Крестраж-о-Котором-Не-Знали

Эта ночь на старом кладбище была особенно холодной. - Ты знал, что Кубок является порталом? – озадаченно спросил Седрик. «Да». - Нет, а ты? – нервно улыбнулся Гарри. «Седрик, ты сейчас умрёшь, знаешь?» - Давай на всякий случай вытащим палочки, - предложил Гарри. Пока палочки у них в руках, всё будет хорошо, да? «Нет, не будет». К ним медленно, огибая надгробия, шёл Питер Петтигрю. На руках у коротышки был свёрток. Едва Гарри обратил на него внимание, как шрам взорвался болью. Он выронил палочку. Выронил. - Убей лишнего. - Авада Кедавра. Вспышка ядовито-зелёного света обожгла глаза сквозь сомкнутые веки. Где-то рядом рухнуло что-то тяжёлое. «Не “что-то”. Седрик». - Убийца! – закричал Гарри, скорчившись от боли в голове, в шраме, во всём теле. - Да, ты убийца, Гарри, - хохотнул холодный страшный голос. «Но это неправда». Подросток оторвал руки от лица. Кладбище заволокло белым паром, и в нём угадывались очертания высокой фигуры. - Я никого не убивал! - Разве не ты убил Седрика? – зловещая фигура Волдеморта неотвратимо приближалась. Гарри чувствовал это. Он сжал свою волшебную палочку. Древко слегка скользило во влажных от крови пальцах. - Нет… нет… я не убивал Седрика! – запаниковал Гарри. Он не помнил. – Я не мог его убить! Я не стал бы! Он всё кричал и кричал, и корчился от боли. Агония в шраме сводила с ума, не давала сосредоточиться, вспомнить. «Это не я, не я, не я…» Всё прекратилось, когда холодная рука вдруг коснулась его лба. Колючий жар схлынул. - Конечно, ты не убивал мальчишку, - услышал Гарри низкий, бархатный голос. Знакомый и совершенно чужой. – Ты убил Квиррелла. Гарри дёрнулся, не поднимая глаз. Он смотрел на свои руки и чувствовал запах гари и пепла. Профессор Квиррелл так страшно кричал, когда Гарри вцепился в его лицо руками – сжёг заживо. Но он быстро замолчал. Зашуршала мантия. Кто-то (Гарри знает – знает) присел перед ним на корточки. Чёрная ткань легла поверх его испачканных в земле коленей. Холодные пальцы снова коснулись шрама. - Ты убил Петтигрю. Тугие верёвки на теле. Палочка в окровавленной руке. Тихое и злое «Авада Кедавра» - потому что Гарри больше не может – не может! – выносить существование человека с крысиной душой. В мире Гарри таким не место. Тихий смешок заставил оцепенеть. - Мы слишком похожи, тебе не кажется? Гарри кажется… слишком многое. Голос матери, её предсмертные крики, и собственный плач ударили по ушам. Подросток не видел, не осознавал, что гость в его разуме – скрытый чёрной мантией юноша с багровыми глазами – медленно отступил. Красивое лицо хмурилось, пока фантомные крики мёртвой женщины изгоняли его назад, в собственное сознание, в собственный беспокойный сон. … Когда на собрание Ордена Феникса беспардонно ворвались подростки, Снейп ни на мгновение не усомнился, что это связано с Поттером. Перепуганные Грейнджер и Уизли наперебой просили немедленно последовать за ними, ведь «Гарри потерял сознание!» Очередная, нелепая попытка привлечь к себе внимание. Весь в отца. Но, конечно, Орден не мог оставить столь чудовищное происшествие без внимания. Первым, разумеется, сорвался Сириус Блэк. Снейп давно заметил, что вшивый пес буквально помешался на мальчишке, видя в нём своего покойного дружка Джеймса. Он постоянно спорил с Дамблдором, Молли Уизли и Люпином, настаивая, чтобы Поттера если не приняли в Орден, то хотя бы ввели в курс дела. Ввели в курс дела четырнадцатилетнего, безалаберного мальчишку! Глупость, достойная спятившего уголовника. Вслед за Блэком, охнув, подскочила и мать семейства Уизли. За ней – подростки, поднявшие суматоху, Артур Уизли, Нимфадора Тонкс и, конечно, Люпин. У Поттера ожидалась целая толпа благодарных зрителей. Впрочем, собрание к этому моменту уже подходило к концу – многие члены Ордена уже покинули штаб-квартиру. Снейп намеревался последовать их примеру, но любопытство всё же пересилило: что же мальчишка учудил в этот раз? Когда маг поднялся на третий этаж, до него донеслись взбудораженные, испуганные выкрики. Нахмурившись, он влетел в единственную на этаже распахнутую дверь и увидел, как Блэк как раз поднимал с пола бессознательного Поттера. Лицо мальчишки заливала кровь. - Клади его на кровать, - суетливо распоряжалась Молли Уизли. – Аккуратно. Гермиона, принеси тазик с водой и чистое полотенце! Девчонка немедленно сорвалась с места, протиснувшись мимо Снейпа. Артур, тем временем, допрашивал младшего сына. - Что именно произошло? - Гарри злился, но на самочувствие не жаловался, - рассказывал Рон, нервно оглядываясь на друга. – Да и дементоров в этот раз нигде не было. Он просто повернулся к нам спиной, потом потёр лоб, а когда развернулся, мы увидели, что у него из шрама кровь сочится. Он на свои пальцы взглянул и вдруг просто взял и упал! «Кровь из шрама»? Снейп решительно приблизился к кровати мальчишки. Молли убрала с его лба волосы, и стало видно, что знаменитый шрам действительно воспалён; он кровоточил. Поттер был бледен как смерть, худ, истощён. Очки отсутствовали, зато их фрагмент – довольно крупный осколок – вошёл в щеку. Видимо, при падении. - Что могло стать причиной? – задавался вопросом Люпин, пока Блэк голыми руками подцеплял застрявший на лице ребёнка кусок линзы под тихие причитания Молли. - А есть варианты? – гневно взглянул на него Блэк. – Кто, кроме Волдеморта, мог так повлиять на его шрам? При упоминании имени Тёмного Лорда Снейп – впрочем, как и все прочие – вздрогнул. Вернулась Грейнджер с тазиком воды и бинтами. За ней показались ещё трое детей Уизли – близнецы и девчонка. В довольно просторной комнате становилось тесно. Когда лицо Поттера очистили от крови и залечили порез (на шрам заживляющее заклинание не подействовало), стало ещё более заметно, насколько мальчишка измождён. Он выглядел так, словно провёл этот месяц не в доме родственников, а, по меньшей мере, в тюрьме Азкабан. Снейп слышал, что они не жалуют Поттера, но не морили же его голодом? Молча развернувшись, зельевар спустился на первый этаж и открыл один из шкафчиков на кухне, где хранились зелья первой медицинской помощи, сваренные им лично. Выбрав по флакону экстракта Бадьяна* и Общеукрепляющего, он без промедления вернулся в комнату детей. Откуда уже доносились жалобные, тихие мольбы: - Не надо… пожалуйста, не убивай Седрика… Снейп приблизился к постели, окружённой словно остолбеневшими магами, и увидел, как на смятых простынях неестественно резко метался подросток. Его всего дёргало и скручивало, словно под воздействием Круциатуса, а чёртов Блэк, Молли, Люпин и прочие просто таращились на него! Растолкав тех, кто мешал ему подойти к Поттеру с удобной для лечения стороны, Снейп уверенно подцепил его подбородок, Бадьяном залечил порез, затем, чуть сжав челюсть, тут же влил Общеукрепляющее зелье, едва рот мальчишки приоткрылся. Достаточно было и столовой ложки, но зельевар перестраховался, опрокинув в Поттера весь пузырек. Впрочем, мальчишка тут же захлебнулся, больше половины выплюнув назад. И очнулся. Снейп… оцепенел. В голове его промелькнула тоскливая, горькая мысль: Как же он ненавидел Джеймса Поттера. И как любил Лили Эванс. С худенького, истощённого, бледного лица на него воззрились большие зелёные глаза – её глаза. Полные боли и страха, с далёким светом Авады на самом дне, они словно насаживали душу Снейпа – такая в них была сила. Без своих чёртовых, дурацких очков Гарри Поттер совершенно не походил на отца. Снейпу казалось, что с него самого вдруг спало наваждение Джеймсом Поттером. Что всё это время делал Гарри Поттер? Нарушал правила, бросал вызовы, издевался и купался во всеобщем внимании? Или отчаянно пытался поступить правильно, пытался выжить, не отворачиваясь от опасностей, перед которыми и взрослые бы отступили? Квиррелл, косые взгляды как на змееуста, дневник Тома Реддла и василиск, дементоры и кошмары о смерти матери, всеобщая травля и смертельная опасность Турнира Трёх Волшебников. Смерть Седрика Диггори и возрождение Тёмного Лорда. Сколько страха и боли натерпелся этот несчастный ребёнок с глазами Лили? Ребёнок, за которого она отдала жизнь. Поттер моргнул, и Снейп резко втянул воздух. - Ещё одно зелье, мистер Поттер, - пробормотал он, поднося к губам второй пузырёк. Свободную руку Снейп переместил мальчику на затылок, придерживая и помогая. - Что ты ему даёшь? – в голосе Блэка сквозила настороженность и застарелая ненависть. Разумеется, обоюдная. Снейп его проигнорировал. - Ох, Сириус! – воскликнула Молли Уизли. – Это Бадьян и Общеукрепляющее! Сам не видишь? – и тут же снова запричитала, обращаясь к Гарри: - Дорогой, тебе лучше? Нет-нет, ты лежи пока, лежи. Всё хорошо. А у самой голос дрожит и слёзы в глазах. - Я… простите, - пробормотал Гарри, когда флакон опустел, и Снейп убрал руку, вернув бедовую, черноволосую голову обратно на подушку. – Мои очки… Кто-то пробормотал заклинание. Восстановленные очки передала, протиснувшись между Блэком и Снейпом, Гермиона. Когда Гарри надел их и снова стал напоминать Джеймса Поттера, Снейп не сдержался: - Бестолковая атрибутика. Так тяжело дойти до целителя, Поттер? Или стараетесь походить на отца? - Тебя не спросили! – огрызнулся Блэк. - Он очнулся? - Гарри, ты в порядке? - Можно нам к нему? – загомонили подростки. Тонкс затеяла спор с Артуром, Люпин принялся успокаивать Блэка, и всё это наполнило комнату страшной, раздражающей какофонией хаоса, от которой Поттер зажмурился и скривил губы, явно сдерживая рвущийся наружу стон боли. - Миссис Уизли, - процедил Снейп, не сводя глаз с лица мальчишки, - прошу вас приготовить густой бульон. И мистеру Поттеру нужна тишина. Он знал, к кому обратиться. Мать многочисленного семейства немедленно выгнала из комнаты всех посторонних, уступив лишь Блэку и Люпину. Конечно, остался и сам Снейп. Зачем-то. Проследить за здоровьем мальчишки. Своего студента. Сына Лили. ... Экстракт бадьяна* - зелье, позволяющее быстро залечивать раны. Ему присущ болезненный процесс заживления.