Свой среди чужих

После школы Айге пришлось задержаться у Ранжиро. Несмотря на то, что Акаба пока не участвовал ни в одних разборках, Кияма всегда держал его наготове, как главный козырь. Если его ребята не будут справляться, Айга должен вмешаться. Поэтому подросток присутствует на каждой сходке. Просто стоит и молчит в сторонке вместе с Драмом. В конце концов, Ранжиро не может послать драться того, кого обещал защищать. Да и Айга скорее порешает всех соперников, чем позволит хоть одному коснуться Корю. А Ранжиро привык разбираться своими силами. Акаба искренне недоумевал, что такого нашёл его брат в синеволосом парнишке из киямовской шайки. Если бы не ирокез, был бы самым обычным школяром. В бою средненький, даже чуть ниже. Выносливость просто на нуле. Но юркий. До Вальта, как до луны, что уж говорить об Айге… но достаточно неплохо для всего лишь шестёрки. Ведёт себя так же, как и остальные ноунеймы. Вперёд не рвётся, в хвосте не прячется. Общается с большей частью шайки, но искры в глазах Акаба не видит. Даже такой, как он научился уже определять искреннюю улыбку от лживой. Ранжиро тоже должен был это заметить, но парнишке он доверяет. А Вальту почему-то нет. Заметив, что его сверлят глазами, синеволосый оглянулся, уставившись прямо на Акабу. И в зелёных глазах промелькнул интерес. Но лишь на мгновение. В каше из дерущихся людей отвлекаться надолго равносильно проигрышу даже без попытки победить. И Айга смотрит, как ловко парнишка разбирается с очередным противником. Драма же битва интересовала куда больше. Он поддерживал и подбадривал всех и каждого в отдельности, едва ли не каждые пару секунд выкрикивая слова поддержки. И откуда только столько сил? Дома Корю куда спокойнее и приятнее. Выдохнув, Айга присаживается на корточки, облокотившись на стену гаража. Эти бои на уровне младшей школы ему откровенно надоели. И на что он тратит свою жизнь? В голове появляется образ Вальта, стоящего на кухне с кружкой чая. Под глазами мешки, на губах слабая улыбка. Аой ласково касается подушечками пальцев его раненной щеки. Спрашивает, как дела, как он, Айга, себя чувствует, приглашает завтракать. И Акаба снова начинает верить, что задание от этого человека не может быть бесполезным. И если Вальт хочет чего-то, Айга непременно должен исполнить его желание. К тому же, это занимает лишь его время, ничего больше. Когда Ранжиро заканчивает, он подходит к Акабе. С победой и улыбкой до ушей, несмотря на кучу синяков по всему телу. Но Айга никак это не комментирует, смотря на Кияму скучающим взглядом. — Сегодня управились всего за двадцать минут! — радостно заявляет парень. Акаба снова вздыхает, переводя взгляд на Драма, который уже спешит помогать новым друзьям, которых знатно потрепала какая-то шпана из другой школы. — За целых двадцать минут, Босс. Они же хлюпики… — Айга встаёт с насиженного места, неосознанно отряхивая плащ Киямы, замечая, что тот весь в пыли. Но это мало чем помогает. Кияма усмехается, ведь в словах Акабы нет претензии, он всегда говорит что-то в таком духе. И всегда каким-то нейтрально-усталым тоном. Но его умиляет, что всё чаще подросток проявляет к нему свою заботу. Пусть, скорее всего, и не понимает, что именно делает. — Тебе надо умыться, пошли к колонке. — Выгляжу ужасно, да? — смеётся Кияма, прекрасно понимая, что после такой бойни не он один, как чёрт из табакерки. И так не красавчик, а после подобных драк и вовсе, словно из трубы не прочищенной вылез. — Ты всегда так выглядишь, — наконец, на устах Айги появляется улыбка. А в следующее мгновение он уже убегает от Ранжиро, вовсю хохоча, ведь за ним несётся пыльное нечто с криками: «Хочешь сказать, я урод?! А ну иди сюда, патлатый! Иди я поделюсь с тобой своей несравненной красотой!». Добежав до школьных уличных кранов, Акаба открывает сразу же несколько. Благо время у него есть, Ранжиро не так быстро бегает, как он, да и после драки тот больше походил на большую бешеную черепаху. Он набрал в руки прохладной воды, встречая уже прибывшего Босса брызгами прямо в лицо. — Мне твоя «красота» и даром не нужна, веник, — за время, которое Айга провёл в банде Киямы, он понял, что волосы Ранжиро ему очень напоминают давно знакомую и не всегда любимую вещь. Отец иногда стегал его, чем попало. И не только стегал. Причём, чем под руку попадёт. Акаба определённо не раз получал веником по лицу за плохую уборку. И хорошо помнит его форму. Отчётливо. Так и приелась кличка Ранжиро к Акабе. К счастью, только к нему. Другим бы просто не простили подобных шуточек. — Сказал ёршик! — Ранжиро не остался в стороне и со всего маху вдарил рукой по струе воды, направляя её прямиком в Акабу. Звонкий смех и попытки облить друг друга заставили заиграться. И в итоге оба были до самых пят мокрые. В конечном результате Айга сушил волосы Киямы простым дедовским способом. Обычным полотенцем. Ранжиро долго возмущался. Из-за испорченной причёски он был расстроен. А вот Акабе понравился Ранжиро без странного зачесона. Волосы светлые, красивые, едва ли топорщились. Не то, что у Айги. В любом состоянии пряди топорщились в разные стороны. Мама иногда шутила: «мой Симба», а Айге больше нравился пират из Питера Пена. Детские обиды на маму вызывали сейчас только улыбку. Но желания вернуться в родной дом совершенно не было. — Пластырь отклеился… — заметил Ранжиро, нагло потянувшись к едва ли уже скрывающему оставленный Вальтом шрам клочку бумаги. Акаба не стал препятствовать отрыванию уже не нужной вещицы, да и ему самому было интересно, что же за «подарок» ему оставил старший брат. Кияма сначала даже не осознал, что на щеке его друга, а когда до него дошло, то мурашки пробежали по спине. Ожёг. Это был ожёг почти на всю щёку. Форма напоминала букву «А», словно говоря об имени Айги. И это заставило содрогнуться что-то внутри. Какой человек сможет вытворить такое с родным братом? Но Акаба не выглядел расстроенным или потерянным. Найдя на полу пару осколков, он с интересом взял самый большой из них, чтобы разглядеть новую часть себя. Он не питал каких-то особых надежд по этому поводу. Всегда считал простым наказанием и не более. Пусть Вальт и говорил что-то о «подарке», Акаба в тот момент слишком мучился от боли, чтобы воспринимать слова брата всерьёз. Однако увиденное заставило его понять. Это совсем не похоже на наказание. — Это ужасно… — Ранжиро скривил губы и опустил глаза в пол. Руки то сжимались, то разжимались, словно он хотел прямо сейчас пойти и врезать Аою за оставленный на лице друга шрам. Но уже в следующий момент он поражённо застыл. — Нет. Это лучший подарок, что я получал, — когда Айга оглянулся, он не злился и не пытался скрыть ожог. В его глазах было бушующее море радости. И этого Кияма понять совершенно не мог. — Ты не понимаешь, да? «Веник» только кивнул, совершенно не зная, что на это сказать. Любой нормальный человек посчитал бы это полным сумасшествием, но Акаба выглядел так, словно для него это не только в порядке вещей, это действительно что-то сакральное и невероятное. То, о чём и мечтать было нельзя. — В моей семье — это знак любви. Когда-то наша семья была очень-очень большой… и главы семьи оставляли на телах своих любимчиков шрамы, — Кияму вновь передёрнуло. Чем больше он узнавал о семье Айги и Вальта, тем больше не по себе ему становилось. — Да что у вас за семья такая?! — искренне недоумевал Ранжиро. — Она очень-очень древняя. Поэтому и традиция странная. Наверное… — Акаба задумался. Их семья не просто странная. Она аномальная. Но, даже изучив всю историю, Акаба не мог сказать, почему всё повторялось из раза в раз. Их история действительно началась так давно, что первые записи были утрачены. И сказать, проклятье это или Божий дар было невозможно. Всегда первенец. Всегда маньяки, убийцы и психопаты. Как бы о них не заботились, как бы ни старались подавить. В конечном итоге всё повторялось с появлением первенца в семье, хоть ты лопни, хоть ты тресни. Словно только истребив всю их семью можно было закончить этот дьявольский круговорот однозначных палачей в мире. — Неужели у нас в стране когда-то было такое безумие?.. — не верил Ранжиро. Он многое повидал, но о таких отшибленных традициях ещё не слышал. — Босс, мы в Японии. Во времена самураев у нас практиковались харакири, — хохотнул Акаба, отбросив, наконец, осколок. — Наша семья действительно необычна. Ты боишься? — Нет, — сразу же твёрдо ответил Кияма. — Но я волнуюсь за тебя. — Не стоит. В моём поколении хороший глава. По нему не скажешь, но он заботлив. Твоему брату повезло, что для Вальта он друг, а не враг, — Акаба не стал больше ничего добавлять, отправляясь на поиски Драма. Им стоило отправиться домой поскорей. Айге уже не терпелось увидеться со старшим братом, который возродил ещё одну своеобразную традицию.

***

Пусть Вальт и предложил найти лазутчика, на самом деле это было не такой простой задачкой. Даже с идеями Вальта это было сложно выполнимо. Ведь тот, кого Аой хочет попросить об одолжении может быть совсем не простым парнем. В любом случае, максимум, который он сможет выжить, не приближаясь к своей «цели» — это умозаключения Ранжиро. Несмотря на свою проницательность, Кияма младший всё ещё неопытен и юн. Он может серьёзно ошибаться, пусть и не замечает этого. Приход Айги означает возможность узнать больше, прежде чем кидаться в пламя войны. Долго его противник ждать не станет, значит, чем быстрее он уничтожит слухи на корню, тем лучше. — И что ты только нашёл в этом парне? — совершенно не понимает Акаба. В его глазах тот синеволосый парнишка из шайки Киямы не стоит и взгляда Аоя, но старший обратил своё внимание именно на него. — Ничего в нём нет. Обычнее некуда! В драке посредственность, в разговоре посредственность… — Именно, — Вальт улыбается, подсаживаясь к Айге ближе, и смотрит с искренним детским задором. Как он и думал, парнишка с «солнцем» на щеке занятная личность. У любого человека есть что-то, чем он выделяется. Он может быть хорош в драке, или наоборот плох. Он может быть хорош в учёбе или плох. Он может легко находить общий язык, и может отталкивать от себя всех одним лишь взглядом. Нет, и никогда не будет посредственности в их мире просто так. Любой дурак будет пытаться выделиться на фоне остальных. Даже больше, в их мире не выделяться слишком сложно. Где-то да накосячишь. Если, конечно, ты не пытаешься залечь на дно. А причины тому могут быть совершенно разные… — Хочешь сказать, что я не прав? — Акаба тушуется, пытаясь отвести глаза. Выходит откровенно плохо, поэтому он пялится на Вальта. На спрятанные в домашнем, давно растянутом свитере кисти рук, на красивые ключицы. Говорят, что они присущи только худым, но всё это глупости. Красивые ключицы тоже генетика. А у Вальта они были изящные, пусть так и не принято говорить про мужчин… — Нет, ты прав. Он посредственность. Самая настоящая посредственность. Такая же, как и я, — улыбка на лице Вальта заставляет Айгу сглотнуть вязкую слюну. Аой выглядел довольной лисицей, получившей своё лакомство. Воздух резко стал горячее, обжигая лёгкие Акабы. Или ему так лишь показалось, и жарко вовсе и не было? Вальт не стал бы просто так утепляться в целый свитер, который, к тому же, совершенно не скрывает его шеи с чужими, синими следами на коже. Айга выдохнул, желая коснуться этой шеи и сам, но быстро взял себя в руки. — Как ты?.. Вовсе не похож, — искренне ответил Акаба, считая, что никто не может быть похож на Вальта. Никто не может сравниться с ним. — Не бурчи, — хихикнул Аой, замечая, как его младший брат пытается отстраниться. Честно говоря, смущение Айги вызывало противоречивые чувства. С одной стороны, Вальт был уверен в преданности Акабы, с другой… что-то подсознательно заставляло его остановиться и не совать нос в это дело глубже. Или он нарвётся на укус обиженного зверька, чей покой он потревожил. — Лучше подумай. Кому может быть выгодно не привлекать к себе лишнего внимания? — А почему он не может быть обычным? — не понимал Акаба. Среди его знакомых было много посредственностей. Так чем вдруг выделился именно этот? — Хорошо. Дам тебе другое задание. Найди самую большую посредственность в шайке Ранжиро, помимо нашего драгоценного дикобраза, и проследи за ним. Поверь, ты узнаешь много нового, — потрепав младшего по волосам, Аой встаёт из-за стола, начиная готовить ужин. Разговоры — это, конечно, хорошо, но сегодня готовка на нём. Драм слишком устал, съел пачку кириешек и сказал, что завалится спать до утра. Какая глупость. Встанет ночью и снова слопает все сосиски в доме. Поэтому Вальту пришлось встать в этот день у плиты. — Бред… — в сердцах ответил Айга, а сам не поворачивался к Аою, лишь бы снова не начать его разглядывать. Однако это совершенно не помогало. Он слышал, как Вальт ходит сзади него. Слышал, как стучит друг о друга посуда, как гремят ложки, как старший дует на еду, прежде чем попробовать на вкус, определяя, готово или нет. И воображение дорисовывало всё само. И как бы ни круче, чем то, что происходило в реальности. Не выдержав, Акаба сказал, что тоже не голоден. Хотя его живот сразу же начал протестовать, громко урча в противовес его словам. Тогда Вальт легко надавил на плечи младшего, чтобы тот сел обратно за стол. — Всё уже почти готово. Посиди ещё минутку, хорошо? — мягкий и домашний голос Аоя заставил неосознанно кивнуть. О чём Айга пожалел почти сразу же, осознавая, он уступил. И теперь ему ничего не останется кроме как ждать своей порции несомненно вкусного ужина. Не такого, как дома у мамы. Но Акаба не помнил, чтобы хоть раз считал ужин у Вальта хуже. Аой тоже неплохо готовил. Хотя Драм, пожалуй, его в этом деле обгонит. Иногда Вальт даже готовил булочки или хлеб. И это было шикарно. А ещё шикарно было наблюдать за тем, как ест сам Вальт. Пусть он и не старался, но выглядел мило. Не напихивал рот, как это делали Драм или Айга. Он из тех, кто ест дольше, но прожёвывает тщательней. Во время еды Вальт не любит говорить, особенно, если приготовил он сам. Часто залипает в телефон, порой слушает то, что плетут Айга и Драм, но… когда они наедине, у Акабы язык не поворачивается, чтобы что-то сказать. Да и ведёт он себя, как дурак. Словно разучился сразу, и говорить, и есть, и внемлять чужую речь. Словно что-то в голове ломается, и он может залипнуть на долгое время, пока Аой не щёлкнет перед ним палочками, говоря, что еда стынет. Айга даже не может сказать «спасибо» за «подарок» на его щеке. И что-то подсказывает Акабе, что его странная слабость к Вальту только увеличится в ближайшие дни.