Защитишь меня?

Очако стала замечать немного необычное отношение их сенсея к одному из учеников академии. Возможно, дело было в мимолетных взглядах, в едва заметной улыбке, которую Айзава дарил только Изуку, а может быть, дело было в том, что парень довольно часто маячил рядом с профи. Урарака изо всех сил старалась гнать из головы мысли о «запретной любви учителя и ученика», а ведь это было довольно сложно, между прочим, ведь читаемые ею на просторах интернета истории то и дело всплывали в голове, когда она видела этих двоих рядом. Это так мило, боже. Жаль, что открыться они не могут. Вот так, буквально за три дня, Урарака сложила неплохую историю о чувствах, которые никто кроме самих возлюбленных не поймет. В девичьих мыслях все было донельзя логичным и похожим на правду. *** Лавка в отдаленной части парка стала идеальным местом для семейных прогулок по выходным. Она находилась в тени, создаваемой деревьями, растущими возле дорожки. На ней, собственно, и разместились отец и сын. Во время таких прогулок профи обычно дремал, сложив руки на груди и расположив голову на плече подростка. Сие положение было не очень удобно из-за разницы в росте, но выбирать не приходится — лучше уж так, чем не спать совсем. Шота и в этот раз не думал изменять привычкам и уже практически отключился, как Мидория внезапно произнес: — Давай я заплету тебе косу с цветами. Прямо как в детстве. — Как хочешь. — Пробормотал мужчина, приоткрыв один глаз. В памяти всплыли воспоминания семилетней давности. Веснушчатый мальчик ведет Айзаву вглубь парка, схватив того за рукав. Ему не терпится сделать отцу небольшой подарок — заплести его черные волнистые волосы, вплетая в них разные яркие цветы. В дальней части парка он однажды нашел небольшую поляну, с которой, собственно, и собирался сорвать растения. — Ну и куда ты меня ведешь? — Устало поинтересовался мужчина. — Увидишь, мы почти пришли! — Обернувшись, сказал ребенок. Дойдя до нужного места, Изуку остановился, указав родителю на лавку, как бы говоря: «садись и жди чуда». Пока Шота наслаждался отсутствием прямых лучей солнца и тишиной, нетипичной для почти центра города, приемный сын бродил вокруг лавки и, судя по звукам, доносившимся до ушей героя, собирал цветы. — Пап, садись ко мне спиной и наклони голову. — Скомандовал мальчик, забравшись на лавку. Сотриголова сделал все, как просили, и почувствовал, как кожи касаются детские руки, убирая волосы с глаз и собирая их во что-то наподобие косы. Мальчик плел минут пятнадцать, старясь сделать все максимально аккуратно, так, чтобы отец остался доволен. Закончив, он с нескрываемой гордостью посмотрел на свою работу, немного поправил торчащие у висков пряди и произнес: — Я закончил. — Сфотографируй. Хочу на это посмотреть. Мидория сделал несколько кадров и вернул телефон Айзаве, который сразу принялся рассматривать то, что сделал с его волосами ребенок. На душе стало тепло, мужчина улыбнулся уголками губ. — Спасибо, Изуку. Мальчишка, услышав слова благодарности, просиял и со всей силы обнял родителя. А тот, понимая, что такой момент нельзя не запечатлеть, сделал фотографию, которая впоследствии заняла свое место на экране блокировки телефона Шоты. *** Очако, смотря на то, как Мидория обнимает Айзаву-сенсея, сидя у того за спиной, думала, что это, наверное, самое милое, что можно было увидеть за сегодня. Нет, не так. За всю жизнь. И возможно, Урарака бы так и «залипла», наблюдая за этой сценой, если бы Изуку не увидел ее. — Очако? И только через несколько секунд до парня дошло, о чем могла подумать девушка, увидев его в обнимку с Шотой. — Я, наверное, пойду… Побег сорвали ленты, затянувшиеся на руке. По выражению лица отца Мидория понял, что тот хочет сказать. Вероятно, это стало бы причиной обморока девушки, а потому парень заговорил первым: — Айзава-сенсей хочет сказать, что то, о чем ты, вероятно, могла подумать — неправда. Он мой отец, если тебе интересно. Но об этом тоже стоит молчать. Хорошо? — Х-хорошо. Почувствовав, что руку уже ничего не держит, Урарака быстрым шагом направилась на выход. Я, наверное, сейчас умру.