истории из ящика

      Джули выиграла в жизни, как только родилась. Богатая семья, приятная внешность и, как говорит её любимая тетушка - красивые пальцы. С ними бы на пианино играть или шедевры рисовать.       Вот и Джули думала также, с младенчества полюбив рисовать. Её наборы карандашей и красок пестрели от всевозможных цветов. Все углы её комнаты были забиты мольбертами разных размеров, а весь стол завален набросками.       Будучи ребенком, Джули не особо думала как «правильно» рисовать. Да и что именно. Она просто изображала цветы. Ей нравилось вырисовать круги, а после добавлять к ним разного размера овалы. Но одни ромашки рисовать тоже надоедает. Тогда она стала изучать флору, благодаря подаренной матерью большой книге. Дом быстро заполнился её картинами. Гости восхищенно смотрели на них и переспрашивали, правда ли это всё нарисовала малышка Джули. Та лишь гордо кивала, поднимая носик выше.       — Цветы — это, конечно, хорошо, но может ей попробовать позаниматься с учителем? Вон к моему Жану с детства ходит месье Антуан.       Джули невзлюбила эту женщину сразу. Именно из-за её совета родители наняли девочке учителя. Похожую неприязнь Джули испытывала лишь раз в своей жизни. Одна девочка в школе пошутила будто у неё кривые ноги. Одноклассники посмеялись над этим, да и забыли. По крайней мере, все, кроме Джули. Уж она хорошо все запомнила, сжимая от злости губы. Не стоит удивляться, что на следующий день та девочка упала с лестницы. Да, Джули её толкнула, но она заслуживала этого. Нельзя врать про людей и надеяться выйти чистеньким. Зато из них двоих теперь у кого-то точно были кривые ноги.       Развязался жуткий скандал, и с тех пор Джули приходилось учиться на дому. Школьный психолог провел скучную беседу с ней. Девочке казалось, он не хотел даже лезть во всё это. Его вопросы напоминали тесты из журналов. По окончании беседы он сказал родителям, что она абсолютно нормальная. Что и требовалось доказать.       Вспоминая эту ситуацию, Джули поняла: своего учителя она невзлюбит гораздо больше, чем ту девочку. Антуан только и делал, что стоял над ней и цокал языком. Каждое его слово раздражало её. Она тратила много усилий, чтобы попросту скрыть свою злобу и продолжать учиться.       Первые годы Антуан часто приходил к ним домой, и от него была некая польза. К примеру, кроме цветов Джули начала рисовать животных и людей. Она изучила их анатомию и гордилась своими новыми рисунками. Только Антуан опять цокал языком и качал головой.       — У тебя проблемы с эмоциями, когда ты рисуешь людей, — говорил он, изображая странный акцент. Мужчина будто пытался изобразить из себя того, кем он не был. Джули не знала, что сейчас её бесило больше: его наигранный говор или критика в её сторону. Но тем не менее, пока она злилась в своей голове, он и не думал прекращать разглагольствовать, — У тебя камни вместо лиц! И где это? На картинах? Ты хоть понимаешь, что с такими способностями никогда не оставишь свой след в истории?       — А вы, месье Антуан, оставили свой след в истории? — не выдержав, произнесла Джули. Её карие глаза устремились на мужчину, она выровнялась и посмотрела на него с холодом. Тот побелел, затем покраснел, а после, поджав хвост, собрал свои вещи, гаркнув напоследок без своего выдуманного акцента: «На сегодня все». Лишь когда тот ушел, она осознала, что поддалась своей злобе.       Стыда не было.       Страха тоже.       Зато было чувство правильности.       Так должно было случиться.       Джули сделала всё правильно.       Когда мать ругала её за этот проступок, девочка молчала. Она не собиралась извиняться. Зато в свои тринадцать, стоя перед кричащей матерью, Джули видела Антуана насквозь. Не став выдающимся художником, он решил запомниться хотя бы как учитель гения этого века.       Теперь она по-другому смотрела на Антуана. С жалостью. Он не молодел. С каждым годом на его лице появлялось всё больше морщин, а его картины получали хорошие отзывы лишь от любителей.       Со временем Антуан стал приходить реже. Родители не видели смысла, ведь Джули была хороша. И девочку это безумно потешало. Только мужчина был прав — у неё оставалась проблема с эмоциями.       С Жаном она встретилась на конкурсе. Он занял призовое место, пока она лишь утешительное. Она была уверена, если бы задачей не было нарисовать человека, парень бы в пух и прах проиграл ей. Судьи раскритиковали, как она изобразила грусть на лице женщины. Ну и ладно, это всего лишь какой-то там конкурс.       Джули хотела уйти сразу, как будет шанс, но Жан остановил её. Он вел себя странно. Покраснел как-то, отвел взгляд и мямля произнес:       — Зеркало… Попробуй его, когда рисуешь, — после этого он довольно быстро ушёл. Джули не понимала, что парень имел в виду, лишь посчитала его странным. Им ведь уже по шестнадцать, а он ведет себя как запуганный ребенок.       Вечером, сидя в своей комнате, она нашла статью о зеркале. В ней рассказывалось про художников, срисовывающих эмоции со своих отражений. Девушка попробовала сделать набросок. Она широко улыбнулась, отчего рядом с глазами появились морщинки. Это было неестественно для нее и как-то странно. Девушка рисовала всю ночь и всё утро, не выходя из комнаты. Пол уверенно заполнился листкам с набросками. Джули старалась, правда всё было в пустую.       Когда пришел Антуан, она сидела, раскинувшись в кресле. Девушка была выжата, а взгляд наполнился ледяной злобой. Учитель поднял несколько набросков, перевёл взгляд с них на зеркало и всё понял.       — Почему Вы не рассказали мне про зеркало? — первой начала девушка. У неё не было сил даже выровняться и держать спину ровно.       — Ты уже сама знаешь — оно тебе не поможет, — произнёс он со своим акцентом.       — Вы просто не хотели, чтобы я затмила Вас, вот и всё, — её брови нахмурились, а губы плотно сжались. Последнее, что она хотела, это признавать его правоту.       Антуан засмеялся от её слов. Он смеялся долго и явно затянул с этим. Джули почувствовала, как чувство превосходства тает. Её только что осмеял мужчина, что с каждой секундой казался глупее всех на этом свете.       — У тебя проблема с эмоциями, лишь потому, что ты сама испытываешь в них недостаток. Зеркало никогда не поможет такому человеку, как ты. Единственное что тебе дается хорошо — это злиться. Джули, хоть раз, рисуя картину, ты вкладывала в неё душу? Сидя после как убитая, будто всех твоих сил больше нет? Не физических как сейчас, а душевных, — мужчина приложил свою руку к сердцу, — Ты можешь нарисовать картину, которую люди будут путать с фотографией, но не вложив в неё ни грамма своей души, ни каплю своих эмоций, ты не сделаешь шедевра, что довольно забавно, учитывая твою сухость. Такие, как ты, не запомнятся, рисуя лишь цветы или людей, что больше напоминают статуи. Единственный выход — это сделать ажиотаж.       Мужчина был доволен собой. Наконец-то он отыгрался за слова Джули, что кололи его годами. Ему понравилось появившееся чувство превосходства. Теперь он мог поднять голову выше и смотреть уже на неё с жалостью в глазах.       — Вы ужасный учитель, — прошипела девушка, подрываясь с места. Ярость растекалась по всему её телу, придавая вспышку какой-то энергии. Хотелось ударить Антуана, а лучше повалить на пол и забить ногами, пока на душе не станет вновь спокойно.       — О нет, я как раз был лучшим из всего! Я привел тебя к реализму. Сколько людей тебя расхвалили за анатомию? А за цвета? Это все моя заслуга. Я лепил из бездарности талант! Но, видимо, ты никогда не сможешь «закончить» хотя бы одну картину.       — Лучшим? Не говорите так, будто это цель Вашей жизни! Святой мученик! Вам платили деньги мои родители! А всё остальное моя заслуга! Я годами изучала всё это!       — Конечно, я им был! Ты хоть вспомни, как рисовала раньше!       — Не смейте! Вы никогда даже не пытались помочь мне с моей проблемой. Лишь цокали языком!       Их крики доносились за пределы комнаты. Впервые они открыто поссорились. У каждого годами собрались слова, которые сегодня были сгоряча сказаны. Они перебивали друг друга, и начинали орать так громко, не понимая, что завтра их голоса пропадут. Тишина наступила не быстро. Да и она сменялась громким дыханием обоих.       — Зеркало — это хороший вариант, но тебе надо пытаться больше войти в образ. Бывало такое, что мне приходилось попросту резать лук и оставлять рядом, лишь бы слёзы шли подолгу. Иногда приходилось тратить часы, смотря фильмы, а после отдаваясь написанию картины. Возможно, тебе надо сильнее входить в роль. Прилагай больше усилий.       Мужчина успокоился, начиная давать советы девушке. Он был из тех взрослых, которые делают вид, что проблемы нет. Это злило Джули ещё сильнее.       — Уходите. На этой неделе в Ваших услугах я не нуждаюсь, — она старалась говорить холодно, но её голос дрожал. Антуан вытащил из сумки сложенный в несколько раз листок и книгу. Он положил все на стол.       — Это твой шанс на ажиотаж.

***

      После того случая прошло два дня. Бумажка оказалась распечаткой конкурса для художников. Книжное издание хотело выпустить в тираж одно из произведений популярного автора восьмидесятых. Они предлагали нарисовать обложку к нему, изобразив любой понравившийся момент в книге. Денежное вознаграждение Джули особо не волновало. Но, похоже, она понимала, о каком ажиотаже говорил учитель. Только нужно ли ей это? Джули ведь просто любила, когда её хвалят за картины. Как в детстве.       Ещё через четыре дня все резко изменилось. Она сидела за столом, ужиная с родителями, когда те, заговорчески улыбнувшись, сообщили о ребенке. Мать Джули была беременна во второй раз. Девушка сделала радостный вид, поздравляя родителей. Она не понимала, как ей стоит реагировать на это. Не каждый же день ты узнаёшь о будущем брате или сестре.       Только вот отец явно решил испортить вечер, заговорив о Жане. Он считал, что будет хорошо, если в будущем его дочь выйдет за него замуж. Их семьи дружили и могли начать вести совместный бизнес. А что в этом плохого? Его отец хороший человек! Да и неужели она хочет всю жизнь сидеть на шее родителей и тратить деньги на своё хобби? Именно тогда, уязвленная в самую душу, Джули поняла, насколько резко всё меняется.       К Жану она приехала, не догадываясь об этом. Родители решили съездить к своим горячо любимым «друзьям». Ну надо же сообщить о беременности, как-никак. Джули была не особо рада, когда поняла, в чей дом попала. Весь коридор был увешан картинами и наградами парня. Несколько из них она отлично знала, ведь тоже участвовала в этих конкурсах. «Привет, воспоминания об утешительных призах». Кошки скребли у Джули на душе от раздражения, что потихоньку перерастало в злость.       Жан явно готовился к её приезду. Оделся во все новое, надушился отцовским одеколоном и зачесал волосы назад. Он был красивым парнем и мог бы разбить многим девушкам сердца, но неуверенность портила его образ. Каждое его движение казалось ломаным и резким. Особенно дерганым он стал, стоило родителям оставить их с Джули вдвоём. Чувства Жана к ней заставляли его нервничать. Ладони потели, щеки покраснели и опустив глаза в пол, он вёл экскурсию по дому для девушки. Парень говорил редко и по делу, будто за лишнее слово его расстреляют на месте.       — Красиво, — заметила Джули, останавливаясь у одной из картин. На ней был изображен мужчина, тащивший камень в гору. Она была восхищена тем, как детально было всё прорисовано, даже тени. Её рука потянулась к картине. Какое-то странное чувство заполнило её душу. Восхищение?       — Сизиф, — подал голос Жан. Ладонью он сжимал свою другую руку у локтя, так и не поднимая взгляда.       — Как долго ты её рисовал? — Джули продолжала разглядывать картину.       — Больше недели. Мне не удавалось нарисовать Сизифа, таким, как я хотел, но Антуан помог мне — он согласился позировать для картины.       Слова Жана повергли её в шок. Антуан позировал для него! А для неё он такого никогда не делал. Даже когда она училась рисовать людей, он приносил ей фотографии либо приглашал кого-то из натурщиков.       — Он… — девушка не могла понять, что она хочет сказать. В голове была какая-то каша. — Он еще учит тебя?       — Да, он приходит два раза в неделю.       — Но зачем? Ты ведь знаешь всё? Ты же… — девушка должна была это сказать, но не решалась открыто признать гениальность Жана. Она замолчала и появилась неловкая тишина, пока парень не решился произнести:       — Мне ещё надо учиться. Мои работы не такие уж хорошие, как судьи говорят. Иногда мне кажется, что я ничего не умею. Будто стоит нарисовать картину, как она сразу становится негодной. Думаю, я только и умею, что портить хорошие идеи. Даже те, что мне посоветовал Антуан…       Джули поразилась. Каждое слово этого забитого паренька вызывало у неё злость. И она даже не могла понять к чему. К его словам о себе? К тому, что Антуан явно использовал его комплексы лишь бы задержаться подольше на этой работе? А может именно учитель был виноват в его низкой самооценке? Что, если он и Жану говорил те дурные слова, что и ей?       Джули не нравился Жан как парень. Не в обиду ему. Девушке вообще не нравились другие люди. Она не была способна на любовь к ним. Но Жан импонировал ей как художник. Она увидела в его картинах то, что не смогла передать в своих. Впервые за столько лет она без неприязни могла оценить его работы. Правда, чем больше он разглагольствовал о своих минусах, тем сильнее хотелось ей доказать, что она может быть гораздо лучше него. Девушка решилась. О ней непременно будут говорить. Она сделает такой ажиотаж, что никто больше не посмеет пренебрежительно думать о ней.       А еще она пообещала себе съехать от родителей, как закончит. Джули не будет жить прихотью других людей. И, может быть, она потратит большую сумму, чтоб купить картину Сизифа у Жана. Но это будет того стоить.       Книгу она прочла за три дня. Она имела высокий рейтинг из-за сцен насилия. Единственное чувство после прочтения данной книги, зародившееся в ней — это раздражение. Ей абсолютно не нравился конец, да и сам главный герой. У него явно был комплекс Бога и проблемы с агрессией. В один из моментов она даже не заметила, как вместо него представила себя. И ей сразу стало мерзко. Она не была такой, как он!       Но стало еще яснее.       Теперь оставалось лишь нарисовать обложку.

***

      До конца конкурса было пять дней. Джули потратила полмесяца, изводя себя зарисовками. Стоило идее прийти в голову, как через какое-то время девушка понимала, насколько это было посредственно. Слишком обычно. Слишком скучно. Слишком сухо. Неудивительно, что, проведя столько дней недосыпая и нервничая, она решилась позвонить Антуану.       — Дай угадаю, ты не знаешь, что нарисовать? — он был явно доволен собой.       — Я рисовала заброшенное здание киностудии, ноутбук, коробку с белыми перчатками, даже попыталась нарисовать главного героя! Но с таким не победить, — в её голосе чувствовалось тихая истерика. Джули никогда так сильно не переживала, как с этим конкурсом.       — Я хотел предложить тебе нарисовать лес. Ты ведь хороша в этом. А где-то там маленького человечка спиной к зрителю. Тогда твоя проблема не станет помехой. Можешь даже съездить в лес. Вдохновишься, сделаешь пару набросков. А через три дня я приеду и помогу тебе.       Мужчина был уверен — его план хорош. Он даже не дал Джули ничего сказать, сбросив звонок первым. Все было плохо. Эта идея не вселяла надежды. Она не нравилась ей. Эта идея была чужой. Девушка хотела лишь совета, а не указаний.       В ночь до приезда учителя Джули ясно осознала, что должна сделать. Она взяла книгу, лежавшую на полке у кровати, включила настольную лампу и нашла нужный фрагмент.       «— А, так ты еще валяешься в постели, поросенок этакий?! — кричал он одними губами, — Вставай, маленькая дрянь! Хватит притворяться больным! Ты хуже всех! Ты хуже всех на этом свете, понял, вонючка?! Ну и подыхай, если хочешь! Слышишь, подыхай!!! Покажи мне, как ты подыхаешь!       Лежащему человеку удалось приподняться и схватить Уихара за штанину. На губах у него пузырилась пена. Уихара опустил биту ему на голову и почувствовал характерную вибрацию, которая бывает при удачном ударе.»*       Картина в её голове выстроилась сама собой. Антуан станет её натурщиком. Он сам виноват. Либо она станет ажиотажем, либо всё кончено. Впрочем, Джули была согласна на эту судьбу.       Всё лучше, чем брак в стиле её родителей. Ему даже ещё один ребенок не поможет.       Когда Антуан приехал, Джули была готова. Конечно, какая-то её часть нервничала. То, на что она шла, было ужасно в людских понятиях. Её определенно осудят. Только вот в голове не было ни одного слова против её задумки. В конечном итоге Антуан ведь хотел запомниться. Хотя бы как учитель гения. Теперь его точно запомнят. Он будет увековечен.       Джули сидела у стола, лениво зарисовывая деревья на эскизе. Сначала послышался стук в дверь, а после следом зашёл мужчина.       — Вы сегодня рано, — вместо приветствия произнесла девушка, не отрываясь от занятия.       — Разве? Вроде как всегда. А где твои родители? — сразу послышался его приторный акцент.       Учитель повесил свою сумку на стул, подходя к девушке. Антуан встал за её спиной, наблюдая как Джули рисует. Губы девушки непроизвольно плотно сжались от злости. Она спиной чувствовала, что ему не нравится эскиз. Вот сейчас возьмет да цокнет языком.       Так он и сделал.       — Они поехали смотреть обои для детской. Родители даже не знают, кто будет: мальчик или девочка, а уже решили потратить кучу денег. Чаю? — девушка встала из-за стола. Она старалась вести себя дружелюбнее, чтоб учитель ничего не заметил.       — Да, спасибо, — мужчина улыбнулся ей в ответ, но только стоило его взгляду упасть на набросок, как он сразу же скривился. Явно хотел начать свои: «Я знаю, как лучше и бла-бла-бла».       Согласие Антуана стало его ошибкой. Или же вкладом в искусство? Смотря как посмотреть на это. Лично Джули была ему благодарна. Конечно, не в тот момент, когда добавила в его чай снотворное.       В тот момент она была раздражена. Хотелось, чтоб мужчина оставался в сознании, правда она не была уверена, что справится с ним в одиночку. Была также идея с транквилизаторами, но Джули ничего не поняла из ссылок в интернете.       Антуан пил чай медленно, не забывая жестикулировать руками и говорить, что Джули не прочувствовала идею. Этот треп её раздражал еще больше. А когда она раздражена — она зла. Как только он зевнул, красный флаг стал мелькать перед её глазами. Девушка чувствовала как напрягаются все её мышцы. Она была готова подорваться с места в любую секунду.       — Я чувствую себе как-то странно, — доверительно сообщил мужчина, прикладывая руку ко лбу.       — Вы просто устали.       Джули не узнала свой голос. Да и ей было все равно. Единственное, что было главным сейчас — это Антуан. Тот сдался сну не так уж и быстро. На секунду даже у Джули появилась гордость за него. Этот человек был её учителем! Но сейчас нельзя сбиваться с настроя. Она вытащила из-под кровати штору для ванной. Положить учителя на одеяло казалось глупым. Оно пропитается кровью и запачкает пол. Переложить его было не так уж и тяжело. Видимо сил ей давала та же энергия, что и в прошлый раз во время их ссоры.       — Знаешь, этого бы не случилось, не будь ты таким мудаком. Да и не будь остальные такими уродами. Все чего я хотела — это рисовать. Просто рисовать! Только вам всем было мало и мало. Она должна развиваться! Вкладывать свою душу! Но разве хоть одна работа из-под палки могла бы меня вдохновить? Вы не дали мне и шанса. Теперь я вижу это. Ты, родители, судьи на конкурсах, да даже просто остальные люди. Никто из вас не хотел видеть в моих идеях прекрасное. Но теперь я создам то, что мне понравится. Я не бездарность! Я покажу вам всем! Вы и мизинца моего стоить не будете!       Замахнувшись битой, она ударила учителя по голове. Все тело прошибло вибрацией. Бита чуть не выпала из рук, но она успела в последний момент перехватить её, сильнее сжимая в руках. Ещё один удар был сделан сразу же. Парень с книги смог размозжить голову отца всего за два удара. Девушка же нанесла ещё и третий, а за ним четвертый. Чтоб уж точно.       Смотря на все это, она почти забыла о главном. Перед ней стояло зеркало и важно было поймать нужный момент. Джули повернула голову вглядываясь в свое отражение. Она не узнавала себя. А значит все шло как надо.       Превосходно! Она напишет лучшую картину! Даже обложки для неё будет мало!       «Здравствуйте, Джули! Это письмо из издательства Black Cat. К сожалению, мы не можем допустить Вашу работу на участие в конкурсе. Она вышла довольно реалистичной (это комплимент). Мы боимся, подобная обложка будет отпугивать потенциальных покупателей, тем самым уменьшая дальнейшие продажи книги.       С уважением, издательство Black Cat.       P.S.: Как только я увидел вашу работу, то вскричал: «Это наш победитель!». Вы представляете? Именно крикнул, чуть не падая со стула. Вы произвели фурор у нас в команде. Но, к сожалению, некоторые мои коллеги не разделяли такого же восхищения, что и я. Они были напуганы, а нескольким даже стало плохо! Мне очень жаль, что пришлось снять Вашу заявку на участие. По правде говоря, Вы единственная, кто заслуживал первое место. Я надеюсь, что смогу увидеть еще несколько Ваших работ.        С уважением, Ваш новый поклонник Николас!»