Скрипка в её бледной руке

— Эй! Не стыдно мелкого бить? Или хер отвалится, если выйдешь на бой с кем-то крупнее веника? Хэви обернулся. Задира, чей кулак уже совсем навис над ним — тоже. В шагах пяти от предстоящей драки — а точнее, предстоящего избиения — стояла Трина Кроу. Трина Кроу была одноклассницей Хэви уже… скажем так, несколько лет. Она перевелась Бог знает когда и с первого же дня заимела репутацию хулиганки. Нет, она ни с кем не подралась, она послушно вела себя на занятиях и табель из ее прошлой школы просто сиял отличными отметками. Да и одета была в милое желтое платье. Дело не в том, что она говорила, как выглядела, или что делала. Дело в запахе. От Трины за версту воняло куревом. Даже когда она оставляла свою сумку для книг в коридоре и уходила, в коридоре стоял терпкий запах сигарет — не дешевых, но и не особо дорогих. В том, что новенькая дымит, как старый паровоз, не было никаких сомнений, пусть никому и не удавалось ее за этим поймать. Наверное, поэтому она все еще учится в этой школе. Если бы ее хоть раз застукали с сигаретой — тут же бы выперли. Вскоре после поступления, Трина, видимо, решила соответствовать общественному мнению. Аккуратные платья сменил небрежный стиль, всегда отдаленно напоминавший Хэви стиль родителей, а жидкие волосы, вечно собранные в косы, навек стали короткими и взъерошенными. Иногда тонкие бледные руки украшали напульсники, а шею, на которой неестественно четко были видны синие линии вен, стягивала веревочка с дешевой подделкой под драгоценный камень в позолоченной оправе. Все это, порочным кругом, только сильнее указывало на то, что Трина — хулиганка. И пусть ее ни разу не видели действительно ввязывающейся в драку, ей хватало хорошенько наорать на кого-то, чтобы он ушел с её пути. Так и в этот раз — недочеловек, почти сломавший Хэви нос, отвлекся, решая, насколько позорно будет отступить перед тринадцатилетней девчонкой, давая Хэви возможность отбежать на пару шагов. — С дороги, говно унылое. Увижу тебя еще раз сегодня — нос на анус натяну. А ты, рыжий, останься. Спрошу кое-что. Хэви беззвучно застонал — только он думал, что проблемы на сегодня закончились. Он почти жалобно проводил взглядом хулигана, который уже был рад уйти. — Хэви, да? Трина села на корточки. — Ага. Чего надо? — ощетинился Хэви, явно храбрясь. — Я слышала, ты играешь на гитаре. У меня есть песня… Петь я не умею, но мне нужны скрипка, гитара и пение. Скрипка уже есть, гитара… если ты согласишься. И надо будет найти певицу. Или певца. — В… смысле? — Ты умеешь играть на гитаре? Хэви смутился. Хотя, это чувство было бы неправильно назвать смущением. Он просто был немного… растерян. Словно бы к нему подбежал, истекая пузырями из пасти, бешеный ротвейлер, и вдруг добродушно лизнул в лицо. Почти не хотелось искать подвоха — тем более, что во взгляде водянисто-голубых глаз Трины не было ни капли издевки, или злобы — только искренняя заинтересованность и озорство, какое бывает у маленьких детей, когда они смотрят на тарелку конфет, и уже представляют, как съедают все-все-все. — Ну, умею. Немного. А тебе зачем? — Ну я же сказала, у меня песня! Она хорошая, я ее сама написала. Но она для скрипки, второго инструмента и пения. Гитара — отличный второй инструмент! — А… а что мне за это будет? Трина отпрянула — она будто бы и не задумывалась над этим вопросом. — Ну, к тебе перестанут приставать всякие придурки. Я тебе это обеспечу. А еще мы выступим на школьном концерте! И… Я не знаю, чего ты хочешь? — Шоколад! Много! И сладкую вату! — вдруг выпалил Хэви, сам не понимая, что и о чем он говорит. — Шоколад так шоколад. Встретимся здесь же, но после уроков, лады? Ты же меня не кинешь, а? — Трина нахмурила брови. Хэви поспешно помотал головой — ни в коем случае. Ему еще дорога жизнь. — Вот и хорошо. Остаток школьного дня Хэви провел в раздумьях. Это было непривычно — даже учитывая, что день, как было сказано, был школьный, и Хэви не имел особо злостной привычки прогуливать уроки. Так, там и сям, никогда ничего особенного. Даже учителя заметили, что в рыжей голове наконец-то начали ворочаться какие-то особенно крупные камни, и потому, как бы это ни было странно, не советуясь, решили его сегодня не трогать. Тем более, что большинству все равно не нравилось произносить ни его имя, ни фамилию. Трина дожидалась Хэви у крыльца — она стояла, облокотившись на стену здания, и что-то оживленно записывала в блокнот. Он посмотрел на ворота, тоскуя по возможности просто убежать, памятуя об угрозах, которыми Трина разбрасывалась явно неспроста. — О! Хэви! Трина схватила его за руку и Хэви инстинктивно дернулся. — Ой! Прости, что напугала. Слушай, важный вопрос, ты ноты читать умеешь? — Эээ… Я не пробовал? — Значит, нет… Черт! Ну, ладно. Научишься еще. Пойдем, я знаю рядом одно местечко, там такое мороженое дают…

***

Домой Хэви вернулся с багажом в виде нескольких удивительнейших знаний. Знание первое: Трина не курит. То есть, вообще. Трина очень против курения. На вопрос про запах она повела плечом и промямлила что-то про родителей. Учитывая, что его родители и сами те еще, — в конце концов, они дали сыну имя Хэви, — он не стал расспрашивать особо. Знание второе: Трина не опасный человек. Вообще, оказалось, что Трина, похоже, зазря и мухи не обидит. Хэви ожидал от нее чего-то похожего на поведение мамы, или хотя бы папы, но она просто как будто бы играла роль. Она объяснила это Хэви так — если бы она продолжила пытаться всех убедить, что она не курит, она бы сломалась, начала бы курить и стала бы настоящей хулиганкой — а с такой комплекцией из нее не вышла бы настоящая хулиганка. Поэтому она и притворяется этой хулиганкой: так ей удается всех одурачить — и оставаться собой. Хэви решил одурачить ее и притвориться, что понял. Знание третье: Трина обожает музыку. То есть, узнал это Хэви, когда она сказала про песню еще раньше, но Трина постоянно говорит о музыке. Хэви думал, что это в его семье все строят свои личности вокруг того, что они крутые, слушают рок и метал, и вообще у них даже на альбоме написано «My Metal Family», но Трина, похоже, по-настоящему любит музыку. И всю свою жизнь, все разговоры сводит к ней. — Я только петь не умею, — сказала она, — Не получается. Я бы пела. Просто музыка, она… она же везде. Понимаешь? Хэви принял для себя как факт, что, пока Трина щедро платит за мороженое, он готов кивать на ее бредни и улыбаться, будто бы понимает, о чем она пытается ему сказать. Нагруженный всеми этими замечательными знаниями, Хэви вернулся домой с заданием найти кого-нибудь, кто умеет петь. Время шло к ужину, и Хэви вновь почувствовал себя голодным, не смотря на то, что поел мороженого с Триной после школы. Именно поэтому он первым оказался за столом. Чес, пришедший в гости, растрепал огненно-рыжие волосы «мальца» и спросил, произошло ли что-то интересное, с таким лицом, будто и так знает, что Хэви есть, что рассказать. — …Ну и в общем оказалось, что она скрипачка… — Скрипач. — Ой, пап, отвали, она ж девчонка. — Правильно — скрипач. — Скрипач — это у нас ты, — сказал Чес, растягивая губы в ленивой улыбке, — А девчонка реально пусть будет скрипачка. — А ну хорош сраться за столом! Хэви, рассказывай давай дальше, интересно же! — Вики запихнула в рот бутерброд с колбасой целиком и на стол посыпались крошки. — Ну так вот… Ди встал. Еда на его тарелке была нетронутой. Хэви вдруг вспомнил недавний случай с гитарой. Звуки криков отца, когда Ди пришел к нему. Что-то шевельнулось внутри — позже, вспоминая этот случай, Хэви поймет, что это была братская любовь, — и юноша нахмурился. Ди ушел, молча, в нависшей гробовой тишине. Вики подскочила и ушла за ним. Хэви издал сдавленное «мам», но потом передумал, и решил просто есть, стараясь не смотреть в тарелку. Почему-то хотелось плакать.