ой, прости пожалуйста. Забыл, что ты плохо слышишь. Моё сердце застучало сильнее, а дыхание участилось. Пищание справа стало быстрее распространяться по помещению, в котором я была. Это Ларри! Это точно его голос! Джонсон заволновался за девушку и, взяв её за руку, проговорил: — Не волнуйся, всё хорошо. Я с тобой. Мы все скоро будем вместе. Дыхание и пульс постепенно пришли в норму и я медленно повернула свою голову в сторону Ларри. Наконец я могу разглядеть его: выглядел он уставшим, лицо было немного опухшим, под глазами находились четкие черные круги. Будто не спал неделю… — Тебе дать воды? — спросил он, смотря мне в глаза. Я коротко кивнула и он встал, чтобы налить мне прохладной воды из кулера, который находился на другой стороне комнаты. Налив стакан воды, он подошёл и, наклонив мою голову, влил жидкость в горло. Во рту стало свежо, а в горле исчез ком. Привыкнув к обстановке, я наконец спросила: — Что…происходит? Этот вопрос было логичнее всего задать, так как на него можно сразу получить несколько ответов. Ларри вздохнул и сказал: — Я всё расскажу, когда тебе станет лучше. Я сейчас вызову медсестру и приду к тебе вечером. Он поцеловал меня в щёку и, взяв книгу, которую он читал, вышел из помещения. Я жива. Всё закончилось. Мы справились.***
Наступил вечер, в окне стал отражаться тёмно-оранжевый закат. Медсестра объяснила мне мой курс лечения и помогла с перевязкой. В палату вошёл Ларри, держа в руках книгу, которую читал днём. Он сел на стул возле моей кровати. — Как самочувствие? Стало лучше? — Да, только немного горло першит и тело ломит, но вытерпеть можно. — Хорошо, я рад, что тебе лучше. Я могу рассказать тогда тебе последние события? — Конечно, весь день об этом думала. Ларри положил книгу на кровать и, взяв меня за руку, чтобы мне было покойнее, вздохнул и медленно начал свой рассказ: — Когда ты наконец прокричалась, то сразу упала на землю. Оказалось, что ты без сознания. Все последние силы отдала в этот крик, — он хмыкнул, — Мы сразу начали пытаться привести тебя в сознание, но всё было безуспешно. Сал обвязал лоскутами ткани тело Эшли, так как раны были свежие и из них ещё хлестала кровь. Тодд ему помогал, а я проверял, есть ли ещё признаки, что ты жива. Нам всем было очень страшно за себя и за остальных. Вскоре мы услышали шум. Это оказался вертолёт с пожарниками. Рядом с лесом есть деревня, кто-то из жителей вызвал помощь, так как почувствовал запах гари. Я оставил тебя ребятам и побежал туда, куда мог сесть вертолёт. На ногах держался из последних сил, ещё капканы этих каннибалов высматривал. На площадке были пожарные, врачи и корреспонденты. Я подбежал к врачам и всё объяснил. Свободные пожарные отправились к месту, где находились вы, а мне оказали первую помощь, ещё и вдобавок корреспонденты сували свои носы не в своё дело, спрашивая: «А вы в курсе, что здесь происходило?» «Вы можете быть свидетелем событий!» и тому подобное. Вскоре из леса вас всех вывели, таща тебя и Эшли на руках и помогая Тодду и Салли идти. Эшли сразу начали оказывать первую помощь и её вместе с тобой первых госпитализировали. Нас слегка позже, так как нам было получше, чем вам. Нас увезли на вертолёте в больницу, а пожарные остались тушить пожар. Я провалялся в кровати три дня, Тодд два, а Сал ещё отлёживается. У Тодда нет переломов, у меня вывих левой руки. У Сала сломана была нога. Врачи сначала подумали, что ему ещё лицо повредили, но я сказал, что так у него уже давно. Эшли находится на реабилитации, пока ещё без сознания. За её жизнь врачи долго боролись, так как крови было потеряно много и больше 50% тела было повреждено. Слава Богу, что всё обошлось, но шрамы на теле и в памяти после этих событий останутся. Ещё у нас всех нашли в мозгу наркотики, но после моей истории они начали ставить нас всех под капельницы, чтобы всё плохое быстрее оставило организм в покое. Корреспонденты были в шоке, так что ещё после нашего полного лечения они возьмут интервью у каждого из нас. Были бы они на нашем месте, не думали бы о таких мелочах! — он слегка сжал кожу на моей руке, но потом расслабился и продолжил, — Прости, я не специально. В общем, в больнице мы проторчим точно где-то месяц, а то и два, а после лечения по словам Нила будем проходить курс у психиатров. Государство выплатит нам сумму, на которую мы будем проходить лечение у врачей и психологов. Родители пока не в курсе о произошедшем, мы расскажем всё им потом, когда будем готовы. Всем нам нехило досталось… Наконец он выдохнул и закончил свой рассказ. Ларри посмотрел мне в лицо. На моих глазах застыли тяжёлые слёзы, в грудь что-то сильно давило, а нижняя губы начала дрожать, из-за чего мне пришлось её прикусить. Джонсон подсел ко мне поближе и аккуратно стал поглаживать по голове, шепча: — Прости, да, знаю, это всё очень ужасно, но мы прошли это. Мы все живы и нам нужно радоваться, что оставшиеся силы не покинули нас. Всё будет хорошо, я обещаю, — он поцеловал меня в макушку. — Это всё… так ужасно. Мне очень страшно вспоминать всё, что произошло на этой неделе. Всё, что мы видели — было фальшью. Это придумало наше подсознание благодаря каким-то наркотикам… А на самом деле события. которые происходили вокруг нас, были ужасающими. Как мы вообще выжили…? — Мы хотели просто поучаствовать в конкурсе и если вдруг выиграем, то хорошенько отдохнуть. А оказалось, что этот конкурс липовый и хорошая наживка на этих каннибалов, — Ларри стиснул зубы, вспоминая недавние события. — Эмма… Она…умерла… Ларри сочувственно на меня посмотрел и кивнул. — Да, к сожалению. Она была юной, но с другой стороны: она бы не смогла жить дальше без родителей, учитывая ее психическое состояние. Эмма поступила героически и её смерть не была напрасной. Я вытерла слёзы рукавом халата и положила свою руку сверху руки Ларри. — Спасибо тебе за всё и… прости меня. В большинстве случаев я поступала эгоистично по отношению к вам всем, но больше всего к тебе. Я все время старалась избегать твоих чувств ко мне и не понимала, что чувствую к тебе сама я. Просто… — Подожди, Дрейси. Не напрягай себя так. Пульс опять скаканул. Давай мы потом решим этот вопрос, когда всё наладиться, договорились? Я молча кивнула и сменила тему: — Что за книга кстати? Весь день с ней таскаешься. — Тебя так сильно напрягла книга? — Нет, просто интересуюсь… — Ну, если тебе будет так спокойнее, это Олдос Хаксли «О дивный новый мир». В школьные годы начал читать, не смог дочитать, так как нихрена не понимал. А сейчас, когда уже успел что-то повидать в жизни, начинаешь многое понимать. В общем, нашёл я её в библиотеке больницы и решил прочитать. Я улыбнулась и, немного поговорив ещё с Ларри, легла спать, а он ушёл в свою палату. Так и закончился мой день, когда всё поменялось. Теперь навсегда.***
Прошла неделя За эту короткую неделю я успела более менее осмыслить то, что всё закончилось. Моё состояние улудшалось, Сал уже может ходить с помощью костылей, поэтому часто навещал Эшли, которая все ещё была без сознания. Я тоже потихоньку стала передвигаться с костылями, иногда с Салом менялись по приколу. Медсестры не одобряли наше развлечение, но считали, что это хороши повод отвлечься. Быстрее всех стало лучше Ларри и Тодду, они приносили мне почитать разные книги и мы часто беседовали, что помогало нам троим улудшить ментальное здоровье. Кормили в больнице хорошо, капельницы вполне терпимы, зная то, что они ставятся во благо организму. Недавно приходил Нил, слушал наш долгий рассказ. Он чуть не разрыдался, когда узнал, что с его любимым человеком и друзьями могло случиться что-то отвратительное. Он сказал, что таких липовых конкурсов очень много в Нью-Йорке, чаще они созданы для развода бомжей и проституток, когда кто-то должен оплатить деньгами, а кто-то телом. Эти темы меня сильно цепляли, поэтому мы недолго зацикливались на них. Ещё я познакомилась со своей лечащей медсестрой. Она однажды осталась со мной на обед, хотела узнать подробности истории. Я все рассказала максимально кратко, чтобы снова не словить паничку. Она искренне посочувствовала и убедила меня, что теперь всё будет хорошо. И я верю. Я даю себе надежду поверить людям, которые мне желают всего самого наилучшего. Да, в жизни есть и плохие, и хорошие моменты, главное ценить их достоинства и исправлять недостатки. Вечер вторника. Я лежала у себя в палате и думала о том, что так сильно меня беспокоило. Мне больше не снились сны, где мне кто-то давал какие-то указания, даже не снился обычный ужастик. Учитывая события, которые произошли недавно, это очень странно. Да и вопрос про моих родителей тоже меня мучал. Я никогда не была у них на кладбище. Да я даже не знаю, где они похоронены, и похоронены ли вообще, это меня очень сильно волнует. Я теребила прядь волос, смотря в осенний пейзаж за окном. Листья почти опали. Скоро зима. Люблю зиму. За дверью послышались шаги и ко мне вошёл Ларри, с порога заявив: — Эшли очнулась!***
В палате Эш было много пищащих приборов и кровать была намного больше, чем у других пациентов. До этого времени я заходила к ней один раз, но увидев её заживающие раны, чуть не разревелась, представив на себе эту боль, которую она испытала, поэтому больше я не навещала подругу. Эшли смотрела в одну точку, а рядом сидел Салли, поглаживая её ладонь, чуть ли не рыдая. Я застыла на пороге вместе с Тоддом и Ларри и просто смотрела на подругу. Она испугана. Она помнит все что с ней делали, как делали и насколько это было больно морально и физически. Для такого человека, как Эшли, это убийство всего хорошего в ней. Искренности, доброты, сочувствия… Теперь в её глазах только страх. В кабинет вошла женщина, которую я видела впервые и сказала, что ей нужно поговорить с девушкой. Походу это психиатр, она пришла поговорить с Эшли, и скорее всего это надолго. Поэтому мы молча ушли, чтобы не сделать чего-то плохого. — Вы видели её взгляд? — сразу спросила я у ребят. — Она напуган. Очень сильно. Мне за неё очень страшно, — ответил Фишер. — Психиатры и психологи может и помогут нам, но травма останется на всю жизнь в виде воспоминаний, это факт, — сказал Ларри, потирая переносицу. Я слушала диалог ребят, но не вникал в его суть, и так было понятно, что они говорят о состоянии Эшли. — Ребят, я пойду к себе, у меня время перевязки. Они понимающе кинули и я вернулась к себе в палату. Взяв маленькое зеркальце, которое у меня лежало на подоконнике, я оттянула ворот халата. Я не смотрела на себя всю неделю в зеркало, а особенно на тело. Я очень боялась увидеть шрамы, раны, которые получила в этот ужасный период. С тех пор, как я увидела первый раз раны Эшли, я боялась, что у меня тоже что-то в этом роде будет, поэтому боялась осматривать своё тело. Но раз уж сейчас время перевязки, всё равно я должна наконец взглянуть на себя. Посмотрев за ворот, я увидела ожог прямо по середине моей груди. Так вот почему у меня так жгло грудь в первые три дня… Ожог был кривой и уродский. Вспоминая, как я его получила, я мгновенно прикусила щеку, отчего позже почувствовала вкус крови. Я услышала шаги, поэтому быстро положила зеркало стеклом вниз и поправила халат. Больше я не хотела на себя смотреть…***
Через два дня мне сообщили, что можно навестить Эш, но только в присутствии психолога, чтобы мы не болтнули лишнего. Сейчас я сидела вместе с Тоддом, Ларри и Салли на кровати нашей подруги, а психиатр наблюдала за нами со стула около окна. Мы не знали, какой будет самый удобный вопрос, так как самим не хотелось поднимать эту тему для разговора. — Ты как? — первым задал вопрос Тодд. Эшли откашлялась и прохрипела: — Более чем. Вы как? — Уже лучше. Всё. Это всё, что можно было с ней обсудить. Я сжала стиснула челюсть, кося взгляд на психолога. Она медленно кивнула. Дрожь пробежала по моему телу. Ненавижу психологов. Боюсь их. У меня самый неудачный опыт с ними. Единственным и первым моим психологом (или психиатр, путаю я их) была очкастая дура, состоящая в секте вместе с Мерелин и которая хотела избавиться от меня. Я больше не верю им. Никогда больше не доверюсь им. Уж лучше проживу жизнь с проблемами и ужасами прошлого, чем буду ходить на сеансы психологов. Я этого не говорила пока ребятам, так как знала, что они меня заставят. А я просто уже не могу верить этим существам, умеющим управлять разумом человека. — Что… ты видела? — вдруг медленно спросил Салли. Эшли опустила глаза и сглотнула. Посидев так минут пять в абсолютной тишине, она прошептала: — Многое… Как расчленяли другого человека, а после насиловали его труп, как готовился этот чёртов пирог, как мне медленно отрезали куски кожи, говоря, что сегодня их буду есть мои друзья… Она вытерла рукавом глаза, которые уже были в слезах. Я и Салли подсели поближе и обняли её. Она не рыдала. Не кричала. Просто тихо дышала нам с Фишером в шеи и ничего не говорила. — Она уже мне всё рассказала, я помогу с её травмой и буду терапевтом на год. Всё будет хорошо, она оправится и сможет дальше жить, — вдруг заговорила психолог, о которой я уже успела забыть. Я отпустила Эш с объятий и, взглянув на неё, раздражительно процедила: — Какова гарантия того, что вы не усугубите ситуацию? Все присутствующие мигом уставили на меня свои удивлённые взгляды. Женщина вздохнула и ответила на мой каверзный вопрос: — Моя задача помогать людям и делать так, чтобы у них снова появился смысл в жизни и желание продолжать жить. Мне не выгодно делать людям плохо, я лишь хочу оказать свою помощь. Я сжала одеяло и, резко встав, громко сказала: — Мне тоже так говорили, представляете? Знаете, что было в итоге? Я чуть не умерла из-за этой мрази! Не в силах терпеть эту дрянь, я быстро вышла из палаты. Плевать, что обо мне подумают, я лишь сказала то, что является правдой. Зайдя в свою палату, я отбросила костыли в угол и, обняв плечи руками, впилась ногтями в кожу. Вся эта ситуация меня очень сильно напрягает, да и вообще все, что сейчас происходит. Я прислонилась к стене и медленно скатилась на холодных кафель. В голове проскакивали одно за другим воспоминания о тех мучения, что я и мои друзья пережили. Я стиснула челюсть, лишь бы удержать слёзы, но не вышло. Я начала рыдать. Сердце быстро колотилось, отчего в груди стало горячо, кожа на плечах уже до крови была разодрана. Мне правда морально тяжело. Помощь я не люблю принимать, ведь мне кажется, что справлюсь сама. Ага, я так думаю ещё с тех пор, как Мерелин забрала меня с психушки. Может, мне правда пора наконец принять помощь, которую предлагают? Ведь все всегда мне помогали, а я… (Автор) Девушка настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как на пороге появился Ларри. — Дрейси, что сейчас прои… Он не смог договорить предложение, увидев Дрейси, которая уже лежала на холодном полу и рыдала, как не в себя. — Дрейси, ты совсем уже? Быстро вставай! Он поднял за руки девушку и, посадив на подоконник, ненадолго вышел в коридор. — Ребят, она спит, так что нам не удастся с ней поговорить, — сказал Джонсон идущим к нему навстречу Салли и Тодду. — Я беспокоюсь за её состояние не меньше, чем за состояние Эшли. Надеюсь, она захочет поговорить об этом, — сочувственно ответил Тодд. — Согласен, для неё очень сложно будет проходить курсы у психолога. Ужасный опыт, из-за которого у неё теперь большой страх, — Салли поправил свой новый протез и посмотрел на Ларри. — Ладно, давайте пойдём в столовую, я сильно есть хочу, — пожаловался Джонсон, — Можете мне что-нибудь взять, я быстро в туалет сгоняю? Тодд молча кивнул и вместе с Салом ушли от палаты Дрейси. Ларри снова зашёл к Уокер. Она всё ещё истерично ревела и мотала головой из стороны в сторону, сжимая руками волосы на голове. Он подошёл к девушке и взял её за руки, чтобы она перестала момать головой. Она остановилась, даже немного расслабила пальцы, но продолжила громко всхлипывать и вздыхать. Ларри аккуратно убрал руки девушки от головы, пусть и не сразу, и теперь смотрел на её макушку. Она не поднимала голову, ничего не говорила, даже старалась тише и медленнее дышать. Ларри прикрыл глаза и убрал свои руки от рук Дрейси. Она вздрогнула и наконец подняла глаза на Ларри. Губы девушки дрожали, глаза были красными и мокрыми, а сам взгляд беспомощным. — Уходи, пожалуйста, — хрипло попросила Уокер, отводя взгляд в сторону. Джонсон встряхнул головой и сел рядом с девушкой на подоконник в нескольких сантиметрах. Ларри знал, что она не хочет, чтобы он уходил. Бывает такое, что человек в сердцах или от безысходности просто просит уйти собеседника. Но в большинстве случаев они хотят обратного. — Дрейси… Почему ты никогда не говоришь о своём состоянии? — как можно доброжелательней спросил парень. Она не отвечала. Долго не отвечала. Ларри начал нервничать, хрустя пальцами, но продолжил ждать ответ от девушки. Сейчас или никогда. Это нужно решить. Когда надежды Джонсона уже потеряли свой характер, Дрейси громко вдохнула воздух ртом и уже более уверенно произнесла: — Не хочу… вас нагружать. Она тут же помотала головой и откинула её назад, упираясь в окно. Взгляд направила в потолок, позволяя оставшимся слезам стечь по щекам. — Я устала. Устала от всего этого. Постоянно жить в страхе, быть беспомощной, да и вообще просто быть. Вся прожитая мною жизнь будто не была прожита мной. Дрейси повернула голову в сторону Ларри. Он смотрел в пол, внимательно слушая девушку, и когда увидел боковым зрением, что она смотрит на него, перевёл взгляд на Уокер. Слезы почти высохли, но взгляд уже был безразличным. Ей стало всё равно на всё, что происходит, быть может, она решила что будет дальше плыть по течению, как и делала это всегда. Но нет. Не в этой жизни. — У тебя есть цели? — переводя тему спросил парень. Дрейси задумалась, опуская взгляд, и ответила: — Нет, больше нет. Ларри усмехнулся. — Дрейси, ты дохера раз чуть не распрощалась со своей жизнью, много раз пыталась начать всё заново, но если бы у тебя не было больше целей, желаний и стремлений, то давно бы уже дала себе умереть. Ты снова врёшь, только не мне, а самой себе. Перестань так делать и жить будет легче. А если нужна помощь, то мы все тебе поможем, несмотря на трудности. Просто пойми это уже и начни жить. После последнего слова девушка даже вздрогнула. Она удивлённо смотрела на Ларри и казалось, слезы снова подступали к её глазам. Её взгляд поменялся, и Дрейси стала смотреть на парня с надеждой, большой надеждой. Уокер лихорадочно протёрла глаза и поправила волосы, и через какое то время сказала: — Легко сказать, сложнее сделать. — Но даже если так, то мы все вместе пройдём через все трудности. Теперь это наш путь, Дрейси. Нам никуда друг от друга не уйти, — сразу сказал Ларри, улыбаясь. Наконец девушка легко улыбнулась и придвинулась ближе к Джонсону. Значит, ей стало легче. — Я снова начала заново жить… Да и не я одна. Мы все начали заново жить. Знаешь, мне стало легче после этого разговора, пусть и не самого длинного, но значимого для меня. Прости, что истерила сейчас, как последняя дура и спасибо, что остался, — девушка положила свою голову на плечо Ларри, облегчённо выдыхая. — Ничего страшного, тебе не обязательно скрывать свои эмоции. Поверь, не будешь их скрывать и жить станет намного легче, — сказал Ларри, кладя голову сверху головы Дрейси. — Это тоже трудно сделать, — легко усмехнувшись проговорила девушка. — А что поделаешь, это жизнь. Она продолжалась и будет продолжаться. Нужно ценить её. Дрейси кивнула рассуждениям Джонсона и прикрыла глаза. Сейчас ей было намного легче, больше не было удушающего чувства вины перед кем-то. Стало свободней жить. — Ларри… Пообещай мне. Уокер подняла голову с плеча парня и встала с подоконника и стала напротив Джонсона. Он вопросительно на неё смотрел, но ждал, что она скажет дальше. — Если я пойду к психиатру — то ты будешь со мной рядом, — сказала Дрейси, теребя край медицинского халата. Ларри улыбнулся и, тоже встав с подоконника, приблизился к девушке вплотную. Дрейси снова почувствовала запах сирени. Его запах не изменился, спустя столько то лет. И это ей нравилось. Она не отходила от парня, а продолжила стоять на своём месте и ждать ответа от Ларри. — Ты уверена? К таким специалистам ходят в одиночку, рассказывают свои проблемы без посторонних. — Мне нечего от тебя скрывать, мне даже кажется, что вы все знаете обо мне намного больше, чем я сама. Джонсон искренне улыбнулся и сказал: — Ну, если тебе так будет легче, то я согласен. Девушке было приятно это слышать. Она распахнула свои руки и впустила Ларри в свои объятия. Ей было тепло и спокойно и она знала, что дальше всё будет хорошо. Нужно бороться со своими страхами, а не избегать встреч с ними. Так Дрейси и поступит. На шее Уокер почувствовала горячее дыхание Ларри, отчего её тело расслабилось и она немного нависла на парне, учитывая, что ноги не до конца окрепли. Джонсон прижал девушку ближе к себе и коснулся губами её шеи. Дрейси издала тихий стон. В палате всегда так было жарко или стало только сейчас? Но девушку это совсем не волновало. Ларри начал медленно оставлять на шее Уокер маленькие поцелуи, отчего она сжимала пальцы рук на его спине, цепляясь ими за одежду Джонсона. Они начали глубоко дышать, а Дрейси даже забыла, как это делается. Голова кружилась, в горле стало так сухо, что никто из них не мог сказать и слова. — Ларри… — наконец прошептала Дрейси на выдохе, обжигая своим горячим дыханием ухо парня. Он остановился и посмотрел в её глаза. — Прости… я не хотел. Джонсон хотел уже уйти, но девушка его остановила, сказав: — Нет, всё в порядке. Я просто… давно уже хочу понять, кто мы друг другу. Эти слова дались ей с трудом, но она смогла их сказать, не отводя взгляд в сторону. Ларри сел обратно на подоконник, Дрейси с ним рядом. Повисло неловкое молчание. Щёки девушки ещё горели от того, что было несколько минут назад, а ног она вообще не чувствовала. Находилась она то ли в эйфории, то ли в напряжении… Смешанные чувства. — Ты не подумай, что я воспринимаю тебя телом, это не так. Ты просто… прекрасный человек, с которым мне приятно проводить время, хоть и имеешь свои недостатки, как и все остальные люди, но… в последнюю неделю я сам не свой. Я так переживал за тебя в ту ночь, что чуть сам не умер. А когда ты очнулась… счастью не была предела. Я очень боялся за других, но больше боялся за тебя, а то, как ты меня тогда называла Солнышком, то я готов был провалиться под землю. Несмотря на наши ранние глупые попытки сблизиться, ты всегда была для меня лучшей. Всё ещё вспоминаю нашу первую встречу, будни в школе и в апартаментах и знаешь… Я так скучаю по тем временам, пусть и не самым благополучным. Девушка дослушала до конца Джонсона. Щёки залились краской ещё больше, а сердце стало так сильно стучать, что готово было выпрыгнуть из груди. И как он так смог всё сказать, не запинаясь? Дрейси придвинулась вплотную к Ларри и, заглянув в его карие глаза, проговорила: — Все эти годы я врала самой себе… Я жёстко отрицала тот факт, что у меня есть к тебе какие-то чувства, но для меня это было в новинку и я не понимала себя. Мне приходилось стараться давать себе поводы нелюбви к тебе, но это получалось ужасно. Если в подростковом возрасте всё было сложно, то во взрослой жизни всё было в два раза сложнее. Я просто хочу сказать… Я всегда тебя любила, пусть и отшивала, грубила, ненавидела. Но за этими эмоциями я прятала свою симпатию к тебе и боялась, что ты не примешь меня после того, что я творила. Ларри медленно положил свою руку на дрожащую руку Дрейси. Он улыбнулся и проговорил: — Я всегда знал, что ты любишь меня, просто ждал, когда ты сама это поймёшь и будешь к этому готова. В глазах девушки снова скопились слёзы и она крепко обняла парня. Она счастлива. Теперь она полноценно счастлива. — Я так рада! Прости меня за всё, — всхлипывая сказала Дрейси, утыкаясь в его плечо. — Ничего страшного, Дрейси. И ты меня прости. Теперь всё точно будет хорошо. Внезапно дверь в палату распахнулась и в дверном проёме появились Салли и Тодд. — Ты где шляешься?! Обед уже давным давно остыл! Мы тебя по всей больнице обыскались, а ты оказывае… Увидев обнимающуюся пару, Тодд резко замолк. — Боже, Ларри, сказал бы, что ты хотел побыть с Дрейси наедине, мы бы не стали мешать, — недовольно выразился Сал. Джонсон посмотрел в их сторону и схватился за голову. — Блин, я забыл, что вы пошли в столовую… Дрейси не сдержалась и рассмеялась. — Серьёзно? Ты послал их в столовую, чтобы со мной остаться? — Да нет, вы не так поняли! — Всё мы так поняли, Ларри. Пойдёмте вместе поедим, а позже зайдём к Эшли, мне нужно извиниться перед ней и её терапевтом, — сказала девушка и направилась к двери, прихватывая по пути костыли. Салли остановил её в дверях и спросил: — Всё нормально? Просто то, что было несколько минут назад нас сильно встревожило. — Да, всё нормально, Сал. Простите меня, я не хотела говорить такие обидные вещи. И все позже направились в столовую. Дрейси и Ларри поделились своим диалогом наедине, учитывая идею девушки про то, чтобы Джонсон был с ней на приёме. Тодд посчитал, что это отличная идея и так девушке будет намного легче избавляться от проблем. По дороге Уокер и Фишер несколько раз поменялись костылями, что сильно бесило Моррисона и Джонсона. Но разве такие мелочи не делают нашу жизнь прекрасной и интересной? Нужно жить моментом, мгновением, и не задумываться о прошлом. Живите здесь и сейчас!