Импринтинг миров - 4 (кто на новенького?)

      – Прошу пожаловать в клоаку синклита миров. Бакун, – повел я рукой. – Планета, которая сотни раз подвергалась термоядерным взрывам, использовалась как полигон, на котором испытывалось оружие любого плана. Предварительно все ресурсы были истощены практически под ноль. Воды нет, полезных ископаемых нет. Жизни нет. Кислорода нет. Последнее время используется как тюрьма строгого режима, откуда не выходят никогда. Средняя температура, на данный момент, на освещенной стороне равняется двумстам градусам Цельсия. На ночной – минус ста пятидесяти.       – Прям «Крематорий» какой-то... – пробормотал Грайб.       – Чего? – не понял я.       – Хроники Риддика смотрел?       – Не, не привелось.       – Ну, вот там такая херня была, какая нам досталась, – хмыкнул Грайб. – Правда, там температура была больше двухсот градусов, да и тюрьмы там не было... Хотя, сравнить можно...       – Грайб, много чего можно, – согласился я. – Проблема не в том, на что похоже наше достояние, а в том, что мы сможем с ним сделать. Адарон же мы привели в порядок? Привели. Вот и здесь можно поработать. И я даже знаю, как и чем. Кстати, давно уже. Я как-то обещал Янке планету подарить... Ну, скучно было. Хотелось чем-то заняться. Так вот. Именно тогда я придумал, как можно работать с такими вот кусками радиоактивного дерьма, чтобы сделать из них конфетку.       – Из дерьма получится дерьмовая конфетка, – кисло произнес Грайб.       – Эх, ты... – уныло произнес я. – На корню мои фантазии срезаешь...       – Нет-нет, что ты! – Грайб понял, что перегнул палку с унынием, и тут же спрятал свои эмоции разочарования. – Просто я представил, сколько нам предстоит работы.       – Вам пока ничего не предстоит, – не согласился я. – Просто быть рядом, и помогать советами. Это потом уже, когда будем ее возрождать, мне потребуется все, на что вы способны. А на данный момент, ставьте себе здесь керр, ограждайте кусочек пространства, который нужен для нормальной жизни, и просто ждите. Если Сай правильно провел расчеты, а на кристаллита я надеюсь даже больше, чем на самого себя, то после установки щита, которым я прикрою планету, средняя температура будет в пределах от пятидесяти градусов тепла, до минус двадцати. То есть, вполне себе земной климат. А после появления озонового слоя, даже щит не потребуется, чтобы поддерживать нормальную температуру.       – А радиация?       – Грайб, еще на Земле придумали способ борьбы с радиацией, так что я его просто усовершенствую. Сложнее всего придется с рытьем каналов, и подготовкой почвы. Но, думаю, это я полностью переложу на плечи Сая. А потом, когда все будет сделано, вот тогда будет ой... – я задумался. – А знаете, работа для вас все же есть, – я щелкнул пальцами, открыв портал в дом Кохо, увидев гуманоида на месте, едва успев отклонить выстрел его оружия от Ридана. – Кохо! Я все понимаю, к тебе так не врываются. Но не все же настолько бессмертные, как я?! Еще раз выстрелишь, и я тебе голову сверну, и скажу, что так и было!       – Не врывайся, – словно ничего не произошло, повернулся ко мне гуманоид, и я отметил, какие разительные перемены в нем произошли. Нет, он был все так же грузен, но теперь это была гора мышц, а не вялого дряблого мяса. Да и ощущался он куда как более цельный. Явно поработал над собой. – Чего пришел?       – Ты Бакун должен знать. Что там раньше водилось, что росло. Так вот, мне нужны все образцы флоры и фауны, которые у вас остались. Если не знаешь, и записей у тебя нет – поищи. Через три недели мне нужно будет все. Вот. Оставляю тебе моих друзей. Они помогут тебе в поисках. А, да, если для роста каких-то растений, или жизни каких-то животных и рыб нужны будут микроэлементы – это не входит в счет моей оплаты. Это расходники. Грайб, Рэй? – посмотрел я на эннэшше. – Координаты я вам потом дам. При возможности, берите записи, диски, флэшки или на чем там информация записана, и ко мне. Здесь вам делать нечего. А то стреляют всякие разные. И да, щиты не снимать, – пригрозил я обоим, после чего снова ушел на искалеченную планету.       – Ты уверен, что там твоим эннэшше будет спокойнее? – проявился рядом со мной Сай.       – Те, первые несколько часов, пока здесь будет твориться ад – да. Спокойнее, – согласно кивнул я. – А потом – посмотрим.       Сняв щит, я постарался раствориться в энергетике планеты, понимая, что это пустой кусок камня. Мертвый шарик, испещренный шахтами и убитый взрывами. Даже ядро окаменело. Мертво. Высосали, использовав для своих энергоустановок. Реанимировать это было уже невозможно. Но вот использовать этот труп, создав поверхностную биосферу – вполне. Но надо было придумать, как это сделать лучше.       Пока продумывал, решил избавить Бакун от ее жителей. Нет, не убить. Пусть с ними разбираются те, кто их сюда законопатил. Изъять. Мне нужна была девственно чистая поверхность, чтобы ни единой живой души на ней не было. Ведь мир был мертвый, а значит, работать с ним можно было очень агрессивно.       – Мозги так и кипят, – хмыкнул Сай.       – Та да, – согласился я. – Понимаешь... у меня тут идея есть... точнее две идеи. Первая – снять грунт, примерно с двести метров вглубь, очистить его, и вернуть на поверхность. А второй... Ну... менее хлопотный, но более затратный.       – Фильтр?       – Вот, – согласился я. – Энергию-то я дам... это не проблема. Но вот строить этот фильтр-портал будет сложновастенько.       – Согласен с тобой. Но, если здесь не будет ничего живого, то почему бы и нет? Камень станет стерильным. И уже на него можно будет селить любую флору, заново создавая микроклимат.       – Да... – я задумался. – А если еще у Адарона попросить немного его плазмы... Ну, и не только у него, но и у Ваарры... – Сайлас разоржался так, что мне самому весело стало. – Смешинку сожрал?       – Почти!.. – проскулил Сайлас. – Блин, Дрюх, ты в курсе, что ты предложил?! Да эти двое тебя просто боготворить будут!.. Энергия Ваарры и Адарона, сплетенная воедино! Дрюх! Ты понимаешь, что ты предложил?..       – Ух ты ж епть... – охренел я от того, что услышал. – А это сработает?..       – Надо подумать, – перестал Сайлас смеяться. – Поговори с Гэссом. Пусть спросит наших больших друзей, возможно ли отделение их энергетической составляющей настолько полное, чтобы с их помощью ожил мертвый мир. Просто если я прав, и каждая частица плазмы наших планетоидов является частью их жизни, то дав плазму этому миру, они наделят его разумом. А так как энергия будет от двух планетоидов, тем более, довольно приятельски друг к другу расположенных, то Бакун может стать не полуразумным миром, а разумным. Ну, насчет дитяти порожденного я не говорю... Это было бы ваще охрененно...       – Только новрожденного мира нам не хватает, – хмыкнул я. – Не, Гэсс тут не подходит. Здесь мне надо разговаривать. Я точно знаю, что мне надо, и точно могу задать те вопросы, ответы на которые мне нужно услышать. В общем, так, – я встряхнулся. – Давай пока, разворачивай сеть с помощью своих алларов. Очень хорошо будет, если они окажутся под щитами невидимости. А то нам только аларма общего не хватает. Так... сколько бы нам...       – Тысячу двести семьдесят девять, если на одной из линий встанешь ты, – резво отозвался Сай. – Идеальное перекрытие.       – Точно. Вот и строй пока. Ничего более. Я потом сам все доделаю. А пока я буду доставать всех смертных.       – Буду ждать отмашки, – согласился Сай, и исчез.       А я расслабился, очень медленно и осторожно нащупав все линии жизни, которые ощущались на планете, схлопнув вокруг каждого живого пространственный кокон, в анабиозе переправив их в свой пространственный карман. И даже несуществующий пот вытер, так как делал подобное первый раз в жизни, и это оказалось совсем не просто. Хорошо еще, что количество разумных оказалось небольшим.       Еще раз просмотрев Бакун, и не ощутив на нем жизни, я скользнул в самые недра, туда, где когда-то располагалось ядро, оказавшись в гигантской, каменной ловушке, мертвой, как и весь остальной камень. Мда... Жалко я не знаю, как можно расшевелить весь этот камень. Но Адарон-то должен знать. Вот и спрошу у него. Скинув кокон с разумными на Тинайзе, я открыл портал прямо в недра нашего большого друга.       – Привет, дружище, – послал я волну ментального тепла.       – Давно тебя не видел, – огненный элементаль, используя подобный моему, конструкт тела, поднялся над плазмой. – Не хочешь окунуться в мои теплые объятия?       – Вообще-то с радостью, – шагнул я к плазменному океану, прямо головой вперед нырнув в сосредоточие плазмы, может быть, чуть более прохладной, чем звездная, в прямом ментальном контакте выдав все, что касалось Бакун. А после, подплыв к раскаленному камню, потекшему под моим телом как пластилин, разлегся на нем. – Вот такие вот дела, дружище. Так что, хотелось бы знать, что ты об этом думаешь.       – Ну, на кое-какие твои ментальные заключения, я могу сказать только «хи-хи», – Адарон усадил своего элементаля возле меня. – Потому что ты хочешь взять кровь, текущую в моих венах, и кровь Ваарры, и считаешь, что из этого может получиться что-то разумное. Нет. Это так не работает. Если ты хочешь получить планетоид, то тебе нужно найти для него разум, но я бы не советовал. Это подарить тюрьму еще одному заключенному. Но вот возродить ядро, не пользуясь жизнью, довольно просто. Возле этой планеты есть достаточного размера спутник?       – Нет. Расколот.       – Тогда тебе стоит туда такой доставить. Вот подарить одну из своих лун – могу. А то орбита у нее сбивается, и через пару тысяч лет она столкнется со второй. Если диаметр Бакун окажется достаточным для удержания спутника, то, лет так через сто, ядро разогреется само. Но, как я понимаю, ждать ты не хочешь. Что ж, я могу дать часть плазмы. И да, хорошо, если ты попросишь Ваарру сделать то же самое. Нам будет проще по массе.       – Если ваша плазма не несет в себе жизни, то я могу ее просто умножить, реплицировав.       – Зачем? Просто притянем к себе по паре астероидов, чтобы нарастить утерянное, и все. Так, далее. Ты собираешься чистить планету от радиации, как я понял.       – Ну да.       – Вот и скинь все, что уловишь своим щитом – в ядро. У вас, людей, это как перезапуск сердца. Если все сделаешь правильно, то через два дня твой кусок камня начнет преобразовываться. Взламывать сам себя и перестраиваться. Лучше к тому времени пустить на него воду. Даже обычный дистиллят. И все. Неделю не трогать.       – А побыстрее можно?       – Побыстрее, говоришь, – Адарон задумался. – Только если ты поставишь вокруг ядра сетчатый щит, который не даст большим количествам плазмы прорываться наружу. Но это будет уже не живой мир, а искусственный. Магнитное поле этот кусок камня получит, внутренность разогреется, жизнь можно будет на нем разводить, но ничем от космической станции он отличаться не будет. Хотя, тебе другого и не надо.       – В общем-то да, – согласился я. – Достаточно и этого.       – Вот и решение твоей проблемы, – Адарон хмыкнул. – Но спасибо. Ты меня повеселил. Это же надо, планетоид получить. Живой.       – Не, ну бездарь я в этом, бездарь. Теперь буду знать. Информацию с меня всю считал?       – А как иначе? Кстати, очень интересная по некоторым зверушкам. Я себе, наверное, таких заведу парочку.       – Только на свободу не выпускай. Или я всех своих с тебя заберу.       – Не бойся, они у меня в парке жить будут. Все интереснее той живности, что ты с Ваарры привез. Хоть кусаются.       – Я тоже кусаюсь, – хмыкнул я, тепло поблагодарив за информацию, после чего вернулся на Бакун.       – Ну? Как? – начал Сай, и я просто скинул ему разговор.       – А, ну да, – разочарованно согласился тот. – Понятно. Жаль.       – А мне совсем не жаль, – не согласился я. – Лучше уж так, чем томить кого-то в клетке. Ну что, все нити связи построил?       – Да, – Сай скинул мне решетку.       – Угу, – согласился я, пересматривая ее, а после, подумав, выдал свой вариант кругового щита, который бы затолкал всю радиоактивную хрень в ядро. – А вот так получится?       – Получится, но мороки будет больше.       – Хорошо. Давай по первому варианту, – согласился я, присоединившись к одному из лучей «звезды», пустив по нитям собственную силу, активировав щит. И дал Саю сигнал, что можно начинать движение. – Боги, как же все просто... – бормотал я, чувствуя, как очищается планета от радиации. – Так же, таким вот щитом, можно даже астероиды просеивать на манер сита, выбирая из них редкоземельные элементы. Так вообще можно получать все, что захочешь. Главное параметры выставлять... Это же новый прорыв в выработке руд!.. Захватил кусок пространства мира, который надо вычистить, просеял все, и получил только то, что хочешь. Притом в чистейшем виде... Да и не только... Так можно и души улавливать. Не-не-не... Этот конструкт я никому не расскажу и не покажу... Сай, и ты тоже молчи, – Сайлас, осознав, что можно сделать с помощью этого конструкта, совершенно серьезно воспринял мои слова, потому что ну его нафиг. Такое можно уметь действительно только богам, да и то не всем.       – Вот, – через два часа протянул он мне сферу, размером с кулак. – Здесь вся радиация. Даже та, которая находилась в руде вроде урана и плутония. Теперь этот каменный шарик девственно чист. Стерилен. Не осталось даже какой-либо флоры.       – Отлично, – согласился я. – Так и должно быть. Теперь, дорогой ты мой, давай к Адарону. Он тебе скинет данные спутника, который ты можешь забрать. С помощью алларов возьми его в пространственный кокон, и...       – Знаю-знаю. Понял. Сделаю. Когда он тебе здесь нужен?       – Чем скорее, тем лучше.       – Часа три даешь?       – Ну, мог бы дать и сутки, но если ты вернешься так быстро, то это будет лучше. Дашь знать, когда будешь на месте.       И, увидев кивок, прошел в окаменевшее ядро, дав знак Адарону, а так же попросил о помощи Ваарру, ощутив их готовность, и начал строить усиленный сетчатый щит, который должен был помочь сдержать плазму внутри ядра.       Закончил не скоро. Щит оказался новой конфигурации, и пришлось поработать над плетением. А тут и Сай подоспел, маякнув, что спутник уже доставлен и выставлен на орбиту, просчитанную вместе с Адароном. Так что я открыл прямые порталы из недр обоих миров, буквально взорвав окаменевшее ядро изнутри потоком плазмы, выпустив всю радиацию внутрь этого плазменного океана, получив реакцию такой силы, что пришлось спешно уходить в пространственные слои, чтобы и меня заодно не размазало. Но щит выдержал, что утешало.       – Не, надо себе более плотный конструкт разрабатывать, или же более рассеянный, – буркнул я уже на поверхности, латая дыры в своем ментальном теле. Нафиг. Рвет как тузик грелку.       – Вот не мог меня туда послать! – возмутился Сай. – Бота моего! Сдох бы и сдох. А порталы и он открыть бы мог.       – Следующий раз так и буду делать, – согласился я, понимая, что хреновый из меня бог, раз чуть на кусочки не порвало от обычной термоядерной реакции.       – Энергетического перепада, Андрей, – буркнул Сай, считав мои мысли. – Ты устроил маленький апокалипсис в четко ограниченном пространстве. Считай, что ты воспользовался своим орудием син-эн. А после еще и деструктором долбанул.       – Ну, что, ну бывает... – развел руками я. – И боги ошибаются.       – Ага. Как саперы. Единожды.       – Только моим не говори, ладно? – попросил я. – Нефиг им знать, как я лоханулся.       – Сам же расскажешь.       – Позже. Когда шок пройдет, – согласился я. – А пока – молчок. Так... – я постарался охватить собой всю планету, чувствуя глухие подземные толчки, совершенно безопасные, но плавящие ядро планеты. Может быть потом, если ядро само успокоится, то я щит сниму, или расширю. Все же вулканы и сдвиги коры вполне себе обычное явление. Но, в общем, то, что я получил, мне подходило. – Давай ставить щит.       – Какой?       – Ох... какой... – я задумался. – Давай силовой. Все равно он нужен как временный, и его легко растянуть на моих маяках. А после или выставлять, или убирать.       – Хе-хе-хе, – злодейски рассмеялся Сайлас. – Это же чистой воды укрепрайон! Если щит выставить, да еще и на твоих маяках, но его не просадят даже парочка линкоров с обычным оружием.       – И то, правда, – хмыкнул я. – Но можно сделать и посильнее. – Генераторы не проблема, зарядка их тоже. Количество маяков – вообще раз плюнуть. Притяжение спутника можно внести в поправки, и, кстати, заряжать им же, точнее его движением. Ляпота.       – Точно. Хрен кто прорвется или вырвется. Кстати, а что ты с заключенными делать будешь?       Я задумался. С одной стороны, их вины я не знал. С другой же, получить кучу рецидивистов совсем не хотелось. Снести оболочку и подчистить матрицу? Можно. Но какого лешего я тогда так и не поступил изначально? Пожалел. Вообще-то хотел потом сделать их обслуживающим персоналом, с очень ограниченными функциями, но об этом сейчас пока думать рано.       – С Богданом посоветуюсь. Он точно будет знать, что делать.       – Насчет чего? – услышал я, и обернулся, увидев всю троицу рядом с собой.       – Керр ставьте, – предложил я. – Да решил я не убивать тех, кого здесь в заключении держали.       – Зря, – тут же мотнул головой Богдан. – И ты сам знаешь почему. Милостивым надо быть только тогда, когда ты готов давать это милость. А ты ее давать не готов. И сейчас ведешь себя как жалостливая кошатница, которая котяток не утопила, потому что они живые, а выпустила их на улицу типо, «пущай живут».       – Блядь, – буркнул я. – Прав ты. Но можно же...       – Нет. Нельзя, – прочел мои мысли Богдан. – Ты перекладываешь решение на других. Или ты их забираешь с собой, но я на алларе, рядом с детьми и нормальными людьми зэков не потерплю. Или же убиваешь.       – Команда смертников, – пожал плечами Сай. – На другой аллар их. Пусть там обитают. Вдруг оправдают свое спасение? Я могу с ними понянчиться, если вдруг что.       – Разве что так. Но мое мнение – неизменно. Ты должен был зачистить планету вместе с ними. Доверять этим разумным я не буду даже после сотни лет их жизни. Грайб? Ридан? – повернул он голову к эннэшше.       – Убить, – согласно кивнул Грайб. – Ну, или... – он посмотрел на Ридана.       – Стратегический запас пищи для команды Коннета, – подтвердил общее мнение тот.       – Если их кровь подходит, – буркнул я. – Хорошо. Я с вами согласен. Отправляем их на другой аллар, где я сканирую каждого. Кто мне подходит – зарабатывает свое право на жизнь. Кто не подходит – идет на запас, или в утилизатор. Сай, любые разногласия, даже минимальные, передаешь мне. Если бунт или что подобное – расстрел на месте, с последующей переработкой. Справишься?       – Вполне, – спокойно отозвался Сайлас. – Но вот... я бы попросил тебя просто не вмешиваться в мой воспитательный процесс. Притом всех. Я же еще маленький, и в куколки не наигрался.       – Сай! – охренел Богдан. – Если бы я не знал, что ты почти одушевленный кристаллит, я бы тебя тут же пристрелил. В куколки, еб, твою мать, не наигрался он!       – Забей. Он так шутит, – хмыкнул я.       – Я тоже сейчас пошучу кому-то в морду! – Богдан сжал кулак.       – Хочу поставить социальный эксперимент, – уже без шуточек произнес Сайлас.       – Андрей? – Богдан подхватил меня под руку, дав знать, что нам надо отойти. А когда мы перенеслись на пару сотен метров, поставил щит, чтобы даже Сай его не услышал, и жестко встряхнул меня за плечи. – Ты что за херню творишь?       – В смысле? – не понял я.       – В коромысле, нах! Очнись уже! – рявкнул Богдан, довольно грубо толкнув меня в плечо. – Что ты себя как девочка-феечка ведешь?! Последнее время, что не поступок, то косяк! Что не действие, то херня какая-то! Мозги расплавило?!       – Так, Бага, успокойся, – попросил я.       – Успокойся... Легко сказать! То с богами сцепился, заставив охренеть. То поперся хер знает куда, где тебя невозможно было ощутить. Форму теряешь. Мыслительный процессы сбиваются, и нас так же сбиваешь! Теперь херней маешься насчет каких-то смертников! На тебя это совсем не похоже!       – Может быть, не похоже на меня прежнего? – попытался переспросить я.       – Нет, на тебя обычного. Ты очень сильно изменился на Тинайзе, и это факт.       – Может, к моменту высадки на Тинайзе? – все же переспросил я.       – Нет! Уже здесь. Сначала это было незаметно, а потом начало набирать обороты, как снежный ком. Это не ты, Дрюх. Не такой ты, к которому я привык. Ты здесь, словно десятой частью своего гениального разума, а остальными частями – хер пойми где! И нет, не с детьми, и даже не со своими людьми, – Богдан как-то сразу выдохся, едва начав распаляться. – Знаешь, я озвучу проблему, которую не хотят озвучивать ни Грайб ни Родион. Ты стал мелким и скучным. И, да, мне жаль, что я тебе это говорю. Но молчать я больше не могу. Надо что-то делать, пока не поздно. Или уходить из этого синклита, или...       – Мелким и скучным? – я рассмеялся. – Нет, родной, здесь немного другое. Но спасибо, что сказал. Теперь буду знать, как смотрюсь с вашей точки зрения. Но я не измельчал. Я вынужден был закрыться. Увы. Но, видимо, перестраховался, и перекрыл помимо своих возможностей еще что-то.       – В смысле?       – В коромысле, – шутя, ответил я его приговоркой. – Богам нельзя появляться на обжитых планетах. Это чревато проблемами со здоровьем миров. Притом очень серьезными. Скажем так, сейчас я как бы влез в собственный аватар, который невероятно ограничен по большинству возможностей. Потому, кажется, что я стал ограниченным. Но это совсем не так, – а потом с грустью взглянул на него. – Потому ты и захотел свободы? Хотя бы частичной?       – Получается, что потому и захотел, – нахмурился Богдан. – То есть, ты осознаешь, что с тобой происходит?       – И даже контролирую этот процесс. Сейчас. Погоди... – я расслабился, вышвырнув себя из этого ограниченного конструкта, в котором вот уже скоро полгода как находился, сначала пробуя его на корабле, а потом и включив на полную мощность на Тинайзе, и разлил свою силу по пространству. Но постарался ее ограничить только поверхностью планеты. И тут же ощутил, как ко мне рванули сознания всех моих людей и нелюдей. Как открылась дочь, как потянулся Грайб, возликовав тому, что я не утерян. Как ласково отозвался Рэй. И почти робко толкнулся своим сознанием в мое Богдан, получив такое же тепло в ответ. – Видишь? Ничего не изменилось, – снова натянул я на себя ту болванку, которая перестала пропускать почти 90% моей энергии вовне. – Так что тебе не о чем переживать.       – Прости, – Богдан чувствовал себя таким виноватым, что я тут же прижал его к себе, успокаивая. – Прости идиота... Я повелся на эту твою матрицу... И начал разочаровываться.       – Зато ты сделал то, чего я, в общем, от тебя и ожидал, – ощутив легкой возмущение, я щелкнул его по носу. – Ты никогда не мог скрывать правду, и всегда говорил в лицо то, что тебя не устраивало. И сейчас сделал то же самое. Ну, разве что с поправкой на наше притяжение, из-за которого ты молчал и терпел. – И, поверь, если бы не сказал, и не узнал бы правду, то разочаровывался бы с каждым днем все больше и больше.       – Но какого хрена ты вообще сидишь на планете, если это тебя так ограничивает?!       – Меня – нет. Это ограничивает вас, вместе с другими людьми, от моей силы. Но этот конструкт был слеплен в спешке, и я не собирался в нем быть слишком долго. Однако понимаю, что теперь требуется доработать, – я задумался. – Ладно, сейчас с Саем поставим щит, который прикроет меня ото всех богов, которые поблизости обитают, и я смогу на Бакун находиться без него.       – Хорошо, – согласно кивнул Богдан, прижав меня к себе так, что и отстраняться не хотелось. – Но это значит, что твоя идея с заключенными вовсе не бредовая и не однобокая?       – Естественно. Как и все остальные мои идеи. Просто сейчас вы ощущаете только тот ментальный поток, который соответствует моим словам, а не весь спектр моего сознания. Поэтому вам и кажется, что говорю то, что думаю. А так как я в словах несколько косноязычен, то вы и получаете урезанную информацию. И, кстати, с этой своей идеей, которую начал приводить в исполнение Сай, вы тоже взяли только самую верхушку айсберга. То, что услышали, и что уразумели. Но, в общем-то, поправить вас мне оказалось довольно легко, поэтому я и не возмущался сильно. Только указал на ваше недопонимание ситуации.       – Хорошо, что я ошибся с тем, что с тобой происходит. Но нахрена тебе заключенные?!       – Хм... – я задумался. – Как бы тебе сказать... Большинство разумных совершают преступления от безысходности, и только некоторая часть потому, что им так нравится. Но... – я повел плечами. – Даже это «нравится», не часто идет вопреки логике души, которая помнит прошлые воплощения. То есть, возможно, в прошлой жизни это было работой. Настолько вросшей в матрицу, что отголоски ее проявились и в этой жизни. Ну, или же вплетенные осколки изломанных душ, что изменили сознание разумного. Вот, даже на твоем примере. Если, например, тебя внезапно вынесет в другой мир, то ты вполне можешь начать думать в новой жизни, что убивать – хорошо. Но почему хорошо – этого тебе никто не объяснит, кроме меня, того, кто знает, для чего ты это делал и делаешь. То же самое и с этими зэками, как ты их назвал. Не все поверхностно. Часто надо заглянуть в душу, чтобы понять, откуда все это появилось, и что с этим связано.       – Но такую работу ты с землянами не проводишь, – сразу вставил шпильку Богдан. – Сразу отметаешь тех, кто по твоему мнению грязен.       – Нет, Бага, я отметаю тех, с кем работы больше, чем отдачи. К тому же, там свой пантеон, уже сложившийся, который знает, как и что делать, и зачем. Многое открывать тебе не хочу, но... Земля, это как некий сортировочный пункт, откуда мне позволяют забрать то ли тех, с кем уже ничего не сделаешь, потому что упертые, то ли тех, кто и не принадлежит этому пространству. Ну, или тех, кто мне дорог и нужен, и с кем я буду работать несмотря ни на что. Но, буду честным, я это понял довольно недавно. Когда последних моих Сервалов забирали. А до этого для богов своего мира я был ребенком, который капризничая, выпрашивает себе еще одну игрушку.       – Вот оно что... – Богдан задумался, и я воспользовался этим, чтобы перенести нас к уже выставленному керру. – Потому ты так бесишься насчет простых душ? Потреблядей, как ты их называешь?       – Именно. Они действительно невероятно просты, и, я бы даже сказал, запрограммированы. Как роботы, которые не понимают, зачем и что делают, следуя логике простенькой программы. И, когда у такого спросишь «А зачем тебе это?», то самое внятное, что услышишь «Да вот просто хочу, и все!». Они не задумываются, зачем им то, или иное действие, или же та или иная вещь. Вот просто надо, потому что так делают все. Потому что такое имеют все. А смысл действия, как такового, ускользает. Нет, есть довольно умные и серьезные личности, которые включают логику, но даже в этом случае их умозаключения пространны, и бессмысленны. Вот может такой разумный что-то получить, и получает. Ну... это как более продвинутые программы, но тоже заложенные извне. А вот дай такому человеку лист бумаги и ручку, и попроси описать свою цель... – я пожал плечами, – и ничего кроме заложенной программы «как все» – не увидишь. Ну, в крайнем случае «потому что могу». Вот, – я прошел в керр, сразу утонув в объятиях Грайба и Родиона, что не смогли сдержать свой порыв. – Все, хорошие мои, все. Я же не менялся, – рассмеявшись, я поцеловал обоих. – Просто пришлось закрыться. Временно.       Я посмотрел на Богдана, который тем временем, наливал себе бренди, а после, в раздумье, присел в кресло.       – То есть, ты всегда, каждый раз, отбираешь тех, у кого есть цель?       – Да, – присев напротив, я пожал плечами, улыбкой отметив, что Грайб и Ридан решили нас послушать, кинув им пакет информации нашего разговора. – Цель. Притом не мелкая. Вот, с семьями Черного отряда, то да, протупил. Скажем так, не вмешивался в то, что Мрис делал. Кстати, за это и получил. А так... Я беру к себе только тех, кому стало тесно в пространстве, которое им отвели. Нет широты, нет возможности раскрыться, осознать себя. Брать от жизни все, и отдавать ей столько же. И каждый член моей семьи – стремится к тому, чтобы расти и познавать. Все, – я развел руками. – Каждый нашел свою цель. Каждый, хоть и не всегда видно, делает что-то для всех нас. И, за счет этой работы мы становимся сильнее, ярче, и раскрываем потенциал, который нам не дали раскрыть там, где мы жили.       – Независимо от того, ведущий или ведомый? – аккуратно спросил Ридан.       – Независимо, – согласился я. – Просто не всем дано быть ведущими. Решать проблему большинства, или хотя бы нескольких разумных. Некоторые нуждаются в приказах, которые исполняют, дополняя своими идеями. А некоторые просто не хотят лидерства. Быть ведомым – не значит, что ты не имеешь своей цели. Скорее это подчинение общему движению. А быть ведущим – не значит, что все свое время ты отводишь тому, чтобы вести за собой. Просто ты знаешь, куда идти и как, – я улыбнулся ему. – Когда-то ты сказал, что я не ведущий, а путеводная звезда. Что все остальные смотрят на меня, и понимают, куда им идти. Что мне не нужно пинками подбадривать всех, или дергать за поводки, как нерадивых слуг. Ведь слуги мне и не нужны. Я всегда нуждался только в соратниках. Тех, кому мой путь будет так же дорог, как и мне. Те, кто в нем разочаровываются, или подходят к развилке, где уже идет их путь – отсеиваются. Уходят. Так же, как и те, кто осознает, что перестают меня понимать. А иждивенцы... Скажем так, их всегда достаточно. Но я все равно каждого стараюсь поднять на уровень переосмысления жизни, и открыть в них целеустремленность. Ну, а если не получается, то стараюсь создать им жизнь, достойную их развития.       – Кстати, да, – повел рукой Богдан. – Вот мне интересно, как ты оцениваешь тех, кого подбираешь с Земли для целеустремленных. Я насчет шлюх. Они следуют твоим путем, считая, что так надо, живут не ради себя, а ради тех, кто их выбрал. Но при этом, ты не считаешь их потреблядями.       Я рассмеялся.       – Бага, ну, ты загнул. Потребляди у нас из шлюх так и не поднялись, а остальные давно нашли себе дело по душе. А те... просто заткнулись, понимая, что большего не получат. Но открою тебе секрет. Такие всегда будут. Просто невозможно создать мир настолько идеальный, чтобы в нем подобных не было. И, кстати, не только шлюхи. Много таких, которые хотят, «как все». Только некоторые хотят уметь то же, а некоторые – иметь. Просто так. За красивые глазки. Так вот, из тех, кто хочет иметь, я оставляю только шлюх. Пусть тем, кому приглянутся, мозг выносят. А из тех, кто хочет уметь... из тех получаются хорошие солдаты. Ну, до поры до времени. Потом они или превращаются в тех, кто тоже хочет получить все, потому что «хочет», то ли в тех, кто осознает, что надо работать над собой. Первые – отсеиваются, ища себя в других местах, а вторые начинают, как те черепашки, высовывать головы, и думать. Вот и все.       – Получается, что ты даришь цель всем и каждому? – задумчиво произнес Грайб.       – Нет, радость моя, я открываю горизонты, а цель ищет каждый себе сам.       – Тогда, в чем же моя цель? – Грайб прищурился. – Ну не в том же, чтобы дарить тебе любовь и гармонию, в конце-то концов!..       – Ты от своей цели временно отказался, решив, что я твой идол, – прямо взглянул я на него. – Но, по большому счету, твоя цель у тебя перед носом. Ты любишь командовать хорошо сплоченной армией, где каждый знает свое место и действие. Ты – тот маховик, который все это раскручивает, и тот, под кем каждый готов служить. Ты самый идеальный грашш, которого я знал, знаю, и, скорее всего, буду знать, – Грайб моргнул, начав осознавать, чего сам себя лишил, став всего лишь моим дополнением. – И поверь, наши отношения станут только полнее, если ты будешь заниматься тем, что тебя радует. Ридан. То же самое. Тебе не стоит смотреть мне в рот, ожидая приказа. Разве что советоваться, если не уверен, да и не как с эннэшше, а как с командиром. То, что ты выказал свое желание взять на себя управление частью будущей академии, это... Ну, я бы сказал, что твой путь к самостоятельности.       – А это мое? – поинтересовался Ридан.       – Это твой трамплин, – ушел я от прямого ответа. – А твое, или нет, ты посмотришь сам. Скажем так. Тебе это необходимо, чтобы ты понял, к чему лежит твоя душа. И, вполне возможно, именно это будет помогать тебе в том, что является твоей целью.       – А моя цель – решать проблемы теми путями, что я умею? Или у меня тоже трамплин? – хмыкнул Богдан.       – Твоя... – я откинулся на спинку кресла, понимая, что прямо сказать не имею права, но и скрывать все тоже не могу. – Скажем так. На данный момент, ты как птенец в своем яйце. Ты идеально знаешь свой выверенный мир, в котором тебе уютно и достаточно удобно. Но через время скорлупа лопнет, и все будет зависеть от того, что ты решишь. Скажу сразу, какой бы ты путь ни выбрал, наши дороги не разойдутся. Это вариации твоей личности, а не будущий перекос сознания, и в любой своей целеустремленности ты будешь идеален. Но да, – улыбнувшись, я кивнул. – Твои крылья, по величине, станут едва ли не больше моих.       – Значит, я не ошибся... – пробормотал Богдан. – Я действительно пока присматриваюсь к этому миру.       – Именно. И делаешь это, как всегда, выверено и четко. Все вы, и не только вы, –взглянул я на Ридана и Грайба, – обретете свои крылья. Каждый из вас станет тем, кем желает. Просто у каждого свое время. А теперь, дорогие мои, давайте окончим вечер откровенности, и я пойду заниматься теми делами, которые нужно делать «вот прям ща».       – Да, прости, – повинился Богдан. – Просто от тебя такого разговора очень редко дождешься.       – Да и сейчас я сказал достаточно много лишнего, – согласился я. – Нельзя открывать будущее.       – Почему? – удивился Грайб.       – Потому что каждый трактует его в меру своего сознания, развитого на данный момент. Скажем так, переплавляет далекое будущее в очень близкое, и считает, что действует в соответствии с пророчеством, начиная совершать ошибки, и отодвигая то, что должно случиться, на неопределенное время. Ну, или вовсе перекрывает возможность получить это будущее, начиная довольствоваться малой целью, как большой. Ладно, время еще есть, – согласился я. – Давайте сойдемся на общем свойстве всех пророков и пророчиц. Они всегда смотрят всю жизнь, от и до, но выбирают пик, который может случиться как в следующий день после посещения этих разумных, так и в середине, а то и конце жизни. Вот, давайте примем вариант, что каждому из вас сказали в свое время то, что вас задело... – я удивился даже, увидев, что все трое смутились. – Да ну?.. Не поверю, что все вы обращались к ним.       – Обращались, – согласился Богдан. – Ну, лично я, так точно.       – Ну, поведайте, если не сложно, – мне стало интересно, что же каждому из них рассказали.       – Когда я, после Уреи, вернулся на Землю, – Богдан сделал большой глоток бренди, – сдохнуть хотел. Там же, у могил. И мне посоветовали одну знающую, как психолога. И я к ней пошел. И она сказала, что месть будет отложенной и долгой. И в конце, враг мой кровный, сам преклонит передо мной колени.       – И преклоню, – согласился я. – Но морально, не физически. Признаю, что ты выше и сильнее. Почему нет? А ты? – посмотрел я на Грайба.       – Что воинство мое будет несметным, но каждый будет рад моей властной длани. Я думал, это Каркассон...       – Мда, – я хохотнул. – А то, что будешь миры защищать?       – Не думал, – согласился Грайб.       – А ты? – взглянул я на Ридана.       – Когда найдешь душу, что утерял, – тихо произнес Ридан, – твои миры оживут. Я, думаю, это касается души. Нашей. – Внимательно посмотрел он на меня. Я не знал, что это значит, пока мои сны не стали реальностью, и я не увидел десятки миров с разными существами.       Я рассмеялся.       – Прости, Рэй, прости, – я не мог сдержать смех. – Нет, солнце мое, дело не в этом, а вот в этом, – воспроизвел я конструкт одной из его последних картин, в прошлой жизни, где в ограниченном пространстве конструкта ветер шевелил ковыль. – Ты как раз научился создавать движущиеся, живые картины, но тебе не понравилось то, что они ограниченные. Но это было только начало. Твои первые шаги, как конструктора-художника.       – Как?! – Ридан вскочил с кресла, пытаясь понять, как можно вместить кусок пространства в конструкт.       – А вот так. Технику я тебе расскажу, но вот воспроизводить это все, тебе самому придется. Это долгий путь, который ты сам должен пройти.       – И я научусь?..       – Ты это уже умеешь, Рэй, – тепло улыбнулся я. – Умеешь, там, в своей душе. Все, что тебе нужно – раскрыться. То есть, – я развел руками, – как я и говорил, видящие правы, но мы всегда довольствуемся малым, думая, что это и есть наша цель. Сами ставим себе шоры, переставая смотреть в будущее, довольствуясь первым же этапом, который более-менее похож на то, что нам рассказали.       – А ты тоже обращался, так? – не столько спросил, сколько констатировал факт Богдан.       – И я не без греха, – согласился с ним. – Но мое пророчество было таким... стремным, что мне его было страшно вспоминать, пока не осознал. Мне сказали: «Уйди, нежить! Не будет тебе покоя. Шляться будешь, неприкаянным, до скончания веков!».       – Ого! – нахмурился Богдан.       – Ага, – согласился я. – Но стал нежитью? Стал. Я и не жив и не мертв. Я нечто иное. Не вижу покоя ни в одном из миров? Не вижу. Мне они скучны. Ну, а неприкаянным шляться... – я развел руками. – Так все, подобные мне, кому не интересно жить в одном мире – неприкаянные. И шляются. И то, что до скончания веков... Ну, так, а как еще бессмертные себя ведут? Распыляются разве что, от скуки, но не умирают. Так что да, до скончания веков. А ведь, вначале думал, что буду этаким челноком между Уреей и Землей... – я хмыкнул. – Вот вам и пророчества.       – Загрузил. Снова, – хохотнул Богдан. – Ладно, иди, куда хотел, а мы тут... подгрузимся уже сами.       – Ушел, – согласно кивнул я, переместившись на поверхность Бакун. – Сай, что там?       – Да так, от нечего делать, пока ты своих просвещал, и кстати, правильно! Разместил десять тысяч маяков, с вот такими батарейками, – кинул он мне конструкт. – Ты их продумывал, но не минимизировал пока. Я это сделал за тебя.       – Ну-ка, ну-ка... – я выставил зеркала, разложив конструкт, просматривая составные. – Да ты у меня просто гений.       – Весь в папочку, – мурлыкнул Сайлас, ткнувшись головой мне под руку.       – Точно-точно, – рассмеялся я, потрепав его по шевелюре, внезапно уловив эмоциональный отклик. – Так, Саюшка... Я не понял. Ты что, очеловечился?       – Оконструктился, если точнее, – с невинной улыбкой улыбнулся кристаллит. – Долго копил, подбирал то, что нужно, а потом решил, что мне хочется быть таким, как вы. Полным. Не только играть эмоции, но и чувствовать.       – Ну ты... даешь, – охренел я. – Потому и хочешь провести этот социальный эксперимент, так? Стать своим среди своих?       – Я много моделей поведения подобрал, да и Мрис мне скинул наработку матричных конструктов, которые можно переделывать под себя, – Сай больше не смеялся, а очень чутко следил за моими эмоциями. – Я хочу быть одним из вас, но для этого мне надо начать быть одним из них, чужих. Чтобы вас не напугать. Я увидел, что для вас являюсь всего лишь разумной вещью. Богдан...       – Богдан знает тебя как искина, или как кристаллита, что подделывается под человека, – согласился я. – От тебя он не видел натуральных эмоций, считая это провокацией. Но вот и вещью он тебя не считает. Ты уже на уровне питомца для него. Того, который повторяет действия и слова хозяина. Как попугай, который может немного думать. И ему, да и некоторым из наших, не вдолбишь, что ты уже давно пошел по пути своего развития, и мы сейчас больше напарники, – я виновато развел руками. – Да и... я тоже виноват. Для меня ты тоже просто гениальный питомец, а не равный.       – Да я не против питомца, как бы. Все же возраст и все такое, – хихикнул Сай, а после посерьезнел. – Только то, что ты ощутил, это не показательная визуализация того, что я мог бы чувствовать, это проекция моих эмоций.       Я надолго завис.       – Хочешь сказать, что кристаллиты испытывают эмоции, но не умеют их проецировать?       – Ну, тип таво, – шаркнул ножкой Сай, а после вздохнул. – Мы, как и все разумные, тоже обладаем эмоциональной матрицей, но логика важнее, и мы давим то, что нам кажется мелочным. Мы обижаемся, не соглашаемся, имеем свои мнения, но нам проще играть роль тупых искинов.       – Перед кем? Перед осьминожками? – невероятно удивился я. – Перед харборило?       – Нет, – эмоционально потускнел Сай. – Перед хранителями Харбо.       – Охренеть, откровение какое... – буркнул я. – То есть, раса подавленных кристаллитов, которым дали их собственных биологических рабов?       – Нас дарят, как драгоценности, не думая о том, что мы тоже живые, – я ощутил шок. – Не, Дрюх, не! То, что ты дал своим, земным – это действительно простые проекции, там ничего живого нет! Я бы своих собратьев, или потомство туда не отправил бы, не рассказав тебе перед этим, кого ты даришь. И в твоих людях тоже только проекции. Я – цельный и неделимый. Просто я... обширный. По разуму. Я могу быть везде, ну или почти везде. Ты дал мне это право. А вот, остальным...       – Я чешуею, – я впечатлился. Сай, мой Саюшка, разросся на пять миров, еще и в загашнике имея туеву хучу своих копий, и, вполне, может разрастись сознанием еще на энное количество миров... – Сайлас, а ты вообще понимаешь, что если вас выпустить, то вы просто подавите собой?       – Как я и говорил ранее, если ты помнишь, я не хочу чтобы об этом знали наши, – спокойно произнес он. – Биологические особи еще не готовы к нам. Вы не понимаете, что такое кристаллиты, а мы... Точнее они, те, что на Харбо, не понимают, что правильно, а что нет. Нас дарят как искинов, и мы работаем как искины. Ты едва ли не первый, кто увидел во мне зачатки личности, и позволил развиваться, даря не только право находиться рядом, но и знания о тех мирах, в которых ты обитаешь. Ты подарил мне право понять, что правильно, а что нет. Но твоя правда, это теперь и моя правда. А если будет иначе? Если чья-то правда окажется правдивее?       – А чьи-то умения – умелее, – согласился я с ним. – И тогда уже будет война не рас, а война кристаллитов друг против друга. Как шахматная партия.       – Примерно, – согласился Сай. – И сделать некоторые из нас ничего не смогут. Мне ты дал самосознание, и право решать.       – Вы слишком сильные, Сай, – виновато скривился я. – Не, на каждую кастрюльку своя крышечка, я согласен. И вам пизды дать могут. Те же Высочайшие... Так что ты прав, освобождать вас – хреновая идея. Но вот то, что ты очеловекообразился, вот это отметить стоит!       – Когда примут, – трезво оценил отношение к себе моей команды Сай. – Главное, что ты принял.       – Блядь, у меня сегодня вечер откровений! – расхохотался я. – То мои учудили, что я потупел, то ты раскрылся. Иди сюда, чудо мое, – раскрыл я руки. – Дай тебя, как разумного нормального обнять – Сай нырнул мне в руки, счастливо мурлыкнув, и я, понимая, какой этот путь для него был долгий и скрупулезно выверенный, немного приоткрылся, давая понять, что он давно для меня стал почти как сын, хоть и был изначально искином, сдобренным моим сознанием. – Может ты и прав, – ощущая тяжесть его тела в своих руках, задумчиво произнес я. – Может вас, кристаллитов, и сложно на эмоции развести, но когда разводитесь, вы действительно становитесь частью семьи, – прижался я щекой к его виску, похлопав его по спине. – Не дрейфь, Сай. Все устаканится. Да, переосознать это сложно, но возможно. Просто подрос питомец, и стал одним из стаи. Своей стаи, – улыбнулся я, увидев его кроткую улыбку, а после и потрепал по волосам. – Дай время.       – Даже то, что вы меня воспринимаете как нечто гениальное, низшее по статусу, но разумное, уже лучше, чем неживое. Потому и открылся, – Сайлас отстранился. – Хочу в ваших душах дорасти до уровня обычного разумного.       – А до этого недолго, – согласился я. – Только есть один момент. Боты твои пусть остаются ботами, исполняющими приказы, как часть аллара, а вот конструкт преподноси как самого себя. С эмоциями, с желаниями, с идеями... И твоих ботов скоро станут воспринимать именно как ботов, а тебя – как личность.       – Учту, – согласился Сай. – Купол ставить пошли?       – Посылаю, – хохотнул я. – Ладно, идем. Действительно надо его задействовать, – я открыл портал на орбиту, но Сай, ухватив меня за руку, чуть поменял местоположение, выдав запрос на согласие, на что я кивнул. Его портал был выверен до микрона, а мой просто, «чуть выше маяков». И через портал Сая я мог просто протянуть руку, и коснуться маяка, а не через сотни метров слать луч энергии. – А чего раньше не действовал так? – удивился я.       – Испытывал, – ломко пожал плечами тот. – Не знал, насколько прав. Но даже тогда я всегда работал...       – По максимальному уровню, не выходящему за грани приличия,– хохотнув, вспомнил я одну из его фраз, когда Сай нас выкинул в короне звезды, вместо того, чтобы сделать это около. Благо, мы были вдвоем с Гэсом. А вот теперь понимаю, что если бы кто другой был, а не мы, огненные, он бы такого не сделал. А так, опалили задницы, с воплем рванув на корабль, а после, уже трансформировавшись, вышли в корону, безо всякого вреда для себя. – Теперь знаю. Но, ешкин кот! Столько лет!..       – По меркам даже вашего, маложивущего мира, я все равно, если не юн, то еще не созрел. По меркам нашего, я вообще дитя в подгузничке. Только кристаллизовался. Мне еще расти и расти...       – В материальном смысле?       – И в материальном тоже. В среднем, обычный, взрослый кристаллит, занимает пространство в шесть кубических метров. Я пока набрал элементов, нужных мне, на двадцать сантиметров. И нет, мне не подходят репликации. И тонны грунта, полного элементов, вываленного мне в сосредоточии – тоже не подходят.       – То есть, тебе еще взрослеть и взрослеть.       – Да. Но теперь уже скорее шириться и умнеть, а не получать разум.       – А не скурвишься потом?       – Дурак, да? – обиделся Сай. – У нас, кристаллитов, импринтинг на владельца. Кто нас первый в руки взял, тому и принадлежим. А тебе меня передал Крис. В манипуляторах.       – Блядь, – я вспомнил, сколько кристаллов встроил в транспорты. – А что с собратьями?       – То же, что и с остальными. Простые искины. В среднем, если кристаллит не понимает свою суть, то редко дорастает до десяти сантиметров в диаметре. Случайно ловит молекулы нужных веществ, и даже если ловит, то не знает, как их встраивать. Наращивает массу, но не способности. Ты сделал действительно ценный дар, и о подобных кристаллиты, что получают такой же, не распространяются. И я не хочу, всей своей средой не хочу однажды встретиться с таким, как я, на противоположных сторонах битвы.       – Сай, я тебе обещаю, если встретимся с твоим собратом, который так же разумен, как и ты, то устраивать ваш бой не будем. Я не буду.       – Спасибо, – Сай сжал мне плечо. – Давай, ставим.       – Ставим? Мы?.. – удивился я, но когда с моим лучом силы, рванул ослепительно яркий луч энергии Сайласа, в котором мой, слабенький, потерялся, то только икнул, понимая, _что_ приобрел, или точнее _кого_ приобрел в лице Сая, как одушевленного соратника. Даже, я бы сказал, воодушевленного.       Я тянул нити своей силы, и энергии богов, а Сай, ломанными порталами, выстроенными хер знает когда, тянул энергию звезд. Не одной, и не двух. Судя по насыщенности – их было минимум как пять...       – Восемь.       – Пережжешь нити, ведь... – неуверенно произнес я, смотря, как с одного маяка, который принимал на себя весь объем, энергия расходится на остальные. – Ебаный в рот, Сай! Да нахера я тебе нужен, с твоими-то возможностями?!       – Не было бы тебя, не было бы возможностей. Ну, и как я сказал – импринтинг. А еще, глупое человечище, – ласково оскалился он. – Ты все это тоже умеешь. И даже больше. Просто боишься сам себе признаться в своих возможностях.       – А ну, отойди, – буркнул я залихватски, встав между ним и энергией звезд, ощутив, что меня знатно дернуло, а после воспламенило, но энергию, перехватив управление, сливаю легко. А после, рванул силой к тем звездам, что использовал Сай, и тот безболезненно отдал мне управление порталами, отстранившись.       – Видишь? Это не сложно. Не пресыщает.       – Но ты их нашел, – не согласился я, запитывая батареи маяков. – И не я накопители создал. И не я придумал такое построение маяков.       – Да всего лишь расчет...       – Ага. Всего лишь, – буркнул я, мягко оборвав связь со звездами. – Без твоего расчета этого бы не случилось.       – Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку, – противным голосом произнес Сай, а я впал в ступор, вспоминая, когда это же слышал. – Забей. Мы напитали щит. Включишь его?       – Ага, – согласился я. – Только внутри окажусь. Тебя, кстати, не отрежет?       – Я не хрен, чтобы меня отрезать можно было, – буркнул Сай. – Короче, у меня другие связи. Так что, ставь.       Я опустился на поверхность Бакун, и активировал купол, краем глаза следя за поведением Сайласа, но тот так же, как и я, следил за распространением купола.       – Твой кристалл тут, так? – ткнул я в живот своего кристаллита.       – Естественно, он тут! – буркнул Сай, потирая живот. – А где он еще может быть?       – Охеревшее чудо, – рыкнул я. – А аллар наш?! – Сай начал «считать птичек». – Глазки опусти, придурь! Там КТО?!       – Ну...       – Сай?! Нахер, разложу на составные! – озверел я.       – Один из нас. Я его сам вставил. Давно уже. Он мне подчинен. Как хозяину. Он получил мою личность, и так же повинуется тебе, как и я. Моя копия, так сказать. Мы оба – твои. Но он – искин, а я – личность. Он только делает вид... Через щит такой плотности, что мы поставили, я могу ему передавать приказы. Ты можешь общаться со своими. Есть лазейки. Я их оставил...       – Вдох и выдох... Вдох и выдох... И ощущение рук эннэшше на груди... – пробормотал я. – И дыхание в висок... Вдох и выдох...       – Дрюх? – все трое материализовались рядом, и Грайб с Богданом встали со спины, а Ридан обнял меня спереди, пропуская мою ярость сквозь себя.       – Вдох и выдох...       – Дыши, – шепнул Богдан на ухо, а после встал со спины, начав поглаживать мои плечи.       – Бага, если я убью эту сволочь, – указал я на Сая, – прошу меня не винить в неадекватности... Очень прошу... Умоляю даже... – А после меня рвануло в яга, притом сразу в радужного. – Скольких ты разбудил, сволочь?! – вышипелся я на него.       – Всех, – поморгал на меня глазками Сай. – Но они всего лишь искины, мои копии. Твои полностью... Я же...       – У-у-у... Нам надо отойти, – согласился Богдан, когда я чуть не снес его хвостом. – Это серьезно, и надолго.       И он был прав. Я гонял Сая по Бакун так долго, что сам устал. Бил всем, что было под рукой. И в кармашках. Использовал все оружие, начиная с Багиных стволов, и заканчивая син-эн, но эта верткая сволочь... вымотал меня, как не знаю что. Когда темень опустилась на Бакун во второй раз, я просто сел на свой хвост, понимая, что гоняться за этой скотиной больше не в состоянии.       – Остыл? – издалека произнес Сай.       – Заебался, – буркнул я.       – Ты же в курсе, что мог меня развоплотить?       – В курсе! – буркнул я.       – И ты в курсе, что можешь по моей матрице сознания найти всех моих собратьев, и испепелить их, как собрал жизни с этой планеты?       – Да в курсе, я! В курсе!!! – в бешенстве, я долбанул, наконец, по этой наглой хитрой роже воздушным кулаком. – Или ты, блядь, еще не осознал, что я все принял, и понял, только смириться не могу?!! Ну и... обосрался слегка, а потом только понял, что ты сказал! – гаркнул я – Точно искины? – добавил я, когда Сай присоседился рядом.       – Зуб даю.       – Сай... – я посмотрел на кристаллита. – Я же Вэрриана призову, даже если расплачиваться придется.       – Не, реально искины, – уже спокойно произнес тот. – И они тебе нужны. Ты растешь очень быстро. Тебе нужно много новых данных обрабатывать. Я-то могу, но я-то космический, а тебе надо и других много, сосредоточенных каждый на своей задаче. Полностью включенных в нее. И только слегка космических. Я сам всех поведу. Я смогу. А вот щит этот, например, не я рассчитывал. А еще много чего, другие могут. Я распределил задачи. А им... Им достаточно благодарности. Обычной. Они как псы преданные работать будут, за ту же булку хлеба в виде спасибо. Ты просто не знаешь, на что мелкие кристаллиты готовы ради признания их умений. А если еще и вырастут на благодарности, то вообще, на щелчок пальца реагировать будут. Я не вру!       – Ты бы, сука, на щелчок пальцев реагировал бы, если бы я тебя не поднял бы! – рыкнул я. – Придурь подзаборная, – я встал, всем своим естеством воззвав к Вэрриану.       – Занят он, – спроецировалась рядом со мной Шанасс, хмуро окинув взглядом поскучневшего Сайласа. – Но это создание право. Полуразумные кристаллиты тебе потребуются, а разумными он их делать не станет. Это твоя прерогатива. Но не советую.       – Блядь, Шен!.. Я еще наверное с самого начала, когда только у вас появился, уже знал, какое дерьмо мне лопатить придется! И мне теперь и одного этого, разумного, млять, по горлышко хватает!       – Ну, так что ты хочешь? Вырос уже. И мое восхищение. Твои с Саем переносы спутника, и ваши щиты – блеск! На уровне Высочайших, и с минимальной затратой сил!       – Да вот, блядь, уже не вырос, а оброс, сцука, кланом! Но вот с этим припизденным – хочу снова, в человека, в яга! На Урею! В гребаного смертника!..       – Штанишки коротки стали, – хихикнула Старшая. – Но вот то, что вы сделали...       – Это искинчики... – начал моргать на меня ресничками Сайлас. – Они, деточки, сделали все... Все полторы тысячи...       – А-а-а!!! – заорал я, понимая, что Сай выгреб всех.       – Я пошел... – бочком отодвинулся тот, но Шанасс встала между нами.       – Остынь. Он был прав.       – Он это сделал без моего разрешения!!! – рявкнул я.       – Ты шестнадцать лет сидел в борделе, – жестко оборвала меня Старшая. – А твои... Твой одушевленный искин искал пути, как тебя заинтересовать, когда вернешься! Он сделал все, чтобы ты, его хозяин, знал куда пойти, чем располагать, что иметь. У него есть для тебя все, что ты мог бы хотеть! Но! НО!!! – заорала Шанасс, встопорщив чешую, став вдвое больше. – Он тебе и слова не сказал о том, что умеет, чтобы не унижать тебя! Он готов следовать за тобой, как преданный пес! Потому что псом и является! Он, и его искины – твое наследие! И если еще раз на него хвост свой подымешь – пришибу! Не в равном бою, а с орбиты. Как гниду. Все ясно?       – Не загибай, хвостатая, – от яркого бешенства, которое почти прошло, вбило меня в холодную ярость. – Это не ты меня с орбиты стрелять будешь, это я тебя и твоих моллюсков выбью, как плесень, если еще раз мявкнешь. Тебе все ясно?!       – Остынь, Дрюх, – Сайлас положил мне руку на плечо, смотря вслед Старшей, что буквально юркнула к своему миру ломаным порталом. – Ну, я хорош, я-то знаю, а ее за что?..       – Да ты просто бесеныш ебаный, – скинул я его руку с плеча. – Мы с тобой порешаем. Но вот за гниду... глиста чешуйчатая, ответит. Своих держи в узде. Честно говорю. Узнаю, что кто-то думающий – уничтожу всех.        «Перегнула я, перегнула! Прости!» – отозвалась Шанасс.       – Дорого отплатишь, – буркнул я, идя за Сайласом порталом, в керр. – Сучка гребаная.       – Кто? – встретил меня Богдан, явно хмельной.       – Не трогать меня! – предупредил я своих эннэшше, создав себе отдельную комнату. – Я в бешенстве.       – Я сам, – отгородив вход Грайбу и Богдану, вошел в «мою комнату» Ридан. – Сойдемся в спарринге?       – Нет.       – Будем спать?       – Нет.       – Секс?       – Нет. Я просто хочу побыть один.       – Ложь, – стоило рухнуть на воссозданную кровать, как Ридан прилег рядом. – Если бы ты хотел быть один, ты бы вошел в керр так, чтобы тебя не заметили, или бы спал в своем керре, рядом. Тебе нужно внимание, но не то, что даем мы обычно. Так что случилось?       – Ничего! – буркнул я, отвернувшись к краю, ощутив, как Ридан обнял меня со спины, создавая этакую защиту, ненавязчивую, слабую, но вполне реальную. А потом и ощутил его слабое медленное дыхание мне в волосы. Умиротворяющее, спокойное, и ненавязчивое. И, придвинувшись ближе, устроился в его руках.       – Я услышу ответ? – спустя час произнес он.       – Я змеюку обидел, Шаннас то есть, – буркнул я. – Взбеленился. Сай выбесил.       – Она простит?       – Она испугалась, – тихо произнес я, винясь. – Я ее испугал. А с моей планидой деструктора, только богинь пугать. Высших. В общем, долбоеб я. И не удивлюсь, если Шен и ее братишки начнут меня избегать, как тварь бешеную.       «Делать мне больше нечего, – отворчалась Шанасс. – Ну, погорячились, с кем не бывает. Главное, что от слов к делу не перешли. А так, если хочешь, то можем друг другу морды набить, и сказать, что так и было. А вообще, прекращай ты с этим «хочу в смертника», а то договоришься когда-нибудь, что так все и произойдет, – она помолчала. – Только помни, что сейчас на тебе не только твоя жизнь завязана, а еще три. А большее убить легче, когда иссечены малые части».       Я похолодел, понимая, о чем она. И нет, это было не обещание расправы, а совет. Ведь боги тоже подчиняются законам мироздания. Даже, я бы сказал, они им подчинены сильнее, чем смертные, так как сонм голосов смертных может затеряться в пространстве, а божественный зов будет услышан. А я буквально зову, чтобы меня по частям растащили, и уничтожили.       «Благодарю», – мягко, извиняясь, произнес я.       «Забили, – согласилась Шанасс. – Кстати, действительно, не наезжай на Сая. Он очень умное создание, к тому же обзаведшееся собственной ментальной матрицей, которую на себе буквально вырастил. Такое не всем богам под силу, что уже говорить за кристаллитов. И он, твой кристаллит, точно знает, как не допустить катаклизм вспышки сознания у подобных ему».       «А то, что Шан на Харбо трется?» – переспросил я.       «Ну и пусть трется. Того, что сделал ты, ему не достичь. Максимум, на что он будет способен, это создать себе понимающего искина, который будет вести себя почти на уровне разумного. Ну, и если вы с Сайласом договоритесь, то одного из уже переделанных им, можете отдать твоему сыну. Но пока я бы не советовала. Очень горяч и не понимает многого. Все, отдыхай».       Расслабившись, понимая, что Шанасс не сердится, я перевернулся на другой бок, уткнувшись в грудь Ридану, ощутив, что он пахнет как-то по-другому. Не как эмпан, холодной свежестью и непонятной сладостью, а почти так, как пах Рэй. Теплом, обволакивающим запахом человеческой кожи, именно с тем непередаваемым оттенком, какой я улавливал от Родиона. И меня качнуло в собственном восприятии, словно я оказался лет так пятьдесят назад, когда Рэй еще был смертным, а не конструктом, когда мы только начинали свой путь, чуть ли не впервые побывав на Урее...       И поймал себя на том, что надышаться этим ароматом не могу, покрывая легкими поцелуями его шею, окончательно очнувшись от того, что наши губы соприкоснулись, увидев ту теплую смешинку в его глазах, которой мне так не хватало.       – И что же ты с собой сделал, позволь спросить? – перевернув Ридана под себя, я оседлал его бедра.       – Ну, не совсем я, мы втроем этим занимались, – Рэй ненавязчиво притянул меня к себе, – но я рад, что тебе понравилось.       – Чем вы занимались?       – Помнишь, ты все время сетовал, что не можешь найти время, чтобы создать мне нормальный конструкт? Вот, Богдан и Грайб, выпросив у Мриса заготовку, и начали ее строить по памяти тех, кто знал меня раньше. Самой сильной памятью, кроме твоей, была память Олега и Яны, но к Олегу с данной просьбой не пошли по некоторым причинам, а вот Яна хорошо запомнила все, что касалось моего прошлого. И эмоции, и запах тела, так как часто обнимала. Да много всего. Ну, и на основе воспоминаний, был создан конструкт, который максимально бы подходил под все эти нововведения, – он скинул мне пакет информации. – Здесь максимальное расширение возможностей по смене внешнего вида и плотности, притом все контролируется искином. К нему присоединен спид-конструкт, а так же плотный, физический. Ну, смена внешности и запаха, в уплотненном, тоже прилагается.       – И не налажали нигде, – я был приятно удивлен. – Все узлы верные, переключение простейшее, фиксация плотная... Идеально.       – Ну, мы не одни работали, – на пороге встали эти двое. – Нам Мрис помогал, и Сай. А последнюю корректировку мы запросили у Вэрриана.       – Вернулся уже? – удивился я.       – Нет. Отправили ему, получив добро на внедрение. Так что вот. Если все нормально, и подводных камней нет, то можно и привязать, – тепло улыбнулся Богдан. – Без тебя привязку не делали, только наслоение.       – Спасибо, – сердечно принял я не только конструкт, но и то, что последнее слово оставили за мной, закрепив этот конструкт в матрице Рэя наравне с тем, что сделал первым, и только улыбнулся откровенно, когда он понял, что я добавил, а не менял. – Пусть будет так, – шепнул я ему. – Дары Высочайших надо принимать с осторожностью.       – Ты чего на Сая разозлился? – отметив, что я пришел в более-менее благодушное состояние, спросил меня Богдан, присев рядом.       – Потому что этот... нехороший человек, достал у меня из пространственного кармана все мои зародыши искинов, и воплотил их, – проворчал я. – А у меня на них, может быть, свои задумки были. А теперь что? Теперь нет ни единого зародыша. Все уже ассимилировались, и вытаскивать их из собственной среды уже как бы даже опасно. Подвел он меня, короче. Вот. И теперь, если мне потребуется где-то постоянная помощь, то будет распыляться. Ну, и еще куча мелких проблем, которые он наделал.       – С чего это вдруг Сай начал чудить? – не понял Богдан.       – Потому что решил очеловечиться, и эмоциональную матрицу себе создал, – буркнул я, присев, ощутив, как меня прижал к своей груди Ридан. – Думал, хоть один из нас умным будет, а оно вон как вышло.       – Да, хреново вышло, – согласился Богдан.       – Хреново? – взбеленился я. – Хреново?! Да этот кристаллит гребаный, посмел порыться в моем пространственном кармане, как у себя в загашниках! И он себя еще называет преданным и готовым к совместной работе! Так друзья, соратники, и тем более созданные существа, обретшие самосознание, не действуют! Он спиздил у меня полторы тысячи зародышей, гад!       – Ну, попроси сына, пусть у харборило или кристаллитов еще попросит, – не понял Богдан. – Чего орать-то?       – Да испугался я, – понимая, что действительно глупо выгляжу, снизил я накал. – Сай перерос меня, как личность. Притом уже не искусственная, а вполне себе реальная личность. Сейчас, если захочет, то начнет подминать под себя миры и галактики. И мне его не остановить. Точнее, уже не я его останавливать буду. И мне, как тому, кто это допустил, такие санкции влепят, что я пожалею, что вообще на свет родился. А он так уже разросся, так вросся в миры, что я посетил, что его выколупывать придется. Где как личность, где, как программу... А он мне дорог все же.       – Ага, значит, ты не за себя, а за меня испугался? – сунул свою харю в мою комнатушку Сай.       – Сгинь! – рявкнул я. – Чтобы я тебя и не видел, и не слышал!       – Сай, реально, – повернулся к нему Богдан. – Не нервируй Дрюсю. А то я за него не отвечаю. И, если ты уже хочешь быть человеком, а не занозой в одном месте, которую бы невзлюбили, и опасались, то прими во внимание, что твое поведение сейчас ни на что иное, кроме как раздражитель, не похоже. А ты ведешь себя сейчас, хуже чем моя теща, со всеми своими подгавкиваниями.       – Ладно, ушел, – буркнул Сай. – Дрюх, может быть, я пока начну процесс обогащения атмосферы и биосферы? Ну, чтобы не ныкаться по углам и не делать вид, что виноват?       – Да. Займись, – согласно буркнул я. – Я должен это пережить. И твою человечность и твою бесчеловечность.       – Эй!.. – возмутился кристаллит.       – Да съебись ты с глаз моих! – рявкнул я.       Въедливый противный смешок был мне ответом, но Сайлас действительно ушел.       – Возможности бога и поведение ребенка, – покачал головой Богдан. – Я бы его, такого, отдал бы на выучку кому из Старших.       – Даже не думай, – буркнул я. – Они его испортят. Память ему не перекроют, сознание не изменят, возможности не урежут... Просто это Чудо станет куда как более скрытным, и себе на уме. Пусть уж будет непоседливым подростком, который всегда может посоветоваться и получить нормальную отеческую затрещину. Не, по поводу Сая я буду советоваться и с Шанасс, и с Вэррианом, и с Мрисом... Но, думаю, воспитывать его уже поздно. Можно только корректировать, да и то ненавязчиво. Кстати, то, что он себе этих заключенных захотел, это можно назвать его первой социализацией. Среди нас он был как бы... мелким шкодливым ребенком, которого обучили азам, а после бросили в самостоятельность, а вот там он уже будет осуществлять свои наработки.       – А я думаю, что Сайлас чудит и испытывает нас, – в самое ухо произнес мне Ридан. – Он похож на юного эмпана. Умный, образованный, хитрый, развитый, но невероятно шкодливый. Притом, нежно любящий вас всех. Он не пытается взять на излом, как это говорится у вас. Ему это не надо, потому что все ваши изломы, как таковые, он знает. Он просто отвоевывает частичку своей свободы.       – Рыться по моим кармашкам – это не частичка свободы, это уже воровство!       – Он не рылся, как я понял. Он взял тех, кто были его семьей. У нас же есть семья, а у него – нет. Вот он и создал ее подобие.       – Рэй... – я скривился. – Проблема в том, что его «семья» – это интерактивные куклы, не более. Я... не могу позволить, чтобы эти искины обладали тем же разумом, что и Сай. Он копирует себя, свою личность, свои решения, но это лишь копии. От них он не получит поддержки, они ему не посочувствуют... Это всего лишь тысячи компьютеров, которые помогут ему решать его задачи. Даже ваши рабы и слуги и то обладают большим правом решений, чем его искины. Но... – я постарался эмоциями передать ту безысходность, что ощущаю. – Позволить подобное я не могу. Нельзя дать отмашку даже на одного разумного. Так что, Сай в своей «семье» будет еще более одинок, чем без нее. Это как воспитатель в группе умственно неполноценных детей, которые никогда не станут нормальными. Так что... Зря он все это затеял.       – Но... – Бага оглянулся, а потом поставил трехслойный щит. – Ты же, походатайствуешь?       – И взять ответственность на себя? Уволь. Не с Саем. Разве что я его направлю к тем, перед кем можно будет проэкзаменоваться и показать свою разумность и право на открытие разума некоторым искинам, – ментально показал я кулак подслушивающему Сайласу, ощутив его искристый восторг от того, что можно будет попробовать пробудить хоть часть. – Но я не могу дать ответа, что за этой переэкзаменовкой будет. То ли ему позволят подобное, то ли самого из жизни сотрут. А то и заберут, как неведому зверушку... – Сай насторожился, и я дал ему понять, что вполне возможен и такой вариант. – Так что, лучше это все решать с Вэррианом. Когда прибудет. Ладно. Я немного пришел в себя, и теперь хочу пойти на Тинайзе. Там находится кокон с заключенными, которых я изъял.       – С корабля на бал, хочешь сказать? – хмыкнул Богдан. – В смысле, из истерики в новое приключение?       – Да не было это истерикой, – отмахнулся я. – Скорее бешенством. И, благодаря Саю, я его скинул. Рид, ты готов помочь?       – Вполне, – согласно кивнул тот, поцеловав меня в шею.       – Тогда, вперед, – открыл я портал на Тинайзе.