***
Это так странно. Через два дня, а именно к утру понедельника, Чимин всё ещё чувствовал себя как-то удушенно. Он до сих пор время от времени будто ощущал ладонь Чонгука на своей шее, которую доминант сдавливал так властно и холодно. Но странным было не это. К понедельнику Чимин совершенно запутался. Холодность Чонгука выбивала из колеи сильнее, чем то же наказание, и даже чем то, что Пак обнаружил у себя на телефоне больше полусотни сообщений от переживающего Юнги. Как только он остался один, он сразу же написал обо всем Мину и высказал всё, что он думает, даже не замечая, как на глаза снова наворачиваются слезы. Эта тупая связь соулмейтов определенно не работает. Почему именно Чонгук его истинный? Как так вообще вышло? Разве такое может быть? Чимину хочется тепла и заботы, а Чону нужно повиновение и страсть. Разве они могут друг другу подойти? Честно, Пак не ожидал от Чонгука никакой помощи. Он просто лежал и залипал в телефоне по несколько часов подряд, благо, что розетка была рядом, поэтому зарядка не была для парня проблемой. Однако Чонгук вернулся через несколько часов после того, как ушел, и в руках у него была какая-то мазь. — Что это? — растерянно спросил тогда Чимин, пытаясь понять, какие эмоции на лице у доминанта. Лицо Чонгука было как и всегда достаточно равнодушным. — Это ослабит боль. Лежи спокойно. И Пак и правда лежал спокойно, уткнувшись носом в подушку. Он испугался, что если сейчас сделает что-то не так, доминант снова его ударит, а он вполне может. Холодная мазь, что касалась горящей кожи, то и дело вызывала у него приглушённый скулеж. Хоть за такой небольшой знак внимания Чимин и был признателен истинному, потому что боль вскоре действительно притупилась, но он всё ещё совершенно не понимал его. Вот совсем. Чон заглядывал пару раз в день на протяжении выходных, и вот, к понедельнику боль в принципе немного ослабла, но всё ещё постоянно давала о себе знать. За домашнее задание Чимин и не садился, даже строчки не написал. Утром он проснулся от того, что кто-то потряс его за плечо. Пак лениво разлепил глаза и посмотрел на доминанта, который немного склонился над парнем. — Ну наконец-то ты проснулся. Собирайся. — Можно я не пойду? — жалостливо спросил Чимин и перевернулся на живот, пряча лицо в сгибе локтя. Последний раз, когда он кого-то упрашивал чтобы прогулять, был когда он ещё не переехал в общежитие. — Почему же? — Чонгук присел рядом, с интересом наблюдая за сабом. Как обычно в деловом костюме; Чимину нравится такой стиль одежды, но когда Чон в нем постоянно, это начинает немного напрягать. — Я хочу спать, и у меня все ещё тело болит. Я не смогу просидеть весь день на уроках, это больно. Чонгук притронулся рукой к спине саба, но тот лениво убрал его ладонь. В Чимине играет обида, и это заметно. Однако Чон снова провел по спине младшего, слегка надавливая ладонью, и тогда уже Пак сник, позволяя касаться себя. — Понятно. Ну тогда оставайся, но вечером будь готов, что я тебя заберу. — Куда? — Чимин тут же расслабился, понимая, что сегодня в школу он не поедет, и уже не то чтобы особо вникал. Тело требовало больше сна. — Увидишь. До вечера. Чон встал и вскоре почти бесшумно закрыл дверь. Пак быстро напечатал Юнги, что он сегодня останется дома (хотя когда это дом Чонгука успел стать для него домом?) и провалился в сон. Проснулся саб уже после полудня, лениво потирая глаза. Он выспался, к тому же ещё и один дома, и поэтому его настроение внезапно подскочило. Нижняя часть тела всё ещё перетягивала внимание на себя колкой болью, но мазь и правда сделала свое дело, и Чимину стало лучше. Он в спокойном режиме пообедал, в кои-то веки сделал всё домашнее задание на завтра и решил расслабиться, включив себе сериал. Однако в его голову опять полезли мысли, что не покидали его с начала выходных. Что ему делать? Идти ему некуда и не к кому. В школе его не примут, потому что Чонгук теперь её спонсор. Пак не дурак, и сам понимает, что при первой же возможности Чону всё доложат и бережно отдадут его самого доминанту в руки. Что для него важнее? Не прогнуться под Чонгука или отстаивать свою точку зрения? Парень и сам без понятия. Нервы конечно же шалят, и он понимает, что за неподчинение будет постоянно получать боль. Но если он подчинится, что-то разве изменится? Всю жизнь жить с человеком, которому ты не нужен, ведь тоже больно. Опять же, Чимин далеко не дурак. У доминантов физиология немного другая, а Чонгук уже достаточно взрослый мужчина, у которого есть свои потребности, и Паку кажется, что садистские в том числе. Чону нужно его тело, и Чимин это понимает даже на подсознательном уровне. Так за сериалом парень и просидел до вечера, пока Чонгук не написал ему, что он уже едет, и у Чимина в запасе есть полчаса. Пак лениво переоделся, и больше в принципе ничего делать не стал. Прихорашиваться из-за того, что Чонгук его куда-то повезет, ему совершенно не хотелось, да и вести себя как будто он влюбленный восьмиклассник — тем более. Когда он успел растерять свою гордость? Успокаивающими мыслями Пак начал подкреплять свою уверенность, и пока что у него вполне получалось. Чонгук приехал через полчаса, как и обещал. Чимин услышал хлопок входной двери из своей комнаты, встал и положил телефон в карман, после чего направился вниз. Куда Чон вообще может повезти его? Доминанта младший встретил в коридоре. Чонгук выглядел раздражённо и то и дело нервно одергивал рукава пиджака. Такое настроение Чимина сразу же напрягло, но он решил ничего не говорить. — Собрался? Пойдём, — в голосе Чона также прослеживались не самые мягкие нотки. Он взял саба за запястье и повел за собой, будто сомневаясь, что тот не захочет сопротивляться и убежать от него, но Пак покорно направился за ним. Чимин присел в машину, и Чонгук с хлопком закрыл дверцу. Младший весь напрягся. Такое поведение Чона не должно предвещать ничего хорошего. Старший сел на место водителя, и машина вскоре тронулась. Пак уставился на дорогу впереди, но время от времени поглядывал на напряжённое лицо Чона и на его руки, вены на которых немного вздулись. — Что-то случилось? — зачем-то поинтересовался он, сам не понимая такой свой порыв. — Ничего особенного, — Чонгук только на несколько секунд вдавил педаль газа и решил не отвечать. Не скажет же он сейчас Чимину, что он мог бы взять его прямо сейчас и в этой машине, но что-то не даёт ему окончательно подчинить сабмиссива ещё с первого дня, так ещё и на работе все взъелись как собаки, но это немного уходит на второй план. Прошло почти две недели с появления полноценной метки, а что-то Чонгука удерживает, и он сам не может понять что. Пока что. — Понятно, — Чимин отвернулся к окну. Пейзаж за стеклом был ему совершенно незнакомый, но это уже совсем перестало смущать его. Пак расслабился, наблюдая за исчезающими из поля зрения фонарями, но почувствовал руку Чона на своей ноге и тут же напрягся. Он отбросил руку прочь, но та быстро вернулась и сжала ногу чуть выше колена. — Перестань, — младший схватился обеими ладонями за запястье доминанта, но тот только зарычал в ответ. — Руки убрал. — Чонгук, — с нажимом зашипел Чимин. — Руки убрал, я сказал, — тон голоса тут же стал громче и холоднее. Пак раздражённо цокнул языком и не решился продолжить попытки убрать руку Чонгука. Чон сильнее. Он попытался, правда попытался не замечать ладонь, слегка оглаживающую его ногу. Может, доминанта это немного успокоит, и тот сам её уберет. Но ладонь только поползла выше, туда, где ее быть не должно. — Чёрт возьми, Чонгук! — нога Пака сама непроизвольно дернулась, и он снова вцепился руками в ладонь старшего. — Убери, пожалуйста! — Что такое, малыш? — холодно спросил Чон, не отрываясь от дороги. — Не надо, — в голосе младшего промелькнул небольшой страх. — Убери свою руку. Пожалуйста. Чонгук нехотя убрал руку и вернул её на руль, поджимая губы. И вот опять он не может сейчас перейти границу, хотя мысленно он убежден, что может прямо тут разложить Чимина. Пак тут же закинул ногу на ногу и отвернулся к окну. Хорошее настроение, которое у него было ещё буквально час назад, мигом улетучилось. Сабу казалось, что Чонгук с ним будто бы так играет. Остальное время в машине они провели в полной тишине. Чон включил радио и полностью переключился на дорогу, а Чимин просто смотрел на проносящиеся мимо дома и магазины, слегка нервно теребя рукава блузки. Ему так хочется в общежитие. Там не было этой всей давящей атмосферы и постоянного напряжения. Да, учеба трепала нервы, но там Чимин хотя бы не чувствовал себя так, будто он в чьей-то ловушке. Когда Пак перестал следить за дорогой, полностью погрузившись в свои мысли, Чонгук наконец-то остановил машину возле какого-то заведения. Чимин встрепенулся и поднял взгляд на здание. — Что это? — Ресторан. Вылезай. Младший сглотнул, но приказ выполнил. Ветер тут же начал растрепывать его волосы, мешая разглядеть заведение перед ним. И зачем же Чонгук привез его сюда? Чон взял саба за запястье и молча повел за тобой. Чимин покорно направился следом. Доминант завел его внутрь, и Пак сразу понял — ресторан действительно дорогой. Почему-то это напомнило ему то же ощущение, что он испытал, когда впервые зашёл в дом Чонгука. Долго разглядывать красивое помещение Чимин не стал, потому что Чон повел его вглубь ресторана, и младший просто опустил взгляд, уставившись на туфли доминанта. — Вообще, сюда я хотел тебя привезти в пятницу, но ты выбрал пойти с Юнги. Ах, вот оно что. Пак нахмурился, но в нем не промелькнуло ощущение того, что он жалеет о своем выборе. Если честно, может только совсем капельку. Но так-то он сделал всё правильно. Они присели за самый дальний столик в углу, и этот выбор Чимин одобрил. Тут ему было комфортнее, чем, например, было бы в центре зала. Для него это всё так непривычно. Официант принес меню, но Пак на него даже не глянул, уставившись на свои руки. Ладони слегка вспотели, да и чувствовал саб неловкость и какое-то непонятное волнение. Чонгук же наоборот расслабленно откинулся на спинку диванчика. — Что ты будешь? — Не знаю. Возьми мне то же, что и себе. Я редко бываю в ресторанах, — буркнул парень. Чонгук неоднозначно хмыкнул, но так и сделал. Когда официант удалился, между ними возникло тягучее молчание. — И зачем ты меня сюда привез? — Чимин решился подать голос первым. Он наконец-то поднял взгляд и посмотрел на отблеск темных глаз напротив, что всё это время его изучали. — Пообщаться. — Пообщаться? Чимин удивлённо уставился на старшего и немного поерзал — боль всё ещё мешала спокойно сидеть. — Ну да. Я хочу, чтобы у нас были достаточно мирные взаимотношения, и я думаю, что ты тоже. Предлагаю немного пообщаться и сгладить углы в наших отношениях. — У нас есть отношения? — выпалил Пак. Чонгук с интересом посмотрел на саба и сложил руки на груди. Да, отношениями это назвать сложно. Даже скорее невозможно. Простые обязанности доминанта и сабмиссива — вот как об этом было бы лучше говорить. — Принятые стандарты, называй как хочешь. Но нам нужно спокойно поговорить и кое-что прояснить, если ты, — Чонгук склонился вперёд, к столу, будто бы делая акцент на этом слове, — не хочешь постоянно получать наказания. Ты же понимаешь, что в пятницу я даже не старался? Чимин уставился на холодные глаза доминанта, которые сейчас будто разожглись диким пламенем. Может Пак просто сходит с ума, но сейчас взгляд Чона прожигает его насквозь. Конечно он понимает. — Думаю, что ты осознаешь, — Чонгук снова откинулся на спинку дивана. — Расскажи мне о себе. Я хочу понять, что ты за человек. — Я думал, что ты читаешь меня как открытую книгу, — отчеканил младший и отвёл взгляд, разглядывая какие-то картины на стенах. — Есть немного. Но я хочу услышать твои слова. Чонгуку нужно его понять. Тут ведь речь идёт не об единичном сексе. Чимина нужно укротить и подчинить. Поэтому Чону нужно понять его досконально. Только тогда Пак сможет сломаться под его давлением. — Я не знаю, что тебе рассказать, — честно ответил Чимин и вздохнул. — Возраст ты мой знаешь, где я учусь тоже. Учусь не очень, потому что большинство предметов это просто, ну... мое время уходит в никуда. Люблю сериалы и музыку. И Юнги как друга, он мой близкий человек. Тебя — нет, — после этих слов Пак замолк и надул губы. Лучше бы он сейчас и правда был с Мином, а не тут. Чонгук только усмехнулся на эти слова. Он ничего не ответил на это, и вскоре им уже начали приносить заказанную еду. — А ты? — Чимин поднял взгляд, не особо интересуясь своей тарелкой. Ему тоже интересно. Он ничего не знает о Чонгуке, и понять, что доминант думает, ему очень сложно. — Я? — старший не ожидал ответного вопроса, поэтому вопросительно вскинул брови. — Чон Чонгук. Двадцать два года. Работаю... — Нет, — отрезал Пак, уставившись прямо в темные глаза напротив. — Ты не понял. Это всё я и так могу прочитать в интернете. Я спрашиваю именно про тебя. О чем ты думаешь, Чонгук? О том, что пора уже прекращать давать поблажки до жути гордому сабмиссиву. Чон стиснул зубы в лёгкой ухмылке. Пак сейчас смотрит смело, воображает из себя сильного саба, но стоит доминанту в машине полезть рукой куда младший не считает нужным, того сразу накроет страхом. — Умерь свой пыл, малыш, — Чон наклонился ближе, давя своим прожигающим взглядом, который Чимина уже всего будто окутал, заставляя того непроизвольно сжаться. — Думаешь, я так и стану сразу тебе открываться? Большая честь. Ты верно подметил, у нас отношений никаких нет. Не веди себя со мной так, будто я твой парень. Иначе ты знаешь, что будет. Кажется, в этот момент последние мечты Пака разбились на осколки. В его глазах промелькнул страх, и он отодвинулся назад, принимаясь сверлить взглядом свою тарелку. Чонгук же только удовлетворённо полуулыбнулся и потянулся к столовым приборам. Чимин испугался не тона старшего, не его темного взгляда и даже не его угрозы. Ему было страшно совершенно по другой причине. Самая страшная мысль теперь не отпускала его. Он не будет счастливым. Никогда.***
Прошло уже почти три дня с того момента, как Чонгук повез Чимина в ресторан, а доминант всё ещё продолжал хмуриться, вспоминая лицо Пака. За оставшееся время, что они там провели, саб и слова не проронил. Он только быстро поел и опустил взгляд вниз. Чонгук, что пристально за ним наблюдал, заметил, как Чимин смотрит на свою метку и хмурится, прямо как он сейчас. До конца дня Пак оставался словно в воду опущенный, а на следующие дни он предпочел со старшим не разговаривать, разве что сказал ему, что хочет пойти погулять с Юнги. И Чон отпустил. Чонгук понимал такое поведение Чимина, поэтому особо никак на него не давил эти дни. Пусть он сам всё обдумает и переварит. Чон ведь не даст ему поступить так, как доминанту не понравится. И никому не должен дать. Так он приучен с детства. Чонгук сегодня приехал домой раньше. Уже пятница, а это значит, что уже две недели он не шатается по клубам и не сбивает свою накопившуюся злость на покорных мальчиках. Доминант уже не помнит когда последний раз он был не в озлобленном состоянии. Они с Хосоком всегда были полными противоположностями. Старший из них — добрый, отзывчивый, младший — тихий и достаточно агрессивный. К тому времени, когда Чонгуку исполнилось четыре, его отец окончательно бросил попытки заниматься Хосоком и переключился на младшего Чона. Отцу Хосок просто не подходил, он не видел улыбающегося и дружелюбного сына как наследника своего бизнеса. Родитель сабмиссив умер незадолго до этого, поэтому Чонгук его почти и не помнил. Доминант никогда этого не признавал, но он получал катастрофически мало любви. Детство для него было размытым временем, которое он вспоминать совершенно не хотел из-за отца. За каждую малейшую оплошность он получал, и так он начал закрываться. Хосок пытался дать ему то тепло, которого Чонгуку не хватало, и защищать его пытался, но отхватывал сам, поэтому Чон сказал ему не лезть в их с отцом дела. Чонгук всегда ценил своего брата, и старший Чон знал это, но младший продолжал его отталкивать. Сколько лет уже прошло, а ничего не изменилось. Потому что если ты проявил свои эмоции — слабак. Дал кому-то увидеть свою слабость — тебя ударят прямо по ней, выбьют воздух из лёгких и испортят твою жизнь. Чонгук сделал вывод, что если он будет кому-то показывать свои настоящие чувства, его уничтожат. Воспользуются им и выбросят, как бездомного котенка. Поэтому Чон Чонгук не откроется никому. Доминант порой уже сам терялся, где он настоящий. Носить в себе холод, словно плед на плечах, стало для него до жути привычным. В нем всегда кипит злость, и он всегда стремится её выпустить. На сабах. Теперь — на Чимине. Чонгук понимал, что такими темпами сломает Пака. Сломает своего же истинного. Однако он сразу пресекал такие мысли. Связь соулмейтов — бред. Жалость никто не оценит, и испытывая ее, Чонгук пожалеет ещё тысячу раз. Даже если Чимин его соулмейт, он не сможет его полюбить. Чонгук вообще не понимает, как можно любить такого, как он. Поэтому Пак не особенный, и отношение к нему будет такое, как и ко всем. Чонгук — победитель, тот, кому все должны покоряться. Может хоть так его душа будет спокойна, и всё то зло, что он срывает на других людях, будет того стоить. Хладнокровие — ключ к победе. Чонгук подошёл к зеркалу и слегка встрепал волосы, после чего ослабил галстук. Он сам ненавидит свой холодный взгляд. Ужасный доминант. Чон отбросил свои мысли подальше так же внезапно, как и нырнул в них. Поскольку Чимина скорее всего не будет до вечера, доминант решил скрасить этот вечер в компании брата. Хосок приехал вскоре после младшего, как всегда улыбающийся и сияющий. Через некоторое время они уже сидели вместе в гостиной и разговаривали. Так прошел целый час, а о Паке младший и словом не обмолвился. — Ну а что там с твоим соулмейтом? Чонгук, который до этого смотрел куда-то вбок, замер и медленно перевел взгляд на брата. — А что с ним? — Вообще я думал, что ты меня позвал, чтобы рассказать что-то по поводу него, — Хосок пожал плечами и откинулся на спинку кресла. — Как у вас взаимоотношения складываются? — Никак, — Чонгук цокнул языком. — Ну, неприступный он и слушаться не хочет. Но это исправимо. — Ты с ним уже что-то сделал, — скорее подтвердил, чем спросил его собеседник. — Ну, я выпорол его один раз. Может хоть так он поймет и станет послушнее. — Чонгук... — Стоп, — доминант выставил указательный палец вперёд и нахмурился. — Тихо. Если ты собираешься меня учить, то лучше придержи свое мнение при себе, хорошо, Хосок? Я сделал так, как посчитал нужным. Старший вздохнул и выставил руки перед собой, будто показывая, что такого делать он не собирается. Чонгук убрал свою руку и слегка нахмурился, наблюдая за старшим. — Успокойся и послушай меня. Чимин ведь не просто так твой соулмейт. Он может полюбить тебя. Но так ты ему просто не дашь. — Откуда ты знаешь, что это всё не бред? — Чон перешёл на едва слышимый рык. — Ты со своим даже не встретился, как ты можешь утверждать? — Ты брал его, Чонгук? Младший замолк, уставившись на брата недовольным взглядом. — Нет, — отрезал он и отвернулся. — Вот видишь. Это на тебя непохоже, согласись. Если бы это был любой другой саб, то ты его уже раз двадцать разложил бы на всех горизонтальных поверхностях. Я просто делаю выводы. Это зачит, что что-то в этом есть. — Ничего в этом нет, — огрызнулся младший, а вот Хосок продолжал спокойно сидеть, постукивая пальцами по быльцу кресла. — Да и вообще, кто может меня... Чон не успел договорить. Входная дверь заскрипела, и они оба повернулись в сторону коридора. В дом вошёл донельзя счастливый Чимин. После встречи с Юнги он наконец-то почувствовал себя хоть немного лучше, и небольшая часть уверенности вернулась к нему. Парень разулся и тихо зашёл в комнату, удивлённо распахнув глаза, когда он наконец-то увидел, что Чонгук дома не один. — Здравствуйте? — Пак замер на пороге, не зная, что ему сделать. — Иди сюда, — Чон поманил его рукой, и Чимин медленно направился к нему. Когда саб приблизился, истинный потянул его за руку и усадил на быльце кресла. Пак только неловко опустил глаза и снял рюкзак со своего плеча, ставя на пол. — Это Чон Хосок, мой брат. Про тебя он уже знает. Чимин удивлённо поднял взгляд и посмотрел на старшего Чона. Тот вежливо улыбнулся. Хоть Пак и смог сейчас проследить общие черты в этих двоих, но, если честно, он бы никогда не подумал, что это — Чон Хосок. В интернете он его ещё не видел, а сейчас у него было такое доброе лицо, что Чимин не смог бы провести ассоциацию между братьями. Такое выражение лица у Чонгука, например, он не видел никогда. — Приятно познакомиться. — А, да, мне тоже, — растерянный парень слегка поклонился, насколько это позволяло ему сидячее положение. — Вы неплохо смотритесь вместе. Пак тут же вспыхнул и нахмурился, уставившись куда-то в пол. Чонгук же громко цокнул языком и закатил глаза, в эту же секунду вставая с кресла. — Обсудите это как-то без меня. Я вернусь позже. Чон направился в сторону кухни и вскоре скрылся за дверью. Чимин проводил его взглядом и сполз на кресло, после чего поднял взгляд на Хосока. — Пожалуйста, не говорите так. — Почему? — Мы не пара и парой не будем. Мы не можем хорошо смотреться. Вот тут уже его собеседник больше заинтересовался и устроился поудобнее. Чимин и правда так считает, или это его брат вбил в голову саба? — Почему ты так думаешь? У вас с Чонгуком плохие взаимоотношения? — Они никакие, — Пак задумчиво закусил губу и начал перебирать пальцами рукава блузки, практически в точности повторив слова своего соулмейта и даже не подозревая об этом. Должен ли он рассказывать сейчас всё это? Он обернулся и посмотрел на дверь, за которой только недавно скрылся Чонгук. — Это всё между нами, Чимин. Продолжай, — заверил его старший Чон. — Зачем это вам, если вы не расскажете Чонгуку? — Давай на "ты". Я пытаюсь понять, что вы оба испытываете. Мне хочется верить, что у вас всё получится в плане отношений. Пак поднял взгляд и удивлённо вскинул брови. — Вы... ты... серьезно? — Совершенно. Я не думаю, что это, — Чон поднял запястье и указал на инициалы на своей руке, — просто так. Ну, в твоём случае полное имя. Что-то из этого должно выйти. — Не знаю, — Чимин обречённо выдохнул и зарылся руками в свои волосы. — Я уже не знаю, что насчёт этого думать. Мне постоянно кажется, будто это какая-то ошибка. Будто имя на моём запястье изменится со временем или вовсе пропадет. — Я думаю, вы просто не раскрылись друг другу, — Хосок поправил рукав пиджака. — В особенности Чонгук. Он не показал себя настоящего. — Настоящего? — Пак хмыкнул и поднял растерянные разочарованные глаза. — Он меня наказал за одно дело, и мне до сих пор не то что сидеть, а лежать больно. — Нет-нет, ты не понял, — Хосок помотал головой. — Возможно, я тебе дам какую-то небольшую надежду. Понимаешь, у моего брата есть какой-то маленький настоящий Чонгук внутри, которого он держит за семью замками и не показывает никому. Вообще. — Обнадёживает, — выдохнул младший. — Это не значит, что ты не сможешь до него достучаться. Чимин начал кусать губы, задумавшись. Возможно, слова Хосока имеют какой-то смысл. В отличии от Пака, он знает Чонгука практически всю жизнь. Но всё, что происходило между ним и доминантом, не выглядит так, будто младший сможет как-то изменить Чона. Вообще. Да и о том, что для этого надо сделать, Чимин даже не подозревает. — Ты в порядке? — Хосок наклонился ближе к столику между креслами, пытаясь понять, почему Пак так резко замолчал. — Нет, — тихо произнес саб, не поднимая взгляд. — Мне хочется обратно в общежитие. Мне тут очень некомфортно. И Чонгук... Он всё пытается подчинить меня, а у меня есть свое мнение, своя точка зрения. Моя гордость. Я не хочу становиться его игрушкой. Что мне делать? Пак с такой надеждой поднял глаза, будто Хосок ему сейчас всё разложит по полочкам, что старший неловко замешкался. Если бы он знал. Чон уже открыл рот, намереваясь что-то сказать, но дверь распахнулась, и в комнату расслабленно зашёл Чонгук. — О чем шепчетесь? — спокойно спросил он. — Мы всё. Я пойду, до свидания, Хосок, — Чимин подхватил свой рюкзак, быстро поклонился и пошел в свою комнату, пытаясь не встречаться взглядом с Чонгуком. Чон непонимающе выгнул бровь и посмотрел на брата, усаживаясь в кресло. — Что ты ему уже наплел? — Ничего особенного. Чонгук смерил старшего скептическим взглядом, но возражать не стал. Что бы Хосок не наговорил его сабу, всё равно всё будет так, как захочет младший Чон.***
Чимин проснулся на следующее утро достаточно рано. Хоть он и заснул поздновато, потому что в его голове всё крутился разговор с Хосоком, но он выспался и лениво спустился вниз. Пак был без понятия, что и как дальше происходило у Чонов, но старшего из них он не обнаружил. А вот Чонгук, видимо, так и уснул, сидя в кресле. Небрежно встрепанная челка падала ему на глаза. Чимин тихо подошёл, вглядываясь в лицо доминанта и потирая глаза. И правда спит. Неужели Хосок прав, и в этом человеке может быть тот самый "маленький настоящий Чонгук"? Пак с тихим вздохом взял плед и бесшумно укрыл им старшего. Он не смог просто спокойно пройти мимо так заснувшего Чона, но теперь ему стало немного спокойнее, и он отправился на кухню готовить. У Чонгука достаточно напряжено лицо даже тогда, когда он спит. Пак направился к плите. Благо, Чон ответил положительно на просьбы младшего, и в холодильнике теперь было больше продуктов, чем Чимин нашел в первый раз. Мысли о Чонгуке теперь не покидали младшего практически никогда. Он просто не мог не думать об этом всём. Действительно ли он может что-то сделать с сложившейся ситуацией? Сможет ли он Чонгука изменить? Он очень сильно в этом сомневается, честно. Он же живёт не в сказке и не в сериале про то, как хороший мальчик может исправить плохого. В жизни всё пожестче. Вчера, когда они с Юнги общались, он сказал слова, похожие на их вчерашний диалог с Хосоком. Если Чимину подобное сказали два разных и совершенно незнакомых человека, значит ли это, что так и есть? Пак не уверен. Также вчера на уроке сексуального воспитания на Чимина продолжали время от времени коситься и отпускать какие-то тихие незамысловатые шутки. — Подумаешь. Ещё пару недель пройдет, эта новость уляжется у них в голове, и тебя больше никто трогать не будет, — с уверенностью убеждал его Мин, сидящий рядом. Но вот Чимину было совершенно не смешно. Он не знал, что Чонгуку захочется в какой-либо момент. Он намного сильнее, и если реально захочет, то возьмёт Пака на первом попавшемся диване. Да что там, ему ничего не стоит сделать это даже на той же кухонной поверхности, что сейчас перед сабом. Чимин крупно вздрогнул, когда на его плечи легли чужие руки. Парень резко обернулся, встречаясь с темными глазами доминанта. — Доброе утро? — тихо сказал Пак и повел плечами, чтобы убрать с них ладони Чона, но те не двинулись с места. — Помолчи. Чонгук ловким движением вытащил лопатку для готовки из руки Чимина и небрежно отбросил куда-то в сторону мойки. Пак с растерянностью посмотрел на улетевший предмет, что ударился о кафельную стенку, и испуганно схватился за плечи старшего, когда тот наклонился, подхватил Чимина и усадил на столешницу. Пак тут же почувствовал разливающийся по всему телу жар. Он попытался соскочить вниз, но Чонгук уже устроился между его колен, не давая ему свести ноги или слезть. — Что ты делаешь? — испуганно пролепетал младший, совсем растерявшись. — Я же сказал тебе, помолчи. Чонгук подтянул саба ближе за талию и схватился руками за бедра Чимина. Их тут же будто обдало огнём, который начал распространяться по всему телу Пака. Не долго думая, Чон потянулся к губам младшего и накрыл их своими, сразу требовательно проникая языком в его рот. Чимин попытался отстраниться, но одна из рук доминанта легла на его волосы, не давая парню пошевелить головой. Чонгук целовал и правда напористо, не давая лишний раз вдохнуть и временами покусывая пухлые губы истинного. У Пака в голове всё перемешалось в непонятную кашу, и он просто вцепился руками в плечи старшего, пытаясь хоть как-то его оттолкнуть. Чимина всего резко затрясло, и Чон почувствовал это. Он нехотя отстранился от его губ и тут же склонился к шее Пака, после чего прильнул к ней губами и обхватил руками талию младшего. Саб несдержанно застонал, когда почувствовал на своей шее укус, и ему тут же стало очень стыдно. Руки Чонгука не давали ему двинуться хоть куда-то. Он буквально почувствовал, будто сердце начало громко стучать где-то в голове. Чонгук посасывал чувствительную кожу и кусал её, совершенно не жалея. Сейчас у него было желание поставить метки на шее Чимина везде, где он мог достать. Его внезапно охватила страсть, граничащая с каким-то животным желанием. — Чонгук, прекрати... — слабо запротестовал Пак, чувствуя новый укус на коже, что заставило его закусить губу. — Отстань... Чимин запустил руки в волосы парня и начал их оттягивать, лишь бы Чонгук сейчас отпустил его и ушел. Однако Чон только зарычал и укусил шею младшего, не разжимая зубы. Пак тут же болезненно застонал и убрал руки, давая доминанту свободу действий. Чонгук засосами спустился ниже, к ключицам младшего, и пролез руками под футболку саба, отчего тело того вздрогнуло. Места на коже, к которым прикасался Чон, будто бы начинали пылать. — Насколько ты чувствительный? — Что? — на вдохе произнес Чимин, почти что не соображая. Повторять Чонгук не стал, только потянул за плечи Пака, укладывая того на столешницу спиной. Саб испуганно вскрикнул и тут же начал вырываться, но Чон навис над ним и задрал его футболку. Подумать только. Чимин никогда не показывал никому свое тело, а тут... Лицо Пака тут же дико покраснело, и он попытался натянуть футболку обратно, но Чонгук припечатал его руки к столешнице и зарычал. — Угомонись, Чимин. Иначе я сдерживать себя вообще не буду. Саб замолчал и перестал дёргаться, понимая, что он бессилен. Тело бросало в крупную дрожь. Поза для Чимина была совершенно некомфортная, и холодная столешница была твердой, из-за чего в спине отдавалась небольшая боль и напряжение. — Ну, не надо так бояться. Доминант склонился к груди Чимина, оставляя на ней несколько мокрых поцелуев. Пак зажмурил глаза, не в силах выдержать такой позор, но в следующий момент громко простонал, и звук тихим эхом отскочил от стен комнаты. Чонгук обхватил губами сосок младшего и обвел его языком, начиная слегка посасывать. С уст Чимина начали слетать несдержанные тихие стоны, которые он просто не мог контролировать, и старший понял — вот оно, его чувствительное место. Чон прикусил бусину соска, слегка оттягивая, на что Чимин издал громкий стон и выгнулся, пытаясь поменять свое положение, лишь бы губы Чонгука оказались подальше. Однако это ему совершенно не помогло, и доминант продолжил, чередуя небольшую ласку с покусыванием. Пак сгорал от стыда. Ему было стыдно от того, что он не мог сдержать себя, но ещё хуже он чувствовал себя из-за того, что понял одну вещь. Действия Чонгука в какой-то степени доставляют ему удовольствие. От осознания этого захотелось громко выть, но Чимин быстро забыл об этом после очередного укуса. Пак задергал руками, чувствуя на своих запястьях сильную хватку. — Чонгук, прошу, хватит... Остановись. Чон нехотя отстранился и уставился на лицо младшего. Тот тяжело дышал и кусал губы, краснь тронула всё лицо, а особенно щеки. Казалось, что ещё чуть-чуть — и они загорятся. Саб посмотрел на него с немой мольбой в глазах. К его удивлению, руки доминанта соскользнули, освобождая запястья младшего из хватки. Тот мгновенно выпрямился, натягивая футболку вниз. — Приеду вечером, — коротко бросил Чонгук, развернулся и скрылся за дверью кухни. Пак так и остался на некоторое время сидеть на столешнице. Укусы побаливали, всё тело пульсировало, щеки горели, а саб задавался только одним вопросом. Что это только что было?***
Чимин долгое время не мог прийти в себя. Он так и не понял такой внезапный порыв Чонгука, а все воспоминания об этом заставляли его чувствовать такой прилив стыда, что он готов был сквозь землю провалиться. Юнги об этом он решил пока не рассказывать. Для начала ему самому надо расставить всё по полочкам. Чон вернулся вечером, когда уже начинало темнеть. Пак, который наконец-то смог отвлечься, как раз только вышел из кухни, понял это и собирался быстро убежать в свою комнату, но услышал громогласный возглас Чонгука из коридора. — Стоять. Хотя это был даже не возглас. Это был приказ. Чимин остановился рядом с диваном и повернулся к двери, гулко сглатывая. Доминант зашёл своим обычным, размеренным шагом, но его взгляд сразу ошарашил младшего. В нем было столько холода и желания подчинять, что Пак замер, не в силах пошевелиться. Чонгук остановился рядом, и Чимин испуганно отступил на шаг назад. Старший выглядел совершенно спокойно, но сабмиссива который раз за день бросило в дрожь, когда он услышал следующий произнесенный Чоном приказ. — На колени.