Темнота

      Кассиан не мог оторвать взгляда от обручального кольца.       Простое, не золото, а серебро, даже без крошечного камушка, но как же радовалась Грейс, когда он, глотая слова и смущаясь, протянул ей это кольцо с мальчишеской неловкостью. Она носила его с гордостью, но не хвасталась лишний раз, а в задумчивости любила вертеть его на пальце, увлекшись работой.       На мертвецов не принято надевать украшения, разве что обручальные кольца. И Кассиан не мог оторвать от него взгляда, потому что не мог заставить себя посмотреть на мёртвое лицо жены.       Сколько раз он читал, что ухоженные покойники похожи на уснувших крепким сном. Чушь. Тот, кто спит, ещё дышит. Его дыхание меняется за сон не один раз, грудь слегка вздымается, а внутри бьётся сердце.       Кассиан мог проснуться на рассвете, ощутив, что дыхание Грейс исчезло или изменилось. Теперь ему осталось лишь привыкать к тому, что её не будет рядом никогда. И, честно говоря, Кассиан понятия не имел, как с этим справиться.       Он всё-таки взглянул на лицо Грейс. Братья из похоронного бюро, которых ему порекомендовали, отлично знали своё дело и всё исполнили с деликатностью и уважением. До сих пор у него начинала кружиться голова, а к горлу подкатывала тошнота, когда он вспоминал эти вопросы. Какая одежда уместна для прощания? Как уложить волосы? Кассиан прекрасно знал, как построить хороший дом и спланировать самую заковыристую систему комнат, но терялся в деталях для последнего дня жены, который она проведет над землёй.       — Мы можем всё сделать за вас, — мягко сказал тогда один из братьев, и Кассиан только кивнул. А когда они ушли, то беспомощно рухнул на диван в тихом пустом доме.       Грейс была хороша — как и при жизни, когда Кассиан увидел её в первый раз, с рассыпанными медными волосами, длинными загорелыми ногами и в почти неприличном бикини. Теперь её волосы мягко обрамляли лицо, а в тёмно-зелёном платье она походила на фейри из легенд своей родины.       Кассиан судорожно втянул воздух, не зная, нормально ли, что после такой короткой семейной жизни он испытывал теперь невыносимую боль и горечь? Что жалел каждый собственный вздох, который не мог отдать Грейс?       А ведь ещё предстояло принимать соболезнования и слышать, как другие будут произносить её имя. Возможно, даже те, кто её знал лишь по фотографиям. Но мама настояла, что так будет ему легче, а у Кассиана не было достаточно сил, чтобы спорить с ней. Чего хотела бы сама Грейс, уже почти никого не волновало.       Она умерла.       И Кассиан не знал, сможет ли выдержать этот день без неё.       В прощальном зале гостей пока было немного, и Кассиан отошёл в сторону, чтобы стать как можно незаметнее, пусть и на время. Наверное, от него ожидают переживаний, может, даже слёз, но многие наверняка будут получать странное удовольствие в выражении сочувствия и оказании внимания. Они же пришли. Показали, как это важно. Пусть вряд ли кто-то даже знал, какую музыку любила Грейс и на какой концерт она собиралась в следующем месяце. Ничто не имело значения.       Кассиан тут же мысленно выругался сам на себя — он слишком жесток к другим сейчас. Да ещё тугой воротничок чёрной рубашки давил, и Кассиан понял, что слегка задыхается. Он расстегнул пару пуговиц и отвернулся к окну, положив лоб на прохладное стекло, за которым слабо стучал дождь. Закрыл глаза.       День только начался, а ему уже хотелось остаться в одиночестве. Мало кто видел Кассиана меланхоличным, грустным или мрачным, это вообще с ним не вязалось, и теперь он чувствовал на себе прожигающие взгляды. Что ж, похороны — не день для улыбок, сияния или светлых рубашек. Не для милых мальчиков, которыми гордятся родители, а хорошенькие девушки строят глазки на вечеринке.       Кассиан с трудом отлепился от окна, чувствуя, как опять разболелась голова, а мир время от времени двоится. Кто-то стоял у гроба Грейс, мать с отцом приветствовали гостей, собранные, в строгой чёрной одежде. Легко представить, как отец, не переодеваясь, так же завтра отправится на работу и с тем же выражением лица начнёт раздавать поручения.       Они как раз провожали к местам какую-то пожилую пару — Кассиан знать не знал этих людей, а рассадка гостей напоминала свадебную, — поэтому при появлении нового гостя никто особо не обратил на него внимания. Кассиан скользнул по нему взглядом — высокий незнакомец, чёрная одежда, тёмные волосы и бледный вид — и хотел уже пройти в уборную, чтобы выпить таблетку от головы, как замер в недоумении.       Кассиан не ожидал, что старший брат приедет на похороны Грейс. Но вот он, немного хмурый, с непривычными тёмными волосами, из-за которых его никто и не узнал, почти призрак из большого города.       Они не виделись с Блейком почти год, и всё-таки Кассиан, не задумываясь, дал последний известный ему адрес брата в городе. Может, потому что вообще плохо соображал последние дни, порой лишь сосредотачиваясь на такой мелочи, как сделать ещё один вздох. Ответ не пришёл, и Кассиан отмел надежду, что Блейк появится.       Блейка обходили стороной, странно косились на незнакомца, явно не узнавая хмурого мужчину, будто вышедшего из рок-клуба. Даже сам Кассиан немного растерялся, удивившись не столько виду Блейка, сколько его появлению здесь, где тихие печальные разговоры смешивались со сладким запахом погребальных цветов.       Кассиан двинулся навстречу брату, в глубине души радуясь, что тот всё-таки приехал. За этот год он успел забыть, что тот чуть выше, но выглядит чуть ли не более худым, а вид немного нездоровый. Если Кассиан был летним днём, то Блейк — терпкой ночью.       Вместо приветствия Блейк коротко кивнул и негромко произнёс:       — Мне жаль.       Всего два слова, но от них внутри Кассиана взвилась горечь и боль. Грейс нет. Он никогда не думал, что будет хоронить жену через полтора года после свадьбы. Её последние слова были о том, что она приедет домой через полчаса. Но так никогда и не вернулась.       Блейк смотрел с сочувствием, но без того драматизма, который заметно показывали другие. Чужие горести — лакомство для собственного ощущения, что всё хорошо.       — Спасибо, что приехал, — выдавил Кассиан. — Как ты… как ты добрался?       — Такси, — небрежно пожал плечами Блейк. — Не так уж далеко от города. Ого, неужели чета Литтлов ещё жива?       — Да, до сих пор устраивают посиделки книжного клуба. Здесь всё медленнее ритмов города.       Кассиан сам не знал, почему в его голосе прозвучал лёгкий упрёк, но тут же пожалел об этом. Хотя, кажется, Блейк не обратил внимания, больше интересуясь гостями. Или так казалось со стороны. Насчёт Блейка никогда нельзя было быть точно уверенным.       Большой брат, впитавший в себя пульс мегаполиса, принесший с собой его дух. По крайней мере, так себе это представлял Кассиан. Блейк, блуждающий среди огней и неона, которые отсвечивают на его коже и придают ей сказочные черты. Когда они виделись последний раз, Блейк оставался с такими же светлыми волосами, как у него самого, а в одежде всё-таки было поменьше чёрного, или это потому что сегодня похороны?       Кассиан мог легко признать, что скучал по старшему брату, но их отношения не всегда складывались и просто. Конечно, любые братья или сёстры ссорятся, дерутся за игрушки, но и проводят время вместе — разница в четыре года не такая уж и большая. Так было и у них, пока Блейк не связался с дурной компанией и не уехал из города.       Уже позже Кассиан узнал, что «дурная компания» означала и наркотики.       В это он не мог поверить. По крайней мере, не сразу. В юности Блейк учил младшего брата курить и даже пару раз делился травкой, когда Кассиан стал постарше, хотя всегда больше казался одиночкой, чем тем, кому нужна компания. Даже брата. Но Кассиан всё равно равнялся на него и не мог даже подумать, что у Блейка проблемы с наркотиками.       Так и было.       И всё становилось только хуже.       Больше пяти лет назад, когда Кассиан только начал учиться в колледже, он решил навестить брата в мегаполисе. Большой город немного ошарашил, даже колледж находился за его пределами, а тут он умудрился заблудиться в метро прежде, чем добрался до нужной остановки, а потом плутал по улицам, уткнувшись носом в навигатор. Это было неважно, Кассиан же хотел повидать брата! Узнать, как он живёт, чем занимается, не стал ли художником, а заодно похвастаться поступлением в архитектурный колледж. Когда ещё получится вырваться!       Блейк опоздал. Кассиан прождал час, выпил две чашки кофе и несколько раз звонил по номеру, чтобы наткнуться на автоответчик. А когда появился Блейк, то почти сразу стало заметно, что что-то не так. Кассиан догадался, что тот под кайфом… хотя узнал об этом уже позже, когда прочитал не одну статью про наркоманов.       Встреча не задалась. Блейк ничего не соображал, путал слова, хватался за мебель, чтобы не рухнуть — то ли от слабости, то ли от головокружения, хотя выглядел расслабленным, как никогда. Но такая эйфория, скорее, пугала, чем показывала хорошее настроение. Кассиан не выдержал. Вызнал адрес и довёз на такси до дома. Он не очень знал, что делать с наркоманом, который балдеет, и пробыл, пока Блейк не рухнул спать.       А потом уехал.       В город он больше не рвался, хотя находил время, чтобы позвонить Блейку даже из колледжа, и иногда их разговоры напоминали те, из юности, когда всё ещё было хорошо. Родители сходили с ума, ругались, мама много плакала и по ночам звонила Блейку. Но если он и отвечал, то только Кассиану.       Конечно, Блейк приехал на свадьбу. Конечно, не без таблеток, как мог заметить Кассиан. И тогда он улучил момент, отвёл старшего брата в сторону и со всей серьёзностью спросил, чем может помочь. Блейк удивленно его разглядывал, а потом криво усмехнулся и покачал головой.       — Ты ничем не поможешь, братишка. Лучше не лезь-ка не в свое дело.       Кассиан сдался и отступил. Возможно, он и не нужен старшему брату. Может, он всегда был лишь обузой. Тем, кто строит из кубиков «лего» фантастические дома и предпочитает пульсации мегаполисов тихий пригород с красавицей-женой.       И всё же ему всегда не хватало Блейка.       А теперь он стоял рядом, почти не изменившийся, разве что теней в глазах прибавилось.       Кассиан сразу почувствовал себя именно младшим, неважно, что за плечами пять лет обучения на архитектора, лицензия и первая серьёзная работа в агентстве, куда его пригласили. Грейс гордилась им и называла счастливчиком. Он и сейчас слышал её смех, а когда открыли дверь, повеяло её духами. Чего, конечно, не могло быть.       Блейк помахал родителям и спросил, как долго всё будет проходить. Кассиан рассказал и удивился словам брата:       — Слишком долго. Это издевательство! Так с ума сойти можно. Ты вообще справишься?       — Только ради Грейс. Её последний день.       — А это её семья?       Блейк показал в сторону толпы, состоящей из женщин разных возрастов, не перестающих обнимать друг друга. Маленькая девочка прижимала к груди тяжёлый стеклянный шар, и Кассиан понятия не имел, зачем он ей сдался. На игрушку точно не похоже. Только бы они не вздумали устроить… представление.       Некстати подумалось, что Грейс любила детей и хотела своих. Попозже, когда оба наберутся опыта, будут знать, что перспектива работы — больше, чем начинающие специалисты, а денег хватит ещё и на трейлер для путешествий всей семьёй.       У них были планы.       Маленькая девочка, не отрываясь, смотрела на Кассиана, потом всхлипнула и уткнулась в юбку старшей то ли сестры, то ли кузины.       — Да. Видимо, в этот раз пришли все, кроме отца. Мы с ним не очень ладили, и он винит меня в смерти Грейс.       — Разве не несчастный случай?       — Тромб в лёгких, — Кассиан всё ещё с трудом произносил эти слова. Они не имели никакого отношения ни к нему, ни к Грейс. — Врачи ничего не успели сделать.       — Дерьмо.       — Да уж. Блейк, я рад, что ты приехал.       — Не по такому поводу я бы хотел с тобой встретиться.       — Ничего не объединяет лучше, чем горе. О, сюда идут мама с папой.       — День точно не будет лёгким.       Блейк оказался прав. Как и много раз до этого.       Кассиан смутно помнил, как прошло прощание, как все потянулись скорбным чёрным ручейком в сторону кладбища, к вырытой могиле. Ему не нравилась мысль, что Грейс будут есть черви, но её мать просила погребение в земле. Он не мог отказать.       Он что-то говорил на могиле, но вряд ли внятно или четко, скорее, булькал и то и дело смахивал с кончиков волос капельки дождя. Шерстяные брюки вымокли под коротким пальто, но Кассиан не обращал внимания.       Когда гроб с Грейс опускали в землю, на мгновение он увидел себя в могиле, распластанным на деревянной крышке, не в силах пошевелиться, немым наблюдателем того, как небо сменялось на сырую землю и прораставшие корни.       Кассиан извинился и отошёл в сторону крепких деревьев. Его стошнило, и он дал себя время, чтобы отдышаться. Рука упиралась в шершавую кору, и ладонью он мог чувствовать каждый изгиб рисунка, трещинку, впадину. Они с Грейс любили прогулки по паркам.       Он весь был в мыслях о ней, и не мог ничего поделать.       Тут-то его и нашла мать Грейс, Элеонора Уинтфилд. Она подошла тихо, каблучки лодочек проваливались в грязь, но ей не было до этого никакого дела. В ней были черты Грейс, такие же рыжие волосы, только слегка подкрашенные, элегантное шерстяное платье. Она выглядела достойно для матери, только что похоронившей дочь.       Элеонора легко приняла Кассиана, никогда не лезла в их жизнь и не раздражала советами, любила поболтать с Грейс обо всём на свете и воспитывала ещё троих дочерей. Сейчас её взгляд был подернут странной поволокой, и Кассиан не удивился бы, узнай, что она приняла успокоительное.       — Кассиан, милый, ты нам нужен.       — Конечно, если я хоть как-то…       — Мы хотим вернуть Грейс.       Кассиан замер. На спине выступил холодный пот, резко стало промозгло и холодно.       — Я не совсем понимаю. Сегодня похороны. Грейс мертва.       — Да, я отлично это осознаю. Но есть множество путей. Мы хотим предложить Грейс вернуться к нам, и я была уверена, ты меня поддержишь, как никто. Разве ты смиришься с этим горем?       — Я не готов, простите. Думаю, вам лучше вернуться к дочерям. Сейчас всем нам тяжело.       — Кассиан, нет. Без тебя ничего не выйдет. Ты должен помочь.       Он провёл рукой по лицу, не зная, что ещё сказать. Разумные доводы не действовали, голова кружилась, и он хотел остаться один, даже если это означало пустой дом. Элеонора явно отступать не собиралась, хотя Кассиан не понимал даже смысла её слов. Он знал, что её семья была полна ясновидящих и медиумов, но сам он не был готов к такому.       Накатила усталость и пустота. Кассиан подбирал слова, когда Элеонора скорбно поджала губы.       — Я думала, ты её любишь.       — Конечно!       — Тогда помоги её вернуть! Чем дольше мы тянем…       — Эй, что здесь происходит?       К ним уверенной походкой направлялся Блейк, видимо, он заметил их разговор и решил выяснить, в чём дело. В одной руке брат держал сигарету, а вид у него был чуть растрепанный, видимо, от поднявшегося ветра и дождя. Кассиан прислонился к дереву, нуждаясь в опоре.       — Они хотят вернуть Грейс. Ну, не саму, а её дух. Я против.       — Он её муж! Он обязан нам помочь, — настаивала Элеонора.       — Вы его слышали, — ледяным тоном процедил Блейк. — Мой брат не будет в этом участвовать, если этого не хочет. К вашим услугам полное кладбище мертвецов.       — Но Грейс!..       — Найдите себе других кроликов для экспериментов, здесь не лаборатория. Можете высказать соболезнования, а лучше проваливайте, пока дождь не превратил вас саму в ничтожное подобие ведьмы. Ведь так вы хотите выглядеть? Гордая красотка-ведьма, которая не может смириться с похоронами дочери?       Кассиан видел эту борьбу взглядов, но достаточно хорошо знал Блейка. Конечно, Элеонора отступила и молча удалилась к своей семье, ожидавшей в стороне. Было видно, как они возмущались и косились на Кассиана, но он не обращал внимания. Блейк протянул ему сигарету и поднёс зажигалку.       Они молча стояли под деревьями с опавшей листвой и дождём, деля дым на двоих.       — Спасибо. Это какое-то безумие. Грейс не любила говорить про эту часть семьи, но я знал, что они верят в призраков и возвращение душ умерших. Но чтобы возвращать её!       — Ага. Не тревожь мертвецов. Мало ли как они будут мстить.       Блейк говорил серьёзно. Смеркалось, осенние дни короткие, а многие уже собирались ехать к их родителям на поминки. Кассиан ещё на прощании предупредил, что поедет к себе. Но как же Блейк? Вряд ли он в ночь поедет на такси в город. Может, брат даже не против задержаться на день или два. А у Кассиана теперь слишком много комнат на одного.       — Я не поеду на поминки. Так что, если ты не собираешься наслаждаться индейкой Литтлов, можем поехать вместе. Останешься на ночь.       Блейк, кажется, не слышал. Он сделал последнюю затяжку и повёл плечами то ли от холода, то ли от неуютных мыслей. Кассиан наблюдал, пытаясь снова разгадать тайну под названием «старший брат». Думал ли тот сейчас о наркотиках? Или всё-таки бросил? Хотел ли уехать скорее или остаться?       Кассиану брат казался слишком одиноким. А как он выглядел сам со стороны? Прошло слишком мало времени, чтобы привыкнуть к званию вдовца. И сейчас он ждал ответа брата, надеясь, что тот согласится.       — Лучше в отель, — Блейк пихнул окурок в пачку сигарет и больше не смотрел на брата.       Кассиан постарался скрыть, что разочарован. К тому же, это чувство всё равно приглушала боль от потери Грейс. Может, это он слишком близко всё воспринимает. Они давно уже взрослые, у каждого своя жизнь. Возможно, всё, что им остаётся, — свадьбы и похороны как повод для редких встреч. Но Кассиану всё равно не хватало Блейка рядом.       Вернулись молча. Кассиан хотел пройтись пешком, но дождь ещё усилился, так что он попрощался с гостями и ждал, пока один из друзей Грейс не подгонит машину, чтобы подвезти до дома.       Уже устроившись в машине и копаясь с ремнём безопасности, Кассиан взглянул на брата. Блейк, видимо, считал, что никто уже не видит, и достал из кармана куртки пузырек с таблетками. Высыпал одну и жадно глотнул, закрыв глаза.       Пальцы Кассиана замерли над защёлкой. На что он только надеялся? Конечно, зачем Блейку ехать в дом брата, где придётся закрываться в комнате, чтобы не застукали за очередной дозой.       Мало что меняется в этом мире. Только смерть остаётся всё такой же беспощадной и внезапной.