Бэмби и его мама

Улыбаясь в предвкушении, Альбус Дамблдор приподнял крышку картонной коробочки с засахаренными лимонными дольками, презентованными директору Школы Чародейства и Волшебства Клубом любителей камерной музыки, но насладиться угощением ему было не суждено: дверь директорского кабинета распахнулась и с такой силой треснулась об стену, что Фоукс возмущенно вскрикнул, чей-то портрет чуть не упал со стены, а Дамблдор рефлекторно захлопнул коробку и сунул ее в ящик стола, словно не хотел, чтобы разозленной Лили Эванс-Поттер-Снейп-снова-Эванс достались его сладкие сокровища. — Профессор Дамблдор! — у Лили от возмущения даже голос повысился. Она была бледна, волосы ее растрепались, а глаза испуганно сверкали. — Как вы могли допустить такое?! — Успокойся, Лили, — попросил Дамблдор и указал на кресло у своего стола. — Садись. Хочешь лимонную дольку? — скрепя сердце поинтересовался он. У Лили было такое лицо, словно она мечтала засунуть Дамблдору его дольки в известное место. — Нет, благодарю. Директор, — Лили дрожала — ее мантия была влажной из-за проливного дождя, барабанившего в окна директорского кабинета, — вы же клялись, что дементоры никогда не переступят порог школы… вы обещали мне, что они больше и близко не подойдут к моему сыну… почему же тогда они явились на матч, где Гарри чуть не упал с метлы? Если бы не Патронус Джеймса… — ее затрясло еще активнее. — Дементоры уже получили выговор за то, что покинули свой пост, — любезно сообщил Дамблдор. — Не волнуйся, дорогая Лили, школа выплатит Гарри компенсацию за испорченную метлу… Лили, в это время сделавшая глоток воды из наколдованного стакана, подавилась и чуть не забрызгала какие-то пригласительные карточки на директорском столе. — Ко… компенсацию? — выдохнула она, откашлявшись. — За метлу?! А кто компенсирует мне то, что мой сын чуть не свернул себе шею? — Но ведь все обошлось, — Дамблдор улыбнулся так безмятежно, словно Лили была капризным ребенком, все-таки соизволившим прочитать стишок Санта Клаусу. — Гарри отделался легким испугом и парой ссадин… — Зато у меня чуть разрыв сердца не случился! — обвиняюще вскрикнула Лили. Альбус вздохнул. Все утро ему приходилось выслушивать подобные претензии — сначала от Джеймса Поттера, потом от профессора МакГонагалл, Марлин и Сириуса Блэков, мадам Трюк и Оливера Вуда, снова Джеймса Поттера, который высказался, что заберет сына из «этой чертовой школы» и увезет его в Японию, если с его головы упадет еще хотя бы один волос, и вот теперь с претензиями к нему пришла Лили. Этого следовало ожидать, и Дамблдор только удивлялся, почему Лили не примчалась к нему первой. — Как себя чувствует Гарри? — поинтересовался Дамблдор. — Он очень расстроен, — буркнула Лили. — Из-за метлы, из-за проигрыша, из-за того, что снова чуть не потерял сознание из-за близости дементоров. Он чувствует себя… слабым, — с неохотой добавила она, возмущенно раздувая ноздри — сама Лили своего сына таковым определенно не считала. — Гарри вовсе не слабый, — улыбнулся Альбус. — Дементоры на всех действуют угнетающе, многие переносят их присутствие плохо… Гарри перенес в детстве самое страшное, что только может приключиться с человеком — он смотрел в лицо Смерти, хотя, к счастью, не помнит этого. Его обмороки — это защитная реакция его организма, его сознания, потому что дементоры заставляют его снова и снова переживать этот кошмар. Лили слушала рассуждения Дамблдора с открытым ртом. — Бедный мой мальчик, — она на миг прижала ладони к губам, но тут в ее глазах вдруг что-то полыхнуло, и она решительно выпрямила спину, после чего поднялась с кресла. — Ну вот что. Слишком долго его судьба была слишком далеко от меня. Давно уже пора взять дело в свои руки, раз уж даже вы, — она негодующе всплеснула руками, — не в состоянии защитить тринадцатилетнего ребенка. Я разделаю под орех любого дементора, который рискнет еще хотя бы раз сунуться к моему Гарри. Всего хорошего, Альбус. Она гордо покинула кабинет. Волшебник, чей портрет после эпичного выхода Лили все еще висел на стене криво, кряхтел, пытаясь подняться и усесться на свой стул, но неизменно сползал с него и с руганью падал на пол. Фоукс клевал какую-то свою еду, дождь по-прежнему барабанил в высокие окна, а Дамблдор, закинув таки в рот вожделенную дольку, блаженно прикрыл уставшие глаза. — Я бы сказал, давно пора, мисс Эванс, — обратился он в пространство. *** Повернулась дверная ручка, и в кабинет вошли двое. — Это еще что такое? — распахнула глаза Лили, уставившись на сосредоточенных Гарри, Венеру, Рона и воинственно настроенную Гермиону. — Ремус, — она обернулась к своему спутнику, который как истинный джентльмен тащил средних размеров ящик, в котором что-то устрашающе скреблось. — Ты не говорил, что это будет полноценный урок. — Простите, — смутилась Гермиона, тут же убравшая волшебную палочку, — если вам накладно, то мы сейчас же уйдем. Верно, Рон? — она пнула рыжеволосого друга в бок локтем, и тот послушно выдавил из себя улыбку. — Никто никуда не пойдет! — возмутился Гарри, спрыгнувший с парты. — А если я снова в обморок хлопнусь, а никого из взрослых не окажется рядом, кто будет меня от дементоров защищать? Ремус, посмеиваясь, установил посреди кабинета истории магии свой подрагивающий ящик и отряхнул мантию. — Ребята, я же не учитель, — все еще пыталась отмазаться от жалобно глядевших на нее подростков Лили. — Но вы же умеете вызывать Патронуса! — возмутилась Венера. Она смотрела на Лили так враждебно, что та приподняла брови. Маленькую хамку красноречивый взгляд ни капли не смутил, и неизвестно, сколько эта игра в гляделки продолжалась бы, если бы Гарри не откашлялся, привлекая к себе внимание Ремуса. — Ладно тебе, Лили, что в этом плохого? Будет превосходно, если дети научатся за себя постоять. Венера, посмотри, пожалуйста, на меня. Спасибо, — он подмигнул надувшейся девочке и, не стесняясь, уселся прямиком на учительский стол. Гарри и Рон с ухмылкой последовали его примеру, Гермиона педантично села за первую парту и скрестила на ней руки, словно приготовилась к лекции профессора МакГонагалл. Все еще хмурясь, Венера вскарабкалась на соседнюю парту между мальчиками, а Лили не оставалось ничего другого, кроме как встать за спиной Ремуса. — Итак, заклинание Патронуса, — начал Ремус своим фирменным профессорским тоном. — Служит для защиты от дементоров… пфф, кому я это рассказываю? — Лили за его спиной фыркнула и скрестила на груди руки. Люпин коротко хохотнул в кулак. — Сейчас я попрошу вас сосредоточиться на самом счастливом вашем воспоминании. Например, письмо из Хогвартса, — он кивнул Гермионе, которая уже светилась от радости, — или рождение брата, — Венера закусила губу и что-то прикинула в уме. — Это должен быть настолько яркий всплеск позитивных эмоций, что… — Погоди, Лунатик, остынь, — Гарри крутил в пальцах палочку и недоуменно морщился. — Как-то нелогично получается. Дементоры же сосут из нас все это счастье, зачем давать ему дополнительное оружие? Вопрос, казалось, озадачил не только Ремуса, но и Лили. Они переглянулись. — Я имею в виду, — Гарри обвел собравшихся возбужденным взглядом, — что заклинание ведь может и не получиться с первого раза, так? А если мы, в то время как дементоры вокруг нас носятся, будем думать о чем-то счастливом, то оглянуться не успеем, как из нас это выкачают. Я что, неправ? — горячился мальчик. — Разумеется, ты прав, Гарри, если бы не одно «но», — Ремус поднял вверх тонкий палец, — когда рядом с нами дементоры, мы подсознательно вспоминаем все самое плохое. Хорошее же прячется внутри нас, и вот тогда дементоры начинают извлекать это наружу, тем самым причиняя нашим душам нестерпимую боль. А когда счастливое воспоминание на самой поверхности, это сбивает дементора с толку. И это возвращает нас к Патронусу. Я покажу, как это делается. Крышка ящика задрожала и приподнялась, из-под нее сразу же полез липкий черный туман. В классе сразу стало намного холоднее, а ведь это, судя по всему, был только лишь боггарт. Вскоре из ящика поднялся дементор, по своему виду ничем не отличающийся от настоящего, и у Гарри моментально закружилась голова, в которую полезли нечеткие, словно транслируемые старым телевизором воспоминания из далекого детства. «Ты прикоснешься к моему ребенку только через мой труп!» «Это легко устроить, Поттер. Авада Кедавра!» «Прощай, Гарри Поттер. Отныне не будет ни единого существа на этой планете, представляющего для меня угрозу…» — Экспекто Патронум! Серебристый диск накрыл дементора, и тот поспешно нырнул обратно в ящик. Разумеется, боггарту заклинание не нанесло никакого вреда, и он тотчас забился в своем деревянном плену, раздразненный и разозленный таким к себе отношением. — Гарри, все в порядке? — донесся до него голос Гермионы. — А? — он моргнул и сфокусировал взгляд на лице подруги, которая щелкнула пальцами у него перед носом. — Что… что я пропустил? — Ты побледнел, — Лили приложила ладонь к его лбу. Гарри с трудом поборол желание раздраженно увернуться. — Ага. Спасибо, что хоть в обморок не упал, — буркнул он, взлохмачивая челку. Гермиону заинтересовала форма ремусовского Патронуса. — Мне кажется, что у Лили было какое-то животное… м-м-м, помните, вы вызывали Патронуса во время собрания Дуэльного клуба на втором курсе? — обратилась она к Лили. — А на стадионе совершенно точно был олень, — уверенно заявил Рон. Лили выпустила из палочки сверкающую лань, и та изящным галопом пронеслась по классу. — Олениха, — буркнула Венера, почему-то надувшая губы. — Лань, — со снисходительной улыбкой поправила ее Лили. — А какая разница? — раздраженно спросила девочка. — Лань и олень, — прошептала Гермиона. — Как романтично… Лили засмеялась. Рон как-то странно хрюкнул носом, Люпин заулыбался, а Венера сморщила носик: — Стрекоза и муравей были бы еще романтичнее. — Патронусы Трелони и Флитвика, — захохотал Рон. — Романтика-а-а… Гермиона лягнула его по ноге, но промазала, и ее туфля улетела в сторону доски. — Я хочу Патронуса-тираннозавра! — громко заявил Гарри, наблюдая за прыгающей на одной ноге Гермионой. — Или белую акулу! В идеале можно, конечно, какого-нибудь фестрала, но… — Обломись, Гарри, с такой наследственностью тебе светит только малютка Бэмби, — не сдавалась Венера. — А можно я попробую? — Гермиона наконец нацепила на ногу туфлю и вооружилась палочкой. — Только сначала без дементора! — предупреждающе воскликнула она, хотя Люпин даже не пытался выпустить боггарта из его ящика. Ничего у нее не получилось даже после пяти попыток, крах потерпели и Рон, и Гарри, и Венера, которая с таким энтузиазмом махала палочкой, что умудрилась выбить пару стекол из окон, поджечь мантию Лили и перекрасить огненную шевелюру Рона в сиреневый цвет. Гермиона хмурилась, пытаясь понять, где она допустила ошибку, Рон смотрел на свою нелюбимую палочку, доставшуюся в наследство от брата, и мысленно винил ее во всех своих неуспехах, Гарри упрямо продолжал попытки вызвать хотя бы сверкающее облачко, а Венера рисовала на школьной доске довольно похожую карикатуру на Снейпа. Урок превратился в балаган, но почему-то никто из преподавателей не спешил вернуть его в нужное русло. — Трелони и Флитвик, — хихикал себе под нос Ремус, прикрывая лицо ладонью. — Стрекоза и муравей… О, Мерлин… — Может, мы соберемся как-нибудь в другой день? — предложила Лили. — Отличная идея, — согласился Рон, напоследок треснувший свою палочку о крышку парты, отчего палочка негодующе выпустила сноп красных искр, подпаливших Рону его сиреневые брови. — Только давайте посерьезнее, ребята, — попросила Гермиона и тронула Гарри за плечо. Тот только отмахнулся и в очередной раз попробовал вызвать этого привередливого Патронуса. — Гарри, ты совсем себя замотал, пойдем на ужин? — Да? А если там дементоры? — огрызнулся мальчик, вытирая вспотевший лоб рукавом свитера. — Я теперь даже в сортир без оглядки сходить не могу — вдруг на этих тварей выговоры Дамблдора не действуют? — Директор действительно допустил халатность, но теперь дементоры точно не рискнут покидать свой пост, — заметила Лили. — Гарри, заклинание Патронуса поддается не всем взрослым, дипломированным волшебникам, не переживай, если у тебя не получается… — Получится, — выдохнул сквозь стиснутые зубы Гарри. — У меня же все не как у людей, мам. Экспекто Патронум! Словно в подтверждение последних слов мальчика, из его волшебной палочки вырвалось густое серебристое облако, которое, завихрившись, поднялось к потолку и, не встретив врага, медленно растаяло. Реакцией окружающих стало ошеломленное молчание, даже Венера выронила кусочек мела, и нарисованный Снейп остался без одного уха. — Ничего ж себе, — первым нарушил тишину Рон. Остальные потрясенно молчали. Потом опомнился Ремус. — Гарри, ты просто молодчина! — он поощряюще хлопнул мальчика по спине. — Вот это я понимаю — желание! — Покажи еще! — воодушевилась Венера. Во второй раз получилось чуть хуже, но теперь Гарри был спокоен — злыдни-дементоры больше ему не страшны. По крайней мере, он сумеет задержать их этим облаком, а сам слиняет, пока целующиеся твари будут пытаться выбраться из плена. Он ощутил такой невероятный душевный подъем, что наверняка смог бы воспарить в воздух без всякой метлы. И пусть Малфой теперь кривляется, сколько влезет — попробуй так, белобрысый индюк! Лили вернулась в свою комнату уставшая, но довольная. Успехи Гарри, а также сытный ужин вернули ее подавленное настроение в норму, и она уже даже почти не сердилась на Рона, с воодушевлением заявившего, когда они шли в Большой зал, что после Патронусов непременно займутся анимагией. Улыбнувшись, вспомнив выражения лиц подростков, когда она демонстрировала им своего Патронуса-лань, Лили сбросила туфли, которые безжалостно натерли ей ноги, и распахнула дверь, ведущую в ее спальню, намереваясь рухнуть на кровать и блаженно потянуться. Планам не было суждено сбыться — около окна, опираясь пятой точкой на подоконник, замерла чья-то тень. Памятуя о событиях возле Визжащей хижины, Лили стремительно выхватила палочку и нацелила ее на незваного гостя, но тут щелкнул светильник, и она с шипением опустила палочку, узнав в пришельце Джеймса. — Тьфу на тебя, — рассердилась Лили, — напугал до полусмерти! Что ты тут делаешь?! — Ну, я… — Поттер выглядел смущенным и чесал в затылке, — подумал, что мы не поговорили о том, что случилось. Вот и пришел. — Поговорить о том, что мы занимались сексом? — приподняла брови Лили. — Изначально — да, об этом. Но теперь мои планы чуть-чуть изменились, — Джеймс протянул куда-то руку и извлек наружу тетрадь, узнав которую, Лили сглотнула и ощутила жуткое головокружение. — Ты что… прочитал? Все? — выдохнула она. Вид у Джеймса был страшно виноватый. Таким она его давно не видела. — Не то чтобы мне очень хотелось читать твои мемуары… Но, черт возьми, как мне еще узнать, что творится у тебя в голове? — в его голосе промелькнул гнев и обвинение. — Ты ничего не хочешь мне сказать? Лили подошла к нему и отобрала свой дневник. Впрочем, Джеймс отдал ей его сам и тут же скрестил руки на груди. — Лили! — повысил голос он. — Нет, не хочу, — она прижала дневник к себе. — Какой в этом смысл? Лицо Джеймса исказилось от бешенства. — Ты спрашиваешь, где тут смысл? Меня уши не обманывают?! — он схватил ее за предплечья и дернул на себя. Лили случайно наступила ему на ноги, но он этого даже не почувствовал. — Ты реально дура или прикидываешься? Все это время я думал, что ты… по расчету… — его эмоции опережали вырывающиеся слова, — что из-за денег… Нюниус тебя… а ты его… да твою же мать! — он разжал руки и нервно запустил их в волосы. Лили видела, что он, прочтя дневник, героически дожидался ее, чтобы разгромить все вокруг у нее на глазах. — За что ты мучила меня все это время? — Я тебя мучила?! — задохнулась Лили, отбрасывая за спину волосы. Джеймса чуть не разорвало от возмущения. — Все эти годы… я пытался возненавидеть тебя, и у меня получилось, а потом ты снова появилась, снова поставила все с ног на голову… как у тебя только наглости хватает притворяться такой идиоткой?! Ты хоть понимаешь, каково мне было терпеть тебя рядом с собой и сыном после того, что ты… что тебе пришлось сделать, а ты все это прекрасно понимала и молчала! Ты прожила в моем доме все лето и даже словом не обмолвилась о том, что сделал с тобой Нюниус! — Джеймс, я… Она запнулась, не зная, что можно сказать дальше. Черт возьми, впервые в жизни Лили Эванс робела перед Джеймсом Поттером, а не наоборот, когда он пытался добиться ее согласия на свидание! — Я была уверена, что ты мне не поверишь и возненавидишь еще больше. Доказательств-то у меня нет… если бы они были, думаешь, я бы оставила все вот так? — слова посыпались из нее, как листья с деревьев глубокой осенью. — Думаешь, Северус не получил бы по заслугам? Думаешь, я стала бы молчать? Больше всего на свете я хотела, чтобы ты мне поверил, но я же знаю тебя, Поттер. Как облупленного знаю! — она подняла руки вверх и сжала их в кулаки, не совсем понимая, что хотела этим показать. — Ты бы вообразил, что я, такая бессовестная аферистка, вознамерилась вернуться к красивой жизни… — Ты говоришь, что знаешь меня, — Джеймс схватил ее за руку и снова приблизил к себе, — но это совсем не так. Я всю жизнь искал тебе оправдания, Лили. Я всерьез думал, что у тебя помутился рассудок, веришь? Глаза ее вдруг защипало, и перед ними все поплыло. Злое, усталое лицо Джеймса стало нечетким, Лили моргнула, и ее ресницы тут же намокли. — Ты была для меня всем. Я готов был в лепешку расшибиться, чтобы ты была моей. И знаешь, что? — он на миг сжал ее запястье чуть сильнее, но сразу же отпустил. — Теперь я тебе действительно не верю. Она молча проглотила горечь и зачем-то приоткрыла губы, но ни единого слова с них так и не слетело. Джеймс зло втянул воздух — таким разочарованным Лили еще никогда его не видела. И это было больнее всего — это сделала с ним она. — Тебе с самого начала было плевать. На меня, на Нюниуса, на всех тех неудачников, которые смотрели на тебя, пуская слюни. — Ну хватит, — Лили вывернулась из рук Джеймса и отступила на шаг. Грудь ее вздымалась и опускалась, словно домкрат, щеки гневно пылали. — Двенадцать лет я была половой тряпкой, которой распоряжались, как хотели, не спрашивая моего мнения. Знаешь, почему я тебе ничего не рассказала? Знаешь, ну? — Лили трясло от бешенства. — Говори, ты же у нас такой умный, Джеймс! Молчишь?! Тогда я сама тебе скажу. Потому что ты не мог отреагировать иначе, я всегда знала это и потому молчала! Ненавидишь меня? Прекрасно, потому что теперь мы квиты. Я рада, что мне не пришлось лить перед тобой слезы, повествуя о том, какой Снейп мерзавец. Да, и этот дневник я написала для того, чтобы ты его прочитал, и мне не пришлось перед тобой оправдываться, — говоря это, она толкала его к двери, и он совсем не сопротивлялся, лишь злобно смотрел на нее и угрюмо молчал. — И знаешь, что? — зеленые глаза яростно сверкнули. — Мне ничуть не жаль, что все так сложилось. Если она хотела добить его этими словами, то у нее получилось. Лили почти гордилась собой до тех пор, пока Джеймс не выдавил из себя: — Пошла ты, Лили. И он вышел. Лили злобно запустила ему вслед свой дневник, плюхнулась на кровать и сжала покрывало так, что побелели пальцы. Плакать и вообще как-то изводить себя совершенно не хотелось — она верила, что поступила правильно. И если на этом их история завершается, то кто она такая, чтобы с этим спорить? --------------------------------------- Вопрос к читателям: какие актеры могли бы сыграть героев моей истории?