Девиант среди девиантных

      Я представитель цивилизации серых. Я среднего роста, хрупкого телосложения. Моя кожа серебристо-серого цвета, гладкая, лишена растительности. Глаза тёмно-серые, почти чёрные, без белков. Понятие же «симпатичность» для моего вида не имеет ценности, потому что мы не размножаемся. В этом мало смысла — мой вид бессмертен. Однако уверю вас, половая система есть, хоть и представляет некий рудимент. Когда-то давно мы победили эволюцию, полностью прекратив умирать. Если погибнет оболочка, я всегда могу переселиться в удобное тело клона, подготовленное специально для этой цели. Потому мне не понятен тот трепет, который люди именуют «страхом смерти».       Без эволюции не вырасти в полноценное разумное существо. Так повелось — предки уступают место новому поколению. Но в конце каждой цивилизации стоит тупик — бессмертие. Все к этому приходят спустя n-ое количество поколений. И в этом состоит проблема, почему во Вселенной огромное множество разумных цивилизаций, но так не хватает мозгов. Бессмертное существо, разумеется, умудрённое жизнью, уставшее от неё, израсходовавшее весь свой потенциал, вечно прокристинирующее, ничего не может предоставить живому, гибкому в уме, радующемуся каждому дню, готовому набивать шишки и силой двигать прогресс смертному. Все это понимают. А люди нет. Они тянутся к бессмертию годами, веками, тысячелетиями, не осознавая, что бессмертие им не нужно, как будто они торопятся куда-то. Их подстёгивает этот «страх смерти». Глупцы! Одумайтесь! В смерти нет ничего противоестественного!       Тот день, когда мы с Алексом повстречали третьего человека, стал переломным. Тогда я понял, что не готов прощаться с этой цивилизацией.       Мы недалеко углубились в лес. — Ты, наверное, никогда не собирал грибы, Ксеня, а я говорю тебе: это целая наука! — сказал Алекс, разводя руками. Я вопросительно посмотрел на него и быстро нацарапал в блокноте: «Что это?». Он расплылся в улыбке. — Грибы, Ксеня, это что-то между растением и животным. Оно питается как животное, то есть всем готовеньким, но не двигается с места всю жизнь как растение. А Иван Станиславович говорил, что грибы могут захватить мир! Ты представляешь?! Плесень захватывает мир! — Алекс был фанатом какого-то русского телевизионного шоу, часто выдвигающего шокирующие гипотезы. Второй монстр достаточно резко высказывался об этом увлечении, но смотреть не мешал. Из этой программы я узнал многое про себя. Даже то, чего раньше не знал.       Потом он увидел организм, состоящий из плотного стебля белого цвета и шляпки светло-коричневого и подскочил к нему. — Ксеня, смотри, это гриб, — сказал он довольно улыбаясь. Эта улыбка заставляла мышцы дрожать, как будто моё тело было больно. Нужно будет ещё раз провериться.       Он достал из кармана складной нож и быстрым движением срезал ножку гриба, не повредив грибницу. Он протянул его мне с гордостью добытчика, и я послушно принял организм и повертел его в руках, рассматривая. Алекс прищурился, выискивая в траве ещё грибы, но стоило ему только поднять глаза, как лицо исказилось непониманием, растерянностью, а после ужасом. Навстречу нам шёл человек.       Это был мужчина. Он брёл к нам на шатающихся ногах, его словно ветром сносило то в левую, то в правую сторону. Волос на голове почти не осталось, кроме скромных тёмных клоков на лысом черепе. Глаза были прикрыты веками: он не видел, куда шёл. Рот был открыт, и наружу вывалился опухший язык, дёсны кровоточили. Но самое ужасное было не это — кожа на его теле покрылась большими налитыми кровью волдырями, она слезала с него лентами, оголяя живую обожжённую плоть, покрытую чёрной застывшей кровью. Человек вытянул руки вперёд, чтобы не запутаться в лентах мёртвой кожи, которые касались земли.       Алекс подбежал к нему и обхватив руками, поддерживая. Человек застонал — прикосновения приносили ему ужасную боль — и навалился на него. Он шептал что-то похожее на: “Воды, воды„ — но опухший язык сильно мешал ему. — Всё хорошо-хорошо, — мягко шептал ему Алекс. Потом он бросил взгляд на меня и быстро произнёс. — Ксеня, дай мне свой блокнот.       Я покорно протянул карандаш и блокнот Алексу, он прислонил его одной рукой к коре дерева, второй придерживая человека, и зубами написал несколько слов. Дальше он передал блокнот мне. — Беги к Хлое, — приказал он, — и отдай ей прочитать. Прошу, Ксеня, это важно.       Я никогда не умел быстро бегать, потому что никогда не чувствовал в этом нужды. Но тогда я бежал очень быстро. Я буквально пролетал мимо деревьев. Выскочив на поляну, я устремился к дому. Вбежал внутрь — второй монстр оказался на кухне.       Я подошёл к нему и протянул блокнот. Он окинул меня презрительным взглядом и продолжил работать, отвернувшись. Тогда я настойчиво ткнул блокнотом ему в бок. Второй монстр зарычал: — Чего тебе нужно, уродец? Иди, куда шёл.       Я ещё настойчивее продолжил тыкать в бок второго монстра. Наконец он выхватил блокнот из моих рук и швырнул в угол комнаты. — Не мешай мне, уродец!       Я быстро подбежал к лежащему на полу блокноту и поднял его, потом подошёл ко второму монстру и протянул блокнот вновь. — А-алекс... — неуверенно сказал я, подражая человеческим звукам. На этот раз второй монстр блокнот принял и раскрыл, бросая на меня недовольный взгляд.       Когда же наконец второй монстр соизволил прочитать то, что было в блокноте написано, челюсть отвисла сама по себе, а зрачки задрожали. Монстр вернул мне блокнот и бросился в подвал. Отыскав чемоданчик, он кинулся на улицу, я пытался поспеть за ним.       Из леса вышли Алекс и третий человек. Второй монстр поспешно вытащил из чемодана носилки, и они вдвоём с Алексом осторожно положили на них незнакомца. Тот скулил и просил воды.       Через несколько минут мы находились уже в подвале. Алекс осторожно придерживал третьего одной рукой, а второй аккуратно вливал воду из чаши, в которую человек вцепился так крепко, словно от этого зависела его жизнь. — Нам не спасти его, Алекс, — тихо проговорил второй монстр. — Почему? — строго спросил тот. — Это лучевая болезнь, для него это конец.       Алекс бережно положил заснувшего третьего и провёл рукой по облысевшему черепу. — Он пришёл со стороны города... — Да, я знаю, Алекс. — Он пришёл со стороны города! — на глаза Алекса навернулись слёзы. — Он ожидал от нас помощи! — Он не знал нас, Алекс, — спокойно сказал второй монстр. — Он верил, что мы поможем ему! — Он уже ни на что не надеялся.       Я сидел на крыше дома. Это было самое высокое место, помимо деревьев, на которые было не взобраться. Я безрезультатно пытался поймать сигнал. Ничего не получалось. — Что ты делаешь, Ксеня? — раздалось за спиной.       Я быстро спрятал приёмник, но Алекс уже заметил его. Он подошёл ближе и спросил: — Ты скучаешь по своим друзьям?       Раньше мне даже в голову не приходил такой вопрос. Мне нужно было вернуться на базу для того, чтобы вернуться в строй таких же как я. Серых. Но скучал ли я по кому? Может быть, немного по FY12, но я не уверен, что это именно от чувство, которое имел в виду Алекс. Я покачал головой и положил руки на колени. — Хах, а я скучаю, — пробормотал он, задумчиво глядя вдаль. — Ксеня, ты боишься смерти?       Я вновь покачал головой. — И я не боюсь. Хлоя говорит, что я странный. Она говорит, что все люди должны бояться смерти, — Алекс помолчал. — И она бесится каждый раз, когда я беру верёвку без спросу, думает, что я пошёл покончить с собой. Я помню сюда она утащила меня тоже уговорам: я хотел остаться в городе. Она сказала: „Алекс, тебе жизнь не нужна, так о ребёнке подумай“, — Алекс посмотрел на меня. — Ну и где он теперь, наш ребёнок?       Я рассеянно посмотрел на него. Я его не понимал, но почему-то чувствовал пустоту в душе. Сострадание? — О, кстати Иван Станиславович сказал, что генетически дельфин к человеку ближе, чем обезьяна! Это значит, что мы произошли от дельфинов! — радостно воскликнул Алекс. Вот так просто. Забыл о чём говорил раньше.       Я вспомнил то, с какой паникой бегали по базе наши, и о том, как мы скрещивали гены приматов, морской цивилизации и нашего личного идиота, и уголки рта сами поползли вверх. — Ксеня, ты что, улыбаешься?! — воскликнул Алекс. Я растерянно вернул своему лицу прежнее выражение, но человек схватил меня за щёки и пальцами растянул мой рот в улыбке. — Улыбайся, кому сказал!       А после прикоснулся своими губами к моему лбу, прижав к себе. Я даже опешил от такой близости. Мышцы вновь заломило: со мной явно что-то не так. Ломота не прекратилась даже тогда, когда Алекс отстранился и вскочил на ноги. — Я Александр, потомок всех Александров, творивших великие дела, в том числе Александра Македонского, Александра Невского, Александра Глинки и Александра Гамильтона, посвящаю тебя, Ксеня, в рыцари. Неси по миру улыбку с гордостью! — с пафосом сказал Алекс и ударил меня какой-то палкой по голове. После отбросил её и плюхнулся на крышу рядом со мной. — Смотри! — показал он пальцем в небо. — Снег!       С неба падали хлопья. Они невесомо приземлялись в мои ладони и быстро таяли. Они были очень холодные. Я удивлённо задрал голову. Алекс рядом со мной разразился смехом, звонким, как колокольчик. А потом разрыдался.       Снег был чёрным.