Свой среди чужих

Всё улеглось только через полчаса, и Вальт, наконец, вернулся к Ширасаги. Честно сказать, он ожидал, что этот парень уже успел освободиться и если не ходит снова непонятно где, то уже, должно быть, выбрался на улицу и, возможно, даже каким-то волшебным образом пробрался через ограду. Но, на его удивление, Луи всё ещё был в комнате. И очень зло смотрел на Вальта. — У меня руки затекли, — начал бурчать киллер, и кто из них тут ещё ребёнок? Казалось бы, опытный боец, хороший стрелок, киллер не первый год, и тут жалуется на: «Затекли руки»? Это было настолько удивительно, что Аой даже поднял одну бровь. — И где обещанная бензопила? — Ты дурак? Я пошутил, — слова Вальта вызвали явное негодование у парня. Да и кареглазый, наконец, понял, почему киллер жаловался. Видимо, он попытался высвободить руки, но явно не тем макаром, от чего ему сдавило руки до такой степени, что крови в кистях не осталось. С какой-то лёгкостью всего за минуту Аой освободил своего заключённого. С такими руками тот вряд ли сможет его пристрелить, разве что задушить локтём… Вальт бы смог отбиться от калеки. — Дурак-человек, мало того, что купился, ещё и перетянуть себе всё умудрился. Ну, ничего страшного. Жгут как раз около часа можно держать без особого вреда для здоровья. Тебе повезло, что я ещё сильней не задержался, а то пришлось бы ампутировать, — скептический взгляд аметистовых глаз столкнулся с хитрым прищуром, что так и дразнил. — От твоей ухмылки меня блевануть тянет. Кстати, твоим обедом, — язвит Ширасаги, чувствуя своё беззаконие в этом плане. Вальт снова держит себя в руках, а, значит, бояться не чего. Так думал Луи. Аой же просто не оспаривал. — Если тебя стошнит, то ты съешь этот обед повторно. Ну, или мне придётся запихивать его с другой стороны, — сначала Ширасаги даже застыл. Снова этот засранец взялся за свои намёки. От такого уже серьёзно хотелось посмотреть на то, как этот чудик будет выполнять подобное. Однако не стоило недооценивать маньков. Кто знает, вдруг, действительно никакого подтекста не было, и этот парнишка на полном серьёзе запихнёт ему блевотину в задницу. И проверять желание отпало. Причём очень быстро. — Ты мне ничего не сделаешь, — неожиданно ухмыльнулся Луи, опуская, наконец, свои пока совершенно бесполезные передавленные руки. — Я нужен тебе живым и максимально здоровым. — Да? — удивлённо захлопал глазами Аой. Он медленно присел на корточки и склонился к Ширасаги, от чего у киллера снова почему-то пробежались мурашки по спине. Было ощущение, что его изучают, словно подопытную мышку в клетке. — Ты думаешь, что мне так важно твоё здоровье? — Естественно. Стал бы ты меня кормить, давать передышки и купать, если бы не собирался оставить меня в максимально здоровых и комфортных условиях? — аргументировал свои догадки Луи, но оттенок синего в карие глазах говорил о чём-то неизвестном. О чём-то, что он так и не смог понять, что обманчиво пряталось за добродушной улыбкой. — В чём-то ты прав… — задумчиво произнёс подросток, делая резкое движение, которого Ширасаги совершенно не ожидал. Подросток вколол ему новую дозу того самого препарата, медленно сводящего с ума. — Но мне нужно лишь твоё относительное физическое здоровье. И максимально подавленное психологическое. Так что будь добр, расслабься и получай удовольствие. — Говоришь, как педофил, домогающийся к десятилетке, — хмыкнул Луи, не собираясь смиряться с тем, что его так легко загнать в угол. Он не мышь, если что, выпустит свои когти. По крайней мере, он так уверял себя в этом. Однако Вальт явно не собирался ждать того самого момента, когда его добыча опомнится и бросится себя защищать. Ему оно и не надо. — Как странно, а я думал, что педофилией страдаешь из нас двоих только ты, — хихикнул Аой, убирая шприц, но не торопясь уходить. Нужно было понаблюдать за испытуемым. — Я и педофил? Шутить изволишь? — Ширасаги устраивается поудобней, уже предвкушая дичь, которая с ним будет происходить в ближайшее время. Возможно, ему уже стоило выпустить эти самые когти, а не сидеть, сложа руки. Аой более хилый, побитый, усталый. Это ведь был лучший момент, так почему же он всё ещё здесь? — Изволю. Но прошу заметить, мне ещё нет двадцати, а тебе есть, — кареглазый подмигнул своему пленнику, наконец, поднимаясь на ноги. Он оставит этого парня ровно на двенадцать часов. Как раз, чтобы провести свои ночные исследования и поспать до шести утра. Идеальней не придумаешь. Возможно, неожиданный гость — это не так уж и плохо. — Возраст согласия в Японии — тринадцать лет! — уверенно говорит парень, поднимая свой нос, словно бы пытался стать выше, но Аой сейчас на своих двоих, а это значит лишь одно, стать выше Вальта Ширасаги точно не удастся. — Но если ты меня изнасилуешь — восемь лет строгача! — снова хохотнул подросток и скрылся за дверью. Голубоволосый почувствовал себя так, словно его где-то надурили. После прокрутил слова в голове ещё раз. Но так и не смог понять, был ли это намёк на жёсткий секс или же просто шутка. Этот подросток сводил с ума своими странностями. То заигрывал с ним, как котёнок с мышкой, то резко холодел до мурашек и стынувшей в венах крови. Но понять, что с ним происходит, было слишком трудно. Нельзя сказать, что Ширасаги никогда не испытывал влечения к другим людям, но и профессиональным бабником он бы себя не назвал. Так, пара шлюх чисто из интереса, кучка толком незнакомых ночных бабочек, которых он «опылял» уже через два бокала мартини где-нибудь в туалетной кабинке, даже пытался с кем-то встречаться. Честно сказать, закончилось всё так себе. Но его это не шибко и расстроило. Сейчас же просто сносило крышу, хотя, мало ли, чем его тут пичкают…

***

— Если ты думал, что закрытые глаза хоть как-то помогут, то ты очень крупно ошибался, — уже знакомый смешок заставляет раскрыть глаза и сосредоточить свой взор на мило улыбающемся маньяке. Аой прищуривается, уже так знакомо, хитро. Так, как нравится Луи. — Хах, в этот раз у тебя даже ноги, а не хвост, удивительно! — съязвил уже на автомате Ширасаги, проскальзывая глазами по оголённым плечам, которые не скрывает майка без рукавов. Домашние шорты, позволяют взгляду уцепиться и за ножки подростка. Вальт лишь усмехается, прекрасно видя, как его пожирают глазами, хотя, казалось бы, в одежде ничего и нет. Всё только в грации, в движениях, в ловком язычке, что прошёл по пересохшим губам Аоя. Вопрос лишь в том, а были ли они действительно пересохшие? Или всё это только одна большая ловушка? — А тебя больше заводят хвостики? — шутит кареглазый, умело подкрадываясь. Кладёт руки на «кровать» и медленно придвигается ближе, от чего Ширасаги может даже почувствовать горячее дыхание на коже, а в нос неожиданно бьёт такой знакомый шампунь. Точно такой же, каким он мыл голову в ванной. — Нет, предпочитаю ноги. Точнее то, что между ними, — ухмыльнулся парень, стараясь больше не глазеть на подростка. Если это продолжится, то хорошим точно ничем не кончится. Возможно, если он не будет проявлять активности, Аой не станет делать глупостей. Хотя, верилось с трудом. — Вот и славненько, у нас с тобой схожие вкусы, — Вальт уселся на матрас, порой несильно соприкасаясь с Ширасаги. И от этого в комнате словно повысилась температура. Стало жарко. До такой степени жарко, что Луи уже раздумывал, как хорошо звучал бы этот более взрослый голосочек под ним, как обманчиво хрупкое тело извивалось бы, принимая каждый его толчок. Ему чертовски хотелось распробовать эту синюю конфетку целиком и полностью. И Аой совершенно не помогал избавиться от этого жара. Словно бы всё прекрасно знал и издевался над ним. Луи готов был поспорить, что такой человек может довести его до белого каления, а после неожиданно отступить, посмеявшись над неожиданной страстью Ширасаги. Странной и необъяснимой страстью, которую он начинает осознавать только сейчас. — И что ты опять задумал, мелкий извращенец? — попытался отрезвить подростка голубоволосый, отсаживаясь в самый угол комнаты. Не помогло, Вальт всё равно придвинулся к нему снова. — Я и извращенец? Ты ничего не путаешь, Сладенький? — Аой легко снимает с головы свой любимый ободок, растрёпывая синие пряди, и закусывает один из двух концов ободка, словно невзначай поглядывая на Луи. Но это была провокация. Очень большая и серьёзная провокация. — Ахах, меня похитил и пытается совратить маньяк-любитель. Прямо история для романа, — хмыкнул Ширасаги, старательно отводя глаза к стенке. Но получалось откровенно плохо. Особенно, когда это кареглазое нечто так нагло вторгалось в его личное пространство. Страшнее всего, что крики его разума совершенно игнорировались телом, которое было совершенно не против такой близости. — Даже не знаю, мне не нравятся слащавые романы. Предпочитаю более… грубые книги, — неожиданно Луи понимает, что его совсем загнали в угол. У Аоя было горячее дыхание, опаляющее кожу, и приятный, одурманивающий голос, переходящий в шепот. В такой момент Ширасаги спрашивал себя лишь об одном. Какого чёрта он терпит? Какого чёрта не должен срываться? Он может в любой момент нагнуть этого жалкого маньяка, при этом Аой явно не против такого развития сюжета. Но если Луи сделает это… если трахнет прямо здесь и сейчас, не будет ли это его проигрышем? Голубоволосый прикоснулся лбом к холодной стене и старательно игнорировал Вальта. Он не сдастся так просто. Не станет марионеткой чёртового мелкого извращенца, что, скорее всего, не первый раз вот так одурманивает своих жертв. А что потом? Доводит до психологического расстройства и выбрасывает? Ну уж нет, он не станет одним из них. Почему-то в голове киллера даже не промелькнуло, а со всеми ли Вальт занимался подобным? Или это что-то для избранных? Но, если судить по знаниям и умениям, совращение для него не такое уж и необычное дело. До этого момента Луи лишь догадывался, что с ним немного заигрывают на грани между: «А ты ничего так» и «Ты просто вещь в этом доме». И последнее всегда отрезвляло его. Но почему-то сейчас всё пошло совершенно не по плану. Вальт словно узнал его слабость и пытается вырвать на свободу те странные желания, которые и звериными не назовёшь, и глупой нежности или любви Ширасаги тоже не чувствовал. Это что-то между огромной палитрой красок. Главное, чтобы оно не вырвалось на свободу. — Ты совсем меня не хочешь?.. — наконец, произнёс обиженно Аой. Луи явно упустил нить разговора, перестав обращать внимание на его личного мучителя. Вальт надул щёчки, словно маленький ребёнок, которому не купили шоколадку. — Ну и молчи! Глупая сладенькая вата! Ширасаги даже моргнул, когда его обозвали «сладкой ватой». Между тем, Аой уже успел встать с насиженного места и направиться прямиком к выходу из комнаты. — Никуда ты всё равно не денешься… — с хитрой улыбкой произнёс маньяк-любитель, приоткрывая дверь на выход. Его явно забавляло издеваться над Луи. Забавляло смотреть на его желание в аметистовых глазах, на его прерывистое дыхание, которое, как назло, начинало сбиваться при близком контакте. Вальт, словно поймал его в свою паутинку и медленно отравлял его своим поучим ядом, разжижая кровь и мозги. Луи с трудом сглатывает, удерживая язык за зубами, чтобы только не ляпнуть лишнего. Если он хоть слово скажет, этот милый подросток передумает уходить, снова сядет и продолжит донимать его. Ширасаги облизывает резко пересохшие губы, а сам не может отвести взгляд от медленно скрывающемся за дверью подростком. Как назло, он долго и медленно тянул дверь на себя, пока та не закрылась окончательно. Но даже так парень продолжал видеть в дверном проёме этот обманчиво хрупкий образ. Аметистовые глаза закрылись. Он пытался избавиться от жара и странного чувства в груди. Ему вовсе не хочется признавать это, но Аой прав. Никуда он уже не денется от этого. Сколько не беги не прячься. Хочется хоть раз испытать это упругое тело в постели. Под ним. А, может, и на нём. В зависимости от позы.

***

От сильного жара голубые пряди прилипали к лицу, лоб покрылся испариной и парень ловил ртом воздух, то ли от того, что заложило нос, то ли от того, что ему было слишком жарко. Честно сказать, Вальт не ожидал, что его наркотик ослабит не только психику, но и здоровье. Хотя у нескольких мышек подобное случалось, но процент был достаточно мал. Как оказалось, Ширасаги входит в эти ничтожные пять процентов, которые переносят действие наркотика именно так. Ну, ничего не поделаешь, такое действительно случается. Подросток смочил тряпочку в воде, аккуратно положив её на бледный и мокрый от пота лоб. Голубоволосый бредил уже около получаса. Это если считать только то время, когда Вальт заметил повышение температуры. А она незамедлительно росла каждые пятнадцать минут. Кажется, эффект начнёт спадать только через пару часов, а пока остаётся только ждать, как всё пойдёт. Возможно, придётся ставить капельницу. Аой смачивает полотенце, проводя им по шее и плечам. Это немного охладит. Но всё, что делает Вальт сейчас — это лишь временная мера. Что-то предпринять он сможет только после окончания действия наркотика. Хорошо ещё решил проверить Луи. Предчувствие слишком редко обманывало Аоя, чтобы тот вдруг его не послушал. Усталость уже давала о себе знать, и каким бы сильным не был сам Вальт, его не на шутку вырубало. Эти драки, переизбыток эмоций, недосып прошлой ночью… кажется, он немного, совсем чуть-чуть, подустал. Но он не собирался кому-то жаловаться или оставлять Ширасаги с такой температурой один на один. Аой не часто сталкивается с такой горой трудностей, однако уверен в своих силах. Не в его принципах так легко сдаваться.