Гильдия "Дракон"

Красные искры россыпью разлетелись в стороны от увесистой сигары, с которой Лаксус сбил пепел быстрым движением указательного пальца. Выдохнутый им поток густого дыма моментально преодолел несколько метров, что получалось у лидера Райджиншу само по себе. Чуть похудевший, намного более задумчивый и спокойный, чем до изгнания, но в то же самое время и грустный, он сидел на увесистом кресле, отклонившись назад. Удерживая эту позу, он закинул ногу на ногу, а в какой-то момент времени и вовсе стал упираться в пол одним носком. И при этом совершенно отсутствовало впечатление, что Лаксус вот-вот упадёт. Сделав очередную затяжку, он с долей недовольства в голосе произнёс своим зычным голосом: — Показывайся уже, старик! — в ответ послышался громкий в предрассветной тишине скрип половиц. — Всё ждал, когда ты сам будешь готов, внучок! — из тени вышел невысокого роста седоволосый дедушка. — Внучок? — переспросил и сделал очередную затяжку. — Не чёртов малолетний идиот? Который пытался стать мастером, чтобы потешить своё эго? — добавил ещё несколько фраз, совсем не свойственным себе, уравновешенным и в меру громким голосом. — С тех пор утекло некоторое время, за которое ты успел пройти длинный путь. — со вздохом произнёс Мастер, на что блондин ответил очередной затяжкой. Вместе с дымом вылетели слова: — Да какой к чёрту длинный путь! Так… по мелочи. — очередная, но намного более длинная затяжка, после которой он спалил остаток сигары слабой вспышкой молнии. — Я ведь даже не хотел становиться мастером, а лишь заменить Гилдартса на позиции Туза. Хотел поддержать Гильдию, которую так сильно любил, что любовь застилала мне взор. Гильдию, про которую так и не понял, что она значит, пока не потерял её! Пока не узнал, что дракон разрушил наш остров и тот ушёл под воду!!! — сцепленные зубы, напряжённые мышцы скул и проникновенный голос с нотками плача. Лаксус сдерживал его, но всё же не до конца, а, более того, специально не скрывал эмоции полностью, стараясь выдавать их вовне отмеренными порциями. Это приятно удивило, но вместе с тем и напомнило Макарову про такие же чувства, такой же плач с его стороны когда-то давно. Он подошёл и, высвободив немного своей манны, положил руку на плечо внука. Прошло немного времени. Солнце поднялось над горизонтом и уже заливало крыльцо мягкими золотистыми лучами. Лаксус продолжал рассказывать, расписывая свои чувства, действия и эмоции. Отрицание. Гнев на всё и вся, но больше всего на самого себя. Торг с реальностью, со своими иллюзиями, иллюзорными надеждами и ожиданиями. А в конце концов… — В борделе я провёл чёрт его знает сколько времени. Я не помню КАК, но в очередной день я проснулся с парнем и девушкой по разные стороны от себя. С диким похмельем и после какой-то травы с Ка Элума. Фу… — с отвращением выдал в конце и сделал паузу, закурив очередную сигару. — Вполне могу понять, что это такое… — ответил его дед, что слегка шокировало Лаксуса. — Тоже просыпался в обнимку с парнем? Или курил эту гадость? — спросил он серьёзным голосом, но и с явным сарказмом, который даже не старался скрыть, расплывшись при этом в лёгкой и чуть скошенной на одну сторону улыбке. Дед слегка ткнул его кулачком вбок. — Не смейся над дедом! Мне помирать скоро, а надо мной смеются! — нотки чёрного юмора проскользнули в его словах к концу, как у старого гильдейского мага, а не мастера гильдии или кровного дедушки. — Тебе?! Помирать?! Да не смеши меня! — выдал Лаксус, что, как следующий в строке пазл к предыдущему, идеально подошло для продолжения разговора. — Тебе ещё мастером быть. — добавил спустя секунду перерыва. — Мне?! — нарочно сделав удивлённое выражение лица, выдал Мастер Макаров. — А кому ещё? — с ещё оставшимися шутливыми нотками сказал блондин, после чего продолжил уже совсем другим голосом. — Теперь, когда вы все вернулись, меня не будут, не то, что слушаться, а даже обращать какое-либо малейшее внимание. Даже Райджиншу не станут воспринимать меня как раньше. И не только из-за того, что изменился я. — пауза, под которой бурлило огромное количество чувств, как и чёткое знание, что они из себя представляют. — Смерть Эвергрин. Я думаю, что знаю, как они её переживают и переживут, как и то, как именно и в какую сторону, и насколько сильно изменится из-за этого их отношение ко мне. — И на основе чего ты делаешь такой вывод? — в заданном вопросе ощущалась риторичность и тот род вежливости, что скрывал за собой знание точного ответа. — Ты ведь всё заметил, не так ли? — не желая говорить прямо, ответил Лакс. — Макао нигде не было, как и Ромео. Да и Вакаба не пришёл… — И не придёт… — мимо воли проговорил вслух, чем, сам того не желая, прервал размышления деда, а в то же самое время продолжал смотреть как вдаль, так и вглубь самого себя, стараясь лишь через это одно передать всю полноту случившегося. Мастер чуть наклонил голову, но вместе с тем его взгляд стал до предела сконцентрированным и строгим, а лицо застыло, выражая готовность слушать, принимать решения и совершать действия. — Тебе придётся сказать это прямо и недвусмысленно, иначе так и проживёшь оставшуюся часть жизни, убегая от реальность, Лаксус! — голос изменился соответственно изменениям взгляда, выражения лица и осанки. Блондина, словно пробило током, не смотря на элемент его магии. — Я… — несмело начал, всё ещё дрожа. — Не медли! Прими это! Здесь и сейчас! Чтобы идти дальше и не повторить те же ошибки вновь, во второй раз! — в меру громкий выкрик, а за ним жёсткая фраза, разрубленная на, как можно более простые и легче усваиваемые, кусочки. Глотая потёкшие слёзы, Лакс пытался произнести, да вот только ничего не получалось. — Я… Из-за… меня… Нет, не могу! — на последней фразе он резко встал и подошёл к перилам. Положив на них обе ладони и наклонившись корпусом вперёд, Лаксус покачался корпусом в разные стороны непродолжительное время, которое ему показалось долгими минутами, после чего резко развернулся через плечо и с открытым ртом, но, так ничего и не сказав, ещё более резко развернулся обратно. На этот раз он согнулся. — Ты должен сделать это, если хочешь жить, а не существовать в прошлом, что ушло навсегда! Его больше нет и никогда не будет! — эти слова молотом били по нему, словно разбивая вдребезги всё, что мешало Лаксусу принять реальность такой, какой она есть. — Только так и никак иначе, ты сможешь, когда снова придёт время, сделать то, что приведёт к наилучшему из возможных исходов. А это время, поверь, обязательно придёт снова, постучится к тебе, когда совсем этого не ждёшь. И если не собираешься всю оставшуюся жизнь просидеть внутри городских стен, чего ты никогда не хотел, то пройди через эту точку, которую, как и смерть, невозможно обойти! — эти слова проносились сквозь пространство, словно были его неотъемлемой частью. Тон не был ни строгим, ни жёстким, а лишь спокойным и уверенным, хоть и с той долей напряжения, что априори не могла быть удалена из него. Внутри же него, словно был нерушимый костяк, что держал эти слова и не собирался складываться под их весом, будучи под него и рассчитанным. Голос также вернулся в норму и стал вполне себе разговорной громкости, но в голове Лаксуса раздавался громче чего бы то ни было. Блондин напрягся всем телом и никак не мог расслабиться. Со стороны могло показаться, что он сложился пополам и теперь висит на перилах, как бельё на верёвке. Лаксус кашлял и пытался прочистить горло, параллельно чему также слышались нотки плача. Лишь через пару-тройку минут он разогнулся, начал крутиться корпусом из стороны в сторону, словно ища куда бы ему побежать, но так и не смог выбрать направление. Ведь, куда бы и по какой бы дороге он ни бежал, ему не убежать ни от себя, ни от своей истории, ни от того, что случилось с ним или при его непосредственном участии. Лаксус нервно переступал с ноги на ногу. Не находя себя места, он наконец-то произнёс: — Я… ДА! Да, Тьма меня побери! Я проебался! Как последний придурок! Из-за меня… Из-за моей неуверенности, неопытности… Из-за всей этой хуйни я поверил этому придурку, что он НЕ УБЬЁТ Ромео! А он… взял и… убил его! А Макао… Макао совершил из-за этого… — долгая пауза, в течении которой блондин откинул голову назад и закрыл глаза, а Мастер Макаров, хоть и выглядел спокойным, сохранял настороженное состояние с момента упоминания Лаксусом убийцы — … суицид! — просто и коротко, но и через силу выдавил из себя блондин. Шок слегка проступил на лице Третьего Мастера, но лишь потому, что этот седовласый дедушка прекрасно всё осознал, как уже и принял за новую реальность, за новый расклад данный факт, чтобы максимально адекватно и правильно действовать ради живых. Это, конечно же, выбивалось за пределы того, что он определил вполне ожидаемым набором негативных событий за эти шесть с лишним лет, но и такая возможность была им учтена ещё по пути в Магнолию. А вот его внук, если и не впервые в своей жизни, то впервые именно с такого ракурса столкнулся с настолько тяжёлой ситуацией, когда, не имея возможности просто закрыться и пройти мимо, должен был глубоко вникнуть в саму суть произошедшего, прекрасно осознавая при этом и свою роль в этом событии. Время растянулось во много раз, заполняясь сочащимися из Лаксуса тяжёлыми и густыми эмоциями, чувством вины и сожаления о том, что уже случилось и чего уже никогда не изменить. Осознанием новой реальности, которую он только что впервые произнёс, проговорил для самого же себя вслух! Процесс принятия, продолжающийся уже с десяток минут внутри самой его сути, всё не заканчивался, но всё же оно постепенно проступало в его сознании. Наконец, он смог с облегчением выдохнуть и отдышаться, сделав несколько глубоких вдохов. Выждав некоторое время, дед спросил его: — Так, кто это сделал, внучек? — мягкий голос и обращение с отсылкой на их, пусть и кровную, связь чётко давало понять: его слушают, готовы услышать и позже, но всё-таки лучше сделать это прямо сейчас. Дыхание Лаксуса заметно участилось. Рот широко распахнулся, а губы безмолвно задвигались. Это продолжалось некоторое время, после которого он всё же смог достать, вставить между зубов и поджечь молнией сигарету за полудюжину, может десяток секунд, что демонстрировало вполне приемлемый уровень спокойствия. Третий Мастер подождал столько, сколько было нужно. — Его… убил… — с длинными и тяжёлыми перерывами выговаривал, всё-таки приближаясь к концу, Лаксус Дреяр. — … Иван Дреяр! — проорал, случайно сломав зубами сигарету. Мастер Макаров, не смотря на шок и гнев, успел подхватить ту её половину, что только-только начала падать. Когда же он кинул её в пепельницу, то гнев уже превратился в ярость. Он всё-таки сумел перехватить контроль, а не поддаться ему. — Я тебя понял, Лаксик! — непривычная жёсткость уже решившегося на что-то человека проскользнула, но и была скрыта за уменьшительно-ласкательным обращением, что сработало идеально! Блондин всё также смотрел вдаль и вглубь, а потому пришлось похлопать его по плечу и сказать: — Пойдём уже отдыхать — тот как-то потерянно оторвался от чего-то перед мысленным взором и огляделся, но практически сразу вернулся в окружающую его реальность и осознал её. Ничего не говоря, а только кивнув, он уже было развернулся ко входу в семейный дом, как резко остановился и, повернувшись лицом к деду, проговорил: — А кстати! — Мастер вопросительно промычал, открывая дверь. — Там ещё какие-то люди приходили, врали, что ты их услугами пользовался. — тут он остановился, повернулся, продолжая держаться за ручку, и странно прищурился. — Я легонько врезал им, а они даже как-то беззлобно удивились, странно… — Давно? — во всех смыслах выверено спросил своего внука Третий Мастер, но тот был слишком уставший эмоционально, чтобы обратить на этот, всё же еле заметный момент внимание. — Да… где-то аж в самом начале. Просто, как-то запомнилось, а теперь вспомнилось, вот и… всё… — Ну и хорошо. Пойдём отдыхать, а как проснёмся, поговорим ещё — тут же успокоил Лаксуса и сделал пару шагов, войдя первым, хотя явно собирался пропустить его какие-то секунды назад.