Oh, way down we go

                   Слабый, но до невозможного противный писк гулко отдаётся в пустой, кажется, голове, заставляя открыть глаза и найти источник шума. Но веки, свинцом налитые, поднимаются так тяжело, будто их кто-то держит. Жмурюсь, мысленно считая до пяти, и все-таки открываю глаза. Первое, что вижу: белоснежную стену. Я в больнице. Какого черта?! Пытаюсь двинуться, но всё тело прошивает болью, от которой хочется заорать, но я лишь сдавленно мычу, ощущая в носу что-то мешающееся. Дёргаю им, понимая, что в ноздри вставлены трубки и в ужасе распахиваю глаза, что так режет от яркого дневного света. Я действительно в больнице, в небольшой палате с огромным окном. А писк, что усилился - это аппарат, дающий понять, что я живой. Поворачиваю голову как раз на звук, чтобы посмотреть, каков же сейчас мой пульс, но взгляд натыкается на покрытую синими и фиолетовыми пятнами руку, обвитую трубкой капельницы и...взъерошенную каштановую макушку. Чужая голова лежит затылком вверх, утыкаясь то ли в одеяло, то ли в мою ладонь, руки, скрытые коричневой растянутой кофтой, сложены на коленях, обтянутых черными широкими штанами. И как он не проснулся? Промаргиваюсь, хотя даже это делать больно, и уже более чётким взглядом осматриваю себя. На мне белое, теплое одеяло, скрывающее моё, кажется, голое тело. Руки, что я могу видеть, лежат поверх, и все испещрены синяками, кровоподтёками и ссадинами. Пытаюсь опустить взгляд на грудную клетку, что не скрыта белой тканью, но это не удаётся сделать из-за ужаснейшей боли в шее. И тут меня резко прошибает одно из воспоминаний. Лента, которая сдавливала шею до слёз и хрипоты. Тихие стоны Чимина в мои губы. Рык Юнги позади и...темнота. Но какого черта я здесь и почему мои руки... От тревожных мыслей я, вероятно, дёрнул рукой, потому что голова Тэхёна чуть приподнялась. Я еще раз двинул пальцами, отчего шатен едва не подскочил и вскинул подбородок, уставив на меня испуганно-счастливый взгляд коньячных глаз.       - Гук-а, - прошептал Тэ, слегка сжав мои пальцы и слабо улыбнувшись. На его покрасневшей щеке след от смятого одеяла, губы пересохшие, покусанные. Глаза, блестят от подступающих слёз, но такие красные и припухшие, словно плакать он не переставал неделю. Спутанные, слегка сальные в беспорядке волосы, падают на лоб, немного попадая на ресницы. Он выглядит таким убитым, уставшим и...неожиданно естественно-красивым. Не то, чтобы я никогда этого не замечал, но сейчас, когда крупные капли слёз катятся по его щекам, он какой-то особенно...       - Не...кхм...плачь, - собственный голос вдруг кажется скрипом рассохшейся деревянной двери по старому паркетному полу. Говорить тяжело и больно. Глотку дерёт, как при ангине. Тэхён встаёт со стульчика и склоняется надо мной, оставляя на лбу слабый поцелуй сухих горячих губ.       - Молчи. Я позову врача, - легонько погладив меня по щеке и снова вымученно улыбнувшись, он вылетел из палаты, оставляя после себя шлейф из аромата крепкого, автоматного кофе, цветочного шампуня и...сигарет?? Пока он отсутствует, рассматриваю палату, замечая на стуле справа небольшой спортивный рюкзак Тэхёна, из которого торчит рукав белой футболки. На тумбочке два пустых стаканчика из-под того самого кофе, как раз-таки пачка сигарет, надкусанный шоколадный батончик и коробка сухих салфеток, почти пустая. Напротив кровати диванчик, на котором небрежно скомканный больничный плед и подушка из...моей, кажется, толстовки. Да нет, точно из моей. Вижу кусок капюшона с языками пламени. Он что, ночевал тут? И как долго? И сколько я вообще тут? А он? Вопросы резко набрасываются на слабый, пока еще мозг, отчего голова тут же кружится. Откидываюсь затылком на подушку и уже хочу зажмуриться и заснуть, чтобы проснуться и понять, что это какой-то чёртов сон, как в палату заходит врач, кажется медсестра, и Тэ, оставшийся стоять возле двери.       - Чон Чонгук, большая радость! Как вы, молодой человек? Говорить еще не можете, верно? - врач с добродушной улыбкой склоняется ко мне, мягко беря пальцами за подбородок и чуть поднимая голову, светит поочерёдно фонариком в глаза. Даже от его лёгкого прикосновения, челюсть взвывает болью, как один большой синяк. Бегло облизав сухие губы, чуть киваю, вновь хрипя:       - Очень. Ч-что...со...       - С вами? Что последнее вы помните? Не торопитесь только, говорите так, как можете. Врач убирает фонарик в нагрудный карман и, склонив голову, присаживается на стульчик, на котором спал Тэ, пока медсестра меняет мне капельницу.       - Друзья...я...был...в гостях, - сглатываю вязкую слюну, в царапющее болью горло и тяжко выдыхаю, - потом темно... Слышу справа тихий всхлип Тэхёна, но не смотрю на него. Не смогу сейчас опять увидеть его слёзные глаза.       - Что ж, Чонгук, ваш молодой человек, - он указывает ладонью в сторону двери, а у меня в шоке раскрываются глаза, - обратился в скорую. Вас привезли к нам избитого, почти бездыханного...три дня назад. Мы рады, что вы пришли в сознание. В такое сознание, после всего, что, вероятно, было. Немой вопрос в моих глазах заставляет мужчину продолжить, после короткого кашля:       - У вас сотрясение мозга, множественные ушибы и ссадины, в том числе на лице. Перелом двух рёбер, разрыв связок левого колена и...кхм, порезы на спине. И, - он указывает пальцами на свою шею, - вы едва не умерли от удушения. Изначально, перед тем, как вас избили, вас душили. Вы помните что-то об этом? Что-то произошло у ваших друзей? Так как вы пришли в сознание, полиция захочет с вами поговорить...       - Кто?! Кто...вызвал...       - Поймите, когда к нам поступает человек в таком состоянии, мы просто обязаны...       - Я не помню, - из последних сил хриплю я и отворачиваю голову к Тэхёну, щурясь и впиваясь глазами в его, уже снова заплаканные.       - Скажите это полиции. Увы, но вам придётся, - врач хмурится, поднимаясь со стула, и поджимает губы, - у нас вам необходимо будет провести, как минимум, еще две недели. Отдыхайте, я приду проведать вас чуть позже. Спрятав руки в карманы, он вышел из палаты, вместе с семенившей за ним медсестрой, и закрыл дверь. Я не сводил глаз с Тэхёновых, погружаясь в тишину палаты, прерываемую лишь мерзким писком аппарата слева.       - Я могу уйти, - едва слышно шепчет он, но я резко мотаю головой.       - Расскажи, - сиплю, поджимая губы и чуть кивая ему подбородком на кровать, приглашая сесть. Тэ осторожно движется к кровати, замерев рядом и проведя пальцами по одеялу, не решаясь сесть.       - Ты обещал, что приедешь к полуночи. В тот вечер. Я волновался за тебя, когда ты не пришёл. Ни в полночь, ни в час, ни в три... - шатен кусает губы, видимо, пытаясь предотвратить новый поток слёз и все же садится на краешек кровати, опуская голову и разглядывая свои дрожащие ладони.       - Я звонил. Ты прости, я знаю, как ты бесишься от моей излишней назойливости и заботы, но я знал, знал, что тебе может грозить и потому боялся. И звонил, когда тебя не было. Но ты был недоступен. Сердце чуяло, понимаешь? Потому, что в час я позвонил Чимину, а он сбросил. Трижды сбросил. Хотя обычно, он берет трубку со второго раза, уставая слушать мелодию... Слабо усмехаюсь. Ведь это правда. Чимин всегда берёт трубку со второго звонка и психует именно из-за трека, но откуда Тэ об этом знает?       - Я понял, что поеду за тобой во чтобы то ни стало. Я чувствовал, что всё плохо, не знаю почему, - тихий всхлип и тонкие длинные пальцы вдруг сжались в кулаки, - я знаю, что мог оказаться полным кретином, заявившись к Чимину домой и увидев тебя там...и показаться...показаться прилипалой, влюбленным придурком и сталкером, но...просто поверь, что я чуял, что в тот вечер что-то пойдет не так. Я ведь знаю, на что они способны... Голос Тэхёна стихает, а наружу из меня так и рвётся вопрос:       - Откуда? Но шатен меня будто не слышит, вонзая короткие ногти в свои ладони и продолжая:       - Когда я уже выбегал из общежития я... - его голос срывается на громкий всхлип так, что он резко прижимает ладонь ко рту и жмурится, от нахлынувших потоком слёз. У меня в груди всё сжимается, и далеко не от боли синяков. Я тяну к Тэхёну руку и касаюсь его раскрытой ладони, лежащей на коленях, дрожащими пальцами. Он не медля хватает меня за руку и крепко накрепко сжимает её, будто боясь, что я исчезну.       - Прости...ты не видел себя. А я...я замер тогда, словно увидел твой труп. Да ты...черт, ты и был похож на труп, Гук-а... - Тэ качает головой, убирая наконец руку ото рта и стискивая мокрыми от слез и слюны пальцами моё запястье раскрашенное синяками, - ты лежал на ступенях в одной своей толстовке. Лицо в крови, ноги в синяках....в темноте было не очень еще видно, но уже понятно, что дело дрянь. Я вызвал скорую и просто сидел, гладя тебя по голове и плача. Я такой плакса, прости...       - Я бы..тоже...наверное... - хриплю, пытаясь сжать его ладонь своей и хоть как-то успокоить. Что, мать его, произошло дома у Чимина? Может меня избили, пока я возвращался?       - Потом, когда тебя стали укладывать на носилки...они спросили кто я тебе и...прости, чтобы поехать, мне пришлось сказать, что ты мой парень, - виноватые коньячные глаза медленно поднимаются, глядя на меня, но я лишь дёргаю уголком губ.       - Спасибо...если бы...       - Молчи, тебе вредно говорить, Гук-а, - Тэхён вдруг подносит мою руку к своим губам и целует пальцы, - когда я увидел тебя в ярком свете скорой...я думал умру там на месте. На тебе почти не было живого места. Я готов был всем богам молиться, чтобы ты открыл глаза, хоть на секундочку...но ты три дня был без сознания. Гук-а, я так рад, что ты жив... - он срывается со своего места и, подтягиваясь ближе, осторожно охватывает меня за талию через одеяло и прижимается мокрой щекой к груди. Почему-то тоже невыносимо захотелось плакать. Это заразно, кажется. Но вместо того, чтобы раздраженно отпихнуть от себя парня или закатить глаза, вплетаю пальцы в его спутанные волосы и прижимаю голову ближе к груди. Мне чертовски повезло, что он влюблён в меня. Мне чертовски повезло, что он так сильно влюблён в меня. Но что все-таки произошло?..       - Я так счастлив, что ты жив, - снова бормочет Тэхён куда-то в одеяло на моей груди.       - Чимин..он... Парень замирает, кажется, даже перестав не только плакать, но и дышать. Он неохотно поднимает заплаканное лицо и впивается в меня настолько убийственным и одновременно мёртвым взглядом, что становится не по себе. Немного до тошноты.       - Не звонил. Гук-а, это они с тобой так, понимаешь?! Мотаю головой, хмурясь:       - Что ты...несёшь??       - То, что знаю.       - Ты говорил...с ними? - сжимаю зубы так сильно, что боль в челюсти уже окутывает всю голову, отдаваясь в виски. Но мне плевать. Что он такое говорит?!       - Да. Я приезжал к Чимину после, когда знал, что Юнги далеко. Он рассказал мне...всё. И он не собирается раскаиваться, понимаешь? - Тэхён отрывается от меня и сползает с кушетки, беря в руки рюкзак, - ты видишь его здесь? М? Или может Мина? Кто здесь с тобой, Чонгук? Благодаря кому ты тут...живой? - тише добавляет шатен, мрачнея.       - Я не...верю...       - Как знаешь. Раз ты в сознании я...мне нужно хотя бы съездить в общежитие переодеться. Тут было не прикольно мыть голову в раковине, знаешь? - Тэхён слабо усмехается направляясь к двери, но замирает, когда я зову его.       - Тэ? Не знал, что ты куришь. Слышу, как он прыскает и хватается за ручку двери, поэтому сиплю вдогонку:       - Спасибо.       - Если что-то будет нужно - ты знаешь мой номер. Твой телефон, благо не разбитый, под подушкой. Я прятал, - бросает он через плечо и уходит, прикрыв за собой дверь. И палата без него, почему-то вдруг становится слишком холодной, словно в ней выбили окно. Неужели он говорит правду?..       После того, как приходила полиция и ничего от меня не добилась, чувствовал я себя паршивее некуда. Я не мог просто оклеветать кого-то, поверив на слово Тэхёну. А потому, пытался достучаться до правды. Но, звонки Чимину и Юнги оказались безуспешными из-за черного списка, в который я был внесён. Как и в соц.сетях. Их странички пестрили надписью "пользователь запретил вам доступ к странице", а каждый новый скрытый профиль, блокировался после первых сообщений с "я все знаю". Перед блокировкой, успевал увидеть счастливые фото в обнимку в машине, дома у камина, на заднем дворе у мангала. Будто ничего не происходило. Будто бы в их жизнях не было меня. К слову, фото со мной в аккаунте Чимина тоже не осталось. Как и на моём телефоне, который они, судя по всему почистили. Да, я, кажется, начинал верить Тэхёну. Который, кстати, не приходил уже неделю, подсылая вместо себя то Югёма, то мелкого Бомгю, который к моему счастью был очень болтлив.       - Эй, Бом? Что с Тэхёном? - голос постепенно возвращался, говорить было уже не так больно, но всё ещё мало приятно. Пепельноволосый, как раз выкладывал еду из пакета в тумбочку, когда я задал ему вопрос, и замер.       - Ну, он...да. Ему немного нездоровится. Он скоро придет, точно. Через пару дней, когда пройдут си...эм...сильные кашель и сопли, - Бом кусает губы, отворачиваясь к своему портфелю и доставая оттуда тетради.       - Бом? Старшим врать нельзя...знаешь же, да? - щурюсь, склоняя голову.       - Чонгук-хён, тебе Тэхён-хён передал тетради с конспектами там всякими, сказал, чтоб ты учился. Ибо лежание здесь не повод отлынивать от учёбы, - но мелкий меня не слушал, кладя тетрадки на тумбочку сверху и припечатывая их коробкой конфет. Моих любимых. Сердце вдруг сжалось.       - Это еще что такое? - киваю на сладости.       - Тэхён-хён попросил захватить. Сказал ты любишь такое...я ошибся??       - Нет. Нет, Бом, всё верно, - киваю, сглатывая и напряжённо разглядывая золотистые буквы на коробке с банановым трюфелем.       - Фух, а то я уж испугался.       - Слушай, Бом, а можно...твой телефон на минутку? - прикусив нижнюю губу, тяну руку к мелкому, раскрыв ладонь.       - Да, конечно, хён, - он кивает, не задумываясь достаёт свой мобильный и отдаёт мне. Как я сразу-то не догадался до этого ? Чуть отвернув экран от него, бессовестно лезу в переписки, моментально находя его с Тэхёном. От прочитанного пот выступает на висках, а губы немеют. Бом спрашивает Тэ о самочувствии, а точнее о том, болят ли синяки, на что тот скидывает улыбающиеся фотки с синяком под глазом, на скуле и разбитой губой, подписывая, что уже не так сильно и скоро пройдет. И ответ Бомгю просто выбивает весь воздух из лёгких, потому что мелкий пишет о том, что ему жаль, что Юнги так сильно врезал ему, но Тэхён молодец, что пошел драться за...меня. Быстро моргая, закрываю диалог и возвращаю телефон мелкому, который уже успел надкусить одно из яблок, что принёс мне.       - Спасибо, Бом...ты...ты иди. Я в порядке. Правда, - несколько раз киваю и машу ему рукой на выход, пытаясь сесть повыше на кровати. Он тут же спохватывается помогая мне.       - Хён, уверен? Я могу остаться и...       - Да, я позвоню если что, окей?       - Ну...ладно. Звони, правда, хён. Я пойду..да? - поправив мне подушку, он хватает свой портфель и пятится к двери.       - Да-да, - я, не глядя на него, уже вытаскиваю телефон из-под подушки, куда по привычке кладу его, после Тэхёна. Когда дверь закрывается, я уже слушаю противно-долгие гудки, набирая контакт, кажется, в четвертый раз. От нервов уже сгрызаю ноготь на большом пальце, но только когда понимаю, что грызу уже кожу, замираю, и слышу в динамике сонное:       - Чонгук, что-то случилось?       - Случилось. Ты спишь днём, почему? - собственный вопрос кажется откровенно тупым. Мысленно бью себя ладонью по лбу.       - Потому что я болею, тебе должны были передать, - раздражённо отвечает Тэхён, и я слышу шуршание его одеяла, как и каждую ночь, что спал рядом в нашей комнате. Каждый раз этот шорох бесил меня, когда я не мог уснуть, и он тоже вертелся.       - Ага. Передали. Тэхён? Приезжай.       - Чонгук, ты глухой...       - Я знаю, что ты подрался. Приезжай. На том конце провода повисла почти мёртвая тишина. Я едва слышал, как Тэ сглотнул. Я, кажется, даже слышал, как его ресницы затрепетали от закрывшихся глаз. А еще, кажется, я слышал как ухнуло его сердце.       - Откуда?       - Без разницы. Приезжай. Звонок сбрасывается, а я откидываюсь назад на кровать, прикладывая ладонь к глазам. Мне нужна была правда. Вся. Какой бы она ни была.       Дверь в палату открылась тогда, когда я уже немного дремал, а потому, разлепив сонные веки, я уставился на вошедшего. Вновь растрёпанные кудри прикрывали глаза, но не скрывали красующийся под ними фингал. А вот черная маска в поллица, удачно маскировала разбитую губу и синяк на скуле, которые я видел на фото. На Тэхёне в этот раз огромный черный свитер с V-образным вырезом, открывающим его тонкие ключицы, и узкие джинсы с рваными коленками. Поджимаю губы, вспоминая Чимина. Он обычно любил носить такие, а вот за Тэ такого не припомню. Но ему...идёт.       - Привет, - вздыхает он, проходя в палату и стряхивая с плеча сумку, прямо на пол.       - Привет. Поможешь? - я приподнимаю голову и тяну к нему руку. Тэхён мягко берет меня за предплечье одной рукой, а второй подхватывает подмышкой и осторожно тянет вверх, усаживая на кровати и облокачивая на подушку.       - Ты как? Становится лучше? - он замирает не убирая руки с моей и пронзительно, даже слишком, смотрит в глаза. Будто пытается найти там что-то большее, чем ответ на свой вопрос. И, не найдя, отстраняется, присаживаясь на край кровати и отпуская мою руку.       - Сойдёт, - киваю, - зачем, Тэхён?       - За тебя,- без тени сомнения произносит он и я слышу, как усмехается. Молча сажусь ровнее, двинувшись корпусом к нему, и тяну руку, касаясь пальцами края маски. Тэ сначала дёргается от меня, но потом застывает, пока я медленно стягиваю черную ткань вниз, открывая его побитое лицо. Стащив маску под подбородок, провожу подушечками сначала по фиолетовой отметине на скуле, чуть поглаживая. Он подрался с Юнги. За меня. Чёртов идиот. За меня, который не слушал его, не ценил заботу и едва ли сам не ударил пару раз. Насколько же сильна его влюблённость или грёбаная жажда справедливости? Склонив голову, не замечаю, как перехожу к разбитым губам, очерчивая большим пальцем их чуть шершавый контур. Они снова обкусаны и слегка обветрены, хотя я точно знаю, что Тэ всегда использует бальзам. Но, видимо, не в последние дни. Почему я вообще это помню? Его горячее дыхание обжигает моей палец и лишь тогда я понимаю, что уложил свою ладонь ему на шею, бездумно водя пальцем по нижней губе.       - Болит? - зачем-то спрашиваю я, не отводя взгляда от раны.       - Не так, как здесь, - тихо говорит Тэхён, беря меня за запястье и опуская руку, прижимая ладонью к своей груди. Кожа, в вырезе свитера, на удивление горячая. По ощущениям, у него под ней, нет ребер, а сразу живое сердце, которое колотится, как бешеное, так и норовя вылететь, прорвав медовую кожу.       - Зачем ты, Тэ? - пытаюсь поймать его взгляд, но он упорно смотрит вниз, держа моё запястье крепче.       - Потому, что я не смог отомстить за себя. Так хоть за тебя ему пару раз в рожу двинул, - ухмыляется Тэхён, а я ничего не понимаю, встряхивая головой.       - Что значит...       - Я звонил врачу. Он сказал, что тебе уже можно начинать ходить. Ты с Югёмом пробовал? - серьёзно спрашивает шатен, перебирая пальцами мою кожу и подбираясь к пальцам, беря их своими и поднимаясь с постели.       - Да, пару раз выбирались в коридор. Ну, туалет там... - я слежу за ним. За тем, как он откидывает с меня одеяло, помогает спустить ноги на прохладный пол, отходит чуть назад, давая мне встать и поддерживая за руку.       - Ты смотрел на те порезы на спине?       - Что? Нет, я забыл о них, - махнув головой, влезаю в тапочки и медленно, хромая, иду за Тэ, ежась от шума коридора. В моей палате приятная тишина, а тут столько людей. И все, будто смотрят только на нас. Кожа плавится.       - Тогда, будь готов... - шатен с противным скрипом открывает дверь общей ванной, заводя меня внутрь и ставя перед большим зеркалом, становясь позади.       - О чем ты? - смотрю на него, примагниченно, через зеркало. Он, хмурясь, подцепляет пальцами края моей футболки и осторожно тянет вверх, открывая взору забинтованные ребра, побитую и местами покусанную кожу груди. Лампочка синеватого света то и дело мерцает, давя на, и без того натянутые, нервы. Когда одежда остаётся в руках Тэ, я чувствую, как он кончиками пальцев очерчивает что-то на моих лопатках, и вздрагиваю. Одновременно от тепла, неловкости и лёгкой боли.       - Постарался... - едва слышно шепчет он, поджимая губы, - у меня не так ровно нацарапано. Тэхён фыркает, разворачивая меня к себе лицом и спиной к зеркалу, держа за плечи.       - О чем ты, Тэ?       - Можешь смотреть, - дёрнув плечом, шатен подбородком кивает на наше отражение и я оборачиваюсь. Кроваво-красные, уже заживающие следы гласили: " 매춘부 " Я задыхаюсь от подступивших слёз обиды и злости. Неожиданно для себя стискиваю руки в кулаки и бью раковину позади себя, отворачивая голову. Рыкнув, встречаюсь взглядом с Тэхёновым. И вспоминаю его слова.       - Что значит, у тебя не так ровно?? Он лишь молча усмехается уголком разбитой губы, стягивает с плеч широкий свитер (так вот зачем такой большой вырез...) и разворачивается спиной. На его лопатках, и впрямь многим кривее, написано тоже самое. Светловатый, но ярко-заметный шрам. Но это же значит, что...       - Ты что...тоже был..?       - Был. Мне мозгов хватило не пытаться вытащить Чимина из-под Юнги, - хмыкает Тэхён, накидывая свитер обратно и разворачиваясь ко мне, тут же натягивая футболку на меня, ероша волосы. Морщусь, так как Тэ, неосторожно, задевает горловиной мой нос, но послушно одеваюсь. пытаясь переварить в голове его слова.       - Пойдем, я возьму себе кофе...и всё расскажу, - вздыхает он, поправляя на мне одежду.             - Это началось на первом курсе, - тянет Тэхён, глубоко вздыхая и устремляя взор в тёмное окно, за которым, меж нависших туч, прячется яркий месяц. Шатен сидит на моей кровати, скрестив ноги и медленно потягивая уже остывший кофе из бумажного стаканчика.       - Я тогда только поступил. И как-то сразу сдружился с Чимином. Он еще не носил эти мерзкие голубые линзы. И его волосы тогда еще были такого же оттенка, как мои сейчас, - горько усмехается Тэ, пропадая глазами, кажется, в своих воспоминаниях и поджимая губы. Я затаиваю дыхание, сложив руки на вытянутых ногах и чуть склонившись к парню.       - Но он уже был под крылом Мин Юнги. Они со школы вместе. Уже с тех пор. они были бешеной парочкой. За глаза их, как рассказывал Чимин, называли "Харли и Джокер". Куда Мин - туда Пак. И обязательно что-то грязное, опасное. Временами незаконное. Пару раз, Пака даже вытаскивали из полиции, потому что он подставлялся, вместо Мина. У того ведь богатенький, влиятельный папашка. И проще было заплатить за бедняжку Чимина, чем портить репутацию целой семьи. Но ты не подумай. Юнги, черт его возьми, и правда любит его. Знаешь, даже...слишком. Тэхён затихает, сжимая тонкими пальцами пустой стаканчик и опуская голову, глядя на то, как тонкий картон проминается, деформируясь и ломаясь. Почему-то почувствовал это на всём своём теле. Словно меня так сминали.       - Юнги готов убить за Чимина, - коньячные глаза, наконец, впиваются в мои, уже не разрывая контакта, - и он почти тебя убил. Я, Чонгук, веришь? Понятия не имею, что смогло его остановить. Но я безмерно рад этому факту. Шатен вслепую находит мою руку и, сплетая пальцы, крепко её сжимает. Я совсем потерял момент, когда перестал сопротивляться его таким порывам. Когда мне начало быть это приятным и обыденным?       - Мы по-началу действительно просто дружили. У них тогда была какая-то другая игрушка. Но, каждый раз, приходя в клуб и напиваясь до почти беспамятства, я наблюдал одну и ту же картину. Пьяный в стельку Пак, танцующий слишком развратно на танцполе и обтираясь об очередного дурака, пригвождал к себе взглядом бешеного Юнги, который спустя пару танцев, ожидаемо рвался и разбивал лица таким беднягам. А в то время, как он занимался этим на задках клуба, смеющийся Пак, падал на диван рядом со мной, глуша очередную порцию коктейля, и рассказывал о том, зачем он это делает. И, честно, тупее причины не слышал, и надеюсь, никогда не услышу. Он проверял Юнги, каждый божий раз, жертвуя чужими лицами, а то и жизнями. Проверял, понимаешь? Ему нужны были доказательства любви Мина. Такие странные, страшные. Ему всегда хотелось видеть ревность. Знать, что только Мину он принадлежит. Ему было мало совместных татуировок, колец...видел ведь, наверняка же, да? Киваю, вспоминая то, как выцеловывал их инициалы под рёбрами, у каждого, так и мечтая однажды, стереть их под грудью Чимина и заменить на свои.       - Приходя с окровавленными руками, Юнги хватал довольного Пака за шкибот, и тащил в туалет. Секс, счастье, все дела. Я уставал смотреть на это всё. Мне было больно от этого, потому что пару раз, оставаясь у меня ночевать, Чимин напивался и делал абсолютно другие вещи. Он плакал. Просто плакал и говорил о том, что боится, что Юнги его использует. А потом, накидываясь еще, боялся, что у него самого нет никаких к нему чувств. Что просто привык уже так долго с ним, да и деньги, статус. И вообще, с ним безопасно. Кончалось всё одним - Чимин, засыпая, возле унитаза, от перепитого алкоголя, гладил татуировку и шептал как любит Юнги. Они больные, понимаешь? Оба больные в своей любви. Тэ тяжело вздыхает, а я накрываю наши руки второй своей, чуть поглаживая большим пальцем тыльную сторону его ладони. На что получаю слабую благодарную улыбку.       - Я уже хотел было оставить их, перестать общаться, как однажды, ко мне в комнату завалился заплаканный и подпитой Пак с сумкой наперевес. Он скулил о том, что Юнги избил его, тыкал пальцем в синяк на щеке. Долго плакал. Сказал, что теперь будет жить у меня какое-то время, пока всё не утихнет и он не найдёт себе жильё. Что договорится с общагой... - Тэхён замолкает, сглатывая и вцепляясь в мою ладонь крепче. Он опускает голову так низко, что я вижу лишь его макушку, и тихо продолжает:       - А когда я укладывал его, чтобы он уснул...он как ты тогда. Просто потянул меня и поцеловал. Я не был влюблён в него тогда. Я правда считал его...другом, но...мне показалось в тот момент, что его нужно...пожалеть что ли. И поцеловал из жалости. Ему нужно было нормальное тепло. Не то подобие, что он получал от Юнги. А потом всё так затянулось, что...и мы уже полуголые...я сам не понял, как уже целовал его шею. Очнулся от его громких стонов. А остановиться так и не смог. Не знаю почему так...видимо , хотелось показать ему другую сторону секса, хах...и просто, наверное, мне самому хотелось быть хоть кому-то, хоть как-то, так сильно нужным. Быть не одному. Хотя бы таким извращённым путём... Тэ замолкает, а я невесомо начинаю гладить его по голове, перебирая пальцами кудрявые волосы, и незаметно вдыхаю привычный запах цветочного шампуня.       - Утром под дверью, как виноватый кот, скрёбся Юнги. А мы проснулись голые в обнимку. Чимин, как ни в чем не бывало, бросился к нему на шею, рассказал тут же о том, что между нами произошло...я уже готовился получить в рожу, а Мин лишь ухмыльнулся и предложил извинения прямо в комнате. И втроём. Боже, такой проёб с моей стороны... - тихо стонет Тэ, мотая головой и вжимаясь макушкой в мою ладонь, - я ведь должен был выгнать их и сказать, чтобы мирились дома у себя...а я, как под наркотой, просто ответил на поцелуй, резво навалившегося на меня Чимина. И закрутилось... Я кое-как придвинулся ближе и вжал шатена лбом в своё плечо, прильнув щекой к его виску и путая пальцы в волосах на затылке.       - Мы дружили около четырёх месяцев. И где-то около двух после, спали вот так. Ты еще долго продержался, Чонгук, знаешь? Я после этих двух месяцев, сам на себя похож не был. Похудел, стал дёрганным, забросил учёбу, почти не спал и думал постоянно только о них. А надолго ли у нас это? А может стоит забрать у Юнги Чимина? Он ведь садист. Или бросить их обоих, они же психи...но, каждый раз, после этих мыслей, я обнаруживал себя у кого-то из них дома. У меня не было меня. Хотя, тебе это не шибко помогло. Ты меня все равно не послушал, - нервно дёргает плечом Тэхён.       - Зато, если бы не ты - меня бы некому было притащить в больницу, - тихо шепчу я ему на ухо. И чувствую, как он вздрагивает всем телом, впиваясь ногтями в мою руку.       - Я понял, что больше не могу, когда Чимин снова припёрся ко мне пьяный, в слезах и с разбитой губой. В ту ночь, я оставил его в комнате и ушел на улицу. Долго бродил по парку, думал, думал и думал...утром, вернувшись, не обнаружил его следов в комнате и понял, что он свалил, возможно, почти сразу после меня. Я не мог так больше, Гук-а...и мне позвонил Мин. Как по щелчку, когда я стирал наши общие фото. Он позвал к себе поговорить. Сказал, что нужно обсудить что-то важное. Я и повёлся. Приехал. Мы действительно сначала говорили о наших недо отношениях. А потом...потом снова переспали. Только я почти ничего не помню из-за того, что они что-то подмешали мне в сок, который я пил, как только пришёл. Я ни разу не бдительный, знаешь? Хах. Всё как в тумане по сей день. Слабо помню, как Юнги вырезал эту херню на мне, пока вытрахивал мои последние мозги. Я почти не помню боли из-за того, что кончал, как заведённый...а потом дорога домой в такси. Меня отвозил Чимин. Уложил в общаге на кровать, укутал, оставил воду и таблетки на тумбочке. И поцеловал в последний раз. Теперь, думаю, слава богу, что в последний, - хмыкает Тэхён, приподнимая голову и упираясь в моё плечо уже подбородком.       - Тэхён, я...       - Тебе жаль. Тебе стыдно. Я прощаю, что ты не послушал сразу. Давай без этого всего, окей? - бормочет он мне на ухо. - Я просто, повторюсь, счастлив, что ты жив, Чонгук. Повисает тишина, в которой слышно лишь наше дыхание и сердцебиение. Любые слова кажутся теперь лишними. Скольких? Скольких парней они так сломали? Сколько из них смогли выбраться и вернуться к нормальной жизни? И зачем им вообще подобные...развлечения? Тот вечер мы с Тэхёном так и просидели, держа друг друга за руки и разговаривая о нас. Я понемногу узнавал его, он что-то обо мне, чего не знал раньше. И меня, вроде как, потихоньку стало отпускать. Да, я всё ещё был влюблён в Чимина, несмотря на то, что узнал. Но теперь мог трезво оценивать всю ситуацию и душить тупые чувства, глядя правде в глаза. Я ведь тоже, как и Тэ, просто хотел быть кому-то таким чертовски нужным. Таким мазохистским и тупым способом. Хотел быть рыцарем, спасшим принцессу от дракона...но в итоге понял, что в башне в счастье и любви, давно живут два дракона. А рыцарство моё нахрен никому не сдалось...

***

            - Эй, ну хватит, поставь меня! - раздаётся вдруг на первом этаже университета звонкий смех, а затем, за звуком появляется улыбающаяся пара, привлекающая всеобщее внимание. Особенно, одного розововолосого юноши, стоящего у окна и о чем-то мило болтающего с каким-то рыжим первокурсником. Голубые глаза намертво впились в две счастливые улыбки, сощурившись.       - Ты едва ли снова можешь ходить и рёбра до конца не зажили, опускай! - хохочет Тэхён, легонько хлопая Чонгука по груди.       - Еще скажи, тебе не нравится, - фыркает тот, оборачивая голову к шатену, но всё же отпуская его ноги и мягко спуская парня на пол, тут же разворачиваясь в его руках, обвивающих шею.       - При всех - не очень, - мотает головой Тэ, - я же говорил, что не хочу это всё так вот афишировать и вдруг...       - Даже, если они нас увидят. Что теперь? Тэ, мы обсуждали это чертовых три недели после моей выписки. С того дня прошло более полутора месяцев. Я не сорвусь, правда, - чернильно-черные глаза с долей ласки смотрят в коньячные напротив, и слегка блестят.       - Не то, чтобы я тебе не очень верю... - поджимает губы шатен, хватаясь пальчиками за ворот толстовки Чонгука.       - Я знаю, как это выглядит, извини. Тебе опять кажется, что я с тобой только из благодарности и прочая чушь...да? Снова думаешь об этом? Тэ молча кивает, вздыхая.       - А я в сотый раз тебе повторю. Без благодарности - никуда. Но кроме этого, ты ведь симпатичен мне. Мне нравится целовать тебя, - Чон вдруг наклоняется и оставляет невесомый поцелуй на губах Тэхёна, отчего тот тут же краснеет, озираясь по сторонам, - мне нравится обнимать тебя, - руки обвиваются вокруг тонкой талии, скрытой просторной белоснежной рубашкой, - мне нравится просыпаться от твоего голоса и засыпать под твое дыхание. Да, мне пришлось попасть в какое-то дерьмо и почти в нём захлебнуться...но ты вытащил меня и раскрыл глаза. На то хорошее, что было под носом с первого дня. Ты нравишься мне, Тэ. И то, что я пока не влюблён в тебя, как ты в меня, лишь вопрос времени. Шатен снова тяжело вздыхает, качая головой и прижимаясь лбом ко лбу своего...парня.       - Я понимаю. Понимаю, Гук-и, но всё ещё непривычно, знаешь?       - Знаешь, - усмехается брюнет, - обожаю, когда ты так говоришь. Вот. Плюс в копилку того, что мне в тебе нравится. Идём, а то опоздаем на пары, - еще раз легонько чмокнув улыбающиеся губы, Чонгук убирает руки Тэхёна со своей шеи, крепко сжимая одну и разворачивается, готовясь уже пойти в аудиторию. Но натыкается на ледяной взгляд голубых линз. И застывает, потеряв улыбку, отчего Тэ упирается лбом в его спину, спотыкаясь:       - Эй, Гук-и, что... Хватает пяти секунд, чтобы встряхнуть головой, покрепче перехватить длинные пальцы, украшенные тонкими кольцами, и снова широко улыбнуться, двинувшись вперёд:       - Ничего. Призрака увидел, - хмыкает Чонгук, достаточно громко, чтобы Чимин услышал, и проходит мимо, ведя за собой Тэхёна, что опустил голову, не встречаясь взглядом с бывшим...другом.             Безусловно, Тэхёну страшно. Всем всегда страшно давать шансы.       Но кто мы, чтобы судить других, коли сами порой поступаем не лучше? Тэхён избрал путь помощника, а не созерцателя, и не прогадал. И разве можно винить Чонгука, что позволил себе принять, подаренный Тэхёном шанс на нормальное будущее?...