Заметки на полях тетрадей

      Территория бывшего танкредианского аббатства, а ныне школы оруженосцев была огромной. Помимо здания, конюшни, хозяйственных построек и будки у ворот, был еще огромный парк. Даже не парк, а почти что лес. Если стоять рядом с самим Лаик, забора, окружавшего парк, не видно вовсе.       Разумеется, унарам гулять по его территории запрещалось. Разрешено было лишь бродить по огороженной террасе, которой была крыша трапезной. И все двадцать человек чувствовали себя в огромной клетке.       Иногда унаров выводили на прогулку, но лишь возле здания, где рос кустарник, да несколько огромных буков, помнивших еще танкредианцев. Там же был искусственный пруд, который они презрительно называли лужей. - А вот дальше есть настоящий пруд, - вещал вечером один из мальчишек, Жорж Гайяр, - только там опасно. - Ха, - презрительно фыркнул Анатоль Мей, - что же там опасного? Или лягушки кусачие? Все дружно рассмеялись, вспомнив недавнюю историю с лягушками и ментором. - Вовсе нет, - ответил Жорж, - просто пруд заболочен. А сам по себе он глубокий, это не рукотворная лужа с оградкой и скамейками. Так что попадешь туда, может затянуть в трясину. Все стали наперебой вспоминать Ренкваху, восхищаться воинским талантом Ворона, спорить о непроходимости болот, и про пруд на территории забыли. На время.       Юлиус Ауэ был неплохим унаром, но военная карьера ему явно не подходила по причине слабого зрения. Фехтовал он неважно, а на уроках сидел неизменно за первым столом, чтобы было видно с доски. Вот ему-то Жорж и рассказал кое-что во время очередной прогулки: - Там ведь болотный дух живет, - сказал он, - его можно увидеть в сумерках. А еще лунными ночами, но ночью выйти сложно – нас же запирают. - Да ну, сказки, - недоверчиво ответил Юлиус. - Спорим, что не сказки! На десять талов. Кто в юности не был подвержен азарту? Вот он и поспорил. Мальчишки кликнули проходившего мимо Луиджи, и он разбил сцепленные руки Жоржа и Юлиуса. Сделка была заключена. Едва начало темнеть, и Жорж поманил за собой Юлиуса в глубину парка. - Ну что же, будущий оруженосец обязан быть смелым и отважным, - сказал он, шагая рядом с ним по раскисшей от дождей тропинке, - еще немного, и ты его увидишь. Иди все прямо и прямо. А я... я подожду тебя тут. - Значит, ты не смелый и отважный? – насмешливо отозвался Ауэ. - Вовсе нет, - ответил Гайяр, - просто я о нем слышал… И болотного духа можно увидеть только в одиночестве. Впрочем, ладно, провожу тебя до места. И он усмехнулся. - Только все в Лаик узнают, что унар Юлиус на самом деле эреа Юлия. - Да ну тебя, - зло бросит тот и пошел, почти побежал туда, куда показал ему Гайяр.       Тучи затянули небо, было холодно и неприютно. Тропинка вывела его к заросшему берегу пруда. А чуть поодаль… Юлиус понял, что никогда, даже будучи на краю смерти, не забудет эту кошмарную фигуру, согнувшуюся и протянувшую руки к воде. Болотный дух сидел на корточках, повернув голову. Пустые глазницы уставились прямо на мальчишку. С коротким вскриком унар отшатнулся и бросился прочь, не разбирая дороги. Он бежал через парк, ветки цеплялись за одежду, хлестали по лицу. Когда Юлиус наконец-то остановился, он понял, что не понимает, где Лаик. Уже почти стемнело, а в темноте он видел еще хуже. Тем временем унаров забрали в здание, и отец Герман заметил, что одного не хватает. Мальчишек построили попарно, вот тогда-то и выяснилось, что нет унара Юлиуса. Каждый из будущих оруженосцев громко кричал: - Можно? Можно, я пойду его искать? Разумеется, никого не пустили, и вообще, заперли в библиотеке до ужина под присмотром слуг и мэтра Ксавье, математика. Он был злобным и сварливым в силу характера и возраста. Так что стоит ли говорить, что все сидели, как мыши под веником.       Тем временем слуги искали пропавшего. Благо, нашли его очень быстро. Юлиус услышал крики, увидел за деревьями свет факелов – и вот он уже греется в общей комнате Лаик, прихлебывая горячий травяной отвар и понемногу «оттаивая» от леденящего душу ужаса. Мэтру Шабли он рассказал все о «болотном духе», не упоминая унара Жоржа. Когда же ментор спросил его, откуда он слышал про духа, Юлиус пробормотал что-то вроде: «Да я сам не помню, кажется, читал где-то».       Капитан Арамона приказал обшарить парк и пруд и найти «духа». Это оказалась… чудесная деревянная статуя, потемневшая от дождей и снега, но все еще прекрасная в своем мрачном виде. - Разрубите на куски, пойдет в печь, - был вердикт начальника. Но тут вмешался мэтр Фабре: - Не вздумайте! Это работа знаменитого Пьетро Велессио, того сумасшедшего скульптора. Считается, что все его творения утеряны… Ментор буквально вцепился обеими руками в статую. - Господин капитан, полагаю, вы слышали о Велессио? - Не имею чести быть представленным, - буркнул Арамона. Но быстро сообразил, что работу можно будет продать на сторону, и распорядился, чтобы отнесли статую в подвал.       Обо всем прознали и унары, и буквально насели на ментора с просьбой рассказать про «болотного духа». Тот отнекивался, но в конце концов, сдался: - Ладно. Слушайте: Когда-то жил бедный кэналлийский студент Пьетро Велессио, он нанялся к резчику по дереву, чтобы оплатить учебу. И вскоре превзошел своего учителя. Его работ было мало. Но они ценились любителями древности весьма дорого. К сожалению, скульптор прожил недолго – он повредился рассудком и умер в полной нищете. Статуи – те, что сохранились, сейчас находятся в частных коллекциях. Как его творение попало в Лаик, я не знаю. - Позвольте мне сказать – послышался мелодичный голос Валентина Придда, - я читал, что в свое время в Лаик был слуга, беседовавший с мертвыми. Он прожил тут год, а затем исчез таинственным образом. Возможно, утонул в том самом пруду, на берегу которого и был найден этот «болотный дух». - Так-так, - растерянно проговорил Фабре, - вполне возможно, что перед смертью он пытался заработать, моя комнаты и коридоры в «жеребячьем загоне». Увы, талантливейшие люди порой прозябают в нищете. Да, скорее всего, так и было. Дальнейшая судьба статуи неизвестна. По слухам, сам тессорий, узнав от внука про работу Пьетро Велессио, распорядился отдать ее в казну, и капитан не посмел ослушаться. Так что «болотный дух» пополнил копилку лаикских легенд. А унар Юлиус так и не получил свои десять талов. Впрочем, он старался не вспоминать про этот ужасный вечер и поменьше общаться с Жоржем Гайяром.