Радужный Единорог

Чонгук впервые за три года закуривает настоящую сигарету. Он уже забыл это чувство, когда табак насыщает лёгкие, заволакивая их сизым дымом. Стоя на балконе, альфа ожидает человека, ради которого ступил на порог дома, в котором поклялся больше не появляться. — Хосок сказал, что ты искал меня, — прошептал чуть слышно зашедший омега. — Чем обязан? — Ты знал, что теперь Кёнсу глава? — спросил Чонгук, повернувшись к опешившему Хёнвону. — Знал? — Нет, — ответил омега, растерявшись. — Я порвал со всем этим, ты же знаешь. — От этого сложно убежать, но теперь мне стало ясно, как ты смог скрыться, — хмыкнул альфа. — С помощью Тэхёна. — Ты знаешь их? — удивился Хёнвон и тут же усмехнулся. — Ну, конечно же, знаешь. Нет ничего, что не знал бы JK. — Ты мне льстишь, — хмыкнул Чонгук. — В общем, мне нужна твоя помощь. — Нет, — строго сказал Хосок, стоя в дверном проёме, держа на руках сонного малыша. — Я не допущу этого. — Хён, — обратился к нему Чонгук. — Хёнвон, возьми Джунхо, мне нужно поговорить с братом, — строго сказал Хосок и, передав сына омеге, закрыл за ними балконную дверь. — Не смей втягивать его в это! — Хён, пойми, пока эта банда существует, ни Хёнвон, ни Джунхо не будут в безопасности, — искренне сказал Чонгук. — Они не остановятся, они не отпускают. — Но тебя, же отпуст… — Напомнить какой ценой?! — Чонгук перебил своим криком брата. — Если понадобится, я вытерплю это снова! Если бы я мог, я бы поменялся с Хёнвоном местами. Но правила банды равносильны кодексу пиратов, их нельзя нарушать. Я терпел каждый порез, который мне оставляли! И теперь на моей спине нет ни одного места, где не было бы уродского шрама, напоминавшего о моих ошибках. — Нет, Чонгук, мой ответ нет, — строго сказал Хосок. — Если понадобится, я снова спрячу его. Если понадобится, я отправлю его на самый крошечный островок нашей планеты. Я сделаю всё, чтобы защитить его. — Но ты не сможешь, — тихо прошептал Чонгук. — Хён, это единственный шанс. — Я не могу, Гук, не могу снова потерять его, — прошептал Хосок, качая головой. — Так помоги его спасти, — сказал Чонгук с немой мольбой в глазах.

~~~

В кофейне стоял полумрак. Парни приехали сюда сразу после того происшествия в переулке. Даже в машине никто не смог сказать и слова. Чонгук уехал первым, сказав, что нужно решить ещё одно дело и чтобы его ждали в кофейне. Чимин смотрел в пустоту и думал насчёт произошедшего. Ему льстило то, что он был прав. Льстило, что он догадался насчёт игры. Но совсем не радовала правда, которая ему открылась. — Чимин-а, как ты догадался? — спросил Сокджин. — Я до сих пор не могу понять. Ты сказал, что всё понял, увидев снимки. Я смотрю на них битый час и всё равно не могу понять. — Присмотрись к ранам. То, как они расположены. То, как образовалась гематома после удара. И то, как был введён нож в тело жертвы. На некоторых снимках отчётливо видно, что кто-то орудовал ножом непрофессионально, скорее всего впервые. Некоторые, видимо, тренировались на кусках свинины или говядины, чтобы наловчиться, — ответил Чимин, проводя указательным пальцем по снимку раны в крупном плане. — Так я понял, что убийца не один, а три. Вот только почему их три… — Потому что это соревнование, — сказал зашедший Чонгук, и все удивлённо посмотрели на него. — И победитель принимается в банду, заправляющую самыми богатыми районами Сеула. — Теперь я вспомнил тебя, — кивнув, будто самому себе сказал Намджун. — Знаменитый на всю округу JK. Так это ты самый бесстрашный и юный главарь. — Во всей красе, — хмыкнул Чонгук. — Давно не виделись, патрульный Ким. А Вы неплохо поднялись по карьерной лестнице, я знал, что Вас ждёт отличная карьера. — А ты, как я погляжу, сменил бунтарский стиль на повседневный, теперь понятно, почему я тебя сразу не признал, — довольно улыбаясь, сказал Джун. — Ты мне так больше нравишься. — Мы вам не мешаем? — спросил Тэхён, смотря скучающим взглядом на парней. — По-моему, Чонгук нам обещал кое-что рассказать. — Рассказывать особо нечего. После армии был дурак-дураком, вечно вляпывался во всё дерьмо, не смотря по сторонам. Так меня и занесло в один из клубов, находящихся под крышей мужчины, раннее известного по имени Минджун, — ответил Чонгук, подходя к слушающему Чимину, который слегка щурил глаза. — Как и полагается в клубах, началась суматоха. Кто-то кого-то толкнул или задел, никто и разбираться толком-то не стал, как завязалась драка. Я оказался в центре. Во мне бурлил адреналин вперемешку с крепким алкоголем и дешманской травой, от которой не улетишь, но расслабишься точно. И эта смесь стала проситься наружу. Двух я отправил к хирургам, один в коме, один умер. Так я попал в банду. Минджун принял меня как родного, говорил, что у меня потенциал и что я будущее банды. Тогда это было словно подарок Божий. И спустя некоторое время я стал главой. Я заправлял, властвовал, наслаждаясь правлением и послушанием. Все слушали и не перебивали. Следователи нехотя вспоминали упомянутого мужчину, от которого мурашки по коже и дрожь во всём теле. Это был знаменитый на всю округу мародёр и беспощадный бета, который держал все дорогие районы под своим контролем, включая полицию. — И в одно время мне стало скучно и, чтобы как-то развлечься, я решил изменить правила принятия в банду. Раньше главарь мог принять любого, кого посчитает нужным или полезным. Но я решил сделать всё по-другому. Любой, кто хотел вступить в банду, должен был показать свою покорность и жесткость, самую сильную ярость, на которую способен. Жертву выбирала банда. Как и действие. Например, лишить альфу анальной девственности. Или вырезать почку, — шептал Чонгук, его голос становился всё тише и тише, смотря, как округляются глаза Чимина, альфа сжимает губы в одну линию. — Но потом я познакомился с одним омегой. Он также состоял в банде, но он захотел её покинуть. Всё потому, что он влюбился… Но уход из банды целым и невредимым, был невозможен. Особенно для омег. Я решил помочь ему, всё-таки он стал моей семьёй. Когда он незаконно покинул банду, я отвлёк всех, сказав, что покидаю их. И так как я был главарём, расправа была надо мной весьма жестокой. Как и полагается. Говоря это, Чонгук расстегивал свою рубашку, выставляя напоказ голый торс. Увидев, как альфа стягивает шёлковую ткань с себя, Юнги тут же закрывает глаза Тэхёна и получает недовольный фырк от него. Омега убирает ладонь со своих глаз и смотрит на обнажённую спину, полностью исполосованную шрамами. Они были разного размера, покрытые рубцами. Сокджин не смог вытерпеть такого зрелища и прикрыл глаза. — Они делали это со мной, пока вы прятали того омегу, — сказал Чонгук, накидывая рубашку на плечи. — Хочешь сказать, Хёнвон тоже был в банде? — удивлённо спросил Тэхён и посмотрел на такого же удивлённо Чимина. — Да, — кивнул Чонгук. — Сейчас главарь Кёнсу, уже в то время он метил на место главаря и уже тогда он положил глаз на Хёнвона. Но тот был влюблён в моего брата. И когда Кёнсу узнал, что я причастен к побегу Хёнвона, он взбесился. Он отправлял своих собак снова-снова на его поиски. И я не удивлюсь, если он уже в курсе того, что Хёнвон снова в Сеуле. — Как наказываются омеги? — спросил Юнги и, получив вопросительные взгляды, пожал плечами. — Ну, так… просто… для сведения. — Устраивали вертолёт, — ответил Чонгук, склонив голову. — Этого омегу насиловал каждый альфа банды. От услышанного все присутствующие омеги вздрогнули. Ведь для их рода нет ничего страшнее, чем быть так использованными. — Зная это, Хёнвон не боялся, — продолжил Чонгук. — Однако он понимал, что Кёнсу его не отпустит. Он психически нестабилен, мог убить человека и забыть об этом из-за выброса адреналина, и Хёнвон боялся, что если Кёнсу прознает о его романе, то убьёт его альфу. В помещении наступило молчание. Все переваривали услышанное и не знали, как к этому относиться. Чонгук же стоял в стороне и ждал. Сейчас это единственное, что он может делать, ведь выбор за остальными. Если решат не участвовать в этом, то он не будет возражать или пытаться переубедить их принять его сторону. Молчание прервал покашливающий Сокджин. — Раз тут начали вскрывать карты, то я, пожалуй, тоже признаюсь, — сказал омега и посмотрел на непонимающего супруга. — Джун-и, ты станешь отцом. От услышанного альфа глубоко вздохнул и тут же подавился воздухом. Глухо кашляя, Намджун пытался прийти в себя. Переводя взгляд то на виноватое лицо Джина, то на его слегка округлившийся живот, альфа хлопает себя по лбу, проклиная за свою невнимательность. — А я-то думал, почему тебя потянуло на рамён с мороженым, — со смешком сказал Намджун и, подойдя к омеге, крепко обнял его, прошептав: — Спасибо. — Наверное, и мне пора, — сказал Чимин, нервно покусывая нижнюю губу. — Как Чонгук и догадался, я являюсь омегой. — Ну, об этом знали все, кроме Чонгука, — фыркнул Юнги. — Но никто не знает, — прервал его Чимин строгим голосом. — Что я стал одним из действий того, кто хотел в его банду. Услышав это, Чонгук испуганно посмотрел на Пака. Чон стал качать головой и отшатываться назад. — Это не было моим приказом, — глубоко дыша, сказал Чонгук. — Я не выбирал действий или жертву, я только принимал. Я выносил решение. Мне жаль. — Это в прошлом, — уже более спокойно сказал Чимин и, склонив голову, глубоко выдохнул. — Сейчас мы должны принять решение дела об убийствах. — Не знаю, что ты задумал, но можешь рассчитывать на меня, — сказал Намджун, смотря на Чонгука. — Я с вами, — уверенно сказал Джин. — Тебе нельзя, ты беременный, — возмущенно прошипел Джун на своего омегу. — Тебе тоже нельзя, я беременный, — фыркнул Сокджин и показал закатывающему глаза альфе язык. — Тогда сделаем это красиво, — с некой усмешкой сказал Чимин, смотря на Чонгука. — Обыграем его.