Escape

      Элис всегда была лишь способностью Огая, плодом его глубокой тоски по призраку прошлого. Она не имела права ни на что, но не смотря на это она могла делать всё что хочет, но пока это позволяет ей Мори. Безвольная кукла в руках мастера, за которой бережно ухаживают, но не смотря на это она остаётся куклой, которой можно управлять. С ее помощью Мори прошел тернистый путь от военного врача войск национальной обороны пехотной дивизии до босса Портовой мафии, человека, что держал в страхе портовый город Йокогаму. Руки в белых резиновых перчаток давно окрасились кровью неверных, а юная дева Элис стала его вечным ангелом хранителем.        Много прошло времени, много воды утекло, Мори становился старше и все более невыносимее по мнению его способности. Открытое негодование белокурой касалось любой мелочи, а слово "дурак" все чаще преобладал в лексиконе девочки по отношению к ее Ринтаро. Самого Мори это не обижало, он словно завороженный ее красотой плыл, как мальчишка и громко восхищался: " Ах, Элис, какая сила духа!" Пока самозабвенного идеала босса мафии не было рядом, тот передавал себе легкую передышку, в виде самокопания, постройки новых стен. Чем старше он становился, тем больше он осознавал неправильность своего влечения. Касания к девичьему телу становились реже, игры в переодевания проходили со смущенным отводом глаз. Одно радовало, Элис всего лишь дитя, плод его воспаленного воображения и ей было не понять всю серьезность чувств мафиози. Она все так же считала Мори своим другом, что становится с каждым годом старше, а лицо покрывают морщины.       Проходят дни, в основном события внутри города и организации происходят как по одному и тому же сценарию. Мафия либо помогает преступным лицам пересечь границы портового города, либо скупает оружие на черном рынке, иногда выдавались времена, когда появлялся какой-нибудь отморозок, которому била в голову, всем известная желтая жидкость, и он пытался уничтожить либо город, либо доброю половину мирного населения. Естественно без внимания мафии это не оставалось. Однако, все эти разборки веселья, как раньше, не придавали. — Ску-каааа Брюнет тихо протянул, развалившись на своем кресле. Он заметно изменился, за столь продолжительный срок, особенно это сказалось, после разборок с русской организацией. Изменения проявлялись в основном в плане характера, Мори стал вспыльчив, иногда мог вскрикнуть на свою способность, от чего Элис приходила в полный шок. Первое время девочка дула губки, и исчезала из поля зрения своего хозяина на один, два дня, но все равно возвращалась. — Недоумки, оторвать бы им всем их сраные головы, не деликатничая, не церемонясь! - выпалил мужчина в гневе, когда разбирал отчет о провале. Очередной раз ребёнок вздрагивает от гневного шипения Огая, которые вероятно видит перед глазами смерть тех, кто провинился перед ним. Элис поворачивает голову и смотрит в его глаза, пытаясь изучить его, понять? Возможно, ей было ни к чему это, но раз ей придется всю жизнь находится подле него, то должна знать о нем всё. Должна? Это скорее потребность, которую можно унять. Первая стена рушится, стоит Мори прижать испуганную способность к стене, порываясь едва не заставить задыхаться от его рук у ее горла. И стоит возведенным крепостям начать рушиться, то следующая падет словно карточный домик. Элис не провоцировала Огая на более откровенные действия, он толкнул себя в этот омут сам, гоняясь за острыми ощущениями, за которыми мог забыться благодаря грязным делишкам мафии и ее интриг. Преград больше нет, в глазах горит фиолетовый огонь, а на лице застыла маска безразличия, показывая, что хозяин способности невменяем. Лицо девочки побледнело, руки и ноги будто сковало,казалось, Мори источал феромон, которым он мог насильно контролировать и владеть своей способностью как ему сблагорасудится. Он занимался подобным очень редко и по крайней степени необходимости, потому что обещал не причинять малышке вреда, обещал заставить чувствовать себя живой, но сейчас мужчина доведен до ручки. Он заставил Элис оторваться от пола и под возмущенные вопли он направился с ней туда, где ему никто не сможет мешать. Мори не видел перед собой ничего. Времени было достаточно и вряд ли его сможет кто-то из подчиненных побеспокоить. Сердце в груди готово пробить грудную кледку от частоты ударов. Небрежно, но в то же время, точным движением Огай отбросил Элис на кровать и та приземлилась на мягкий матрац, быстро заерзав, перемещаясь в самый дальний угол кровати. В ее глазах плескался ужас. Впервые Мори был таким. Закрыв дверь на замок, брюнет медленным шагом направился к испуганной способности, мурлыкая под нос. Он был подобно хищнику, что не отводил взгляда от своей добычи и готовился к прыжку. Улыбка змеей расползается по лицу, фальшивая, натянутая, а рука, освобожденная от плена белых перчаток, касается нежной кожи лица Элис. — Боишься... - Не вопрос, лишь констатация факта, и это раздражает сильнее. Мори не хочет быть таким, но суровая реальность и неправильная любовь загнала его в угол, сдавливая рамками нормы, а что само по себе есть норма? Красный бант на светлых локонах покидает свою хозяйку, распутываясь в длинную шелковую ленту. Её достаточно, чтобы связать хрупкие запястья юной способности. На лице улыбка превращается в оскал, а руки оглаживают по-детски тонкие бедра Элис, проникая под подол её алого платья. — Что ты творишь?! - голос дрожал от страха. Не ведающий взрослых, греховных проявлений чувств, ребенок искренне недоумевал, что происходит, в чем она провинилась и что с ней хочет сделать тот, кому она доверяла и обещала хранит жизнь, ценой своей. До слуха доносились девичьи крики, призывавшие Мори все же прийти в себя, но этого было чертовски мало, ведь мужчина остался глух и слеп детским крикам. Типичное поведение хищника, успокоится лишь когда получит свое и насытится этим. Глаза, пустые, словно мёртвые, смотрят на до смерти напуганное кукольное личико. Ей некуда бежать и негде укрыться. Связанные запястья, как формальность, чтобы не провоцировала на более грубые действия. Мори разворачивает девочку спиной к себе, заставляя ту облокотиться на связанные руки, а сам он с звонким треском, срывает, вместе с тканью, пуговицы, что помогали укрывать нежное, юное тело девочки. Бледная спина, с выпирающим слегка позвоночником и лопатками приковали хищный взгляд, побуждая соприкоснуться губами с кожей, покрывать её поцелуями, выстраивая ими дорожку к тонкой девичьей шее, что он и делал. Руки нещадно сжимали алые тряпки, что когда-то именовались платьем, что означало лишь одно, частица здравого рассудка все же сдерживало Огая, заставляя его не сорваться окончательно, не сделать больно, ведь сейчас она полностью в его власти и точно никуда не убежит. Температура в комнате, казалось, была повышена до предела. Нежный запах шелковистой кожи сводил с ума, заставляя пульс бить по вискам, пробуждая возбужденную тесноту в теле. Хотелось прижать Элис к себе, слиться воедино, однако, он понимал, что его желание вряд ли разделяла его способность, которая вышла далеко за грани понятия простой мишени для боя и друга детства. Дрожащей рукой брюнет убирает светлые локоны, предоставляя себе бледную шею, призывающую к ласке и поцелуям. Так казалось ему. Он касается губами, проводит языком, забываясь от вкуса солоноватой кожи. Он видит, как голова его любимой девочки откланивается в бок, открывая больше простора поцелуям и Мори этим пользуется. — Прости... Прости меня... Но я больше не могу терпеть эти муки... - Шепчет на маленькое ухо способности, задевая губами мочку стараясь извиниться за чувства, которые все же не смог спрятать от всех и от себя в том числе. Когда чужие, холодные руки доходят до кромки хлопкового нижнего белья, Мори кажется, что пути назад уже нет. Он будет сильно жалеть, но сейчас внутри кипит чувство, будто именно то, что он хочет сделать здесь и сейчас просто ему необходимо.       Элис будто кукла, не проявляет инициативы, но и не отталкивает. Мори протягивает руку, касается нежной щеки девочки, и притягивает к себе, вовлекая в нежный, пока еще невинный поцелуй, как бы прося разрешения. Одного такого хватило для того, что бы окончательно снесло крышу. На губах будто скопилась сладость, а в голову ударил эндорфин. Мори плавным движением укладывает способность на спину, а сам нависает над ней, со всей, что есть, выдержкой, контролируя себя от резких движений. Он и так достаточно совершил и совершит за сегодня. — Я сделаю все, что пожелаешь... Готов умереть... Только позволь мне... Элис вздыхает и позволяет себе связанными руками обнять его. Разве сейчас у неё есть выбор? Никогда, за неё решал тот, кто создал её. Она зависима от Ринтаро и в этом нет ни капли романтизма, лишь горький реализм, от которого сводит язык. Он дергает за невидимые нити, которые носят название « Vita Sexualis ». Она не просто воплощение его дара, она воплощение его идеалов. Недождавшись ответа носитель дара вновь припадает к девичьим губам, но уже более уверенно, углубляя поцелуй. Он чувствует тепло её губ, языка и сладковатый вкус, что сносит крышу. Уже не нужен ответ, молчание было согласием, иначе бы девочка, хоть и обречённо, но сказала бы свое "нет". Телу становилось жарко, а узел галстука давил на горло, будто желает лишить кислорода. Вскоре он так же избавится от лишних слоев одежды наравне со своим белокурым идеалом. Бледная девичья шея расцветает укусами и алыми отметинами, кричащими о том, что это юное создание принадлежит ему. Элис громко вскрикивает от резкой боли, когда Мори толкается, проникая внутрь, теряя контроль над собой. Слезы подступают к глазам, но показывать Элис их не собирается, отворачивая кукольное личико. Тело перестает слушаться, а первые едва ощутимые волны наслаждения наступают, стоит девочке привыкнуть к чувству наполненности, к учащенному ритму движений. За все время их близости Мори так и не смог оторваться от губ и бледной кожи Элис. Она была для него словно самый дорогой сорт вина, который хотелось смаковать небольшими глотками. Огай кончает, стоит тонкому, громкому девичьему стону донестись до его слуха. Еще очень долго он будет помнить каждую секунду их близости. Он не спешит выходить из разгоряченного тела, он хочет как можно дольше держать рядом свой идеал и помнить его тепло... С самого начала их жизненного пути Элис была спасением для Мори и до конца, когда он выступил для нее персональным кошмаром, которого пришлось принять и подчиниться.