Защитишь меня?

Счастлив ли был Мидория? Скорее да, чем нет. Счастлив ли был Шинсо? Да, абсолютно, безгранично и так, что чувствовал это каждой своей клеткой. Ведь что может быть лучше, чем лежать головой на животе любимого человека, держать его за руку и чувствовать, как он перебирает пальцами твои непослушные волосы? Да ничего. Однако кое-что все равно беспокоило фиолетоволосого — сплетни. Мало того, что они с Изуку, одной из самых главных загадок UA, были достаточно близки, так еще и внешне он немного напоминал Сотриголову. Таким образом, самой «правдоподобной» в глазах некоторых студентов, стала следующая версия. Мидория и Шинсо — внебрачные сыновья сенсея от разных женщин, то есть сводные братья. Конечно, были и другие идеи, формируемые, в основном, девушками, но вышеупомянутая считалась чуть ли не истиной в последней инстанции. Очако даже и не знала, принимать ее или нет, а спрашивать у Изуку было слишком неловко, несмотря на то, что их какое-никакое общение складывалось неплохо. — Скажи мне, Шинсо, мой горячо любимый «сводный брат», что тебя беспокоит? — спросил парень, заметив, что тот ушел в свои мысли. — А беспокоит меня как раз таки то, что на нас обращают внимание. Порой мне хочется быть тенью или чем-то вроде того. — Ну… — начал Изуку, многозначительно посмотрев на своего парня, — фантазию девушек ты угомонить не сможешь, как бы ни старался. Поэтому остается два варианта: первый — раскрыть правду, объяснив, что мы с тобой состоим в отношениях, а сын у Айзавы всего один. Пока что, — произнес зеленоглазый, чуть улыбнувшись, — второй вариант — заставить воображение студенток разыграться еще больше, что, как мне кажется, гораздо интереснее. Первый вариант нам не подходит, ибо папа меня за это явно по головке не погладит, а вот второй… — Ладно, допустим, — Хитоши вздохнул, поняв, что выбора нет, — что будем делать? — Заставим интересующихся людей думать, что мы не просто братья, а такие, которые очень не по-братски близки. Осознав, что именно имеет в виду Айзава — младший, Шинсо накрыл лицо ладонью и взглянул на того через щель между пальцами. — Урарака на тебя слишком плохо влияет, Изуку. — Возможно. — Зеленоглазый лучезарно улыбнулся. *** — Мне категорически не нравится эта идея. Хотя мое мнение тебя, наверное, вряд ли вообще волнует. — Шептал Шинсо, не стараясь скрыть гнев в голосе. — А мне безумно нравится эта идея. Это же прекрасно. Общая тренировка, все в сборе, я буду показывать некоторые приемы, и вдруг внезапно мы окажемся слишком близко, и… — Так, все. Не хочу я больше слушать этот бред. А Очако сегодня же скажу, чтобы не смела приближаться к тебе ближе, чем на десять метров. Сам не зная, почему, Мидория загорелся этой идеей. Возможно, хотелось доказать самому себе и другим, что плевать он хотел на то, что о нем подумают. А возможно просто надоело скрываться. Пришло время осуществить план. Все произошло очень быстро, чему Хитоши был совершенно не удивлен. Мидория хоть и был беспричудным, двигался очень быстро, что давало ему возможность внезапно атаковать или же уклоняться, в случае, если соперник ощутимо сильнее. Рывок, удар в живот, железная хватка на запястье, фиолетоволосый дезориентирован и падает на землю, пытаясь схватиться за одежду Изуку. Темноволосый понимает, что парню ужасно больно, на собственной шкуре чувствовал то же самое, когда Шота его так вот «ронял». Поцелуй выходит таким же нежным, какими отвратительными были ощущения до этого. По телу растекается тепло, боль как будто отступает, хотя, это, скорее всего, просто самовнушение. На заднем плане кто-то охает, кто-то говорит что-то из разряда «о, времена, о, нравы», а кто-то бежит за телефоном, чтобы запечатлеть эту прекрасную сцену и обсудить потом с подругами. Очако чуть ли не плачет от умиления. Идиллия молодых людей и всеобщий шок прерывается голосом вернувшегося Айзавы: — Мидория! — Парень, услышав свое имя, резко отпрянул от Шинсо, посмотрев на отца, — Ты что себе позволяешь? А вы все что замерли? Тренировку никто не отменял. Каждый студент внезапно начал чем-то заниматься, будто все так и надо, ничего необычного не произошло. Шота рывком поднял двоих подростков с земли, тихо сказав Изуку: «дома поговорим». Тон у него был такой, что у парня сердце в пятки ушло. — Хорошо, Айзава-сенсей. — Так Мидория называл отца только в тех случаях, когда он был сильно зол или раздражен, ну или же в те моменты, когда мужчина отчитывал сына. — Ну все, пиздец тебе, Хитоши. Надо было отговорить своего малость поехавшего от общения с некоторой личностью парня от этой идиотской затеи. Уж если сыну учитель по шапке наваляет, то тебе и подавно. — Буквально орал внутренний голос. *** Идя домой, Мидория отчаянно пытался придумать какие-нибудь оправдания. Вот как ему объяснить свои действия? «Пап, вокруг нас с Шинсо ходили сплетни, поэтому я решил прояснить ситуацию самым тупым способом»? — Господи, ну это же бред… полнейший бред. Зайти в квартиру, Изуку попытался максимально тихо, но как-то не вышло, это зеленоглазый понял, когда к нему обратился родитель: — Не валяй дурака, Изуку. Иди сюда. — Судя по голосу, Шота пребывал в хорошем расположении духа. Это не могло не радовать до полусмерти перепуганного парня. Увидев отца, Мидория подумал, не снится ли ему все происходящее. Мужчина мягко улыбался уголками губ и подзывал парня к себе рукой. Зеленоглазый опасливо подошел к Айзаве и присел рядом, положив голову на его плече. — Ты счастлив? — Ну, да… А что? — Ничего, я просто за тебя рад. — Мужчина потрепал Мидорию по кудрявой голове, — А еще я рад, что ты выбрал именно Шинсо-куна. — Я всегда знал, что он тебе нравится. — Произнес Изуку с нескрываемой радостью, — надеюсь, ты не будешь его наказывать по всей строгости закона? — Как не буду? Это обязательный пункт. Негоже ему расслабляться. Да, и ещё. Не стоит демонстрировать другим людям свои эмоциональные порывы. Был ли счастлив Мидория? Да, абсолютно, безгранично и так, что чувствовал это каждой своей клеткой.