Бэмби и его мама

У Большого зала к Гарри и Рону привязались четверокурсники из Хаффлпаффа, предложившие в обмен на сигареты несколько свежих порножурналов. Гермиона в это время торчала у преподавательского стола, обсуждая что-то с профессором Вектор, поэтому сделка состоялась успешно. — Шухер, — шикнул Рон, торопливо пряча журналы под мантию. Гарри еще не понял, в чем дело, но на всякий случай последовал примеру друга. Из подземелий вышел злой как тысяча гриндилоу Джеймс Поттер, с самым что ни на есть садистским видом потиравший кулак. Визит отца в логово слизерницев насторожил Гарри, и он махнул Джеймсу рукой, чуть не рассыпав спрятанные под мантией журналы с голыми вейлами. — Привет, пап, — ему не терпелось похвастаться перед отцом своими успехами в заклятии Патронуса. — Ты что-то зачастил в школу. — Были кое-какие дела, — уклончиво отозвался Джеймс. Брови его хмурились, а по скулам ходили желваки, словно отца кто-то крепко взбесил. — Ты что, со Снейпом подрался? — хмыкнул Гарри. — Я бы на это посмотрел. К вящему изумлению Гарри и вытаращившего глаза Рона Джеймс вдруг сделал нечто такое, чего Гарри никак от него не ожидал: он взял сына за воротник мантии и отвел к окну, как нашкодившего котенка. — Слушай сюда, сынок. Не провоцируй Снейпа, хотя он и мудак, каких поискать надо, но он в первую очередь твой гребанный учитель, к тому же бывший Пожиратель Смерти. Я не знаю, что у этой падлы в голове творится, но он уже однажды крепко навредил нашей семье, и я не хочу, чтобы это случилось снова. Летом я займусь с тобой окклюменцией, знаешь, что это такое? — Да мама что-то говорила, — Гарри во все глаза смотрел на отца. — Пап, если ты о том, что мама ушла к нему из-за его магии… Гарри запнулся на полуслове, глядя в почерневшие глаза отца. — Ты что, знаешь об этом? — подозрительно поинтересовался Джеймс. Гарри мысленно обозвал себя самым большим идиотом в мире. Впрочем, Джеймс все понял и без слов. — Твою мать! — рявкнул он, заставив топтавшегося невдалеке Рона подпрыгнуть от неожиданности. — Я что, единственный идиот, который ничего не знал до сегодняшнего дня?! — Пап, — успокаивающе начал Гарри, — мама заставила меня пообещать, что я ничего тебе не… — Да делайте вы, что хотите, — вдруг неожиданно мягко буркнул Джеймс. — Знал бы ты, как я устал, — он провел рукой по бледному лицу и вдруг усмехнулся. — Значит, слушай сюда: я уезжаю в Германию на неопределенное время, но думаю, что поездка займет не больше двух недель. Мне нужно встретиться с одним человеком по важному вопросу, это, кстати, тебя касается… — Меня? — возмутился Гарри, все еще обескураженный такой резкой сменой темы. — Погоди, пап, а как же дело Хагрида? Ты что, к Эммелине едешь? — сердце неприятно сдавило этой дурацкой детской ревностью. — Я еду к твоему брату. Дело Хагрида решается успешно, к моему возвращению будет назначена апелляция. Не думай пока ни о чем, учись, играй в квиддич, клей девчонок, со всем остальным я сам разберусь. — Так ты все-таки врезал Снейпу? — не сумев сдержать восхищения, улыбнулся Гарри. Пару секунд Джеймс успешно боролся с самодовольством, так и просившимся на его лицо. — Сначала я хотел подвесить его вверх тормашками в Большом зале, но потом подумал, что у некоторых еще не сформировалось чувство прекрасного. Заклинание называется «стальной кулак». Никакие зелья не помогут свести ему фингал в пол-физиономии. Только никому ни слова, что у тебя папа — Бэтмен. — И это все? — немного разочарованно спросил Гарри. — Ты не отомстишь ему за маму? Пришлось затаить дыхание в ожидании ответа отца. — Мы не в том возрасте, чтобы жить юношескими обидами, Гарри. Но разумеется, за маму я ему устрою, мягко говоря, неприятности. Но займусь этим после того, как вернусь из Германии. — Передавай привет Эммелине, — с неохотой буркнул Гарри. — И… ну, поцелуй за меня Себастьяна. — Ладно, — отец с довольной улыбкой потрепал его по волосам. — Если что, обращайся к Лунатику или пиши Бродяге… а, ну да. Мама тоже ведь рядом, — Гарри показалось, что в последней фразе отца тоже прозвучала ревность. — Присматривай тут за дементорами. Они обменялись крепким рукопожатием, после чего Джеймс покинул замок. — Не заметил? — с опаской спросил подошедший Рон. — Чего? — рассеянно посмотрел на лучшего друга Гарри. — Журналы, — пояснил Рон и выпрямил спину, глянув куда-то поверх головы Гарри. — Так, делаем вид, будто обсуждаем квиддич, а еще лучше — домашнюю работу. Привет, Гермиона, — Рон расплылся в такой глупой улыбке, что только Толстый Проповедник не заподозрил бы его в чем-то компрометирующем. — Отличный сегодня был ужин, правда? Гермиона приподняла брови, а затем надула губы бантиком и, выразительно глядя на Рона, протянула руку. С минуту Рон еще изображал из себя глупенькую невинность, но под говорящим взглядом подруги сдулся и обиженно вручил ей журналы. — Теперь ты, — строго потребовала Гермиона, протягивая руку Гарри. — Вот как она это делает? — сокрушался Рон по дороге в Общую гостиную. — И не покурили, и на сиськи не посмотрели… — Пссс, — прошипел кто-то из-за уродской статуи, когда до башни Гриффиндора оставалось всего два пролета. — Венера, ты чего тут прячешься? — напрягся Гарри, умудрившись пропустить вперед Гермиону, которая смешалась с толпой гриффиндорцев, возвращавшихся с ужина, и исчезновения друзей не заметила, будучи увлеченной своим видом грозной блюстительницы порядка. — Я видела, как мисс Заучка лишила вас десерта, — заговорщически усмехнулась Венера, не обратив никакого внимания на покрасневшие уши Рона. — У меня есть для вас кое-что получше. Гарри, тащи мантию-невидимку. В плане всевозможных пакостей Гарри с Венерой собаку съели, дай Мерлин Сириусу здоровья и долгих лет жизни. Рона ощутимо потряхивало от того, что и без того разобиженная Гермиона вот-вот обнаружит их отсутствие, но Венера уверенно вела их куда-то вперед и остановилась только на пятом этаже около самого глупого бюста из всех, что Гарри когда-либо видел. — Дальше я не пойду, мне это не интересно, а вам сполна заменит порножурналы. Пароль «мятный бриз»… как освежитель воздуха, ей Мерлину, — хмыкнула Блэк, выскальзывая из-под мантии. — Приятного вечера, мальчики. — Что она задумала? — нахмурился Рон, но тут бюст отъехал в сторону, а из стены выползла дубовая дверь без ручки. Потом в ней что-то щелкнуло, и дверь приоткрылась, пропуская старавшихся не высунуться из-под мантии Гарри и Рона внутрь. Рон чуть не засвистел от открывшейся им картины, и, признаться, тут действительно было на что посмотреть. Они оказались в самой роскошной ванной комнате из всех, что Гарри доводилось видеть. Стены и пол были выложены белоснежной мраморной плиткой, с потолка свисала хрустальная люстра, в чьих подвесках отражался каждый уголок этого помещения. В небольших нишах в стенах располагались красивейшие волшебные растения, словно вошедший оказался в небольшом гроте. Ванной служил глубокий бассейн, наполненный ароматной водой с разноцветной пеной, но самым интересным были разбросанные по полу детали женского гардероба и полуобнаженные, облепленные пеной девушки, нырявшие в бассейн с трамплина и попивавшие пляжные коктейли. Двум девственникам с третьего курса это место могло показаться раем, а вот парни с седьмого явно были недовольны тем, что в купальне присутствовало так много одетых девушек. — Гарри, ты… ты можешь себе представить более прекрасное зрелище? — едва слышно простонал Рон, повисший на плече друга. Девушки развязывали купальники, ловко швыряли их в воздух и прыгали в переполненный бассейн. Двое парней шутливо толкали смущающуюся толстушку к воде, которая никак не желала снимать с себя предельно закрытый синий купальник. Музыка гремела так, что Гарри и Рон могли не опасаться быть услышанными, а мантия-невидимка никому не позволит их обнаружить. Рон, чуть ли не пуская слюни, глазел на троих девушек, которые массировали крепкие плечи Оливера Вуда. Это он еще пока не заметил тех, которые обмазывали друг друга мыльной пеной и под громкие аплодисменты и свист с улыбками целовались. Гарри не очень понравилось это зрелище, и он поспешно отвернулся, чтобы увидеть… — Ты глянь, это же Перси! — вырвалось у него при виде рыжеволосого парня, сидевшего на краю бассейна в смешных пляжных шортах с рисунком из ракушек. С Перси беседовала симпатичная девушка, а старший брат Рона смотрел на нее и улыбался до ушей, как полный идиот. — Гарри, да какой к черту Перси, мы же в раю!.. — простонал Рон, провожая обалдевшим взглядом двух мулаток в откровенном бикини. — Черт возьми, нужно раздобыть зелье Старения и на следующую вечеринку… Перси?! — дошло до него, и лицо Рона позеленело от отвращения. — Я больше не знаю этого волосатого дрища, — заявил он, и Гарри прыснул. Кто бы мог подумать, что занудный староста школы посещает такие вечеринки! Венера была права — посмотреть здесь и впрямь было на что, правда, это создавало определенные неудобства. — Рон, пошли отсюда, — шикнул Гарри. — У меня проблемы. — А? — Рон оторвался от созерцания какой-то блондинки, делавшей вид, что она загорает на Майами-бич. — Что такое? — Проблемы, говорю, — Гарри иногда просто поражался тому, как туго доходит до Рона. — У тебя нет? — Да у меня все окей, если ты… Погоди-ка, я, кажется, понял, в чем дело. — Да неужели, — пробурчал Гарри, подталкивая друга к двери. — Я удивляюсь, как у них нет с этим проблем, — кивнул он в сторону блаженствующего Вуда. — Да им-то что, — вздохнул Рон, толкая дверь, — они через пару часов все пойдут трахаться… Рон запнулся и побелел от ужаса. Возле двери стояла профессор МакГонагалл собственной персоной, чьи ноздри раздувались от шока. Гарри и Рона она, понятное дело, видеть не могла, но легче от этого не становилось. Рон не придумал ничего лучше, чем захлопнуть дверь прямо перед носом обалдевшего декана. — Ну все, — в отчаянии простонал он, хватаясь за голову. — Мы попали-и-и… — Не паникуй, нас же никто не видит! — напомнил Гарри. — Т-точно… — Надо их предупредить, чтобы оделись, — решился на весьма отчаянный и донельзя глупый поступок Гарри. Но если к завтрашнему утру весь седьмой курс будет отчислен, совесть его разорвется на части. Гарри сложил ладони рупором и проорал, что было мочи: — Шухер! МакГонагалл! В дверь уже настойчиво ломились, на миг в ванной воцарилась тишина, а потом кто-то из девчонок завизжал, все бросились хватать первые попавшиеся под руки купальники, в суматохе кто-то задел мантию-невидимку, и ее капюшон соскочил с головы Гарри. МакГонагалл взломала дверь крайне не вовремя, но по крайней мере все отдыхающие топлесс успели нацепить лифчики и убрать под воду алкоголь. Декан Гриффиндора стояла в дверях, так что слинять не было никакой возможности. Вдобавок ко всему Гарри потерял в толпе Рона и теперь ругался, на чем свет стоит. — Профессор, здесь все совершеннолетние! — рискнул кто-то. — Возмутительно, — МакГонагалл раздувалась от гнева, — в самом сердце школы старшекурсники устроили бордель! Мистер Уизли! — Я, — понуро вытащился вперед Перси, умирающий от стыда. — Как вы объясните этот грязный разврат в стенах Хогвартса?! — бушевала МакГонагалл. — Ну… — мямлил Перси, — здесь правда все совершеннолетние, профессор… — Рон, ты где? — шипел Гарри, двигаясь как можно медленнее. — Это не дает вам права устраивать оргии в помещении, куда вхож всякий, у кого есть пароль… Поднялся возмущенный гул, протестующий против понятия «оргия». — Мы чинно отдыхаем, профессор, — пришел на помощь Перси Оливер. — У нас, как видите, все прикрыто, мы просто… плаваем… — Плавают они! — громыхнула МакГонагалл. — Знаю я, как вы плаваете, мистер Вуд! От вас, мистер Уизли, я вообще такого не ожидала! Немедленно все по своим гостиным, а завтра я жду от каждого объяснительные на имя директора школы! — Гарри, я здесь, — услышал Поттер прежде, чем это достигло ушей МакГонагалл. — А вы, Поттер, — поджала губы профессор, — пойдете со мной к директору прямо сейчас. Нет ничего унизительнее визита к директору школы вместе с деканом, половиной преподавательского состава, краснеющей, но тщательно маскирующей улыбку матерью и немалой эрекцией в качестве бонуса. Впрочем, стоило Гарри лишь переступить порог директорского кабинета, как напряжение, к его громадному облегчению, само собой спало. Последним явился Снейп, ради такого события не постеснявшийся даже своего живописного фингала, оставленного «стальным кулаком» Джеймса. Гарри едва удержался от смешка — отец действительно не соврал насчет бесполезности лечебных зелий. — Что я вам и говорил, господин директор, — Снейп разве что не скакал от счастья, что Гарри поймали на месте преступления. — Мальчишка весь в своего выродка-отца. — Вы забываете, профессор Снейп, что говорите об ученике, который по совместительству является моим сыном, — угрожающе начала Лили, но была остановлена мягко легшей ей на плечо рукой профессора Стебль. — Я предлагаю розги, — как ни в чем не бывало продолжил Снейп. — Авось они выбьют из щенка хоть половину дури и чересчур завышенного самомнения. — Профессор Снейп, выйдите, — неожиданно произнес Дамблдор непривычно суровым голосом. — Господа коллеги, вас я тоже попрошу покинуть мой кабинет. — Но, директор… — начал было Снейп. — Северус, а вы вообще не имеете права показываться на виду у всей школы в таком виде, — отчеканил Дамблдор. — Идите и сделайте что-нибудь с вашим… лицом. — Это все «стальной кулак», сэр! — почти обиженно воскликнул Нюниус. Гарри фыркнул и уставился в потолок, чтобы не заржать в голос. — И кто же, позвольте узнать, применил его к вам? — вкрадчиво спросил директор. — Хотя меня больше интересует, за что? Снейп надулся от ярости и ничего не ответил. Судя по удовлетворенному лицу Ремуса, он-то уж точно догадался. Когда профессора, исключая Люпина и Лили, с неохотой покинули кабинет Дамблдора, директор прошелся вдоль книжной полки и выудил из нее тонкую брошюрку, которую без тени смущения вручил Гарри. На обложке не было никаких рисунков, только надпись, повергшая Лили в шок: «Методы безопасной волшебной контрацепции для подростков». — Я не вправе запретить тебе, Гарри, заниматься вещами, которые свойственны твоему возрасту, — мягко сказал Дамблдор. — Но ты умный мальчик и должен знать об ответственности, которую может повлечь за собой неосторожное поведение. — Профессор… — Лили была на грани обморока, — ему же всего тринадцать лет! — Вы опоздали с половым воспитанием сына ровно на тринадцать лет, мисс Эванс, — без единого упрека заметил директор, но Лили все равно жарко покраснела. — Лили, тебе не о чем беспокоиться, Джеймс рассказал ему обо всем, что касается безопасного секса, еще летом, — не удержался Ремус. Гарри согласно усмехнулся, но книжку Дамблдора все же взял. Оставался вопрос: зачем она вообще понадобилась старому директору? Впрочем, Гарри Поттер наверняка был не первым малолетним «сексуально озабоченным» студентом в этом кабинете. — Я могу идти? — спросил Гарри, которому не терпелось найти Рона и дать ему хорошего пинка. — Да, Гарри, завтра в семь у тебя отработка под руководством мисс Эванс. А теперь можешь идти, — кивнул Дамблдор, довольно откидываясь на своем кресле и заплетая из бороды косички. Когда горгулья со скрежетом встала на место, на Гарри обрушился небывалый материнский гнев. — Позволь спросить, чем это ты занимаешься, Гарри Поттер?! — кричала Лили, благо ближайшие коридоры были пусты. — Не рановато ли у тебя между ног зачесалось? Северус прав — ты просто копия своего отца! — Давай, мам, соглашайся с этим уродом, — устало произнес Гарри, не глядя на рассерженную не на шутку мать. — Вы с ним можете говорить, что хотите, а я горжусь, что похож на отца, которого ты сама мне выбрала! Я только пару голых сисек и успел увидеть, а ты так кричишь на меня, будто я троих детей успел кому-то заделать… — Не забывайся, сынок, ты разговариваешь с матерью! Изволь выбирать выражения. — Гарри, мама тебя плохому не научит, — подал голос Ремус, который звучал удивительно тонко, словно Лунатик старательно сдерживал смех. — Правда же, Лили? — Ремус, тебя это вообще не касается, если ты не смог повлиять на Джеймса в вопросах воспитания сына, — отрезала Лили. Гарри это не на шутку взбесило: — Если тебя что-то не устраивает, мама, то купи себе Маховик времени и вернись в те дни, когда мы с папой очень в тебе нуждались! Спокойной ночи, — зло бросил он и зашагал по коридору, оставив пристыженную мать и устало вздохнувшего Ремуса. Он понимал, что вины Лили в этом нет, но обуздать обиду до конца так и не смог. Даже фингал Снейпа, оставленный ему Джеймсом, больше не приносил удовлетворения. В Общей гостиной стояла тишина, сменившаяся бурными аплодисментами, едва Гарри переступил ее порог. Все старшие курсы как будто дожидались возвращения своего героя и втянули Гарри внутрь, благодарно шлепая его по спине. — Дружище, если бы не ты, МакГонагалл точно не оценила бы обнаженку, — восхищенно протянул Оливер, лохматя волосы Гарри. Все почему-то считали чуть ли не своим долгом растрепать его шевелюру еще сильнее. — Тебе сильно влетело? — сочувственно поинтересовался капитан Гриффиндора. — Назначили дополнительную литературу по половому воспитанию, — скривился Гарри и бросил книжку Дамблдора в сторону Дина и Симуса. — Ну и поорали для порядка, но Дамблдор только что не ржал, когда делал вид, будто меня отчитывает. Ну и наказание влепили в компании уборщицы, так что все обошлось. — Приятель, мы у тебя в долгу, — пожал Гарри руку какой-то семикурсник, чьего имени он даже не знал. — Спасибо, Гарри, — промурлыкали две кутающиеся в халаты старшекурсницы и запечатлели на его щеках два чувственных поцелуя. Никому даже в голову не пришло поинтересоваться, как он, собственно, там вообще оказался, но не успела эта приятная мысль отогреть Гарри, как к нему пробрался Перси, облаченный в строгую будничную мантию с поблескивающим значком старосты на груди. — Позволь вопрос, Гарри Поттер, — Перси поправил очки на носу, — что ты вообще делал в запрещенный час в ванной старост? Благодарный гомон стих, и Гарри удрученно застонал. *** Домовой эльф, облаченный в серое под стать интерьеру полотенце, с поклонами проводил Джеймса в кабинет хозяина. — Герр Дюльбенштейн ждет вас, мистер Поттер. Хозяин старого готического замка в пригороде Гамбурга сидел в кресле-качалке лицом к огню, едва тлевшем в резном каменном камине. Ноги его не доставали до пола и были укутаны теплым черным пледом, а из-за спинки кресла не виднелась даже макушка старого колдуна. Эльф осторожно повернул кресло, и взору Джеймса предстал абсолютно уродливый карлик с бородавками по всему лицу и седыми клочьями волос. Ногти его были длинными, а пальцы он переплел и буравил гостя маленькими выцветшими глазками. — Здравствуй, Джеймс Поттер, — прокряхтел герр Дюльбенштейн. — Присаживайся, выпей со мной чаю. Джеймс никак не ожидал столь теплого приема, учитывая, как непросто ему было добиться этой встречи. — Полагаю, твой визит вызван не праздным любопытством. Волшебники не приходили ко мне за помощью вот уже несколько десятков лет. Они боятся за свои шкуры, — удовлетворенно произнес старик. — Я бы ни в коем случае не посмел потревожить вас, если бы ситуация не была столь плачевной, герр Дюльбенштейн, — осторожно отозвался Джеймс. — Я в курсе твоей проблемы, мальчик. Как бы там ни было, я сочувствую тебе и твоему сыну, но если возьмусь за ее устранение, то могу просто не довести дело до конца. Сам видишь, что оставило от меня баловство с темной магией, — Дюльбенштейн развел руками и снова сцепил их в замок. — Неужели вы не можете ничего подсказать? Неужели мой сын должен жить с этой дрянью внутри себя?! — забывшись от безысходности, Джеймс начал срываться. — Еще один обряд убьет меня, — проскрипел старик. — Я рисковал ради меньшего, о чем ни капли не сожалею, но помочь твоему сыну ничем не могу. А ты, — он вдруг наставил на Джеймса дряблый палец и прищурился, — на что готов пойти ты ради твоего дитя? — Я бы отдал все, что у меня есть, лишь бы принять все страдания и судьбу Гарри на себя. — Ничего другого я от тебя, глупец, и не ожидал, — равнодушно откинулся в кресле старик. — Значит, ты готов принять в себя осколок души Темного Лорда, что засел внутри твоего сына? Готов пожертвовать жизнью, чтобы дать шанс на существование своему мальчишке? — Готов, — стиснув зубы, кивнул Джеймс. — В таком случае, — хмыкнул Дюльбенштейн, — я проведу необходимый обряд. Ты станешь новым носителем части разорванной души и умрешь, ведь нельзя уничтожить крестраж, не уничтожив его оболочку… — Но ведь можно переместить осколок души в другой, неживой предмет… — впрочем, особой надежды у Джеймса на это не было. — Невозможно, глупый мальчишка! Твой сын — живое существо, и только такое же живое существо, как он сам, способно вытащить и принять в себя паразитирующую часть чужой души! Новым крестражем будешь ты, ты сам выбрал такую участь, Джеймс Поттер! Ты согласен на такие условия? — уже мягче спросил Дюльбенштейн. — Я согласен продать свою чертову душу самому дьяволу, чтобы он оставил моего сына в покое, — почти прорычал Джеймс. — Тогда я жду тебя и крестраж в день летнего солнцестояния, — уже равнодушно добавил старик. — Если доживу до него… или кто-то из вас доживет. Смелость зачастую порождается глупостью, — зачем-то сказал Дюльбенштейн, равнодушно разглядывая потолок, когда Джеймс уже собрался уходить. Но тут дверь без стука распахнулась, и в кабинет впорхнула девушка с золотисто-рыжими волосами, облаченная в домашнюю желтую мантию. Заметив выражение лица Джеймса, девушка повернулась к что-то забормотавшему старику и с упреком произнесла: — Дедушка, что ты опять наболтал своему клиенту? Морщинистое лицо Дюльбенштейна разгладилось при виде солнечной внучки, однако голос оставался по-прежнему суровым: — Лидия, я велел тебе не беспокоить меня, когда я принимаю всех этих чокнутых самоубийц! Его слова не произвели на Лидию никакого впечатления. Она только ласково улыбнулась и опустилась на пол рядом с креслом-качалкой. — Не пугай больше людей, пожалуйста. Ты ведь обещал мне. — Что мне делать с этой чертовкой? — нежно проворчал старик. Лидия обернулась к Джеймсу и подмигнула ему, как бы говоря, что все будет хорошо. — День летнего солнцестояния, Джеймс Поттер. А теперь проваливай, ты меня вымотал. Дверь старого замка захлопнулась за Джеймсом. Нельзя сказать, что визит к величайшему некроманту современности сильно обнадежил Джеймса, но эта Лидия и ее слова внушили необъяснимое спокойствие. Магия Дюльбенштейна еще не давала осечек, а его согласие на ритуал магического экзорцизма обещал Гарри свободу от пророчества и всего, что было с ним связано. Судя по статистике, кто-то старательно накручивает мне число просмотров. Вопрос: кому это надо, и главное, нафига оно надо мне?